Невры-милоградцы отражают натиск балтов

Заколдованные леса, озёра и болота Невриды поглотили сте­п­ных завоевателей. Но буквально через несколько лет на зе­м­лю невров стали надвигаться новые воинственные племена. То были балты-голинды.

В I тысячелетии до н.э. балты, или летто-литовцы (предки литовцев, латышей и древнего народа пруссов), обитали в бас­сей­не Западной Двины (Даугавы) и Немана. Вышли они из еди­ной индоевропейской общности. Балты жили вдали от циви­ли­заций древнего мира, поэтому античные авторы узнали о них ещё позже, чем о славянах и германцах. На рубеже нашей эры римский историк Тацит писал: «Эстии почитают матерей-богинь, разводят хлебные злаки и собирают на морском побережье ян­тарь»[93]. Эстии — так звали в те времена древние прибалтийские племена, будь то люди балтского или финского языка (предки эс­тонцев).

Однако до нашей эры главным занятием большинства пле­мён балтов было скотоводство. И только потом уже шли земле­делие, охота и рыболовство. Жили балты родовым строем. Знатная и богатая верхушка племён ещё не выделилась. Всё и всегда решал род. И все земли, скот, жилища и орудия труда принадлежали роду. Поэтому балты не вели воин, связанных с порабощением других народов. К военным столкновениям их толкала обычная жизнь первобытных людей с её постоянным не­доеданием, а зачастую и голодом, необходимостью поиска но­вых мест для поселения, где возможность выжить была бы бо­ль­ше.

У балтов, как и у венедов Поморья, было своё богатство - ян­тарь. Финикийские и греческие мореплаватели, которые плавали за «северным золотом», приобретали его не только у лужицких праславян, но и у их соседей — балтов Южной Прибалтики. Эти племена обитали на восход солнца отКоданьского (Гданьского) залива и до Куршского залива включительно. Торговля янтарём и потребление других даров моря сделало их более зажиточными, чем других балтов. Угроза голода не маячила перед ними и не вызывала желания вторгнуться в земли соседей. Предки куршей и пруссов дружно жили с венедами Янтарного берега. Зачастую древние историки называли венедами и тех, и других.

Да и большинство других людей балтского языка мирно со­сед­ст­вовали с праславянами. Взять тех же балтов Березины и Верх­него Днепра. Отдельные их роды забирались даже на левый берег Днепра и в верховья Оки. Жили здесь вперемежку с верхне­днепровскими праславянами и дьяковскими финно-уграми. Ни­кто из трёх народов не был в обиде на другой. Глубокая пер­во­бытность их жизни не стала причиной набегов на соседей.

Зато когда передовые скифские отряды в погоне за данью появились у дьяковских городищ, угрожая оттуда праславянам и балтам Верхнего Днепра, последние наравне с соседями выступи­ли против общего врага. Огромную роль в жизни верхнедне­про­вс­ких балтов играли жрецы. Так вот, их верховный колдун Криве при­зывал все роды балтов объединиться с людьми другого языка в бо­рь­бе за свободу. За это более других полюбили его сопле­мен­ники и после смерти превратили в главное языческое божество.

Не так случилось с балтами, обитавшими в долине Немана. Бы­ли они довольно многочисленны и воинов имели храбрых. Звали их голинды и ятвяги. Неманская земля не могла уже прокормить здешних балтов. И собравшись в вооруженные отряды, они занялись расширением территории своего обитания.

Неманские племена, как и все остальные балты, были соз­да­телями культуры штрихованной керамики неолита и бронзо­вого века. Керамика, покрытая особой штриховкой, широко при­менялась у них вплоть до нашей эры. Жили балты в городищах — пилскалнисах, построенных на обособленно стоявших хол­мах. Укрепляли их рвом и валом, чем достигалась солидная кру­тизна склонов. Бревенчатые жилища обмазывали глиной и скла­дывали очаги из камней[94].

