АНТОН, сосед, 65 лет

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ИНДРЕК, бизнесмен

МЯРТ, фермер парни лет 35-ти

ТЫНУ, учитель

ЛЕОПОЛЬД, странный молодой человек

СИРТС, невеста Индрека, 23 года

АНТОН, сосед, 65 лет

Однокомнатная холостяцкая квартира ИНДРЕКА в многоэтажном доме. Окно во двор; двери на лестничную клетку и в кухню. Из кухни входят ИНДРЕК и ЛЕОПОЛЬД.

ИНДРЕК: Представляешь себе, я обнаружил, что начинаю забывать русский язык!

ЛЕОПОЛЬД: Ну и что! Я уже давно забыл.

ИНДРЕК: Нет, ты прикинь: шесть раз в неделю нам вдалбливали русский. Каждый день. И по субботам тоже.

ЛЕОПОЛЬД: По субботам тоже?

ИНДРЕК: Ну да. В русское время мы же ходили в школу и по субботам.

ЛЕОПОЛЬД: Ах да... Я уж и не припомню, как оно было в русское время. Зачем мне забивать голову всяким хламом: она у меня и без того от забот пухнет. Не далее как вчера какой-то ублюдок отвертел у меня «дворники». И добро бы украл, так нет – свинтил и тут же бросил. Кретин! Ну никакого порядку! За что мы только платим полиции?

ИНДРЕК: Да, жулья развелось – не продохнуть!

ЛЕОПОЛЬД: Вот и я о том же. Слыхал, по радио говорили: в Вильянди на одной автозаправке ввели в автомат неправильную цену – так что литр «девяностовосьмого» стоил 10 сентов. Народ обрадовался: все заправлялись под завязку, тащили из дома канистры, звонили друзьям... Только к вечеру владельцы сообразили в чем дело и исправили автомат, но плакали их денежки! Никому в голову не пришло приехать и честно расплатиться. Жуть! Ты можешь себе представить, чтобы такое случилось в Германии или в какой еще европейской стране? Да там первый же клиент, заметив, что с автоматом творится неладное, позвонил бы владельцу или сказал обслуге: ребята, у вас тут что-то не то, глядите – проторгуетесь! А у нас каждый норовит надуть ближнего!

ИНДРЕК: Ты бы сообщил?

ЛЕОПОЛЬД: Естественно! С какой стати мне разорять собственника? Мне такое и в голову не придет!

ИНДРЕК: Строго говоря, это не совсем кража. Прoдавец сам виноват, что выставил неправильную цену. Считай, что клиенту повезло...

ЛЕОПОЛЬД: Ничего себе везение! Это – совершенно преднамеренное злоупотребление ошибкой собственника! Понимаешь, Индрек, нигде в Европе...

ИНДРЕК: Ну мы пока что одной ногой шагнули в Европу, а другой еще в России. Так и стоим враскоряку!

ЛЕОПОЛЬД: Не хочу даже думать об этом. Я забыл прошлое как кощмарный сон.

ИНДРЕК: Да, Леопольд, только таких чудаков как ты у нас пока раз-два и обчелся... Как бы то ни было, спасибо, что помог дотащить бухло. Я про это дело совсем забыл, пока отгонял тачку в ремонт. Думал, раз я уезжаю на две недели в Америку, то и тачка не понадобится. Ан нет, сегодня пришлось выпивку возить.

ЛЕОПОЛЬД: Какие проблемы! Окей, я возвращаюсь в контору.

ИНДРЕК: Да брось ты! Оставайся! Праздник только начинается!

ЛЕОПОЛЬД: Нет, нет, у меня еще столько дел. К завтрашнему дню нужно подготовить доклад, проверить кой-какие цифры... Я позже заеду!

ИНДРЕК: Не гони, какой доклад, какие цифры? Ну-ка сядь, я тебе вина налью. Уде семь вечера, что ты на этой работе забыл? Все остальные давно разошлись по домам!

ЛЕОПОЛЬД: Нет, нет, я должен идти! Мой рабочий день обычно заканчивается часов в девять, а то и позже. Мне нравится оставаться в конторе одному никто не мешает. Да и пить я не могу: я же за рулем.

ИНДРЕК: Когда будешь возвращаться, оставь машину на стоянке и бери такси. Тогда и выпить сможешь – не сидеть же тебе как ребенку со стаканом клюквенного морса.

ЛЕОПОЛЬД: Ах нет, я на своей приеду.

Звонок в дверь.

ЛЕОПОЛЬД: Видишь, к тебе уже гости собираются.

ИНДРЕК: Да ты их знаешь, это Мярт и Тыну, мы еще со школы дружим.

ЛЕОПОЛЬД: Да, мы встречались.

Индрек открывает дверь, входят МЯРТ и ТЫНУ.

ТЫНУ: С днем рождения!

ИНДРЕК: Спасибо!

МЯРТ: Поздравляю, старина! Держи подарок! Это чтобы не всухую праздновать!

(Протягивает литровую бутылку водки.)

ТЫНУ: А я чем хуже? И с меня такой же подарок! (вручает свою бутылку)

ИНДРЕК: Спасибо, парни, вы супер! Поставлю на лед – моя собственная мерзнет там со вчера. Думаю, хорошо должна пойти!

МЯРТ: Тогда выставляй – и вперед! Чего мы ждем? Я в шкаф за рюмками!

ЛЕОПОЛЬД: Привет!

МЯРТ: Привет, привет! Пить будешь?

ЛЕОПОЛЬД: Нет, я за рулем. И потом мне на работу, заеду позже. Пока, Индрек! Удачи! До свидания! (Уходит.)

ТЫНУ: Интс, послушай, он что – зходил только руку тебе пожать?

ИНДРЕК: Нет, он помог мне завести вино – моя тачка в ремонте.

МЯРТ: Вино, говоришь? А на что тебе вино? Думаешь, нам водки не хватит? Да ты сдурел – тратиться на вино! Словно пидор какой!

