18 страница. — Ты не будешь даже знать, откуда начать поиски, — сказал Маркус

— Ты не будешь даже знать, откуда начать поиски, — сказал Маркус. — Хочешь работать с Партиалами сообща? Тогда доверься Винси. Помоги нам предупредить Ист-Мидоу — и людей, и Партиалов.

— Нам не удастся помочь людям освободиться от оккупации, если мы сообщим оккупантам, куда направляемся, — заметил Вульф.

— Сейчас совершенно не подходящее время, чтобы упоминать об этом, — отозвался Маркус, бросая на командующего суровый взгляд, а затем снова посмотрел на Киру, которая изо всех сил пыталась не закричать. Она дышала осторожно, заставляя себя успокоиться. «Это просто еще одно препятствие, — сказала себе девушка. — Я преодолевала другие, смогу преодолеть и это».

— Это всегда сложнее всего, — произнесла она.

Маркус приподнял бровь.

— Эвакуация всего населения Земли из зоны загрязнения радиацией?

Кира ответила ему печальной улыбкой:

— Принятие того, что я не могу поправить все на свете.

Она свернулась в своем спальном мешке в стороне от остальных и попыталась заснуть. Утром встать нужно было рано, чтобы как можно быстрее добраться до Ист-Мидоу. Партиалы должны прислушаться к голосу разума. Кира видела слишком много групп, подобных группам Грина и Фалина, растерянных и лишившихся направляющей силы в результате того, что Морган все глубже уходила в предмет своей одержимости. Партиалы держали остров в подчинении потому, что не знали, что делать еще. Кире ведь удастся убедить их в своем плане?

«Я должна спасти всех, — подумала она. — Другое я принять не смогу. Я никого не оставлю позади.

Никого, кроме…»

Когда она заснула, ей приснился Сэмм.

* * *

Ранним утром Маркус и Грин разбудили Киру, и группа продолжила путь в Ист-Мидоу. Шоссе Ньюбридж-роуд было широким и прямым, а по его сторонам стояли деревья, магазины и рушащиеся дома. На разделительной полосе, которая когда-то была покрыта газонной травой, теперь росли кустарник и молодые деревца, пригнувшиеся к земле и белые от сугробов снега. Ночью буря прекратилась, и теперь путникам было видно дальше, чем когда бы то ни было за все последние дни, но солнце, отражаясь от безупречно-белого покрова, слепило глаза. Легкий ветерок поднимал с вершин сугробов мелкую крупку, и посреди белого поля вставали молочного цвета призраки. Корка на поверхности снежного покрова была хрупкой, и с каждым шагом путники проваливались почти по пояс.

Чтобы преодолеть милю, им потребовался почти час.

Чем ближе они подходили к Ист-Мидоу, тем явственнее Кира ощущала, как ее нервы все больше натягиваются, а ожидание становится все более напряженным. Город был знакомым — это был единственные дом, которые она помнила, — но в то же время казался невероятно чужим; он стоял пустой, погребенной под безжизненной пеленой снега. Миновав дорожную заставу, путники повернули на запад и вскоре увидели госпиталь, который заметно возвышался над остальной частью города. Это было самое высокое здание в радиусе нескольких миль, однако, в то время как раньше госпиталь являлся сердцем жизни поселения, сейчас он стоял бледный и омертвелый, а ведущая к нему улица оставалась тиха, будто кладбище. Кира всю жизнь провела среди заброшенных развалин погибшей цивилизации — среди развалин домов и зданий и полных скелетов машин; она носила одежду погибших девочек и жила в домах мертвых мужчин; она встречалась взглядами с тысячей безжизненных глаз, смотрящих с семейных фотографий тех, кто не выжил. Это никогда не беспокоило ее, потому что просто не могло — потому что другого мира она не знала. Старый мир погиб, и на его пепле она и остальные строили новый. Теперь же ее собственный мир показался Кире тем, их миром, а ее жизнь стала бездыханной руиной. Девушка будто онемела, и холода в ней стало больше, чем в воздухе, снегу и крошечных струйках льда, катящихся вниз по ее обветренному лицу.

