Скифы нападают на соседей праславян — людей угро-финского языка

Проведав об отпоре, что учинили его авангарду сколоты во главе со старшими братьями Светозара, Арианта не стал сразу обрушивать на них всю мощь своего неисчислимого войска. Заду­мал прежде покорить соседей сколотов. Пользу­ясь практически неограниченными людскими и конными ресурсами Евразийской степи, он рассылал во все стороны огромные орды захватчиков и грабителей.

Снова под скифские знамена встали синдо-меотские пле­ме­на Северного Кавказа, а также родственники царских скифов — меланхлены, алазоны, гелоны, особые скифы, савроматы. К ним при­нуждены были присоединиться тавры горного Крыма и часть фракийцев на север от Дуная (геты). Постепенно под влияние скифского царя, хоть поначалу и косвенное, попадали греческие колонии Северного Причер­номорья.

Покончив с Урарту, Арианта затеял колоссальный по раз­маху волжский поход. Достигнув реки Оар (Волги), он покорил и повёл за собой бесчисленных савроматов вплоть до их кочевий по обоим берегам реки Лик (Урал). На Средней Волге скифы столкнулись с йирками и фиссагетами.

О фиссагетах писал в своей «Истории» Геродот: «Выше бу­динов, к северу от них, лежит прежде всего пустыня на протя­жении семи дней пути, а за пустыней, больше в восточном на­правлении, живут фиссагеты, народ особый и многолюдный; средства к жизни добывают они охотой».

Фиссагеты создали в I тысячелетии до н.э. своеобразную го­ро­децкую культуру, названную по имени их укрепленного горо­дища Городец (на Оке). Эту культуру отличают по великолепной глиняной посуде, покрытой «рогожным» ор­наментом — ри­сун­ком, напоминающим отпечаток рогожи. Были фиссагеты людьми финно-угорского языка. О древних финнах в целом писали Геро­дот, Страбон, Тацит, Птолемей. Городища фиссагетов распола­га­лись ниже устья Оки по Гюлге, Суре, Цне и Мокше и доходили до беспокойной границы степей.

Мирными соседями фиссагетов были йирки, жившие в Сред­нем Поволжье, южнее Самарской луки. Говорили они то ли на угро-финском, то ли на индоиранском языке. Кочевали в при­во­л­жс­ких и заволжских степях. «Отец исто­рии» писал о них:

«В смежности с ними, в тех же самых местах, живёт народ, носящий название йирков, живущий также охотой. Йирк охотит­ся следующим способом: охотник влезает на дерево и тамустраивает засаду; а деревьями изобилует вся страна их; у каждого охотника имеются наготове лошадь и собака; лошадь низкого роста и потому приучена лежать брюхом на земле. Завидевши с дерева дичь, охотник стреляет по ней из лука, потом садится на лошадь и пускается в погоню за добычей, собака неотступно следует за ним»[75].

Царь Арианта бросил против йирков и фиссагетов саврома­тские орды и особых скифов с реки Воронеж. Последние как ни стремились уйти от роковой судьбы, снова подпали под власть царских скифов и принуждены были исполнять злую волю их повелителя. Геродот так определял местополо­жение особых скифов: «Над этими народами (йирками и фиссагетами) по на­правлению к востоку живут другие скифы, прибывшие в эту мест­ность по отделении от цар­ственных скифов».

Полчища Арианты после долгой осады и жестокого штур­ма взяли Городец на Оке, а ещё ранее разгромили добротную конницу охотников-йирков. Ограбив Среднее Поволжье и нало­жив на фиссагетов городецкой культуры и йирков огромную дань, Арианта двинулся ещё далее на северо-восток. Земли на восход солнца вообще казались ему более привлекательными для набегов. Ибо на северо-востоке Евро­пы степь заходила гораздо дальше на север, чем в более западных районах, где жили праславянские племена. Ясное дело, по необъятным безлесым пространствам скифской коннице было намного удобнее передвигаться, чем сквозь лесные дебри.

Конные отряды царских скифов и зависимых от них народов глубоко проникли в обширные пространства бас­сейнов рек Камы, Вятки, Белой и Чусовой. Там от Волги до Урала жили при­камские племена ананьинской культуры — люди угро-финского языка. Селились они на небольших, но высоких береговых мы­сах. Обычно с напольной стороны посёлки укреплялись валом и рвом, однако в ряде случаев ананьинцы для защиты городища ставили вокруг него только тын из толстых брёвен. Жили они в по­лу­землянках с каменными очагами, кормились подсечным зе­мле­делием.

Но особое значение в ту пору приобрела охота на пушного зверя: соболей, куниц, лисиц, выдр и бобров. Именно у анань­ин­цев скифы покупали меха для опушки своих кафта­нов. Прикам­ские племена вообще вели обширный товарообмен не только со скифами, но и со сколотами и другими более удалёнными от них народами. Через кого-то из них попала в Прикамье даже египетская статуэтка бога Аммона.

