Дневник Наоми 4 страница

Апостолы?

Может, мужчину застрелили Люк или Фиби? И потом сбежали? Может, поэтому они и сбежали?

Сбежали сами или их похитили?

Где-то в глубине души, в самой темной глубине, куда она боялась заглядывать, Наоми твердо знала, что не увидит их больше никогда.

Еле переставляя ноги, она шла обратно к дому. Рядом притормозил серый микроавтобус. Из окна выглянул мужчина и с участием спросил, все ли с ней в порядке. На какое-то мгновение в ее сердце взметнулась надежда.

– Вы нашли их? Вы нашли моих детей? С ними ничего не случилось?

– Ваших детей?

Она изумленно уставилась на него:

– Да. Люк и Фиби. Вы нашли их?

Он распахнул дверь и подвинулся:

– Садитесь.

Наоми отпрянула:

– Кто вы?

– Детективы.

Она покачала головой:

– Я должна найти своих детей.

– Мы вам поможем. Давайте-ка запрыгивайте, иначе замерзнете до смерти.

Рация затрещала. Водитель нагнулся и нажал кнопку.

– Чарли Виктор Семь Четыре. Только что прибыли на место преступления.

Мужчина на пассажирском сиденье протянул руку, Наоми взялась за нее, забралась внутрь и захлопнула дверь. Заревел теплообдув. Она почувствовала, как горячий воздух согревает ее ноги. От жары у нее сразу закружилась голова.

– Пожалуйста, помогите мне найти сына и дочь.

– Сколько им лет?

– Три.

– Не волнуйтесь, мы найдем их.

Микроавтобус тронулся с места. Мимо, словно во сне, поплыли кусты на обочине.

– Когда мы проснулись, их не было в доме, – сказала Наоми.

– Мы найдем их, не переживайте так.

Его голос был таким добрым, что она не выдержала и разрыдалась.

Под колесами автомобиля захрустел гравий – они подъехали к дому. Всхлипывая и утирая слезы, Наоми увидела скорую – ее двери были закрыты, и боковое окно прикрыто экраном, самую первую полицейскую машину, которую она встретила на дороге, и два других экипажа. Полицейские были повсюду. Трое в бронежилетах и с винтовками стояли в саду. Перед крыльцом было пусто – видимо, тот человек был в скорой.

Довольно большой участок перед домом был огорожен полицейской лентой. Рядом стояли двое полицейских в форме и фуражках. Как только микроавтобус притормозил, появилась еще одна машина, темная «вольво», утыканная антеннами, с еще четверыми полицейскими.

– Где они могут быть, как вы думаете? Ваши дети? – спросил детектив.

– Я… – Она покачала головой, открыла дверь и почти вывалилась наружу. Это все не по-настоящему. Не может быть. Такого просто не может быть. Она пробормотала какие-то слова благодарности и как в тумане направилась к дому. Один из полицейских преградил ей путь.

– Прошу прощения, мэм, – извиняющимся тоном сказал он, – но не могли бы вы войти через заднюю дверь?

Наоми обошла дом. Задняя дверь была заперта, и она постучала. Открыла женщина-офицер, возможно та самая, с которой она говорила на дороге. Тогда ее лицо искажали всполохи проблесковых огней. Джон, в халате, с мокрыми, прилипшими к голове волосами, вышел ей навстречу. Его лицо было белым, как простыня.

– Где ты была, милая? – Он прижал ее к груди.

– Ты нашел их? – всхлипнула Наоми. – Ты нашел их?

– Они где-нибудь поблизости, – успокаивающе сказал он. – Я уверен.

– ИХ НЕТ! КТО-ТО УКРАЛ ИХ! ГОСПОДИ, КТО-ТО УКРАЛ ИХ! – зарыдала Наоми.

Джон и женщина-офицер переглянулись.

– Наших детей нигде нет, Джон! Ты что, не понимаешь? Может, тебе сказать по буквам? Может, задом наперед, пропуская каждую четвертую букву?