К середине I тысячелетия до н.э. эти племена только-только научились добывать руду на болотах и выплавлять в незначи­тельных количествах железо в печах-домницах. Большинство же оружия и орудий труда балты мастерили из камня, кости и рога. Особенно славились боевые каменные топоры, бывшие в руках балтских воинов мощным оружием. В общем, мало чем отли­ча­лась жизнь неманских жителей от обитателей Невриды.

Тем не менее, начав в середине VI века до н.э. продвижение в земли невров, воинственные балты-голинды смогли оттеснить коренное население Западного Буга и Нарева на Волынь (вер­хо­вья Припяти) и далее на восток, в самую глубь Полесья[95]. На подмогу голиндам пришли балты-ятвяги. Они заняли берега пра­славянских речек Мухавец, Щара и Мышанка. Лишь через полторы тысячи лет в эпоху Киевской Руси восточные славяне вернулись сюда и основали в 1019 г. Берестье (совр. Брест) при впадении Мухавца в Западный Буг и 1036 г. Слоним на Щаре. Как пишет летопись, города эти были основаны в ятвяжской зем­ле. О том же, что ещё в прошлую эру здесь обитали праславяне-невры, летописец не ведал... Это не удивительно, потому что отэпохи Невриды его отделяло расстояние по времени в полтора раза большее, чем нас от Киевской Руси. Глубока история Отечества...

Итак, балты из Петрашунского, Великушского, Зарасайского (в совр. Литве) и других городищ сумели сломить упорное соп­ро­тивление колдунов-невров и заставить их покинуть берега За­падного Буга и Нарева. Почему так произошло? Ну ладно, могу­чие родичи невров — сколоты и венеды были заняты отраже­нием нападений кочевых орд и кельтских дружин. Известно, что и численность балтов (а значит, и балтийских воинов, ибо у балтов, как у невров, каждый мужчина — воин) была выше.

Но ведь, скажете вы, буквально за несколько лет до того обо­ротни-невры погубили бесчисленное скифское войско и са­мо­го владыку степей царя Арианту! Можно ли сравнивать могу­щество скифов с несравнимо меньшей мощью балтских отрядов с каменными топорами? В обычных условиях, конечно же, нет. А вот в дремучих лесах Невриды воин-голинд мог оказаться (и ока­зался) гораздо сильнее. Здесь мы подошли к разгадке причин отступления невров и перемещения их отечества, Невриды, на восток. Всё дело в том, что балты Немана были точно такими же оборотнями, как сами невры. Берега Немана были такими же непроходимыми болотами, как и берега Западного Буга и Нарева. И росли там столь же густые девственные леса.

Как и невр, любой балт с рождения сливался с природой. Не­манский край был наводнён оборотнями, колдунами, лесными и прочими нимфами (настоящими и выдуманными) не меньше При­пятского. Воины-балты знали повадки волков и маскиро­ва­лись под них не хуже милоградских. Не случайно образ обо­рот­ня (человека-волка) одинаково популярен в фольклоре нас­ледников невров и балтов — белорусского и литовского наро­дов.

Оборотни столкнулись с оборотнями. И победили те из них, кого было больше. Как ни старались невры, балты успешно раз­гадывали большинство их ловушек (будь то самострелы, волчьи ямы или что-нибудь другое) и упорно, год за годом продвигались в волшебную землю Невриды. Если предки ятвягов не пошли далеко и закрепились на Нареве, Западном Буге и Щаре, то балты-голинды решили прибиться в сердце Полесья и далее на восход солнца.

Однако на левых притоках Припяти — Бобрике, Цне и Лани невры стали насмерть и не пропустили пришельцев к полесским градам. Здесь, а также по Уборти и Птичи, на переходящих одно в другое болотах, обитали не только милоградцы, но и ещё более древние праславянские племена. Никто и никогда не проникал так далеко в глубь Полесья, не тревожил тамошних обитателей, чьё имя было неизвестно. Позже их отдалённых потомков прозвали дреговичами «болотниками». Будем дер­жаться того названия и мы.