В приемной госпиталя в глухом молчании и одиночестве сидела дежурная медсестра. С изумленным видом она подняла взгляд: появление гостей стало для нее такой же неожиданностью, как и ее присутствие здесь для группы. Спустя мгновение Кира узнала ее по тому давнему времени, когда была интерном.

— Сэнди?

Женщина вежливо улыбнулась, но в глазах ее стояло смятение. Кира отвела в сторону длинную полоску одеяла, которую использовала в качестве шарфа, и глаза Сэнди расширились.

— Кира Уокер?

Кира немного смущенно улыбнулась ей в ответ.

— Привет.

Из-за нее этот город прошел через ад, ежедневные казни, с помощью которых Партиалы пытались заставить ее выйти из своего укрытия. Возможно, Сэнди потеряла в те дни кого-то из тех, кого любила. Кира смотрела, как медсестра поднялась на ноги и шагнула к ней, сначала неуверенно, а потом, мгновение спустя, бросилась бежать и, чуть не плача, заключила Киру в объятия, не обращая внимания на то, что грудь и ноги девушки были влажными от талого снега.

Кира тоже обняла ее.

— Где все?

— В бегах, — ответила Сэнди, — или готовятся бежать. Гару прислал сообщение, что Партиалы скоро нанесут последний удар, чтобы избавиться от нас навсегда. — Ее лицо побледнело от страха. — Они собираются стереть нас с лица земли.

— Это не Партиалы, — мрачно проговорил Грин.

Кира в раздумьях нахмурила лоб.

— Где Гару?

— Мы его не видели, — ответила Сэнди, — но разговаривали с беженцами, которые его встречали. Его сообщение дошло до нас за несколько недель до того, как начался снег, и с тех пор мы в любой удобный момент тайно выводили людей из города. Сейчас в Ист-Мидоу почти не осталось Партиалов — они здесь больше для виду, чем для чего-либо еще, — так что мы можем покидать поселение более свободно.

— Партиалы ушли сражаться с повстанцами? — спросила Кира.

Сэнди покачала головой.

— Они уходят для того, чтобы разбомбить весь город и уничтожить нас.

— Они не стали бы этого делать, — произнесла Кира и собиралась было рассказать о Деларосе и бомбе, но решила, что сейчас не время. «Главное, что все достаточно напуганы и бегут», — подумала она. — Но Гару прав, мы все в опасности. — Как насчет тебя? Почему ты не ушла?

— В городе по-прежнему есть раненые, — ответила Сэнди. — Кто-то должен остаться и заботиться о них. Сестра Харди тоже здесь.

— А Скоусен? — спросил Маркус.

Сэнди покачала головой.

— Несколько недель назад, когда только стало известно о биооружии, Партиалы забрали его. — Она заметила смятение на лицах слушателей и нахмурилась. — Вы не знали? Есть чума, которая убивает Партиалов, — РМ для них самих. Судя по всему, кто-то наконец-то дал им попробовать их собственной… отравы. Это другая причина, по которой их армия покинула город: никто не хотел оставаться здесь после того, как Партиалы начали умирать.

Кира гадала, как Скоусен или кто-либо еще мог так быстро создать чуму для Партиалов, но это было последней из ее проблем. Откуда бы чума ни взялась, она станет еще одним препятствием, которое убедит людей и Партиалов, что они никогда не посмеют доверять друг другу. Кира сжала кулак, будто ее надежда была материальным объектом и она пыталась удержать ее.

— Вы должны немедленно уходить, — сказала Кира. — С вашей стороны было очень храбро остаться, но пришло время бежать. Партиалы тоже покинут город, так что больше новых пациентов появляться не будет. Проследи, чтобы все оделись, соберите всю еду и лекарства, которые сможете, и уходите.