В кухню вошли еще двое полицейских. Одному было на вид лет девятнадцать. Высокий, очень худой, совсем мальчик. Немного странно, когда в помещении не снимают фуражку, вдруг подумала Наоми. Второй был постарше, крепкий, с добрым, открытым лицом, с обритой головой и фигурной бородкой. Фуражку он держал в руке.

– Мы обшарили весь дом. Осмотрели все комнаты, все шкафы и чердак. Теперь проверим хозяйственные постройки. Гараж и оранжерея, так? И мусорные баки. Во дворе есть еще какие-нибудь постройки, сэр?

Джон тоже промок насквозь и дрожал от холода.

– Нет. – Он обернулся к Наоми: – Тебе нужно переодеться во что-нибудь сухое. Иди прими горячий душ, я со всем разберусь.

– Мы должны вернуться, – возразила она. – Надо проверить пруд на ферме Грибблов. Вдруг они упали в воду?

– Оденься потеплее, и мы туда сходим. Мы их найдем, обязательно. Они где-нибудь рядом.

Крепкий полицейский посмотрел на своего молодого товарища:

– Я пойду посмотрю снаружи. А ты оставайся и записывай всех, кто будет входить в дом.

Не успела Наоми выйти из кухни, как в дверь снова постучали. Джон открыл. На пороге стоял высокий мужчина лет сорока, с темными волнистыми волосами, в плаще, безупречном сером костюме, белой рубашке с галстуком и начищенных черных ботинках. Странно приплюснутый, словно не один раз сломанный, нос придавал ему сходство с вышедшим на пенсию боксером. Или с громилой.

– Доктор Клаэссон?

– Да.

– Инспектор Пелхэм, бюро расследований. Я буду вести следствие по вашему делу, – вежливо, но отрывисто произнес он и крепко пожал Джону руку. Взгляд у инспектора был острый и цепкий. – Полагаю, вы и миссис Клаэссон несколько ошарашены, – чуть мягче добавил он.

– Ошарашены – это не то слово, – сказал Джон.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам. Но боюсь, нам придется опечатать дом. Пожалуйста, возьмите с собой все необходимое – туалетные принадлежности, вещи, – чтобы хватило на несколько дней.

– Что? – выговорил Джон.

– Но в доме никого не было, – сказала Наоми.

– Извините, мэм, это стандартная процедура. Дом является местом преступления.

В дверь без всякого стука вошли еще двое. На них были особые белые костюмы с капюшонами, белые бахилы и перчатки. В руках они держали небольшие чемоданчики.

– Привет, Дэйв, – невозмутимо поздоровался первый.

– Привет, шеф, – бодро произнес второй. Словно они были всего лишь пара маляров, явившихся с утра пораньше перекрасить коридор.

Молодой полицейский спросил их имена и записал в свой блокнот.

– Куда… куда же мы уедем? – растерянно спросил Джон.

– У вас есть какие-нибудь родственники в округе? Вы могли бы остановиться у них. Если нет, то в гостинице или пансионе.

– Родственники есть, да, но не слишком близко. Послушайте, мы не хотим уезжать. Мы никуда не поедем без своих детей.

Инспектор Пелхэм понимающе кивнул, но тон его был по-прежнему твердым.

– Вам необходимо будет отправиться в полицейский участок, чтобы дать показания. Кто-нибудь вас отвезет. Мы уже ищем ваших детей, через минуту-другую здесь будет вертолет. Предлагаю вам переодеться, потом мы с вами и миссис Клаэссон выпьем чаю здесь, в кухне, и я задам вам пару вопросов.

– Я должен найти их.

– Мои люди обшаривают каждый куст в округе. Вашим детям три года, так?

– Да, но… – Джон осекся.

Инспектор вопросительно поднял бровь.

– Они довольно взрослые для своего возраста, – закончил Джон.

– Как и все современные дети, доктор Клаэссон. – Пелхэм бегло улыбнулся. – Они уже делали это раньше?

– Вы имеете в виду, уходили из дома? Нет, – всхлипнула Наоми.