ИНДРЕК: Вино – напиток дамский.

ТЫНУ: О, ты и дам пригласил?

ИНДРЕК: Одну.

МЯРТ: И она осилит все вино? Да ей одной бутылки за глаза хватит! А лучше всего – пусть пьет водочку. Все нормальные бабы, каких я только знаю, хлещут водку как миленькие!

ТЫНУ: И для здоровья полезнее. А от вина только голова болит и на другой день понос.

МЯРТ: Это точно! К тому же вино стоит дорого. За ту же цену ты купишь бутылку водки, но вино вылакал – и в сортир, а водку можно спокойно пить несколько часов. Сглупил ты, Интс! Швыряешь деньги на ветер.

ИНДРЕК: Не гони, я знаю, что покупать. На именинный стол положено ставит вино, как на Рождество должна быть в доме елка.

ТЫНУ: А вот у евреев елки нет.

МЯРТ: Вот именно! И они прекрасно обходятся без елки! От нее только иголки на пол сыпятся. На Рождество в доме должна быть водка. И вообще водка должна быть в доме всегда, от нее никакого вреда окромя пользы.

ИНДРЕК: Представь себе, у меня бывают и такие гости, которые водку не пьют. Не всем же быть как ты.

МЯРТ: Вот уж с кем я не стану водиться! Вино пьют исключительно малохольные. Сам знаешь: сегодня он вино пьет, а завтра устраивает вечер при свечах и дрожащим голосом читает стихи. Полная деградация!

ТЫНУ ( разливая водку в рюмки): Ладно, ребята, водка разлита. Кто будет пить? Не одному же мне!

МЯРТ: Постой, мы присоединяемся! (Берет рюмку.) Итак, Интс, дай Бог тебе всего самого-самого и чтоб дом твой был полдной чашей!

ТЫНУ: Вздрогнули!

ИНДРЕК: Вздрогнули. (Пьет до дна.) Эх! Хорошо пошла!

МЯРТ: А я что говорил! Единственный правильный напиток.

ИНДРЕК: Вот огурчики, яички вареные, мясо..Грибочки... Кушайте, гости дорогие, кому что по вкусу!

ТЫНУ: Я наливаю по второй.

ИНДРЕК: Спокойствие, только спокойствие. Куда нам спешить?

ТЫНУ: Спешить некуда, но рюмки должны быть налиты. Иначе с потолка штукатурка посыпется.

МЯРТ: Как твои дела, старина? Слыхал, ты в Америку намылился? И какого хрена тебе дома не сидится?

ИНДРЕК: Обычная деловая поездка.

МЯРТ: Был я однажды в этой Америке. Честно скажу тебе – не страна, а дерьмо! Когда-то мне ужасно хотелось туда уехать – начитался романов про ковбоев, про индейцев да про Кожаного чулка, ну, вы меня понимаете... И едва русская власть отдала концы, я тут же сорвался с места – и в Америку. Однако оказалось, что Кожаным чулком там и не пахнет – более того, ни один из американцев, с которыми мне довелось общаться, не читал Фенимора Купера. Тупой народец, глаза б мои их не видели!

ТЫНУ: Летом их у тебя на хуторе полным-полно. Чего же ты их принимаешь, если они такие тупые?

МЯРТ: Я же не просто так их принимаю, а за деньги. Они платят за то, чтобы такой мужик, как я, терпел их. Так что я принимаю их баксы и из сострадания даю им приют. Мол, живите на моем хуторе, ублюдки несчастные, если вам больше негде пристроиться. Мне и в самом деле все равно, что за постояльцы проживают у меня на хуторе, все равно я с ними дела не имею, на то у меня специальные людишки есть – чтобы ухаживать за туристами. Но если вспомнить начало, когда мне самому приходилось иметь дело с гостями – тогда я еще не был большим барином – вот это был тихий ужас! Они ничего не могут, ни хрена не соображают. И не только американцы, шведы и немцы тоже. Все они, которые с Запада, одним миром мазаны. Ничего не делают, по всякому поводу пучат зенки и повторяют: “Ооо! Very interesting!”

Им все на свете вери интрестинг, потому как дураки они! Дурачку луну покажешь – а у него радости полные штаны! Водил я их на картофельное поле, чтобы поняли: здесь под землей картошка, хотел показать им, почем фунт лиха – сами знаете, каково оно, картошку копать, потом спину ломит и вообще... А иностранец в полном восторге, сами просит, чтобы ты позволил ему копать картошку, хватает лопату – и вперед. Каждой выкопанной картофелине радуется так, будто серебряную монету нашел. Показывает ее другм придуркам – и все гогочут. Может, американцам и впрямь удивительно, что картошка круглая. А не плоскими ломтиками. Как картофель-фри. И без кетчупа...

ТЫНУ: Так что, они у тебя всю картошку убрали?

МЯРТ: Ни хрена! Их хватает минут на пятнадцать.Но зато как они этого хотят! На сенокосе поработать тоже хотят. А если позволишь им растопить печку... блин! Счастливы, как пироманы. Два лета назад жила у меня пожилая супружеская пара. Так те буквально не вылезали из хлева. Все любовались моими свинками. А когда хряк грозно порыкивал, хватали друг друга за руки, чтобы в обморок не грохнуться. А потом просили, не продам ли я им свиной корм. Мол, они уже привыкли – вот в Испании, к примеру, прямо на городских площадях, торгуют кормом для голубей... Ну я им продал за пять долларов ведро помоев – так они просто счастливы были. Право слово, ненормальные!

ИНДРЕК: А русских ты к себе не зовешь?

МЯРТ: Русский не дурак, ему этого не надо! К чему ему забиваться в глушь и кормить собой комаров? Что он делать будет? Ездить верхом и кататься на лодке? Скучища! Русский едет на свою дачу, пьет водочку и оттягивается в полный рост, с какой стати ему отправляться на болото за новыми впечатлениями? Вот ты, Интс, скажи, ты бы ко мне приехал?

ИНДРЕК: Так ведь я бывал у тебя.