Сэнди покачала головой.

— Двое из наших больных не могут даже ходить.

— Тогда мы потащим их в повозках, как рикши, — сказала Кира. — Я повезу одну сама. Угроза реальна, и времени у нас нет — пора уходить.

Сэнди помедлила мгновение в нерешительности, а затем кивнула и побежала по коридору. Не успела она сделать и несколько шагов, как воздух взорвался гулким раскатистым звуком. Сначала он отдался внутри Киры, встряхнув грудную клетку, а затем низким, неуклонным боем стал пульсировать в ушах. Кира поглядела на Сэнди, которая в ответ только покачала головой. Она тоже не понимала, что происходит.

— Это вертушка, — произнес Маркус. — Летающее средство передвижения, как аэроплан с вертикальным взлетом. Мы видели такие в Уайт-Плейнс. — Он поглядел на Сэнди. — Вы не узнали этот шум?

— Мы никогда раньше не видели ничего, что могло бы летать, — ответила Сэнди. — Я слышу этот звук в первый раз.

Дверь на лестницу распахнулась, и в коридор с безумием в глазах выскочила Сестра Харди. С трудом дыша, она схватилась для опоры за дверную раму.

— Они на крыше, — выдохнула она. — Они пришли за нашими пациентами. А это… Кира Уокер?

Кира сделала шаг вперед и подняла винтовку, готовая к бою.

— Партиалы?

Харди оправилась от своего шока и кивнула, все еще задыхаясь. Кира снова шагнула вперед.

— Куда они забирают больных?

— Они никуда их не забирают, — ответила Харди. Пошатываясь, она вошла в приемную, и теперь Кира увидела, что из руки медсестры течет кровь.

— Они переходят из комнаты в комнату и убивают их. — Зажимая руку, она попыталась вдохнуть. — Они берут у пациентов кровь.

Кира поглядела на Грина и прорычала:

— Кровавый Человек.

— Сейчас самое время, черт их побери, — проговорил Грин, поднимая винтовку и решительным шагом направляясь к лестнице. — Мне давно не терпится поболтать с ним.

Кира стала поднимать по лестнице следом за ним, а за ней по пятам шел Маркус. Они не останавливались на каждом этаже, как в торговом комплексе, а неуклонно приближались к крыше. Сверху раздался крик, который почти сразу же был оборвал выстрелом и грохотом захлопнувшейся двери.

— Кажется, это восьмой этаж, — произнесла Кира.

— Как только армия Морган прибыла, Партиалы конфисковали почти все солнечные панели, — сообщил Маркус. — Пациентов переместили наверх, потому что так оставшиеся панели работают немного эффективнее. На нижних уровнях электроснабжение полностью отключено.

— Ты еще не ощущаешь их через линк? — спросила Кира Грина.

— Нет. Однако, как только я что-нибудь почувствую, они тоже узнают, что мы здесь.

— Тем не менее они не будут знать, кто мы, — произнесла Кира. — Ты можешь быть любым Партиалом. Они не поймут, что ты враг.

— Они поймут, что я не Айви, — ответил Грин, — а это, по-моему, единственное различие, которое имеет для них значение. — Он сжал зубы и зарычал, а затем внезапно остановился на площадке между пятым и шестым этажом. — Иди первая.

— Ничего себе, — удивился Маркус. — Кто же отправляет даму первой в бой?

— Мудрый боец, — ответила Кира и, не замедляя шаг, обогнала Грина.