– Разумеется, мы не можем ничего утверждать, – сказал инспектор, – но, учитывая возраст детей, искать их стоит, скорее всего, поблизости. Естественно, принимая в расчет то, что произошло, мы оповестили все аэропорты, морские порты и Евротуннель. И нам бы очень помогло, если бы вы дали их фотографию. Самую недавнюю. Не волнуйтесь, мы обязательно их найдем. – Он посмотрел на Джона, потом на Наоми. – Вы когда-нибудь раньше видели этого человека? Того, что нашли перед своей дверью? Не представляете себе, кто бы это мог быть?

Джон и Наоми Клаэссон обменялись странными взглядами, и инспектор Пелхэм не мог этого не заметить.

Даже после горячего душа, натянув свою самую теплую одежду, Наоми не могла унять дрожь. Чтобы наполнить водой электрический чайник и воткнуть его в розетку, ей потребовалось задействовать все свои умственные способности. Чайник зашумел, закипая, и в это же время снаружи раздался другой шум, почти рев, похожий на непрестанные раскаты грома.

Наоми выглянула в окно. Над верхушками деревьев, очень низко, висел вертолет. Сверху спустился Джон, в джинсах, свитере с высоким горлом и флисовой куртке. В руках у него были сумки, куда они наскоро собрали одежду и прочие нужные вещи. Через минуту в кухню вошел инспектор Пелхэм.

– Я не хочу уезжать, инспектор, – сказала Наоми. – Я должна остаться здесь, в своем доме. Пока мои дети не вернутся.

– Прошу прощения, миссис Клаэссон, мы постараемся закончить все как можно быстрее.

– Сколько это займет?

– Надеюсь, пару дней, не больше. Я вижу, у вас есть камера видеонаблюдения, вон там, под водосточным желобом. Она пишущая?

– О господи! – Джон хлопнул себя по лбу. – Ну конечно! Ее установили только в среду! – Он посмотрел на Наоми, и ее глаза чуть-чуть оживились.

– Да! Как мы могли о ней забыть?

Вслед за Джоном они прошли в его кабинет. Он открыл шкаф, где скрывалось записывающее устройство.

– Я еще не пробовал включать… кажется, надо нажать вот сюда. Сейчас проверю в инструкции. – Дрожащими руками он стал перелистывать страницы.

– Ради бога, только не сотри запись, – нервно проговорила Наоми. – Умоляю тебя, осторожнее.

Джон нажал кнопку «стоп», потом перемотал запись назад.

– Она включается от датчика движения, – сказал он. – И может снимать в темноте.

На дисплее показались цифры 00.29, потом побежали дальше назад и остановились на 19.10.

Джон нажал на «Воспроизвести».

Все трое уставились на экран. Вспыхнули фары, на подъездной дорожке появился «сааб» Джона, странно выпуклый, – объектив был сверхширокоугольный. Он припарковался рядом с «субару» Наоми, Джон вышел из машины, подошел к крыльцу и скрылся из вида.

На устройстве замигал красный огонек, означающий перерыв во времени. Появилась новая картинка.

Джон затаил дыхание.

Господи Иисусе!

В комнате повисла напряженная тишина.

Человек в темной куртке с капюшоном, в темной шапке и перчатках перелез через ограду. Он осторожно, словно пробуя воду, поставил одну ногу на гравий. Потом вторую.

– Это он, – сказала Наоми странно высоким, дрожащим голосом.

Человек замер. Потом сделал еще один шаг. Ступая почти на цыпочках, он стал приближаться к крыльцу.

Потом…

Через ограду перелезли еще двое. Оба в темных шапках и куртках на молнии, воротники подняты, лица почти полностью скрыты очками. Первый остановился, потом сделал еще пару шагов, потом снова остановился и вытащил из кармана какой-то непонятный предмет. Что-то длинное и тонкое, похожее на инструмент.

Он взошел на крыльцо и скрылся из поля зрения камеры. И снова показался через несколько секунд – в его руке был зажат пистолет. Тот самый пистолет!