Но Арианте и алчной кочевой знати мало было доходов от торговли. Они подумали, что будет гораздо выгоднее, если ана­нь­инцы начнут поставлять им меха в виде дани. Кроме того, до Арианты дошёл слух, что в прикамских пещерах тамошние оби­татели прячут золотые сокровища.

Это предопределило вторжение царских скифов в Прикамье. Несмотря на мужественное сопротивление, многие «костенос­ные» ананьинские городища были захвачены и разграблены. «Костеносными» их называли из-за обилия изделий из кости, в том числе оружия. Дело нередко доходило до рукопашной схват­ки, в которой защитники дрались боевыми ножами с харак­терным S-видным клинком.

Городища ананьинцев были невелики (до 150 метров в дли­ну и до 60 метров в ширину), но хорошо укреплены. Правда, в них защищались всего по несколько десятков воинов с чека­нами, или клевцами (разновидностью боевого топора), и костя­ны­ми стрелами да дротиками. Большие скифские отряды захва­тили городища Сорочьи Горы, Грохань, Кара-Абыз на р.Белой. Конец Гор в устье р.Вятки и Галкинское в устье р.Чусовой, чьи земляные валы были обложены для прочности плитами извест­няка, тоже не устояли перед захватчиками.

Последние защитники ананьинской культуры укрылись в пе­щерном племенном святилище, что находилось в гроте Камень Дыреватый на р.Чусовой в Приуралье[76]. Вход в него был высоко в отвесной скале. На протяжении столетий, молясь об удачной охоте, ананьинцы метали в пещеру стрелы с берега р.Чусовой. Шаманы предсказывали, что попавшего из лука в створ пещеры ожидала хорошая добыча на охоте.

Скифы окружили пещеру Камень Дыреватый и к жер­твенным стрелам добавились скифские. Когда археологи проникли в грот, они обнаружили многотысячное скопление стрел не только на полу, но и на потолке пещеры, в трещинах. Их наконечники были из кремня, кости и бронзы.

Посланные Ариантой скифы очень старались выкурить ана­нь­инцев из пещеры, тем более, им казалось (возможно, не без оснований), что в гроте укрыто золото. Защитники Камня Ды­реватого отчаянно сопротивлялись. Пришлось скифам ни с чем вернуться к своему повелителю.

Несмотря на неудачу под жертвенной пещерой на р.Чусо­вой, Арианта обложил ананьинские племена непомерной данью. И им пришлось её выплатить золотом и пушниной во избежание дальнейшего разорения родной земли. В память о тех боях до сих пор находят в городищах и могильниках Прикамья скифские трёхгранные наконечни­ки стрел и железное оружие.

После распространения своей власти на Прикамье Арианта хотел двинуться ещё далее на восход солнца, за Уральские го­ры. Лазутчики донесли ему, что у подножия Уральского Камня, в Оренбургских степях и далее на восток находились кочевья совершенно безобидных и невооруженных племён - аргиппеев, или «плешивых».

Древние авторы почти ничего не знали об их быте и нравах. Единственное сообщение сохранилось у Геродота:

«До владения этих скифов вся пройденная нами страна пред­ставляет равнину с глубоким чернозёмом, начиная же от­сюда земля камениста и неровна. Если пройти значитель­ную часть и этой неровной страны, то встретимся с обитателями подножья высоких гор; говорят, что все они, как мужчины, так и женщины, плешивы от рождения, плосконосы и с большими челюстями; речь у них особая; одеваются по скифски, а питаются плодами деревьев. Дерево, плодами которого они питаются, но­сит название понтика; оно такой почти величины, как и фиговое дерево. Плод его, похожий на бобы, содержит в середине зерно. Когда плоды созревают, их процеживают через платок, и из них вытекает густой чёрный сок; добываемая жидкость называется асхи.

Сок этот лижут или, смешавши с молоком, пьют, а из гущи сока приготовляют лепешки и едят их. Скота у них мало, потому что тамошние пастбища скудны. Каждый из них поселяется под деревом, которое на зиму прикрывается толстым белым вой­локом, а на лето оставляется открытым. Никто из людей не оби­жает их, потому что они считаются священными; нет у них ника­кого вооружения. Далее, они улаживают раздоры в среде ок­рест­ных народов, а убежав­шим к ним изгнанник защищён от ка­кой бы то ни было обиды. Название этого народа — аргиппеи»[77].