МЯРТ: Ты бывал у меня просто так, а стал бы ты платить деньги, чтобы любоваться болотами да муравейниками? Ты их и без того насмотрелся. А западники платят. Платят за то, чтобы слушать стрекотание кузнечиков и ночами бежать через весь двор в сортир. Это для них экзотика – потому что они там у себя от комфорта совершенно одурели!

ТЫНУ: Так выпьем же за иностранцев!

МЯРТ: Им это уже не поможет. Сколько ни пей за их здоровье, а они с каждым годом все глупеют и глупеют. Вы бы только послушали их... Клянусь, они ничего в этой жизни не понимают!

ТЫНУ: А с чего им понимать? Вот ты прикинь: мы с тобой были октябрятами, пионерами, комсомольцами; мы родились в брежневскую эпоху и жили как при социализме, так и при капитализме. А они? Всю жизнь при одном и том же строе, и самое яркое событие на их памяти – это если какая-нибудь знаменитая рок-группа распадется. Или когда любимая футбольная команда возьмет кубок... или, напротив, с треском проиграет. Вот и все.

МЯРТ: Хорошо бы им интересоваться чем-нибудь кроме футбола! Хотя там в Америке предпочитают бейсбол. Я же говорю: ненормальные!

ИНДРЕК: Зато европейцы футбол любят!

МЯРТ: Ты их не защищай... (Спотыкается о что-то.) Ой, блин! (Встревоженнно оглядывается.) Что за черт? А. это твоя черепаха! Кажется, я наступил на нее. Как ее зовут?

ИНДРЕК: Броневичок. Не волнуйся, ничего ей не сделается, если ты нечаянно наступишь на нее. У нее панцирь – словно танковая броня.

МЯРТ: Куда же этот танк потопал? Быстро катится, даже не верится.

ИНДРЕК: Наверно в ванную.

МЯРТ: Мыться? Такая воспитанная черепашка?

ИНДРЕК: Нет, она там греется. Только я забуду дверь в ванную притворить, как она уже там. Ей ужасно нравится, что пол в ванной с подогревом. Раскинет конечности и блаженствует.. Ей кажется, что она в пустыне, на исторической родине.

ТЫНУ: Она же никогда не жила в пустыне, понятия о том не имеет.

ИНДРЕК: Откуда нам знать – может и жила, в младенчестве. Мне ее подарили три года назад, а что было до того, я не знаю. Может быть, она родилась в пустыне, потом ее изловили, отправили в зоомагазин, а оттуда – ко мне. И теперь она вспоминает детство и ловит кайф на теплом полу ванной. Как будто на песке.

МЯРТ: Пусть ей будет хорошо! Мужики, вздрогнем! За здоровье черепашки! Я как наберусь - тоже пойду спать в ванную. Погрею свои косточки! Прозит!

ТЫНУ: Прозит!

ИНДРЕК: Парни, вы закусывайте!

МЯРТ: А когда дамы придут?

ИНДРЕК: Одна дама.

МЯРТ: Кто она тебе? Я ее знаю?

ИНДРЕК: Ее имя Сийри. Но можно и Сиртс. Она моя коллега. Мы с ней вместе едем в Америку.

МЯРТ: Ах вот оно что! А говорил: деловая поездка!

ИНДРЕК: Так и есть. Это же моя коллега!

МЯРТ: Так мы тебе и поверили! Сколько лет твоей «коллеге»?

ИНДРЕК: Двадцать три.

МЯРТ: Двадцать три! И ты еще говоришь о делах! Трахаться вы в Америку едете, вот что!

ТЫНУ: Т ихо! Не хами!

ИНДРЕК: В самом деле, старина, больно уж ты распоясался. Лучше ешь – по крайней мере, рот будет занят.

МЯРТ: Во бля! Значит с 23-летней Сиртс в Америку! Интересно посмотреть на такую коллегу!

ИНДРЕК: Ты только в ее присутствии веди себя прилично!

МЯРТ: Чтобы не обидеть твою сослуживицу? Ладно, ладно, я буду таким вежливым, каким только cмогу!

ТЫНУ: Что делает в вашей конторе столь юная девица?

ИНДРЕК: Она советник.

ТЫНУ: Советник! Боже упаси! В 23 года!

ИНДРЕК: Очень толковая девушка. Училась в Америке и Дании.

МЯРТ: Круто! Желаю немедленно видеть ее!

ИНДРЕК: Увидишь!

МЯРТ: За здоровье молодых!

ИНДРЕК: Кончай кривляться!

ТЫНУ: Вздрогнули! (Пьют)

МЯРТ: Водка становится вкусной, это дурной знак. Эх и упьюсь же я сегодня! Когда придет Сиртс?

ИНДРЕК: Не бери в голову! Когда надо, тогда и придет.

МЯРТ: Все мои мысли – только о ней. Это ты меня завел!

ТЫНУ: (смотрит в ванную): Гляди, черепашка прибыла к месту назначения. Теперь ей кажется, что она в пустыне.

МЯРТ: Сиртс тоже могла бы прибыть к месту назначения!

ИНДРЕК: Закрой поддувало. Лучше отведай грибочков! Набей свою поганую пасть грибами, чтобы не трепать языком.

МЯРТ (поет): Обними меня скорей, увози за сто морей – и целуй меня везде, я ведь взрослая уже...Советник в 23 года! Такая юная, такая сладкая...

ИНДРЕК: Да заткнешься ты наконец?

ТЫНУ: Ах, Мярт, да что ты, в самом деле, мешаешь счастью молодых? Мы с тобой уже старики, какое нам дело до всяких Сиртс и Америк? Для нас важнее то, что завтра – 1 мая!

МЯРТ: Это точно! Да здравствует день международной солидарности трудящихся! На демонстрацию ходил?