В ту же секунду один из тех двоих подбежал к нему и поднял свой пистолет. Из дула вылетела вспышка света.

Голова человека дернулась вверх, он выронил пистолет и повалился на гравий, раскинув руки.

Там они его и нашли, с ужасом подумала Наоми.

Потом…

Нет!

Этого не может быть. Это действительно сон, дурной сон. На экране появились Люк и Фиби, в пальто и резиновых сапогах. Они подбежали к людям в очках и бросились в их объятия.

Затем все четверо поспешили к ограде. Люди в очках помогли Люку и Фиби перебраться через нее и все скрылись по ту сторону забора.

Мигающий огонек. Перерыв во времени.

На крыльцо вышел Джон в халате, с ружьем в руках и двинулся к лежащему на земле телу.

– Нет! – крикнула Наоми. – НЕТ! ПЕРЕМОТАЙ НАЗАД, ДЖОН, ПОЖАЛУЙСТА! О ГОСПОДИ, ПЕРЕМОТАЙ НАЗАД!

Он отмотал назад. Но картинка на экране была той же самой. Люк и Фиби перелезают через ограду. Потом на крыльцо выходит он сам с ружьем.

Джон нажал на «стоп».

Некоторое время все потрясенно молчали. Джон обернулся к инспектору:

– Вы по-прежнему думаете, что нужно искать их поблизости?

В его голосе не было ни ехидства, ни злости, ни даже отчаяния – только безграничная, абсолютная беспомощность.

Наоми сидела напротив детективов. Хотя никто не намекнул об этом ни единым словом и в полиции с ними обращались очень вежливо и благожелательно, было ясно, что подозрения с них до конца не сняты. Именно поэтому ее и Джона опрашивали отдельно.

На видеокамере, укрепленной высоко на стене, над ее головой, мигал красный огонек. Комната была маленькая и без окон, но вполне безобидная. Кремовые стены были недавно покрашены, и ковер под ногами тоже пах как новый. Несколько удобных красных кресел и кофейный столик составляли всю обстановку.

Детективов было двое. Мужчина, лет сорока с небольшим, огромный, в светло-коричневом костюме, с непроницаемым лицом, и женщина, лет на десять моложе, с короткими рыжими волосами, пухлыми щеками и маленькими подозрительными глазками. На ней была синяя куртка с эмблемой какого-то клуба на груди, водолазка и просторные брюки.

Наоми поразило, что журналисты практически мгновенно проведали о происшествии. Полиция оцепила подъездную дорожку, но уже через час после того, как прибыли детективы, фотографы, оккупировавшие пастбище, уже снимали место преступления через длиннофокусные объективы, а в конце дороги скопилось не меньше дюжины автомобилей с эмблемами различных телеканалов, включая оператора на кране-стрелке.

Детектив-мужчина включил диктофон.

– Детектив сержант Том Хамболт и детектив констебль Джо Ньюман. Показания миссис Наоми Клаэссон. Шестнадцатое января, пятница… – Он взглянул на часы. – Десять часов двенадцать минут.

Его тон показался Наоми преувеличенно вежливым.

– Если вы не возражаете, миссис Клаэссон, я бы хотел начать с событий сегодняшнего утра, из-за которых вы позвонили в полицию.

Срывающимся голосом она рассказала им обо всем, что произошло утром, стараясь не упустить ни одной детали.

– Почему вы проснулись так рано, Наоми? – спросила женщина-детектив. – Если я правильно вас поняла, обычно по будням вы вставали не раньше семи.

Наоми сделала глоток горячего сладкого чая.

– У вас есть дети? – спросила она в ответ.

– Есть.

– Тогда вы знаете, что такое материнское чутье?

Женщина кивнула. Наоми взглянула на сержанта Хамболта. Он тоже кивнул.

– Я просто почувствовала: что-то не так. Не могу выразиться точнее… И еще мне надо было в туалет. – Возникла короткая пауза. Наоми повертела чашку. – Вам ведь дадут знать, да? Если они найдут детей, пока я здесь, вам дадут знать?

