Цензура, “темники” и редакционная политика

Изучая опыт западных демократий, в частности, и в сфере функционирования СМИ, я обратил внимание на характерную у них публицистическую риторику. Часто употребляются такого рода определения как “правоконсервативная газета”, “праволиберальная” или просто “либеральная”. Или: такой-то журнал является рупором американских неоконсерваторов (как те же The Weekly Standard и In The National Interest) и т. д. и т. п. И никого это не удивляет. Точно так же вполне привычны пассажи вроде “издание/телеканал/журнал, близкий к правящей администрации Белого дома”.

Стоит ли на основе вышеуказанных определений делать вывод, что на Западе, в частности в США, отсутствует свобода слова, а пресса подвержена жесткой цензуре? (Нынешние проблемы американских СМИ в эпоху Буша-младшего оставим за скобками).

Ведь что означает, скажем, определение “правоконсервативная”, как не ангажированность издания определенными ценностными и мировоззренческими установками? А само это классифицирующее определение могло появиться не иначе как после изучения и анализа публикуемых в этом издании материалов. Совокупность же материалов, имеющих вполне четко выраженную направленность, есть не что иное, как отражение проводимой редакционной политики. В рамках последней издание не только внедряет в читательские массы свои взгляды и ценности (проще говоря — пропагандирует их), но и в русле этих взглядов и ценностей поддерживает вполне определенные политические силы, отдельных политиков. А если последние пребывают во власти и проводят соответствующий редакционной политике курс, то издание поддерживает власть как проводника его (издания) взглядов.

Однако “поддерживает власть” и “подконтрольно власти” — далеко не одно и то же. (И еще уровнем ниже: если мнение читателя совпадает с позицией журналиста, это вовсе не значит, что читатель этому журналисту подконтролен). Справедливо и обратное: поддерживать линию оппозиции — необязательно быть подконтрольным ей. Тем более что власть и оппозиция в любой момент могут поменяться местами...

Одним из наиболее известных “борцов” за “свободу слова и независимость СМИ” в Украине с претензиями на роль ментора и наставника для украинских журналистов является радио “Свобода”.

В интервью еженедельнику “2000” глава украинской службы г-н Народецкий рассказывал о подходах этого радио к вопросу свободы слова: “вас не должны сдерживать никакие политические силы”. Но: “вас могут сдерживать только стандарты, которые вы сами себе ставите”. И далее: “если вы ставите перед собой какие-то критерии, то те, кто анализирует вашу деятельность, пусть воспользуются критериями, которые создали вы”.

Не знаю, как кому, но мне лично после таких слов довольно странно было слышать от тех же сотрудников радио “Свобода” либо стоящего за ним правительства США упреки относительно критериев, которые ставят и которыми руководствуются в своей работе отдельные журналисты и конкретные СМИ в проводимой ими редакционной политике. Получается, когда речь идет о государственном СМИ (!) радио “Свобода”, финансируемом американским правительством, то оно имеет право само для себя выставлять критерии — и все комментаторы будьте любезны оценивать “Свободу” в соответствии с ними. Когда же заходит речь об украинской газете или телеканале, то им почему-то в подобном праве (создавать собственные критерии для своей деятельности) отказывают.

Совершенно очевидно, что критерии, которыми пользуется в своей работе то или иное СМИ, это ограничитель, если угодно, — одна из форм самоцензуры.

Приходя на радио “Свобода”, по словам Народецкого, журналист “подписывает рабочий контракт”, в котором “есть слова о том, что правила внутренние и кодекс — это для нас основа сосуществования”. Причем указанные внутренние правила и кодекс в контракте не фиксируются — “это не по условиям контракта. Это по выработанным нами правилам”.

Кем “нами”? И вырабатывал ли эти внутренние правила журналист, который только приходит на работу? Очевидно — нет. Он вынужден принять некие выработанные без него правила как данность и работать в соответствии с ними.

Но и это не все. На вопрос “А какие еще у вас есть запреты?” г-н Народецкий ответил: “Ну, естественно, у нас есть внутренние ориентиры. Запретов нет. Мы пытаемся нести демократические ценности”...

Хотя очевидно, что “внутренние ориентиры”, основанные на демократических ценностях (видимо, американского образца), которые должны быть у журналиста, как и вышеуказанные внутренние правила и кодекс радио “Свобода”, есть не что иное, как запреты, закамуфлированные в некую более-менее красивую оболочку. В любом случае журналистская свобода на “Свободе” имеет вполне конкретные ограничения. И все это — редакционная политика.

Или, скажем, о “темниках”, о которых в Украине не говорит разве что ленивый. Народецкий, говоря о зависимости некоторых СМИ от правительства США, привел в пример радиостанцию “Голос Америки”, указав, что “лет пять-восемь назад редакционные статьи раздавались всем редакциям” (“2000”, 25.06.2004). Г-н Народецкий, правда, настаивал, что в настоящий момент положение иное. Проверить это невозможно.

Точного определения, что такое “темник”, никто внятно не сформулировал. Тем более нет его в законодательстве. Но суммируя все то, что написано о “темниках” в Украине, сформулировать можно примерно так: это некое руководящее указание, которым пользуется в своей информационной политике то или иное СМИ.

Однако очевидно, что ключевым здесь следует считать не форму, в которой подается “темник”, а суть — его содержание, направленное на формирование определенного информационного поля.

Тогда следует признать, что “темниками” пользуются практически все без исключения СМИ и их сотрудники — в Украине и в мире.