— Я могу немного воспринимать линк, но Айви не смогут засечь меня через него. Это подарит нам где-то десять дополнительных секунд перед тем, как они узнают, что мы здесь, но это лучше, чем ничего.
На подходе к седьмому этажу она начала ощущать Партиалов — их было немного, не более трех-четырех. Кира вспомнила жертв, которых видела раньше, — Партиала на причале и вмерзшего в снег Товара, — и почувствовала, как вскипает ее кровь. Она вспомнила умирающую Керри, которая плакала, пока жизнь ускользала от нее. «Мы пытаемся уберечь вас», — сказала перед смертью девушка, и Кира до сих пор не смогла отделаться от этих слов. Уберечь от чего?

От кого? Кира покачала головой, отмахиваясь от сомнений, как от паутины. Айви и Кровавый Человек, которому они служили, являлись злом. Она пресечет это зло.

Восьмой этаж. Кира ясно ощущала Айви через линк. Практика дала результаты, и она перешла к боевому режиму с той же легкостью, как если бы натянула старую перчатку. Грин, задержав дыхание, ждал внизу, давая девушке время напасть. Маркус пригнулся рядом с ней у верхней ступеньки, держа винтовку наготове. Кира закрыла глаза и сосредоточилась, пытаясь уловить присутствие Айви, определить их расположение как можно точнее.

«Этого сохранили. Движемся дальше».

«Нужно поспешить. Осталось мало времени».

За этими сообщениями стояло что-то еще, что-то большее и более мощное, напоминающее смутные очертания кита, проплывающего на грани видимости в глубине моря. «Кровавый Человек», — подумала Кира.

Интенсивность линка была той же, что она ощущала от других членов Доверия, и это еще больше сбило ее с толку. «Что ты такое?» — подумала девушка.

В коридоре впереди оказалось пусто: все Айви работали в разных палатах. Кира беззвучно толкнула дверь. Прижимая винтовку к щеке и плечу, она целилась перед собой, готовая убить любого, кто покажется. Девушка шагнула в угол, воспользовавшись этим небольшим прикрытием, и, как только в зону ее огня вошел первый Айви, она выстрела очередью прямо ему в грудь, и в мгновение ока он упал. Банка с кровью выпала из его безжизненной руки и прокатилась по полу. Линк взорвался предупреждением: «Смерть. Нападение. На изготовку! Внимание!» Краем глаза Кира заметила, как появилась еще одна голова, но, не успела она повернуть дуло винтовки, как Маркус уже открыл огонь, и голова снова скрылась за дверью. По лестнице бегом на помощь к Кире и Маркусу поднялся Грин, и Кира ощутила через линк рябь узнавания: Айви засекли новоприбывшего. Когда они поняли, что на них нападают и люди, и Партиалы, то за узнаванием последовало смятение.

Глубинное присутствие, темная форма на задворках сознания Киры, шевельнулось, и девушка снова нацелила винтовку в прежнее место. «Только покажись, — думала она, мысленно призывая, чтобы существо вышло на свет. — Дай мне только один шанс, и я окончу это шоу ужасов раз и навсегда».

— Вы должны понимать, что в этой атаке нет ничего личного, — произнес голос, и Кира почувствовала, как ее сердце ухнуло вниз, земля ушла из-под ног, а весь мир прекратился в бездонную черную дыру. — Мы пытаемся сохранить этот мир, чтобы он мог стать частью нового. Считайте это честью: ваше тело и ваша кровь послужат семенами для нового Эдема.

Он вошел в коридор с противоположного конца, и винтовка Киры опустилась от щеки, выпала из рук и ударилась о пол, а девушка уставилась на Кровавого Человека, который шел по направлению к ней, освещенный яркими флуоресцентными лампами.

— Кира? — произнес Маркус. Грин поднял винтовку, готовый стрелять, но Кира сумела только поднять руку и покачать головой.

Девушка чувствовала, как ее ноги дрожат, живот скручивается узлами, а руки хотят потянуться вперед и прикоснуться к нему, хотя разум вопил, чтобы она бежала, остановила его, убила его, закричала. Она оперлась о стену и неотрывно смотрела в лицо, которое являлось ей в снах, а затем произнесла слово, которое не срывалось с ее губ с тех пор, как ей было пять лет.