– Как только появятся новости, мы тут же об этом узнаем, – заверила детектив Ньюман.

– Спасибо.

Слезы подступили совсем близко, и она уже не могла сдерживаться. Пробормотав какие-то извинения, Наоми нащупала в сумочке носовой платок и отчаянно разрыдалась.

– Беседа приостановлена. Десять часов двадцать одна минута, – произнес детектив Хамболт.

* * *

Примерно через полчаса, немного успокоившись, Наоми смогла вернуться к показаниям. Снова включили диктофон. В ее голове будто постоянно прокручивалась та самая видеозапись с камеры наблюдения. Люк и Фиби подбегают к незнакомцам в куртках и очках и бросаются им на шею. Обнимают их. Целуют их. Ни Наоми, ни Джон ни разу не видели от них такого проявления чувств.

Люк и Фиби обрадовались этим людям так, словно они были их родителями.

Внезапно ужасная догадка заставила ее похолодеть.

А что, если…

Что, если…

Что, если незнакомцы – их настоящие родители?

Нет, не может быть. Тем более что Люк и Фиби похожи на них с Джоном, это все замечают. И сама Наоми, когда смотрела на Люка, видела в нем черты Джона. Сходство было более чем очевидным.

На смену этой пришла другая мысль, еще ужаснее. Это было первое, о чем она подумала, когда увидела, что на вешалке нет детских пальто, а перед крыльцом лежит тело. Она уставилась на стол, слушая ровное гудение кондиционера. Эту самую мысль она отгоняла, когда бежала, спотыкаясь, по дороге, когда пробиралась сквозь раскисшее поле.

Мысль, которой ни в коем случае нельзя…

– Миссис Клаэссон? – мягко, но настойчиво повторил сержант Хамболт.

Наоми подняла глаза.

– Хотите еще немного отдохнуть или мы можем начать?

– Может быть, позвать врача, он даст вам успокоительное? – спросила Джо Ньюман.

Она закрыла глаза и покачала головой.

– Скажите… А педофилы… они ведь часто охотятся в Интернете? Заходят в чаты, заговаривают с детьми, втираются к ним в доверие, а потом выманивают на встречу? Так часто происходит, да?

Детективы переглянулись, потом сержант Хамболт сказал:

– Да, такая опасность существует, но, как правило, это касается детей более старшего возраста. В три года… они слишком малы для этого.

– Не думаю, что в три года ваши дети зависали где-нибудь в чатах, – добавила Джо Ньюман.

– В плане интеллекта они гораздо старше, – сказала Наоми. – Старше, чем вы можете себе представить.

Джо посмотрела на нее понимающе и в то же время скептически. Ну да, мы обе матери, а все матери считают, что их дети особенные, казалось, говорил ее взгляд.

– У ваших детей был свободный доступ к Интернету? – спросил Хамболт.

– Мы подарили им компьютер. В прошлое воскресенье, на день рождения. И я очень удивилась, когда увидела, что за сайты они посещали. Большей частью научные.

Хамболт поднял бровь:

– В три года?

– Говорю вам, интеллектуально они гораздо старше. Я не преувеличиваю. Они вроде… вундеркиндов.

– Мы проверим все компьютеры в вашем доме, миссис Клаэссон, – сказала Джо Ньюман. – Если они общались с кем-то в чатах, мы обязательно все отследим.

– Послушайте… Я понимаю, конечно, что все эти вопросы – обязательная процедура. Но моих детей похитили, а мы сидим здесь… Я не хочу. Я не могу. Я должна найти их. Мы же теряем время, это неправильно. Разве нельзя отложить мои показания на потом?

Детектив Ньюман сочувственно улыбнулась:

– Ваши показания очень важны, потому что они могут помочь нам в поисках детей.

Недавно Наоми прочитала, что из девяноста восьми детей, убитых в Англии в прошлом году, только трое пострадали от рук преступников, не являющихся их ближайшими родственниками или знакомыми.

– Это настоящая причина? – спросила она. – Или вы держите меня здесь потому, что я подозреваемая? Я права?