ИНДРЕК: Сегодня, к сожалению, нет. В старину, действительно, утром шел с отцом на демонстрацию, а вечером отмечали мой день рождения. Под потолком болтались воздушные шарики, а в вазу я стаил красный флажок, на котором было написано «МИР» и нарисован голубь мира. Отец купил. Он не хотел тратиться, говорил, что глупо размахивать этой штукой, но мне она ужасно нравилась.

МЯРТ: Помните, в нашем классе учился Тойво, его папаша был диссидентом или вроде того. Парнишка ни разу не ходил на демонстрацию. Ни в школе, ни когда еще. Представь себе, на днях я его встречаю, взяли мы пива, сидим, вспоминаем былое. Мужик грустит. Жалуется, что ему уже никогда не удастся сходить на демонстрацию и сделать ручкой Карлу Вайно. Говорит – знал бы, как дело обернется, непременно сходил бы хоть раз, для интересу. Но старик ему не разрешал; они хранили в подвале сине-черно-белый флаг и отмечали Рождество. А теперь Тойво чуть не плачет. Такие дела.

ТЫНУ: А я в 11-м классе нес портрет самого Ленина!

ИНДРЕК: Подумашь, портрет, он легкий! А мне всучили флаг то ли Казахстана, то ли вовсе Туркмении. Тяжелый, сволочь! И было это не в Первомай, а на 7 ноября. Холодина, ветер жуткий, древко едва не переломило. А ты неси его, чтоб развевался! Гадство!

МЯРТ: На октябрьские всегда был колотун, одно спасение – во время парада крепко напиться! Не ради пьянки окаянной, а от простуды!

ИНДРЕК: Как ты это лекарство примешь, если учителя кругом так и кишат?

МЯРТ: Я не о школе! Я и дошкольником ходил с родителями маршировать. Отец утром покупал в киоске обе газеты, партийную и комсомольскую, обе были напечатаны красным, это я запомнил, мне цветные газеты ужас как нравились! Потом на троллейбусе мы ехали к месту сбора колонны. Там приходилось ждать часа два, на октябрьские всегда был колотун, и уж там мужики успевали надраться от души. У каждого правильного мужика при себе имелась бутылка – чтобы раздавить ее в ближайшем дворе. А те кто постарше да поопытнее, настоящие капитаны жизни, исхитрялись так, что у них в одном потайном кармане была водка, а в другом коньяк. Все шло в дело.

ТЫНУ: Так выпьем же во славу Великого Октября!

МЯРТ: За Великий Октябрь надо пить не из рюмок, а прямо из горла, как те старики в праздничной колонне. Зайти за угол и под надежным прикрытием глотнуть. (Пьет из бутылки) А потом протянуть бутылку кому-то из молодых и сказать: «На, салага, грейся, учись, пока я жив!» (Протягивает бутылку Индроеку) Глотни!

ИНДРЕК: Спасибо, товарищ! Партия велела – комсомол ответил «Есть!» (Пьет из бутылки.)

ТЫНУ: А когда колонна была уже на марше – пили?

МЯРТ: Нет, тут уж не до этого. Тут надо было шагать. Трубы гремели, наполненные гелием воздушные шары рвались в воздух.

ИНДРЕК: Я всегда этому ужасно завидовал, потому что мои воздушные шарики, надутые воздухом, не летали, они волочились по земле, как мешки.

МЯРТ: Это потому что ты из семьи интеллигентов. Прослойка, так сказать. Мой старик работал на заводе, они всегда вытаскивали на площадку баллон и надували гелием все воздушные шарики – и себе, и детям.

ИНДРЕК: Везет же пролетариям!

МЯРТ: Естественно. Мы ведь жили при диктатуре пролетариата И в нашу честь с трибуны кричали: «Первомайский привет передовому коллективу завода «Ильмарине»! А я вместе со всеми кричал в ответ: «Ураааа!»

ИНДРЕК (взобравшись на стол): «Первомайский привет труженицам славного швейно-производственного объединения имени Клементи!»

МЯРТ и ТЫНУ: Урааа!

(Мярт и Тыну начинают маршировать по комнате.)

ИНДРЕК: Да здрравствует Великая Октябрьская социалистическая революция!

МЯРТ и ТЫНУ: Урааа!

ИНДРЕК: Да здравствует Коммунистическая партия Эстонии!

МЯРТ и ТЫНУ: Урааа!

ИНДРЕК: Да здравствует нерушимая братская дружба советских народов!

МЯРТ и ТЫНУ: Урааа!

ИНДРЕК: Да здравствует «Полимер»!

МЯРТ: Да здравствует «Салво»!

ТЫНУ: Да здравствует «Пунане РЭТ»!

МЯРТ: Да здравствует ордена Трудового Красного Знамени ликеро-водочное объединение «Ливико»!

ТЫНУ и ИНДРЕК: Урааа!

ТЫНУ: Пьем за «Ливико»!

(Пьют)

ИНДРЕК: А разве у «Ливико» был орден Трудового Красного Знамени?

МЯРТ: Не помню. Я помню только, что у комсомола было шесть орденов, отчего тогда у водочной фабрики не может быть хотя бы один? Чем комсомол лучше водочной фабрики?

ТЫНУ: У Брежнева было пять орденов.

МЯРТ: Как он, наверно, завидовал комсомолу!

ИНДРЕК: У Брежнева орденов было больше, это только золотых звезд героя у него было пять. Я помню, когда его хоронли, ордена несли перед гробом на красных подушечках, как собачек-левреток. На каждой подушечке сидел орден, словно лягушка, и офицер торжественно нес его через Красную площадь.

МЯРТ: Блин! Похороны Брежнева – это было круто! Занятия в школе отменили.

ИНДРЕК: А до того был траурный митинг, помнишь? В актовом зале повесили портет Брежнева в черной рамке, и дир толкнул речугу. Это было нечто...Все кусали языки, чтобы не рассмеяться.

ТЫНУ: У Яаники от напряжения начались спазмы в животе, и едва объявили минуту молчания, она кааак пернет! Всю обедню испортила! Завуч вывела ее из зала и вызвала отца в школу.