Скажем, ежедневно рассылает свои “темники” ЦРУ. Это ведомство в кругу “своих” политологов, в т. ч. выступающих на страницах довольно известных изданий, распространяет бюллетени — National Intelligence Daily. На их основе политологи и журналисты делают “анализ” текущей обстановки и строят “прогнозы” на будущее, а в целом — формируют “нужную” (понятно кому) точку зрения среди общественности.

Для некоторых кругов в Украине “темниками” являются критические публикации об официальных властях в иностранной прессе — любой такой материал (вне зависимости от качества и уровня аргументации) тиражируется в оппозиционных СМИ.Такими же “темниками” для указанных СМИ являются резолюции того же ПАСЕ.

В советское время в качестве “темников” служили речи членов Политбюро, которые цитировались по поводу и без повода. В настоящий момент политически ангажированные СМИ пользуются цитатами известных политиков, естественно, “своих”.

К “темникам” следует отнести и “аналитические материалы” всевозможных центров, фондов и социологических служб, существующих на иностранные гранты. Эти “данные”, которые даже с натяжкой трудно назвать объективными, широко тиражируются в оппозиционных СМИ, служат основой для формирования вполне определенного общественного мнения.

Можно ли изжить это явление циркулярами? На Западе, к примеру, не удалось. Да и есть ли смысл? Ведь в любом случае это право редактора — публиковать (или не публиковать) все то, что он считает нужным. А бороться (если очень хочется) с этим можно, только публикуя материал на эту же тему в этом или в другом издании. В Украине для подобного условия имеются. Другое дело, что борьба с “темниками” и цензурой ценна сама по себе, т. к. позволяет одним зарабатывать деньги (на это дело зарубежные грантодатели не скупятся), другим — политические очки...

В декабре 2002 г. в ВР проходили парламентские слушания по вопросам свободы слова. В качестве “звезд” на этом мероприятии, организованном Николаем Томенко, выступали “жертвы политической цензуры” журналисты Роман Скрыпин и Андрей Шевченко. Говорили много умных и проникновенных речей. А Скрыпин даже каялся и призывал своих коллег-журналистов извиниться перед обществом, поскольку, по его словам, журналисты сами во многом содействовали установлению политической цензуры.

Прошло каких-то пять месяцев, и гда Шевченко и Скрыпин оказались на телеканале НБМ (ныне — 5-й канал), собственником которого является жутко оппозиционный мультимиллионер Петр Порошенко.

27 мая 2003 Андрей Шевченко и Роман Скрыпин дали совместное интервью интернет-изданию “Телекритика”, в котором пояснили, на каких принципах будет строиться работа канала.

А.Шевченко: “Ноу-хау: ми прописали засади редакційної політики, які будуть підписані всіма журналістами і “освячені” менеджментом”.

Р.Скрыпин: “Це буде безпрецедентний крок, коли підписується політична угода між власником, менеджментом і колективом про спільні цінності, взаємоповагу, які базуються на засадах редакційної політики і від яких залежить ефективність і успішність інформаційного продукту як бізнес-проекту. Вперше буде офіційно впроваджена редакційна політика як нормативний документ, і кожен журналіст буде знати, на яких засадах він працює. Тому що редакційною політикою можна визначити фактично все. Якщо ми є канал, який буде пропагувати певну політичну силу, це можна прописати в редакційній політиці”.

В июне этот договор был подписан.

То, что Шевченко определил как “ноу-хау”, а Скрыпин как договор о редакционной политике — есть не что иное, как договор о политической цензуре. Именно так, а не иначе. Ибо одно дело, когда редакционную политику определяет главный редактор, совсем другое — собственник. Тем более что с подачи г-на Томенко понятие политической цензуры было определено следующим образом: “цензура — це вимога, спрямована до будь-якого суб'єкта ЗМІ попередньо узгоджувати розповсюджувану інформацію або ж заборону на поширення інформації зі сторони органів державної влади або власників ЗМІ”.

Иными словами, собственник не может влиять на работу СМИ. Но закон этот г-н Томенко, видимо, писал для политических оппонентов, но не для “своих”.

И этот двойной стандарт — требовать от других того, чего сам исполнять вовсе не собираешься — довольно часто можно встретить со стороны “борцов” за свободу слова и демократию. Вышеприведенный пример — не единственный. Достаточно обратить внимание на то, как болезненно реагируют на критику в свой адрес эти деятели — сразу же звучат обвинения в исполнении заказа. И этот критерий “свободы слова” навязывается обществу: критикуешь власть — самовыражаешься, демонстрируешь свободомыслие, критикуешь оппозицию — значит, прислуживаешь власти, участвуешь в политической “травле”. Смешно и примитивно.

Примечательно, что точно такой же подход проявляют некоторые зарубежные вояжеры, посещающие Украину с лекциями о “свободе и демократии” из ПАСЕ, ОБСЕ и т. д.. Поставить под сомнение их мысли и выводы — означает получить упрек в исполнении заказа.

Забавная ситуация сложилась в Ираке. Американцы, “освободив” эту страну, объявили свободу слова. Видимо, рассчитывали, что, получив оную, иракцы станут “наверстывать упущенное” и ругать свергнутого Саддама Хусейна.

Но получив свободу слова, иракцы стали через прессу подвергать жесткой критике действия американцев, тем более было за что. Как отреагировали “освободители”? Стали упрекать “разговорившихся” иракцев — дескать, мы вам свободу слова, а вы, неблагодарные, нас критикуете... Мол, при Саддаме пикнуть бы не смели... Затем последовало закрытие ряда “неправильных” иракских СМИ... Странное понимание свободы слова, не правда ли? Ибо какой смысл в такой свободе?..

Дата добавления: 2015-11-16