Детективы как будто немного смутились.

– Господи, да что же происходит? У вас есть запись с камеры, на ней ясно видно, что моих детей украли какие-то незнакомцы, а я сижу здесь? Почему, ответьте мне?

– Вы не являетесь подозреваемой, миссис Клаэссон, – сказал сержант Хамболт.

– У нас на пороге лежит мертвец, моих детей украли, а вы, вместо того чтобы искать их, допрашиваете меня? В соседней комнате сидит Джон, его тоже допрашивают, и вы собираетесь сличить наши показания? Так вот, я скажу вам уже сейчас: они совпадут. Понятно?

Детективы немного помолчали.

– Позвольте мне немного успокоить вас, миссис Клаэссон, – вступила Джо Ньюман. – В настоящий момент мы делаем все, чтобы найти ваших детей. Проводятся все необходимые мероприятия. Все силы местной полиции брошены на поиски; мы прочесываем каждый сантиметр. Местность просматривается с вертолета.

Наоми неохотно кивнула. Что еще ей оставалось делать?

Последовали новые вопросы. Десятки вопросов, один за другим. Какие отношения у них с мужем? С детьми? С соседями? С друзьями? С друзьями детей?

Она старалась отвечать подробно и правдиво. Но детективы, кажется, так и не поверили ей насчет умственных способностей Люка и Фиби.

– Вы сказали, что ваша мать видела этого человека во вторник? Того самого, что вы нашли возле своей двери?

Наоми покачала головой:

– Я этого не говорила. Я сказала, что она видела какого-то молодого мужчину…

Ее вдруг осенило.

– Распятие! Она сказала, что у него на груди висело распятие! Я… я не посмотрела утром. Проверьте, есть ли у него распятие?

Хамболт сделал пометку в блокноте:

– Я узнаю.

– У Люка и Фиби есть родинки или шрамы? – немного неловко спросила детектив Ньюман.

– Н-н-нет… Кажется, нет. Нет.

– Вы помните, что они ели в последний раз?

– Что они ели? – повторила Наоми. – А зачем…

Тут она вспомнила. Некоторое время назад они с Джоном смотрели сериал. Главный герой работал судебно-медицинским экспертом. В одном из эпизодов полиция разыскивала пропавшего ребенка, и детективы расспрашивали родителей, есть ли у него на теле особые отметки и что он ел последний раз.

Если полиция найдет тела, это поможет опознать их. По особым приметам или по содержимому желудка.

Дверь внезапно открылась, вошел инспектор Пелхэм, все в том же плаще.

– Простите, что прерываю вас, – сказал он, глядя прямо на Наоми, – но, полагаю, вам следует знать. У нас есть кое-какие новости.

Еще до того, как Джона и Наоми развели по разным комнатам для снятия показаний, к ним прикомандировали офицера Ренату Хэррисон. Она должна была сопровождать их повсюду и прикрывать от прессы. Ренате было около сорока, она носила короткую стрижку и была одета строго, в костюм в мелкую клетку и кремовую блузку с кружевным воротничком, но держалась тем не менее очень дружелюбно.

Сейчас она привела Джона и Наоми в кабинет инспектора и усадила за небольшой круглый стол.

Инспектор Пелхэм пришел несколько минут спустя. Он закрыл дверь, снял плащ и повесил его на крючок. За те три часа, что они не виделись, заметила Наоми, Пелхэм подрастерял свой лоск. Его рубашка измялась, галстук съехал на сторону, а лоб блестел от пота.

– Итак, – проговорил он, усаживаясь за стол, и оглядел Джона и Наоми. – Чтобы не тянуть время, скажу сразу: мы нашли машину в Кейборне, на стоянке возле здания школы, и полагаем, что она принадлежит тому самому мужчине, которого вы обнаружили утром. Она простояла там всю ночь. Машина была взята напрокат в Брайтоне, в агентстве Avis, три дня назад. Молодой человек, который ее арендовал, подходит под описание нашего незнакомца; он предъявил американские водительские права и расплатился кредитной карточкой. Карточка и права на имя Брюса Престона находились в бумажнике. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Джон и Наоми одновременно покачали головой.

