|
Читайте также: |
— В чем дело? – спросил Фетт.
Мирта сидела, прикусывая губу. Эта привычка была незаметной, но Фетт привык замечать мелкие подробности. Охотник обязан это уметь.
— Куда мы направляемся?
— На Кореллию.
— Ты же сказал – на Корускант?
— Нет, про Корускант сказала ты. – Фетт переключил навигационный экран на трехмерное изображение, чтобы она могла видеть карту, засветившуюся над приборной панелью перед обзорным экраном. – У меня есть еще дела на Кореллии.
Она замолчала, и, учитывая ее немногословность на протяжении их совместного путешествия, его это не удивило. Но что–то ее взволновало.
Возможно, это касалось сообщений, которые она продолжала посылать на Корускант. Айлин не отвечала на них. Фетт поразмыслил, когда Мирта сообразит, что отслеживание входящих и исходящих сообщений с борта «Раба 1» — даже посланных с личных коммуникаторов – является частью охранных систем корабля. Возможно, пора слегка прижать ее.
— Я не могу связаться с моим заказчиком, — наконец, сказала Мирта.
Что ж, очко в ее пользу за честность.
— Возможно, она просто не хочет платить. Она заказала только ожерелье, или у тебя есть для нее информация?
— И информация тоже.
— Ты ведь не настолько глупа, чтобы передать ей эту информацию по коммуникатору?
— Нет.
— Тогда она заплатит.
— Я… я больше беспокоюсь за ее безопасность. У нее есть заказ.
«Я знаю».
— Да уж, мертвые заказчики не могут заплатить.
— Точно. – Однако в голосе Мирты в какой–то момент прозвучала нотка слабости и страха. Возможно, она и не была настолько опытным охотником за головами, каким старалась себя представить.
Фетт решил, что Айлин слишком опытный исполнитель, чтобы рисковать выходить на связь в то время, когда она выслеживает кого–то вроде Хэна Соло. В конце концов, она была его дочерью: часть его генов наверняка сыграли свою роль в том, что она стала тем, кем стала. И немногие охотники за головами имели достаточно кредитов, чтобы позволить себе приобрести оборудование для защищенной связи.
«Она все равно будет где–нибудь там».
Он открыл собственный коммуникатор. Не имело значения, если Мирта это услышит.
— Бевиин, — вызвал он. – Бевиин, у меня есть работа, и я хотел бы обсудить ее с тобой.
Прошло некоторое время, прежде чем тот вышел на связь. – Манд’алор?
— Бевиин, Тракен Сал–Соло хочет, чтобы мы сражались за него. Защита Балансирной станции.
— Да, это уже во всех новостях. Этим утром по НРГ показали его заявление о восстановлении станции, в очередной раз. Вот–вот вспыхнет война. Сын Соло – глава секретной полиции Альянса, а кореллианцы очень а’денла [11]в этом…
— Собери столько коммандос, сколько сможешь. Встретимся на Дралле через два дня в баре Халина.
— Он закрылся пять лет назад. Можно в баре Зеррии. На той же улице.
«Я отстал от жизни. Слишком много времени на Тарисе».
— Ладно, тогда там.
— К тому времени я, вероятно, смогу собрать полдюжины человек. Почти все остальные уже вернулись на Мандалор.
«Шесть? Только шесть! Они что, слишком заняты, чтобы выполнять свою работу?»
— Почему?
— Время сбора урожая. Довольно много из нас имеют фермы.
— Разве этим не должны заниматься женщины? – У Бевиина была приемная дочь. Фетт не помнил ее имени, но был уверен, что та была достаточно взрослой, чтобы работать на ферме. – Что стало с группой быстрого реагирования?
В голосе Бевиина появился ощутимый холодок. – Если бы шла настоящая война, мы были бы быстрее.