Среднее Полесье было ещё более таинственным краем, чем Неврида. А о его жителях не надо было сочинять легенды. За­рос­шие густыми бородищами, постоянно укрытые звериными шку­рами, они имели внешность, ничуть не схожую с людским об­ликом. Им не было нужды прикидываться обобротнями. Бо­лотники бегали семимильными шагами по любой топи, не про­валиваясь, и один на один, без оружия, справлялись с взрослым медведем. Они-то и помогли неврам остановить, наконец, на­тиск воинственных балтов.

Обескураженные, голинды попробовали возобновить наступ­ление, но к тому времени, разбив очередную скифскую орду, явился в Полесье великий праславянский богатырь Светозар. Мы оставили его в то время, когда он отстоял от врагов родной Песчаный град. С тех пор много воды утекло. Много раз бил Светозар с товарищами степные орды. Давно превзошёл в рат­ной науке старших братьев, тоже славных витязей. И стал поис­тине великим богатырём.

С помощью проводников-болотников Светозарова дружина одолела бесконечные топи и во встречном бою наголову разгро­мила балтов-голиндов, начисто отбив у них охоту продвигаться дальше в глубь праславянской земли.

В старинном предании невров, записанном Геродотом со слов скифов (а может, сколотов?), говорится о нашествии на их землю множества змей из «верхних пустынных земель. Змеиное вторжение заставило невров покинуть родину, в форме краси­вой легенды дошла до нас весть о нападении балтов на милоградских праславян и отходе последних на восход солнца. Было это, как указывает Геродот, за поколение до похода персидского царя Дария I в Восточную Европу, то есть около 537 г. до н.э.[96].

По словам древнегреческого историка, невры переселились в землю северных будинов — племён юхновской культуры. Жили те на Левобережье Днепра от бассейна Десны до Се­верского Донца. Невры действительно частью остались на Во­лыни, частью смешались с болотниками в Среднем Полесье, а частью вышли к лесной зоне Среднего Днепра около устья При­пяти и Сожа. Отдельные их роды переправились через Днепр и осели по Десне.

В те годы скифы-меланхлены опустошали край северных бу­динов — людей финского языка. Невры объединились с финами и дали отпор кочевникам. Для отражения последующих степных набегов праславяне и будины стали ставить укреплённые горо­дища тесными группами — по два, три, четыре. Каждая такая группа отстояла от соседних на 10-15 километров. Вместе было легче отбиваться от кочевников.

Причём в одной группе ставились и грады невров, и городи­ща будинов. Так свершалось взаимопроникновение милоград­с­кой (праславянской) и юхновской (финской) культур. Объеди­нённые укрепления были небольшими — всего несколько жи­лищ и хозяйственных построек. Туда же загонялось в минуту опа­с­ности общинное стадо. Располагались такие посёлки на отрогах высоких речных берегов и ограничивались невысоким земляным валом и рвом. По гребнювала проходил тын из брё­вен.

Меланхлены — воины в чёрных одеждах — немало до­са­дили неврам и будинам. Только их крепкий оборонительный союз да помощь богатырской дружины Светозара помогли от­стоять берега Десны и Сейма от степных захватчиков. Смутные следы всадников — «чёрных плащей» долго сохранялись в сла­вянской среде Днепровского Левобережья. Возможно, вплоть до эпических княжны Черны и князя Чёрного и названия городов Чернигова и Воронежа, хотя мнения историков об этимологии этих названий расходятся.

Сами же невры, одна из ветвей наших древнейших предков, покинув Западный Буг под натиском балтов, оставили о себе па­мять в названиях рек Бужского бассейна: Нуры, Нурца, Нурчика и в подобных же наименованиях многочисленных населённых пунк­тов той области, которая вплоть до исторических времён сохраняла название «Земля нурская».

Железная булава Светозара:

Дата добавления: 2015-07-11