– Мы не знаем такого человека, – сказал Джон.

– В Америке еще ночь. – Пелхэм взглянул на часы. – Мы не сможем выяснить его настоящее имя до тех пор, пока не начнется рабочий день. В багажнике автомобиля был обнаружен лэптоп и вместе с мобильным телефоном передан экспертам. Надеюсь, мы сможем оттуда что-нибудь вытащить.

Он встал, подошел к письменному столу, взял коричневый конверт и вытащил оттуда фотографию.

– Это увеличенная копия снимка, который также находился в бумажнике Брюса Престона. Вам знакома эта женщина?

Джон и Наоми посмотрели на фотографию. Симпатичная девушка, похожая на южноамериканку, с длинными черными волосами, в простом летнем платье, стояла на веранде какого-то дома.

– Нет, – сказал Джон.

– Мы никогда ее не видели, – добавила Наоми.

– Вам говорит о чем-нибудь имя Лара?

Они снова покачали головой.

– Но кажется, этот молодой человек несколько раз прошептал «Лара», когда мы его нашли, – сказала Наоми.

– Больше ничего?

– Нет.

– В скорой он тоже несколько раз называл это имя. До того как потерял сознание, – сказал Пелхэм. – Вы упомянули религиозную секту – Апостолы третьего тысячелетия. Пока мы не получили никаких новых сведений – ждем начала рабочего дня в Америке, как я уже сказал.

– Этот человек выживет? – спросила Наоми.

– Два лучших нейрохирурга в графстве борются за его жизнь. Но прогнозы неважные. – Пелхэм пожал плечами. – Не знаю. – Он немного помолчал и заговорил снова: – Ну ладно. Есть еще новости, но учтите – это строго конфиденциально. Я бы очень попросил вас не разглашать эту информацию, особенно прессе. Это понятно?

– Да, – ответил Джон.

– Журналисты лезут во все щели. Не говорите им ничего, ни слова, ни звука – до тех пор, пока не получите санкции сержанта Хэррисон. Ясно?

Джон взглянул на Наоми:

– Да.

– Вы хотите выступить с обращением к похитителям? По телевидению?

– Мы готовы на все, – кивнула Наоми.

– Хорошо. Мы организуем прямой эфир на BBC, на Sky и еще нескольких телеканалах. Так вот. Прошлой ночью одна из жительниц Кейборна, выгуливая собаку, заметила красный спортивный автомобиль «мицубиси». Машина дважды медленно проехала через всю деревню, как будто водитель заблудился или что-нибудь искал. Она обратила на это внимание, но, к сожалению, не запомнила номер. Тем не менее самое интересное – офицер на таможне в Евротуннеле сообщил, что сегодня, в три часа утра, он видел красную спортивную «мицубиси» с четырьмя пассажирами. Женщина, мужчина и двое маленьких детей на заднем сиденье. Мальчик и девочка.

– Боже мой. – Джон сжал руку Наоми.

Инспектор Пелхэм снял пиджак и повесил его на спинку стула. Его рубашка, мокрая от пота, местами прилипла к могучему торсу.

– Камеры наблюдения в Евротуннеле фиксируют каждый автомобиль, проходящий таможню, и сейчас мы проверяем все записи. Может быть, этот конец никуда не приведет, но от вашего дома до Евротуннеля как раз два с половиной часа езды по ночной дороге. По времени совпадает. Мы уже связались с Интерполом и разослали описание Люка и Фиби во все аэропорты Европы, включая частные, и на все железнодорожные вокзалы.

– Вы думаете, они за границей? – спросила Наоми. – Уже за границей? Но куда они… то есть куда их… – Она покачала головой и горько разрыдалась. – Нет, господи. Нет, нет, нет, нет!

Джон сжал ее руку еще крепче, но Наоми, казалось, этого не почувствовала. Он отчаянно подыскивал подходящие слова, чтобы хоть как-нибудь утешить ее, подбодрить, как будто успокаивая Наоми, он успокаивал и сам себя. Но в голову ничего не приходило. Мысли путались.