МЯРТ: Да, хоронили Ильича по первому разряду. Я по ящику смотрел.

ТЫНУ: Он смотрел! Да все мы смотрели! Фабричные трубы гудели. А я трезвонил в дверной звонок.

МЯРТ: А я на балконе дул в отцову трубу. Старик как узнал – дико распсиховался. Сказал, что нас посадят. Но не посадили же!

ИНДРЕК: При Сталине всех вас точно расстреляли бы. И тебя, и отца, и всю родню. И заодно рабочих того завода, где изготовили трубу.

МЯРТ: Да что говорить о Сталине? При Сталине порядок был! Железный! Зато при Брежневе все оттянулись в полный рост.

(Падает на диван)

МЯРТ: Поставьте мне на пузо стакан. Будем играть в похороны Брежнева. Чур, я Леонид Ильич!

ТЫНУ: А мы кем будем? Твоими орденами?

ИНДРЕК: Нет, эта рюмка и есть орден.

МЯРТ: Вы будете изображать всенародную скорбь. Поднимете меня на плечи и траурным церемониальным маршем пронесете по Красной площади.

ИНДРЕК: Держи карман шире! Может, мы тебя под руки проведем?

МЯРТ: Ни в коем случае! Покойников надо уважать.

ИНДРЕК: Да мы тебя попросту сбросим в яму. (Наклоняет диван.)

МЯРТ: Осторожно, рюмка опрокинется! Разве не помнишь, что наши предки говорили: «Лучше вырвать страницу из Библии, чем пролить хоть каплю из рюмки».

ИНДРЕК: Ты первым захотел играть в похороны Брежнева. А его уронили в могилу так, что громыхнуло по всей площади.

МЯРТ: А вы будьте осторожнее.

ТЫНУ: Дорогой Леонид Ильич! Как вы себя чувствуете?

(Мярт бормочет что-то невнятное, подражая Брежневу.)

ИНДРЕК: Бурные продолжительные аплодименты. Все встают. Звучат возгласы: «Да здравствует Леонид Ильич Брежнев!». «Слава КПСС!»

(Мярт бормочет в ответ.)

ТЫНУ: А теперь игра принимает такой оборот. Я – принц, подъезжаю на белом коне к твоему гробу, целую тебя и ты воскресаешь и больше не бормочешь.

МЯРТ: При чем здесь принц? Брежнев не пидор! Пусть меня поцелует принцесса.

ИНДРЕК: Принцесса поцелует – и ты превратишься в человека.

МЯРТ: А кто я сейчас? Лягушка, что ли?

ИНДРЕК: Ты – Брежнев.

ТЫНУ: Да, и злая ведьма тебя заколдовала. Раньше ты был высоким и красивым юношей, но ведьма превратила тебя в Брежнева.

МЯРТ: Тогда целуй. Но где же принцесса? Пусть меня Сиртс поцелует, когда придет. Мне ваши поцелуи не нужны.

ИНДРЕК: Чтобы Сиртс тебя поцеловала? Не надейся!

МЯРТ: Ах, ты завидуешь? Успокойся, вы там в Америке нацелуетесь всласть.

ИНДРЕК: Заткнись!

ТЫНУ: Пробудись, Белоснежка! Что лежишь как бревно?

МЯРТ: Хочу лежать – и буду. Налейте мне водки, гномики.

ТЫНУ: Помню, в детстве моей мечтой было увидеть фильм Диснея про Белоснежку. Однажды я его таки увидел, по финнам... и он произвел на меня такое впечатление... Я ждал, я томился – увидеть бы эту картину вновь...

МЯРТ: Увидеть Белоснежку – и умереть.

ТЫНУ: Почти что.

ИНДРЕК: Со мной то же творилось. Помнишь, были у нас тетрадки с разными вопросами, типа «твоя любимая книга, любимая еда, любимый фильм» и прочее. Половина класса называла любимым фильмом «Белоснежку».

МЯРТ: У меня была наклейка с Белоснежкой. Тетушка из Швеции прислала.Я хранил ее как самое драгоценное сокровище!

ИНДРЕК: Где она сейчас?

МЯРТ: Знаешь, она сохранилась! Буквально на днях я был в гостях у матери и видел там старую коробку, в которой хранил свои сокровища. Все в целости и сохранности!

ТЫНУ: Все диснеевские мульики были чудесными, и про Микки-Мауса, и про Дональда-Дака, но Белоснежка – это нечто особенное. Высший класс!

ИНДРЕК: Микки-Мауса и Дональда время от времени крутили по финнам а Белоснежку – никогда. Или очень редко.

ТЫНУ: Когда вернулась Эстонская Республика и в магазинах появились видокассеты я перво-наперво купил «Белоснежку».

МЯРТ: Все еще смотришь?

ТЫНУ: Время от времени. Восстанавливаю в памяти. Все ли так, каким мне казалось в детстве.

МЯРТ: Ты наверно был влюблен в Белоснежку.

ТЫНУ: А ты? Сам же говорил, что до сих пор хранишь ее в коробке.

МЯРТ: А я и был влюблен. А ты как думал? Я вынимал Белоснежку из коробки, глядел на нее и...

ИНДРЕК: Фу, в приличном обществе!

ТЫНУ: Слышала бы Белоснежка!

МЯРТ: Были у меня в детстве две мечты – Белоснежка и бананы.

ТЫНУ: Следовательно, ты бисексуален. С одной стороны – Белоснежка, с другой – банан! Известно же, что символизирует банан по Фрейду.

МЯРТ: Иди в жопу! Помню, как у меня текли слюнки, когда по финнскому телевидению показывали бананы.

ИНДРЕК: Нет, ты не бисексуал. Ты склоняешься к гомосексуализму в чистом виде.

МЯРТ: Да заткнитесь вы! Разве сами слюней не пускали? А если удавалось разжиться бананом – какой был кайф! Один банан я мог есть полчаса, откусывая по крохам, чтобы продлить удовольствие

ТЫНУ: Какая непристойность!

