Двести. Двадцать. Два.

Дмитрий Сомов.

ПРОСНУТЬСЯ.

Глава 1.

ЛИСЕНОК.

//Октябрь 2013. Школа.

— Денис! Денис! Да ты уснул, что ли?! — в голосе Нади звучало больше раздражение, чем тревога. — Тебя Артём зовёт.

Я отвернулся от окна, в которое засмотрелся, на четверть оборота и издалека кивнул лучшему другу (после контрольной работы я так и остался сидеть на последней парте); Надя же пошла дальше, к другим подружкам — им нужно было наряжаться в сценические костюмы. Через два часа намечалось представление ко дню Учителя, как всегда великолепное, по мнению учителей, и бессмысленное, как считало большинство из нас, учеников. Тратилось большое количество времени и сил, и всё, чтобы классные руководители могли похвастать после выступления: "А мой класс смотрелся на сцене лучше всего!".

— Ты какой-то хмурый ходишь. И в облаках на уроках летаешь. Всё в порядке?

— Д-да... Конечно, что ты, — отмахнулся я, глядя на надевающую парик Надежду, которой предстояло играть рыжую Лису.

Это началось вчера. Утро не предвещало ничего плохого, я, как обычно, собрался в школу, там встретился с одноклассниками и друзьями... На одном из уроков наш классный руководитель Валентин Владимирович объявил о представлении к празднику. "Мы должны лучше всех поздравить ваших дорогих учителей!" — таков был девиз классрука. Было решено спеть пару песен, разыграть сценку. Кто-то предложил переврать на современный лад басню Крылова "Ворона и Лисица". Потом почему-то эта идея была поддержана многими, хотя мало кто понял, о чем идет речь, потому что ни Интернет, ни предложивший идею не смогли достойно объяснить, какую пародию можно придумать. К счастью, пока Камилла с Надей и Варей увлеченно обсуждали, кому же из мальчиков отдать роль конферансье, я сумел незаметно отойти от них и провел остаток урока, разговаривая с Артёмом. Спустя какое-то время он перевел тему на мой рассказ, который я в то время безуспешно пытался написать.

— Я считаю, тебе стоит добавить туда девушку, твою даму сердца, — заявил он.

— Ага, а потом спасать ее из лап дракона или типа того... — с ухмылкой раскритиковал я предложение друга. — Я хотел оставить эту тематику подальше от произведения, всё равно ничего путного не выйдет.

— Хм... Ну, это твоё дело, я просто предложил. Но подумать советую, — Артём оглянулся; звенел звонок, и ученики уходили из класса. — Пойдем, а то на английский опоздаем.

По дороге домой я задумался: в самом деле, а почему бы и не добавить в рассказ приключений, связанных с некоей девушкой, которая потом понравится главному герою? А как она будет выглядеть?.. А характер?.. Вопросов было очень много. Придя домой, я включил музыку и, всё еще погруженный в размышления, стал «сёрфить» в социальной сети. Промелькнула мысль — а вроде рыженькие необычные, раньше всегда нравились... Я практически не придал значения этому, а потом вдруг случайно увидел Её, и, черт побери, сразу же сошел с ума.

Реджина. Я запомнил только имя и внешность. Черты лица, нос, рот, и эти сногсшибательные волосы, густые, огненно-рыжие, как молодой, только что разгоревшийся огонь, и ярко-голубые, подведенные тушью глаза... К счастью, она жила очень далеко от меня, иначе бы я, наверное, наделал бед, но образ, этот образ навсегда врезался мне в память. Внешне я остался спокоен; только с губ слетело всего одно слово: «Лисенок...».

Лисенок. Вот и образ для рассказа. Я схватился за клавиатуру и начал писать, быстро, только лишь изредка задумываясь. В итоге через час-полтора первая сцена с Лисенком была готова. В рассказе эту чудную девушку я почему-то назвал Верой. Просто надо было что-то выдумать.

Последующая неделя для меня прошла словно в тумане. На следующий день был тот самый праздник ко дню Учителя, и участие там рыжей Нади-Лисы отнюдь не придавало мне душевного спокойствия. Окружающие мало что замечали, в том числе и Артём. Он прочитал новую редакцию моего произведения и похвалил меня за то, что я подумал над его идеей и смог ее реализовать. Об истинных причинах вдохновения я предпочел умолчать.

Глава 2.

АЛЕКСА.