До мирных аргиппеев добирались скифские купцы. Они донесли Арианте, что на север от их становищ за Уралом живут угорские племена по реке Оби. А ещё выше в поисках пушного зверя кочуют ненцы-оленеводы. Покорить выше­названные на­ро­ды не представляло большого труда для скифов. Останавли­вали лишь колоссальные размеры терри­тории, на которой они обитали, да природные препятствия. Тем не менее, после наложения дани на племена Прикамья и Среднего Поволжья, Арианта задумал вторгнуться за Уральский Камень.

Но здесь его подстерегала большая неудача. Надо сказать, что южнее мирных ненцев, угорских племён и аргиппеев, от реки Лик (Урал) до самых Алтайских гор жили воинствен­ные кочевые народы. Их воины не уступали в мужестве, храбрости и сно­ров­ке царским скифам. А кое в чем и превосходили их. Были те племена очень многочисленными. Мы расскажем о них потому, что, если в Восточной Европе честь остановить скифскую кон­ницу выпала праславянам, то за реку Урал в Азию их не пустили кочевники, обитавшие от реки Лик на западе до Алтая на востоке.

Прежде всего это многочисленные и могущественные ис­седоны. Геродот писал о местах обитания и обычаях исседонов:

«Напротив, в точности известно, что земля к востоку от плешивых населена исседонами, тогда как ничего неизвестно о землях к северу от плешивых и от исседонов, разве только то, что сами они говорят об этих землях.

Рассказывают, что у исседонов существуют следующие обы­чаи: если у кого умрёт отец, все родственники пригоняют к нему скот, за сим убивают животных, разрезают мясо на куски вместе с покойным родителем хозяина, всё мясо мешают вместе и устраивают пиршество. Голову покойника обнажают от волос, вычищают её изнутри и покрывают золотом, потом пользуются ею как священным сосудом при совершении торжественных годичных жертвоприношений.

Празднество устраивает у них сын в честь отца, как у эллинов праздник поминовения покойников. Вообще же этот народ счи­тается справедливым: женщины у него пользуются одинаковым положением с мужчинами»[78].

Согласно одной из версий историков, именно исседоны про­гна­ли в начале I тысячелетия до н.э. скифов из Южной Сибири и заставили их двинуться на запад. Выше исседонов кочевал тоже грозный народ — аримаспы. Их имя было окружено фантасти­чес­кими легендами. Никто в Европе не видел аримаспов и скиф­ские, и сколотские торговые люди никогда до них не доби­ра­лись.

Жили аримаспы ближе к Алтайским горам и хранили добы­вае­мое там золото. Это и породило миф о стерегущих золото грифах. Вот что пишет об этом Геродот:

«Таким образом, этот народ ещё известен, а выше его, по рас­сказам исседонов, живут одноглазые люди и стерегующие зо­лото грифы. Со слов исседонов повторяют это скифы, а от ски­фов знаем и мы, почему и называем их по-скифски аримаспами: словом арима скифы называют один, а спу значит на их языке глаз»[79].

Итак, отправившись из Среднего Поволжья на юго-восток (в об­ход Уральских гор) для покорения аргиппеев и других нево­ору­жённых тамошних народов, полчища Арианты неизбежно столк­нулись с исседонами и аримаспами. Те сами нападали на северян, брали с них дань и не собирались делиться добычей со скифами. Едва скифское войско с примкнувшими к нему сав­ро­матами перешло реку Лик, как было атаковано азиатскими ко­чевниками.

Арианте ещё повезло, что к его противникам не примкну­ли ко­чевавшие к югу от исседонов массагеты. Эти опытные воины штурмовали в то время земледельческие оазисы Средней Азии и пытались остановить агрессию на восток молодой Персидской державы. Но и без того скифы стол­кнулись за Уралом с войском, более могущественным, чем их конница.

Развернулась одна из тех величайших битв в Евразийских сте­пях, о которых античные авторы могли только догады­ваться. Слишком далеко были поля сражений от Средизем­номорья. Но эхо тех грандиозных битв, в которых участво­вали много­ты­сяч­ные массы конницы, всегда докатывалось до цивилизаций древ­него мира и до Европы. И докатывалось в виде очередного бро­ска на запад тех кочевых орд, что не смогли устоять в степях и полупустынях Евразии перед ещё более могучими врагами.

Таков был исторический парадокс древнего мира и сред­невековья: в Европе и Передней Азии появлялись наводив­шие ужас неведомые племена. А между тем они являлись лишь са­мы­ми слабыми из тех, кого столетиями рождали Евразийские степи от Волги до Тихого океана. Так когда-то были отброшены на запад киммерийцы, за ними настал черед скифов. А через триста лет после описываемых здесь событий в Европу хлынут новые орды и сменят скифов. Но о том речь впереди.

Пока же скажем одно: скифские войска были разбиты за ре­кой Урал аримаспами и исседонами и агрессия Арианты на вос­ток была остановлена. Поэтому он вернул свои полчища на Сред­нюю Волгу и продолжил волжский поход.