МЯРТ: Дураки вы оба. Я перед вами душу обнажаю, а вы...

ТЫНУ: А ты не обнажай, неприлично это – голышом ходить. Мы, конечно, люди свободомыслящие, но эта твоя любовь к бананам...

МЯРТ: Больше я вам ничего не расскажу!

ИНДРЕК: Спокойствие, только спокойствие! Лучше выпьем!

ТЫНУ: За здоровье Белоснежки и бананов.

ИНДРЕК: Теперь мы можем хоть каждый день жрать их и слюни пускать.

ТЫНУ: Да, мы теперь живем в раю.

МЯРТ: Мои придурошные иностранцы тоже говорят, что мы живем в раю. Глядят, выпучив глаза, как их жрут комары, и лопочут: «У вас в Эстонии настоящий рай – дикая нетронутая природа!». Стадо мартышек!

ТЫНУ: Что ты на них катишь бочку? Будь доволен, что они у тебя живут. Иначе ты был бы нищим!

МЯРТ: Они мне на нервы действуют. Как послушаю, что они долдонят, или как погляжу по ящику зарубежные новости, так всякий раз думаю: блин, Сталина на них нет! Он бы им показал, почем фунт лиха.

ИНДРЕК: Да что ты знаешь о Сталине? Ты родился при Брежневе.

МЯРТ: Ну кое-что знаю. Да им бы и Брежнев показал, где раки зимуют. Гостил у меня на хуторе один англичан, блин! Все время материл свое правительство. И вообще, мол, жизнь в Англии хреновая! Рассказывал, как выходит на улицы пикетировать, с плакатом в руке. Выступает в защиту интересов гомосексуалистов, и феминисток, и больных СПИДом и уже не помню, кого...Ну конечно, природы и черножопых. Я тогда подумал: ну и осел же ты, парень! Чего трепыхаешься? Ты сам себе представить не можешь, какая у тебя прекрасная жизнь. Можешь жрать бананы и смотреть фильм про Белоснежку. Можешь шататься по улицам со своим плакатом и пиздеть, что в голову взбредет – и никто тебя пальцем не тронет. А тебе, свинья ты эдакая, все мало! Пожил бы ты в Советском Союзе, бля, тебя бы расстреляли у ближайшей стенки. И всю твою семью заодно. Это при Сталине. А при Брежневе засунули бы тебя в психушку. И, откровенно говоря, там тебе самое подходящее место!

ТЫНУ: Ну и что ты этим хочешь сказать?

МЯРТ: Я и сам не знаю, только больно уж мне они нервы расшталаи! Погляди, по телеку показывают, как во Францию приехал Буш - и целое стадо кретинов выходит на улицы протестовать против войны в Ираке. Орут, размахивают лозунгами и все такое прочее. А скажи, когда, допустим, Риббентроп приезжал в гости к Молотову, в России хоть один человек вышел на Красную площадь с протестом? Мол, не нужен нам пакт; не нужно нам солнце чужое, чужая земля не нужна!. Даже представить себе такое смешно!

ИНДРЕК: Так что, ты считаешь, что все должно быть так, как при Молотове?

МЯРТ: Ничего я не считаю, только когда по ящику показывают их марши протеста, я все время представляю себе, как из-за угла вылетает КГБ и начинает засовывать демонстрантов в «воронки». Меня смех берет, когда я представляю себе такую картинку. Вот бы они охренели! Как бы заверещал мой англичанин: позвольте, сэр, я пикетирую, я требую повышения зарплаты пилотам граждансой авиации и разрешения однополых браков. А ему руки завернули бы за спину, огрели по башке и сослали на 25 лет на урановые рудники. И никакого тебе шума. Вот бы он удивился!

ТЫНУ: Ты от водки звереешь. Кстати, первый литр мы уговорили!

ИНДРЕК: Принесу из холодильника второй.

(Уходит на кухню.)

ТЫНУ: Ты, Мярт, про КГБ ничегошеньки не помнишь. У тебя на русское время только детство пришлось. Ты вроде индрековой черепашки в ванной, которая изо всей пустыни помнит только солнце. Она ничего не успела узнать про лисиц и коршунов, потому что прежде того ее ухватили за хвост и увезли в город. И с нами то же самое: мы помним крокодила Гену, старика Хоттабыча и троих друзей из Простоквашино, а не КГБ. Так что не стоит трепаться на эту тему.

МЯРТ: Нет, ты пойми, все это окружало нас, мы им дышали, сами того не замечая. Дай крохотуле тигренку отведать мясца – и он уже никогда не забудет вкус крови. Конечно, крокодила Гену мы знаем лучше, но внутри этого самого Гены были спрятаны и КГБ и вся советская власть. Это был один и тот же мир. А для иностранцев даже не мир, а целая планета! Мы родились на ней, а теперь этой планеты уже нет, а мы все еще существуем. Мы выходили в открытое море – и что с того, что в детской надувной лодочке; мы - понимаешь ты? – знаем такое, о чем сухопутные крысы понятия не имеют!

(Возвращается Индрек в майке и тренировочных штанах, приносит бутылку.)

ИНДРЕК: Ну вот. Теперь на мне подходящая форма чтобы пить водку, теперь можно добавить!

МЯРТ: Постой, я тоже переоденусь! (Подходит к шкафу, роется в нем.) Глянь, что я нашел! Милицейский мундир!

ИНДРЕК: Это старшего брата, он служил в милицейских войсках. Давно, когда его призывали на действительную.

МЯРТ: А где он сейчас?

ИНДРЕК: Работает в Швеции.

ТЫНУ: Следовательно, мы имеем дело с фактом государственной измены. Гражданин, отстуживший в советских милицейских войсках и принимавший присягу, работает теперь на шведского короля.

МЯРТ: Да, это точно измена родине.

ИНДРЕК: Единственным смягчающим обстоятельством является то, что родины этой больше не существует.

ТЫНУ: Протестую! Если ты принимал присягу, то будь ей верен до конца, как подобает мужчине!