Время шло, октябрь незаметно перетек в ноябрь, и я начал подумывать о поиске той самой и единственной. Сама эта мысль для меня звучала утопически, потому что я никогда не был интересным собеседником с противоположным полом, да и не имел каких-то выдающихся качеств, которые так обожают современные девчонки: не курил, не пил, не качался и на гитаре не играл. Лишних денег тоже не водилось. Однако, руководствуясь поговоркой «попытка — не пытка», я начал искать. Будучи учеником школы, пусть и в 11 классе, глупо пытаться познакомиться на улице, поэтому основным местом моих поисков была та же самая социальная сеть. По личным страничкам выявлять хороших и похожих на тебя по характеру людей довольно трудно, пришлось долго помучаться с поиском, но, наконец, спустя несколько дней, мне показалось, что я нашел кого-то.

Милая студентка, чуть постарше меня. Естественно, рыжая. На страничке значилось странное для нашей страны имя — Алекса, — но меня это не остановило. Мы быстро разговорились, оказалось, это ее псевдоним, а зовут девушку просто Саша. Два дня пролетели на одном духу, я постоянно думал о ней и, казалось, влюбился по уши и бесповоротно. Мне в ней всё нравилось, она была смышленая, вежливая, у нас было много общих интересов. Мечта...

«Спокойной ночи, Денис», — писала она, на что я отвечал: «Сладких снов, Алекса». И на третий день мне-таки приснился этот самый сладкий сон...

Место, в котором я оказался, я узнал почти сразу — впереди было видно здание, которое я часто видел в реальной жизни, почти каждый день. То был институт, в котором я посещал курсы и в котором сейчас училась Саша. Вечерело, и было чуть прохладно. Я чуть-чуть поежился.

Даже не задумываясь, я просто пошёл вперед, к входу в главный корпус. На ступеньках меня ждала Алекса, такая, какой я представлял ее себе по фотографиям.

— Привет... Денис... А что ты тут делаешь? — она почти сразу поняла, что это я, и улыбнулась.

— Не знаю... А ты? — девушка в ответ пожала плечами.

Я взял ее за руку, и мы вошли в здание через главный вход. Пропуск, как ни странно, было некому спрашивать — людей внутри не оказалось вообще, — и после того, как моя подруга, немного постояв на месте, изъявила желание подняться на крышу, раз уж никого нет, мы отправились к лифту.

— А что там, на крыше? — полюбопытствовал я, не сводя глаз с Саши.

— Я там была уже, вид очень красивый. Хочу тебе показать, — она взглянула на меня, и на миг наши взгляды встретились. Я тут же смущенно отвел глаза.

— Круто, я с удовольствием, только странно... Никого нет, как будто это место заброшено. Думаешь, лифты работают? — ответил я.

— Если электричество есть, почему бы и нет, — ответила Алекса, нажимая одну из кнопок; та с готовностью загорелась. Взгляд девушки опять на секунду встретился с моим, и я едва заметно усмехнулся. Ну знает же, какие в ее институте лифты, и всё равно предлагает... Я уже пару раз застревал, но без проблем выбирался. На всякий случай

я завернул в соседний коридор, но лестница, обычно находящаяся там, была разрушена. Я пожал плечами, недоумевая.

— Ну что там?

— Не получится, поехали на лифте,— крикнул я, возвращаясь. Тот как раз пришёл и гостеприимно распахнул двери. Или наоборот, негостеприимно, как будто хотел нас съесть. Я на всякий случай взял одну из досок, валявшихся на полу, и вошел вслед за девушкой в кабину. Двери закрылись, лифт с равномерным журчанием поехал вверх.

Но не прошло и десяти секунд, как звук прекратился, кабину чуть качнуло, и движение прекратилось. Я хмыкнул:

— Ничуть не удивлен, так и знал... Сейчас будем выбираться.

Я просунул пальцы меж дверей и потихоньку их раздвинул, впуская дневной свет внутрь кабины. Саша тут же поставила доску, что я принес, вместо распорки. Выяснилось, что лифт успел проехать пятый этаж и еще немного проехал дальше — полметра, не больше. Я выглянул из лифта и произнёс:

— Тут невысоко, спрыгнем.

— По-моему, лифт сейчас упадет, — сказала девушка. Действительно, пока мы пытались выбраться, кабина заметно покосилась, и нехороший скрип и скрежет сверху предвещал беду. Я быстро спустился, подал девушке руку, и, как только она оказалась рядом со мной, буквально через секунду лифт ухнул вниз, подняв тучу пыли с пола.

— Офигеть... Еще бы чуть-чуть, и мы бы упали, — Саша вздрогнула. Я поспешил ее успокоить, приобнял. А раньше мне писала, что храбрая и не боится ничего... Впрочем, Алекса быстро успокоилась и бодро сказала:

— Ладно, хватит с меня сегодня приключений! Пока-пока, Денис!