Фетт почти растерялся от мысли, что находящиеся под его командованием подразделения мандалорцев занимаются чем–то настолько банальным как фермерство. Он никогда особо не размышлял, что они делают, когда не участвуют в боевых действиях. А ведь у них есть жены, дети, своя жизнь.
— Тогда собери за два дня всех, кого сможешь.
Фетт отключил связь. Мирта уставилась на него, явно шокированная.
— Что, не одобряешь идею сражаться за Кореллию?
Она пожала плечами. – Я просто подумала, что ты не слишком–то хорошо осведомлен о том, что происходит на твоей планете, учитывая, что ты – Мандалор.
— Я там даже не живу.
— Юужань–вонги потрепали Мандалорский сектор не меньше, чем другие, Фетт. – Впервые она обратилась к нему по имени. – Восстановление идет до сих пор. Ты знаешь, что означает твое имя? Вхетт – это «фермер» на мандо’а.
— Мне это известно. — «Папа родился на планете Конкорд Даун. Он говорил, что его семья была из фермеров пограничья. Но как тогда он получил мандалорское имя?» — Хотя я сам скорее солдат.
— Как ты правишь нацией, если не знаешь о ней самых простых вещей?
— Это не нация, и я не управляю. Я номинальный руководитель, когда нет необходимости воевать, и главнокомандующий, когда воевать приходится.
— Наемник для собственного народа.
— Ценю иронию.
— Ты отстал от жизни. Все больше мандалорцев возвращаются домой.
«Дом, да». – Нас вообще не так много. И что такое дом?
— Ты даже не знаешь, сколько всего Мандо’эйд, так? Очень много. Это не только твои войска и охотники за головами. Это люди, которые сохранили свою культуру, даже находясь на другом конце галактики. Так же, как твой отец был усыновлен Джастером Мериэлом, передавалась и мандалорская культура.
— Ты много знаешь обо мне.
— Очевидно, больше, чем ты сам знаешь о себе. – Мирта была явно сердита. Фетт видел ее покрасневшие щеки, а ее голос стал резким и более высоким. – Мой папа говорил, что Манд’алор должен быть отцом для своего народа.
— Я не нуждаюсь в лекции об ответственности от какой–то девчонки.
— Что ж, учитывая, что твоя собственная дочь хочет тебя убить из–за того, что ты бросил ее и ее мать, понятно, что ответственность – не самая сильная твоя черта.
Фетт был привычен к страху, почтению, поклонению в отношении себя. Он не часто встречался в своей взрослой жизни с пренебрежением – или, по крайней мере, это было очень недолго. Мирту, похоже, не заботило, что он вполне может выбросить ее наружу через шлюз.
«Мой ребенок. У меня было то, что так хотел папа, а я выбросил это из своей жизни».
— Мне было шестнадцать, — сказал он. – Синтас было восемнадцать. Единственными женщинами, которых я встречал в детстве, были каминоанка и охотница за головами – оборотень. Это едва ли дает достаточно знаний о том, как быть хорошим семьянином. Хотя я пытался.
— Да уж.
Фетт никогда не позволял себе разозлиться. Злиться можно, когда есть кого любить; а единственным человеком, которого он когда–либо любил, был его отец.
Но эта девчонка задела его за живое. – Может, если бы моему отцу не отрубил голову джедай прямо на моих глазах, я бы вырос славным парнем.
— Тяжело терять родителя.
— А где твои?
— Папа мертв.
— А мать?
— Давно ее не видела.
— Со временем ты станешь такой же, как я, девочка.
— Уже, — отозвалась Мирта. – Уже стала.
Больше сказать было нечего. Он и так сказал слишком много; и ему придется предупредить Бевиина, чтобы тот не упоминал о том, что они знали: Айлин охотится на Хэна Соло. Фетт проложил курс на Дралл и задумался о том, что он скажет Айлин, когда, наконец, встретится с ней.
Впервые в жизни он подозревал, что первыми словами будут «прости меня».
Дата добавления: 2015-07-11; просмотров: 76 | Нарушение авторских прав