МЯРТ: Вот именно! Ты можешь себе представить, чтобы Атос и д’Артаньян в случае распада Франции пошли служить испанскому королю? Ни за что! Они не были такими перебежчиками, как твой брат. Теперь я буду носить этот мундир!

ИНДРЕК: Вспотеешь!

МЯРТ: Не беда! (Надевает мундир.)

ТЫНУ: Я, пожалуй, возьму вот это. (Достает из шкафа длинное кожаное пальто реглан.)

ИНДРЕК: Совсем сдурел! В нем еще жарче!

ТЫНУ ( надев пальто): Теперь я крокодил Гена. (Нахлобучивает Индреку на голову треух). А ты будешь Чебурашкой!

ИНДРЕК: Погоди! Музыку поставлю.

(Ставит песенку крокодила Гены – «К сожаленью день рождения только раз в году». Тыну и Индрек в такт музыке маршируют, Мярт в мундире отдает честь. Стук в дверь. Индрек выключает проигрыватель и идет открывать.)

АНТОН ( из-за двери): Прошу прощения, но это уже слишком! Музыка, топот... Имейте совесть, другие ведь тоже жить хотят!

(Тыну прячется в соседнюю комнату.)

ИНДРЕК: Позвольте, я, конечно, извиняюсь, но..

МЯРТ: В чем проблема? Войдите, гражданин!

(Антон входит и, увидев милиционера в мундире, приходит в замешательство.)

АНТОН: Видите ли... Что здесь происходит?

МЯРТ: Здесь вопросы задаю я! Сядьте!

АНТОН: Что значит – «сядьте»?... Кто вы такой?

МЯРТ: Полагаю, гражданин, что вам не стоит запираться и прикидываться простачком! Вы прекрасно видите, кто я таков. Отвечайте честно и прямо: что связывает вас с так называемым владельцем этой квартиры?

ИНДРЕК:: Меня ничего не связывает с товарищем Виллемсоном. Поверьте, товарищ начальник, он ни в чем не виновен, просто сосед...

МЯРТ: А вы молчите! Ваше дело нам совершенно ясно, и вы понесете заслуженную кару! Чего вы вообще ожидаете? Сказано было: 15 минут на сборы, а вы все еще в майке прохлаждаетесь! Предупреждаю – там, куда вас доставят, в майке будет холодно, так что непременно возьмите теплые вещи! Живо! Меньше слов – больше дела!

АНТОН: Что здесь происходит?

ИНДРЕК: Ах, дорогой друг, не спрашивай. Меня депортируют.

МЯРТ: Дорогой друг? Оччень интересно!

А НТОН: Нет, нет, товарищ начальник, какой он мне друг, просто сосед, я тут этажом ниже проживаю... Позвольте...Ничего не понимаю...Ведь это милицейский мундир?

МЯРТ: Ну и?

АНТОН: Но у нас ведь полиция?

МЯРТ: Вы что, гражданин, газет не читаете? Радио не слушаете? Впрочем, незнание законов не освобождает от ответственности за их невыполнение. Итак выкладывайте как на духу, что вы за птица! Живо!

ИНДРЕК: Товарищ начальник, умоляю, не бейте его! Пожилой человек!...

МЯРТ: Молчать! Гражданин Виллемсон! Год рождения?

АНТОН:!940-й...Только я... я ничего не скажу! По какому праву вы допрашиваете меня?

(В комнату входит Тыну в кожаном пальто.)

ТЫНУ: Какие проблемы?

МЯРТ: Гражданин не желает морально разоружиться перед органами.

ТЫНУ: Вот как? Понятно... (Долго смолтрит в глаза Антону.) А, старый знакомый!

АНТОН: Простите, вы обознались. Поверьте, господин, мы с вами прежде никогда не встречались!

МЯРТ: Товарища полковника называть товарищем полковником, а не господином, понял, недобитая белогвардейская сволочь?

АНТОН: Недобитая? Пощадите! Что здесь происходит?

ТЫНУ: Вы сами все поймете, вы ведь пока соображаете... Гражданин Эстонской Республики?

АНТОН: Да..Нет...В каком смысле?

ТЫНУ: Выкручиваетесь? Нам про вас все известно. В вашей комнате был замечен сине-черно-белый флаг.

АНТОН: Кем замечен? Разве это запрещено?

ТЫНУ: Записывайте. (Мярт чирикает в блокноте.). Мне сдается, что с Вами все ясно, Виллемсон. Говорить не желаете, скрытничаете, выкручиваетесь. Ну что же... Сколько времени вам потребуется, чтобы собрать все необходимое и убыть с нами? Десяти минут хватит?

АНТОН: Товарищи! Я не знаю, что здесь происходит, но поверьте: я ни в чем предосудительном не замеешан. Если этот гражданин (показывает на Индрека) в чем-то и преступил закон, то у меня с ним нет ничего общего. Мы совершенно чужие люди, просто соседи, я не отвечаю за него.

ТЫНУ: За него отвечать вам не придется. Вы ответите за ваши собственные антисоветские проступки и понесете заслуженную кару... Полагаю, что суд определит вам содержание в колонии строгого режима... если не высшую меру. Вы, гражданин Виллемсон, понесете ответственность за собственные заблуждения! Капиталистические страны посещали?

АНТОН: Да, как-то ра был в Финляндии. Туристом. Но тогда это разрешалось.

ТЫНУ: С кем встречались в Финляндии? Какие материалы передавали? Что ввозили?

АНТОН: Встречался...с Санта-Клаусом.. в Рованиеми... Там живут деды-Морозы. Нам устроли экскурсию. Но я не приобрел там ничего, только для личных нужд, разрешенные к ввозу предметы...

МЯРТ: Не тебе, контрреволюционная гнида, решать, что разрешено, а что нет! Решают те, кто поумнее тебя!

ИНДРЕК: Не кричите на пожилого человека! Хотите – расстреляйте нас немедленно, только не унижайте наше человеческое достоинство!