Она развернулась и ушла куда-то по коридорам, а я так и остался стоять у окна и смотреть на садящееся солнце. Не крыша, но хоть что-то...

Я проснулся со смесью недоумения и разочарования, как это обычно бывало после таких снов. Мозг медленно переваривал увиденное, а сердце так и манило к ней...

А через неделю всё закончилось. Робкие попытки пригласить ее на встречу с моей стороны всё время отклонялись, и уже не то, что бы робко. Общение сошло на нет. Я тяжело переживал произошедшее со мной. Совсем не было мыслей о причинах такого хода событий; наоборот, я думал, что делать дальше. Это «заболевание» новыми чувствами после увиденных фотографий той Реджины было мне чуждо и походило на лихорадку. Нужно было либо заканчивать с этим всем, либо...

Глава 3.

РАДИ ДРУЖБЫ.

«Всё, если дальше и буду искать, то только для дружбы», — решил я про себя, открывая одним ноябрьским днём соцсеть. План, если его можно было так назвать, был хороший - любить и контролировать себя при этом трудно, а дружить с девушкой - совсем другое.

И в этот же день я нашел себе друга. И влюбился, как полный придурок.

Ее звали Женя. Прекрасная блондинка с выразительными светло-зелеными глазами очаровала меня, как бы я ни старался с ней только дружить.

— Я ведь сказал себе: всё, хватит! Хотел отложить поиск девушки до лучших времён! И как дурак... — с горечью в голосе выговаривался я лучшему другу. Артём в ответ покачал головой:

— А вдруг ты упускаешь свой шанс? Она вроде хорошая, по твоим рассказам.

— Артём, понимаешь... Я хотел с ней просто подружиться... Но сердцу не прикажешь, — ответил я, посмотрев на него.

— Понимаю, это трудно.

Еще бы он не понимал. Сам когда-то попадал в подобную ситуацию.

С другой стороны, самой Жене было нетрудно сделать меня просто другом. Вскоре она предложила встретиться, я согласился, а когда вернулся домой, понял, что тот день не забуду никогда.

Я сразу узнал ее, когда она вышла из метро. Эта улыбка... Я почувствовал, что, если вскоре всё не разрешится, то я сойду с ума.

— Привет, — произнесла Женя. Я поздоровался в ответ охрипшим голосом — в горле пересохло. Жутко волнуясь, я повел ее в парк, как мы и договаривались.

— Я рада, что смогла найти еще одного хорошего человека в этой жизни. Они попадаются так редко... Я надеюсь, мы подружимся, — говорила она, не смотря на меня. Я же не сводил с нее глаз.

— Я тоже надеюсь, — улыбка появилась у меня на лице. Она хочет дружить... А я хотел принести на встречу цветы и признаться во всём. К счастью, на улице дул очень холодный ветер, и цветы я не купил. И в течение прогулки признаваться передумал.

Я не помню, сколько дней (или недель?..) у меня заняла «настройка» мыслей. Впору было повторять всё время под нос: «Я не люблю Женю, я не люблю Женю... Она совсем другая, она не такая, как я...». В конце концов мне это удалось, но большой ценой.

Глава 4.

ВЕРА.

Я почувствовал, что немного схожу с ума.

Так у меня появилась Вера. Всё началось с разговора с самим собой в сообщениях соцсети (я иногда использовал возможность отравлять сообщения самому себе для сохранения информации). И тогда я понял, что мне нужен кто-то, с кем я смогу поделиться самым сокровенным, самыми глупыми мыслями, которые требуют обсуждения. Порой я не мог доверить подобные размышления даже лучшему другу.

«Ты можешь доверять мне», — говорила она. Я верил ей и в неё — отсюда и имя. Говорят, Надежда умирает последней... Но у меня после умершей надежды оставалась Вера, олицетворяющая, наверное, веру в себя. Либо мне просто было жутко одиноко... Полагаю, это было неважно; в тот вечер я услышал ее голосок, и он не оставлял меня с того дня. Шли дни, я пытался, играя со своим воображением, представить себе, когда могла бы выглядеть моя Верочка. И таким образом, однажды, я понял, что вот она, стоит рядом со мной — рыжая, с веснушками, чуть пониже ростом, чем я. Стоит и смотрит на меня своими прекрасными серыми с сине-зеленым оттенком глазками.

— Привет, Лисенок, — я взял ее руку в свою.

— Приветик, Дэн, — ответила она после некоторого молчания.