Следующей жертвой алчной скифской знати стали дьяковские племена финно-угорского языка. В I тысячелетии до н.э. они заселяли огромные пространства Верхнего Поволжья, берега Оки и Валдайскую возвышенность. Их сравнительно небольшие поселения располагались на высоких береговых мысах с крутыми склонами. Снаружи посёлок укрепляли одним или несколькими рядами валов и рвов. По гребню вала, а иногда и вдоль склонов мыса ставили прочный деревянный тын. Занимались дьяковцы скотоводством, мотыжным земледелием, рыболовством да охотой.

Дьяковские воины были вооружены в основном оружием из кости и рога. Железные топоры-кельты и ножи были ещё доро­го­сто­ящей редкостью. Пробираясь против течения Волги и Оки, скиф­ские отряды добрались до многих дьяковских городищ и боль­шинство их взяли. Дьяковцы защищались отчаянно, в ход шли даже костяные гарпуны. Но сдержать могущественного вра­га не сумели.

Скифы захватили Старшее Каширское городище на Оке - глав­ный оплот дьяковских воинов, а также Кондаковское (тоже на Оке), Городищенское (на Верхней Волге) укрепления, Го­ро­док (там же) и Дьяково (в черте современной Москвы), откуда и название дьяковской культуры. Лишь «болотные городища» Вал­дайской возвышенности отбились от неприятеля. Они стоя­ли на островах среди топких мест, и скифская конница не смог­ла туда добраться. Дьяковские старейшины, как городецкие с ана­ньинскими, и вожди йирков, были вынуждены согласиться на выплату большой ежегодной дани царским скифам.

Так Арианта обложил данью племена, жившие на всём про­тя­жении реки Волги, а также по Каме в Приуралье. В обратный путь он тронулся вдоль волжских берегов. А особых скифов, что­бы заставить расплатиться за прошлые мятежи против царс­ких скифов, отправил на юг через лесные районы юхновской куль­туры. О юхновцах, живших в верховьях Дона и Северского Дон­ца, мы уже говорили. Геродот называл этих людей финского язы­ка будинами. И были они восточными соседями пра­сла­вя­нс­ких племён — сколотов.

Около ста лет до Арианты скифы-гелоны завоевали лесной край будинов. Но давно смешались с ними и жили дружно. Многие гелоны даже бросили кочевать и стали пахать землю на лесных полянах. Ныне же посланные Ариантой особые скифы снова разорили тот край и обложили данью.

Гелоны в страхе перед гневом царских скифов побоялись всту­питься за будинов. Только старший брат Светозара по про­сь­бе последних привёл на Северский Донец конную дружину. Но была она слишком мала. Скрепя сердце уступил Светозаров брат, увёл дружину на Днепр. Но поклялся будинам, которые с надеждой взирали на запад, что сколотские витязи вернутся и вышвырнут захватчиков из этого края.

Результатом многолетних скифских набегов на финно-угор­с­кие племена северо-востока Европы явилось обложение многих из них огромной данью. Как далеко на север Восточной Европы забралась скифская конница? Невозмож­но точно ответить на этот вопрос. Ясно лишь, что размах скифских походов был очень велик. Царским скифам из-за угрозы вторжения платили дань даже те из племён, до которых кочевники не могли до­бра­ться за дальностью расстояния. В частности, финно-угорские народы, что жили на север от дьяковских племён.

Эти народы назывались в Элладе гипербореями. Гипербо­реи — в греческой мифологии блаженный непорочный народ, обитающий на Крайнем Севере, вплоть до Ледовитого океана. Правда, ещё раньше греки называли гипербореями (гипербо­рей­цами) все народы Западной и Северной Европы.

О гипербореях и о выплате частью из них дани скифам — «священных даров» оставил известие Геродот: «О гипербореях ничего не сообщают ни скифы, ни иные тамошние обитатели, за исключением исседонов. Мне, впрочем, кажется, что и они ни­че­го не говорят о гипербореях; в противном случае рассказывали бы о них и скифы, как рассказывают они об одноглазых. О ги­пербореях упоминает Гесиод (древнегреческий поэт, живший в конце VIII — начале VII в. до н.э., создатель назидательного (дидактического) эпоса. Из его поэм наиболее известны «Труды и дни» и «Теогония» («Происхождение богов». — Авт.).

Гораздо больше сообщают о них делияне (жители Делоса, небольшого острова в Эгейском море, считавшегося в Древней Греции священным. — Авт.), уверяя, что от гипербореев приносятся к скифам священные дары, завёрнутые в пшенич­ную солому, а также Гомер в «Эпигонах», если только поэма эта оставлена действительно Гомером»[80].

Дата добавления: 2015-07-11