МЯРТ: С превеликим удовольствием! У меня давно руки чешутся!

АНТОН (кричит): Нет, нет! Товарищ начальник! Не стреляйте! Не слушайте этого гражданина! Я всем доволен! Все верно, порядо должен быть, я тоже за твердую руку! Вы правильно делаете, что расследуете проступки этого гражданина (указывает на Индрека), это справедливо, так и нужно, но я, поверьте, оказался здесь случайно, я не имею никакого отношения к его делам! И флаг буржуазной республике, что на моем столе, принадлежит не мне.

ТЫНУ: А кому же?

АНТОН: Одному знакомому. Могу сообщить его фамилию и адрес.

ТЫНУ: Великолепно! Суд учтет вашу готовность сотрудничать с органами. Товарищ сержант, пройдите с гражданином, запишите его признание, обыщите квартиру и не забудьте опечатать дверь!

АНТОН: Пощадите! Не надо! Я готов все рассказать!

ТЫНУ: Вы нам все расскажете независимо от того, хотите вы этого или нет!

МЯРТ: Как видите, у нас есть способы развязать вам язык. Следуйте за мной! Шаг вправо – шаг влево считается за побег; стреляю без предупреждения.

АНТОН: Господи помилуй!

ТЫНУ: В нашем государстве, гражданин, Бога нет! Прекратите провокации!

АНТОН: Я нечаянно, голова ничего не соображает. Не слушайте меня! Я вообще не верующий, я получил атеистическое воспитаниею

МЯРТ: Довольно! Мое терпение лопается! Шагом марш! Да шевелитесь же!

(Мярт уводит Антона. Индрек и Тыну хохочут.)

ИНДРЕК: Как ты думаешь, мы не перестарались?

ТЫНУ: Есть немного.

ИНДРЕК: Что же теперь делать?

ТЫНУ: Понятия не имею.

ИНДРЕК: Как бы старика инфаркт не хватил.

ТЫНУ: Авось не хватит.

(Возвращаются Мярт и Антон)

МЯРТ: Товарищ начальник, разрешите доложить! Эта старая буржуазная гидра пыталась мне на лестнице дать взятку. Глядите! (Протягшвает бумажник Антона.) Полно эстонских крон!

ТЫНУ: Таак! Незаконное хранение валюты. Хорошенькое дельце!

АНТОН: Умоляю, какая же это валюта! Это деньги, имеющие хождение в стране!

ТЫНУ: В ваших кругах – возможно.

МЯРТ: Зарубли себе на носу, негодяй: в нашем государстве имеет хождение только одна валюта – российский рубль!

АНТОН: Я понял! Признаю свою ощибку! Желаю добровольно сдать всю валюьу в Государственный банк.

(Все кроме Антона хохочут.)

АНТОН: В чем дело?

МЯРТ: Да так... Правильный поступок. Товаритщи из Москвы будут довольны.

ТЫНУ: Ладно, пора кончать. Не сердись, старина, мы тут тебя слегка разыграли.

ИНДРЕК: Не обжайтесь, господин Виллемсон, это мы по пьяни.

АНТОН (садитсяна пол): Я ведь мог умереть! Нельзя же так! Нельзя так с человеком! Это... Это преступлние! Вы могли убить меня!

МЯРТ: Это была только маленькая шутка! Не бери в голову, старина, забудь!

АНТОН: Как я смогу забыть? У меня до сих пор колени дрожат!

ТЫНУ: Неужели ты во все это поверил?

ИНДРЕК: В Эстонской Республике не может быть ни ментов, ни политруков.

АНТОН: Почему не может? Они в любой момент могут вернуться... Что им граница? Или наша армия? Маскарад один! Против России нам не выстоять. Русские танки в любую минуту могут появиться здесь, в любую минуту!

МЯРТ: Успокойся старина, по крайней мере в эту минуту их здесь нет.

ИНДРЕК: И не будет! Выпейте-ка водочки.

АНТОН (пьет) Когда-нибудь они точно вернутся! Они придут! Я не сомневаюсь! Да им и приходить не надо; они все время здесь, ждут сигнала. Ох, ребята, что вы со мной сделали! Меня уже один раз уводили, в 49-м, я мальчишкой был. Всю семью. Вот так и пришли, устроили обыск...Господи! Меня ноги не держат...

ТЫНУ: Поверьте, я искренне сожалею. По пьянке в голову приходят дурацкие идеи.

АНТОН: Да, конечно.. Господи, я уж подумал, что снова депортация. Снова Сибирь Два часа на сборы – и вперед.

МЯРТ: Постарайся прийти в себя. Выпей еще водки!

ИНДРЕК: Видите, я наливаю вам целый чайный стакан..А теперь идите к себе и спокойно пейте. Расслабитесь. Нам очень стыдно, честное лово. Простите нас!

АНТОН: Да, да...Я пойду. (Ему нваливают полный стакан.) Спасибо, ребята. Господи, я уж подумал: опять... Старые времена возврашаются, Нет, я все время чувствовал, что они вернутся, но чтобы так..вдруг...это меня выбило из колеи... Опять ссылка...

МЯРТ: Никакой ссылки... топай домой, старина! Удачи! (Выталкивает Антона за дверь.)

ИНДРЕК: Бедный старик... совсем готов.

МЯРТ: Оклемается.

ТЫНУ: Такие как он и в самом деле не удивятся, если вернется русское время. Они всю жизнь варились в этом супе, теперь они – словно выпущенная погулять морковка, которую в любой момент могут снова бросить в кастрюлю. По крайней мере, этому так кажется.

МЯРТ: А ты заметил, как он сразу же раскололся и был на все готов! Старый прохвост!

ТЫНУ: Для него это не игрушки. А мы играем.

ИНДРЕК: Да, господа, иы играем! И у нас еще долгий вечер впереди!

ТЫНУ: Пей, гуляй, в жизни живем лишь раз!

ИНДРЕК: Вздрогнем?

МЯРТ: Вздрогнем!

Дата добавления: 2015-07-11