Вера стала для меня почти лучшим другом, хотя и довольно необычным. Мы с ней часто советовались, она помогала мне в затруднительных жизненных ситуациях, оценивала мои действия, предостерегала от совершения ошибок и слушала мои раздумья и предположения; либо я просто весело болтал с Верой, это было легко — к моему счастью, наши интересы почти во всем совпадали. Я называл ее своей сестренкой, но почти никогда не уходил в сладкие объятия Морфея, не поцеловав ее на ночь.

С Верой я и встретил наступивший Новый Год. Я всегда отмечал его один, сначала поев в кругу родителей, а потом занимаясь чем-то, пока не усну.

— Включай музыку, Денис! — весело сказала Вера, когда я пришёл в комнату. Она сидела на диване, читала какую-то из своих книг. — А то тихо как-то, скучно. Пусть соседи порадуются, — девушка подмигнула мне.

Я был только рад. Компьютер я не выключал, стереосистема была как всегда подключена, и вскоре из колонок донеслась музыка.

Мне с ней было легко, с моей рыжей сестрой, так внезапно появившейся в моей жизни.

Глава 5.

МАЙДАН.

Тем временем в соседней с нашей страной Украине творилось что-то странное. Этой стране было предложено вступить в организацию под названием Европейский Союз, но идея пришлась по нраву не всем. Начались митинги, потихоньку выросшие в беспорядки. Ситуация грозилась выйти из-под контроля - и она это с легкостью сделала, когда президент Янкович, испугавшись расправы, сбежал из страны, оставив место правителя страны вакантным.

Майдан - так величали происходящее граждане Украины. Огромная площадь в центре Киева, которая раньше была заполнена туристами или обычными киевлянами, спешащими куда-то, разговаривающих друг с другом, теперь была разделена на два сектора горящими покрышками и самодельными баррикадами с колючей проволокой. С одной стороны — «правильные», правые участники Майдана, которые были за выступление в Евросоюз, с другой — «предатели», «враги народа», которые видели в этом предложении лишь погибель родной страны — и они были правы. Но теперь, возможно, всё могло разрешиться только силой. Любой, кто был на этой площади ранее, не узнал бы ее и не поверил своим глазам — настолько это выглядело печально и жалко. Дым от костров застилал небо, и то и дело раздавался выстрел или взрыв бутылки с огнесмесью. Люди кричали, кто-то от злобы и ненависти, кто-то от боли. Украина стояла на пороге самой настоящей гражданской войны. И эта война вскоре началась. Вначале воевали за правительство над страной, но после всё забылось, а кровопролитие продолжалось, уже более жестокое и во всех аспектах бессмысленное. Бывшие правые, которые теперь назывались Национальной Гвардией, с переменным успехом отвоевывали у ополченцев Луганск, а потом сами попадали под обстрел из реактивной системы залпового огня «Град»... Но больше всего страдали мирные люди, которым не дали ни времени, ни возможности уехать из опасного района боевых действий. Жители, рискуя попасть под очередной минометный удар, покидали собственные дома и со всеми пожитками, что успели собрать, стремились на ближайший вокзал, а оттуда в Россию, которая в этом конфликте выступила милосердной нянькой, принимавшей под крыло беженцев и поставлявшей гуманитарную помощь ополченцам Украины, несмотря на то, что США, поддерживавшая Нацгвардию, тщательно выдавала это за финансирование военных действий. Некоторые районы еще не попадали под обстрел, но грохот снарядов грозился вскоре добраться и туда...

Глава 6.

ДВЕСТИ. ДВАДЦАТЬ. ДВА.

— Андрюша, будь добр, принеси торт! — крикнула мама из комнаты. Сегодня у бабушки Андрея был юбилей, и, несмотря на продолжающуюся рядом с их поселком войну, семья решила отпраздновать это событие.

Андрей встал с кровати, выключил телевизор и пошёл на кухню. Вдруг раздался страшный рокот и звук ломающегося дерева; дом немного тряхнуло. Тишина настала так же неожиданно, как и была прервана. Парень осторожно выглянул из окна, потом вышел во двор и ужаснулся — в огороде торчал, зарывшись в землю, ракетный снаряд. Только чудом он не сдетонировал и не стер с лица Земли весь дом. Из-за траектории ракета только проломила крышу избы по касательной, а потом зарылась в землю.

— Вот тебе, бабушка, и юбилей... — пробормотал Андрей.

— Давай снаряд, давай! За-а-аряжаю! — внутри рубки раздавались громкие крики, но всё равно не такие громкие, как выстрелы.

