Когда я вхожу в мастерскую, Сандор сидит спиной ко мне, прилипнув к целому ряду плоских мониторов находящихся позади его рабочего стола. На экранах замерли утренние кадры с множества городских видеокамер. Ничего удивительного, что на каждом из них я вижу себя с могом и озером позади. В несколько быстрых ударов по клавишам Сандор удаляет видео-файлы, стирая мои подвиги с Чикагских банков памяти. После того, как он закончит свои хакерские манипуляции, не останется никаких свидетельств того, чем я занимался сегодняшним утром.
Сандор поворачивается, чтобы взглянуть мне в лицо.
– Я понимаю, почему ты это сделал, парень. Правда.
Чепан всматривается в меня поверх изношенных плат и деталей от разобранного компьютера, что валяются на разделяющем нас столе. Куча незаконченных и заброшенных проектов занимает лишь узкое пространство на полу между дверью и столом: полусобранные автоматы, не выдержавшее испытаний, оружие собранное из нашего арсенала, сдохшие машинные двигатели и десятки других штуковин, которые я даже не берусь идентифицировать. Сандор обожает свои игрушки. Возможно, именно поэтому ему так импонирует Бэтмен. Порой он даже называет меня своим «юным напарником», прямо как Брюс Уэйн своего Робина. Никогда не мог понять эти комиксы – уж больно далеки от реальности – но прекрасно понимаю, что когда Сандор говорит что-то в этом духе, это он так шутит.
В этот раз шуток нет. Сейчас Сандор старается быть серьезным. По тому, как он потирает бороду, я понимаю, что он подбирает слова. Борода ему ненавистна, но она скрывает шрам, которым его наградили моги в Ванкувере.
– Правда, то, что я тебя понимаю, еще не значит, что это не было глупо и безответственно, – продолжает Чепан.
– Хочешь сказать, теперь нам придется переехать? – спрашиваю я, желая сразу выяснить главное.
Судя по выражению лица, Сандор это даже не обдумывал. Он настороже, но мыслями о переезде даже не задавался.
– И что, бросить всё это? – обводит он рукой кучу недоделанных гаджетов. – Нет уж. Слишком много всего вложено в этом место, чтобы бросить все при первых же признаках неприятностей. Тем более мог был один. Сомневаюсь, что наше прикрытие уже раскрыто. Но ты должен пообещать мне, что больше не приведешь в дом подобных гостей.
– Обещаю, – говорю я, поднимая руку в жесте бойскаутов, который я углядел в каком-то теле-шоу. Сандор с улыбкой хмыкает.
– Но теперь я задумался, – говорит он, вставая. – Возможно, ты уже готов перейти в тренировках на новый уровень.
Я подавляю стон. Порой у меня возникает такое чувство, что кроме тренировок я ничем другим не занимаюсь, наверное, потому что так оно и есть. До того, как проявился телекинез, я целыми днями занимался исключительно силовыми тренировками и кардио-упражнениями, прерываясь лишь на так называемый Сандором «учебный практикум». Ни тебе истории, ни тебе литературы, одни только навыки потенциально пригодные на поле боя. Много ли обычных детей знают, как лечить переломы или из какой бытовой химии можно состряпать самодельную взрывчатку?
Какое бы недовольство я не испытывал, оно остается невысказанным, когда Сандор отметает со стола кучу хлама, чтобы выставить мой лориенский Ларец. Он редко его открывает, я лишь изредка видел, как он использовал оттуда пару штучек. Я так ждал этого дня. Когда, наконец, узнаю обо всём содержимом Ларца, и как им пользоваться. Наверное, стоило заманить мога в наше укрытие раньше.
– Ты серьёзно? – спрашиваю я, всё ещё отчасти ожидая, что меня накажут.
Сандор кивает.
– Твои Наследия начали проявляться. Так что пора.
Вместе мы открываем Ларец. Я лезу вперёд Сандора, пытаясь засунуть туда руки. Так много новых игрушек, замечаю внутри какие-то шипастые зеленые шары и длинные слабо святящиеся кристаллы… но Сандор отпихивает меня локтём.
– Когда будешь готов, – обрубает он, указывая на сверкающие загадочные сокровища ожидающие внутри Ларца.
Сандор вручает мне обычную на вид серебристую трубку, наверное, самую скучную вещь среди всех предметов Ларца, а затем защёлкивает Ларец обратно, прежде чем я успеваю рассмотреть что-нибудь ещё.
– Твои Наследия скоро проявятся. А значит, то же самое ждёт и остальных, во всяком случае, тех, кто выжил.
Я стараюсь не вспоминать о приступе паники, накрывшем меня после убийства мога. Но взгляд Сандора, когда он смотрит на меня, принимает непререкаемое выражение. Он не собирается валять со мною дурака.
– Может сейчас это и весело, но рано или поздно играм придет конец. Будет война. Точнее, она уже идёт. Если хочешь, чтобы я относился к тебе, как к взрослому, пора это осознать.
– Я понимаю, – говорю я. И это так. По-моему.
Я переворачиваю трубку в руках.
– А что она делает?
Но прежде чем я успеваю получить ответ, концы трубки разрастаются с обоих концов, превращаясь её в длинный жезл. Сандор отступает на шаг, когда я случайно скидываю его разобранный компьютер на пол.
– Можешь ею бить, – говорит Сандор, с тревогой поглядывая на свои хрупкие гаджеты. – Желательно могов.
Я прокручиваю жезл над головой. Каким-то образом он ощущается в руке естественно, словно продолжение меня самого.
– Потрясно!
– И еще, я подумал, что тебе уже пора начать ходить в школу.
У меня отваливается челюсть. За все годы наших путешествий Сандор никогда не парился на счёт записывания меня в школу. Когда мы осели в Чикаго, я поднял этот вопрос, но и тогда Сандор не захотел, чтобы я отвлекался от тренировок. Было время, когда я был готов убить за право ходить в школу, быть нормальным парнем. Теперь же идея взаимодействия с человеческими детьми, моими сверстниками, как и старания походить на одного из них, пугают едва ли не больше, чем убийство мога.
Довольный собой, Сандор хлопает меня по плечу. А потом нажимает кнопку с нижней стороны стола.
Книжные полки забитые пыльными талмудами по электронике неожиданно издают шипение гидравлического механизма и уходят в потолок. За ними оказывается тайная комната, о которой даже я ничего не знал.
– Добро пожаловать в Лекторий, мой юный напарник, – нараспев произносит мой Чепан.
Дата добавления: 2015-07-10; просмотров: 34 | Нарушение авторских прав