– Значит, вы больше не будете разыскивать их в округе? – спросила Наоми.

– Сейчас наш сотрудник находится на пути к Евротуннелю с фотографией Люка и Фиби. Если таможенный офицер опознает детей, то мы ограничим поиски на местности и бросим силы на работу в новом направлении. Но пока поиски продолжаются в прежнем масштабе.

– Когда мы сможем вернуться домой?

– Как только эксперты закончат работу с вашим домом и вокруг него. Я думаю, завтра или в крайнем случае послезавтра. Сержант Хэррисон поможет вам подыскать номер в гостинице. И либо она, либо еще кто-нибудь из наших коллег будут находиться рядом с вами, чтобы прикрыть от журналистов и в случае чего защитить.

Джон уныло кивнул.

– Я не хочу отправляться в гостиницу, – сказала Наоми. – Я хочу присоединиться к поискам.

Пелхэм покачал головой:

– Я вас прекрасно понимаю. Но поверьте мне, я задействовал в поисках всех своих людей. Самое полезное, что вы сейчас можете сделать, – это ответить еще на кое-какие вопросы. Нам необходимы полные списки всех ваших родственников, а также друзей, коллег и соседей.

Джон снова пожал руку Наоми, и на этот раз она слабо сжала ее в ответ.

– Конечно, – сказал он. – Мы сделаем все, что нужно. Пелхэм встал.

– Если хотите, мы можем предоставить вам психолога.

– Психолога? – переспросил Джон.

– Нет, – с нажимом сказала Наоми. – Мне не нужен психолог. Мне не нужны никакие… никакие неадекватные социальные работники, которые будут учить меня, как мне справиться с моим несчастьем. Мне нужны мои дети. Пожалуйста, найдите их. Я сделаю все, что надо. Все, что угодно.

Пелхэм кивнул.

Евротуннель.

Красная спортивная «мицубиси».

Двое детей на заднем сиденье, мальчик и девочка.

Три часа утра.

Ей не нужны были другие доказательства. В глубине души Наоми была уверена, что это они.

В этот час рыбацкие лодки то и дело сновали мимо, и никто не обратил внимания на еще один маленький катер, причаливший к выложенной камнем набережной в порту Уранополиса.

Вокруг было необыкновенно много монахов и паломников. Маленький городок на северном побережье Греции служил перевалочным пунктом для тех, кому нужно было попасть в один из двадцати расположенных на Афонском полуострове монастырей.

И это был ближайший порт для еще одного монастыря, располагавшегося на крошечном острове милях в десяти к югу.

Пассажир катера спрыгнул на землю, и судно снова умчалось в ночь.

Лара Герарди, с волосами скрученными в узел и убранными под бейсболку, в мешковатой куртке, джинсах и кроссовках, с небольшим рюкзачком на спине, прошла мимо длинного ряда пришвартованных к пристани рыбацких лодок, вышла на асфальтированную дорогу, миновала несколько шумных ресторанчиков и кафе и оказалась на главной улице городка.

Море сегодня было спокойнее, чем ожидал шкипер, и они добрались до порта на четверть часа раньше, чем рассчитывали. Лара зашла в переполненный бар, заказала воду и медленно выпила ее, стоя на тротуаре и с отвращением рассматривая выставленные в витрине небольшой лавки сувениры со Святой горы Афон. Подошло такси.

Она закинула рюкзак на заднее сиденье и забралась в автомобиль. Через несколько минут такси выбралось из города и устремилось к аэропорту Фессалоники, в двух с половиной часах езды от Уранополиса. Было семь часов вечера.

В одиннадцать она села в самолет до Афин. Ночь Лара провела в аэропорту, скрючившись на скамейке и подложив под голову рюкзак.

В восемь часов утра, семь по британскому времени, она поднялась на борт самолета, который должен был приземлиться в аэропорту Хитроу в Лондоне.

Дата добавления: 2015-07-12