— Готов!

Выстрелы, несущие смерть.

— Цель принял, навожу!

Смерть ни в чем не повинным людям...

— Двести! Двадцать! Два! Н-на нахер!.. — было видно, что у наводчика от выстрела на глаза навернулись слезы. От звуковой волны не мог защитить даже шлемофон, настолько громко звучала самоходная артиллерийская установка, в которой тогда находился Кирилл. Когда на Украине началась гражданская война, его призвали как «срочника». И что делать, пришлось идти, помогать Нацгвардии, как бы это не хотелось Кириллу. У него были другие взгляды, но... Здесь таких не любили, называли дезертирами. А с дезертирами на этой стороне Украины разговор был короткий.

— Давай снаряд! — Кирилл был заряжающим, и при крике командира полез за очередным осколочно-фугасным боеприпасом.

— Двести! Двадцать! Два!

Еще один ушел... И ведь точно было известно, что под их огонь попадают мирные жители. И всем было наплевать.

— Двести! Двадцать! Два!

Кирилл вздохнул, и в этот момент кто-то постучал в дверь рубки. Судя по звуку — ногой. Командир чертыхнулся и пошёл открывать. Дневной свет ворвался внутрь САУ, разбавляя полутьму. В дверном проеме стояла фигура командира роты.

— Что за безобразие?! — рявкнул он. — Мне докладывают о больших промахах! Что, стрелять разучились, мать вашу?! И почему, черт вас побери, снаряды не разрываются, а?! Ну-ка, марш работать! И чтобы в следующий раз новости были хорошие!! — мужчина с грохотом захлопнул дверь.

Командир повернулся к экипажу и сказал:

— Вы его слышали, продолжаем, — он приоткрыл дверь, посмотрел, куда пошёл командир, — тот уже направлялся обратно в штаб, — удивленно повел бровью, сплюнул на землю и, закрыв дверь, занял место в рубке.

Двести. Двадцать. Два.

Глава 7.

АНЯ.

Я потянулся в кресле, пока компьютер медленно включался. Зевнул.

— Не выспался? — сочувственно произнесла Вера — она полулежала позади меня на диване. Я кивнул. Пару последних месяцев я, бывало, засиживался до первого часа ночи, а то и до второго, из-за того, что заговаривался с Женей. Она любила весело и безумно поболтать на ночь глядя. Я был уверен, что у нее и без меня хватает друзей для ночных посиделок, но, тем не менее, она меня не чуждалась, и я ее тоже.

Что насчет своего обещания самому себе больше не искать влюбленностей на голову... Я вроде как его и сдержал, но в то же время, иногда чисто машинально, я добавлял одну-другую девушку в закладки, чтобы потом, как я говорил себе и оправдывался перед Верой, написать ей. Как это было глупо...

В апреле случилось что-то, выходящее за рамки моего обычного времяпрепровождения. Я нашел у одной милашки из закладок страничку на сайте, где можно было анонимно задать вопрос. Ее звали Аня, и она меня захватила после первых же ответов на мои фразы. Я понимал, что это глупо и трусливо, но я называл это разведкой. Аня была блондинкой, маленького роста, оказалась умной, тихой, добродушной... Я успел узнать о ней очень многое. Она при этом не узнала обо мне практически ничего, кроме моего имени. Моя рыжая сестра сначала просто молча наблюдала за происходящим, потом начала всё чаще заговаривать со мной, чтобы я ней написал, но я говорил, что еще рано, я еще «поговорю» с ней анонимно, а потом познакомлюсь...потом...потом... В конце концов я сказал:

— Лисенок, ЕГЭ сдам и напишу, обещаю!

Вера с торжествующей улыбкой на лице посмотрела на меня, я вымученно улыбнулся в ответ. Не хотелось мне заводить отношения прямо перед экзаменами. Пока я мог лишь писать ей «Анька котенок, Анька лисенок»... Ей это нравилось. Она и вправду была очень милая, очень...

Но в конце мая, накануне «последнего звонка» в школе, случилась очень странная вещь: Аня написала в «вопроснике» «Я ухожу...» и действительно пропала. Это была катастрофа; Вера посоветовала просто плюнуть и написать уже наконец ей в соцсети, но когда я вновь нашел Аню там, оказалось, что я не могу отправлять ей сообщения - они были недоступны из-за настроек приватности. И с того дня потянулось томительное ожидание, когда Ане опять станет одиноко или скучно, и она захочет вернуться на «вопросник» или «открыть» сообщения в соцсети.

Глава 8.

Дата добавления: 2015-11-14