— Папа?

Глава 36

Армин Дхурвасула уставился на Киру в ответ. Его темные глаза сверкали, оценивая ее. Кира чувствовала его эмоции через линк — удивление, и неуверенность, и яростную решимость, столь мощную, что у девушки зашлось дыхание. Ее отец сделал шаг вперед, будто пытаясь получше ее рассмотреть, и на его лице расплылась широкая, почти мальчишеская улыбка.

— Кира! — крикнул он и бросился бежать к ней, вытирая руки о полотенце. — Кира, ты жива!

Грин поднял винтовку, собираясь открыть огонь, но Армин ошеломил его таким мощным потоком линка, что у даже Киры подогнулись колени. Маркус схватил ее за руку, чтобы не дать упасть. Когда Армин приблизился, Кира сама крепко сжала руку Маркуса.

— Не прикасайся ко мне, — прошипела она отцу.

— Кира, — произнес Армин. — Ты не представляешь, как я счастлив видеть тебя. Я был уверен, что ты погибла во время Раскола — разумеется, у тебя был иммунитет против РМ, но, когда я наконец добрался до дома, тебя там уже не оказалось.

— Я… много недель была одна.

— Это было время хаоса, — сказал Армин. — Но сейчас ты здесь, и вместе мы можем сотворить так много…

— Чем ты занимаешься? — требовательно спросила Кира. — Это ты Кровавый Человек? Это ты оставляешь… повсюду… расчлененные трупы? Как ты мог?

— Я сохраняю их, — просто ответил он. — Миру приходит конец. Ты думала, что концом света был Раскол, но он, по сравнению с происходящим сейчас, — всего лишь пушечный выстрел. Последние тринадцать лет были долгим, медленным, кровоточащим трепыханием иллюзии жизни на пути к настоящему моменту — окончательной гибели. Партиалы умрут через несколько месяцев, люди — вскоре после них. Невероятная зима Джерри только ускорит неотвратимое. Сколько, по твоему мнению, у нас осталось времени?

— Значит, лишь потому, что мы умираем, нужно всех убить? — спросила Кира. — Будто мы сейчас стали чем-то вроде… игровой площадкой социопата? Да что с тобой такое?

— Я не получаю удовольствие от того, что делаю, — произнес Армин. — Не думай, будто я бессердечный, потому, что принял неизбежное. Я не более жесток, чем онколог, который говорит больному раком пациенту, что жить ему осталось всего месяц. Доктор не чудовище, он просто выполняет свою работу. Разница же в следующем: я могу сделать то, что никогда не было под силу ни одному онкологу; ни врачу, ни политику, ни святому. Я могу сохранить их, Кира.

— Поубивав всех?

— Собрав образцы лучшего в них — их силы, воли, изобретательности. Всего, что заключено в их ДНК. — Он поднял в руке банку с кровью и волокнами и внимательно посмотрел в глаза девушки. — Кира, как ты думаешь, что произойдет, когда наступит конец света?

— Однажды мы его уже пережили, — ответила Кира. — Мы сможем пережить его снова.

— Не сможем. — Он покачал головой. — Знаешь, у нас был план для всего мира. Я до сих пор верю, что он мог бы сработать. Я сам конструировал ту биологию, и она была безупречной. Но теперь все это потеряно. Невозможным план сделала человеческая натура, человеческая и партиалская.

— Значит, я была права, — проговорила Кира. Она посмотрела на Грина и Маркуса, а затем снова на своего отца. — Я разгадала паззл; я раскрыла процессы, которые ты создал: тайны, погребенные в РМ, «сроке годности» и ДНК Партиалов. Я знала, что план существовал и что это был план мира, потому что я знала тебя. — Ее глаза помрачнели, и девушка с ужасом уставилась на банку в руках отца. — По крайней мере думала, что знала.

— Теперь та мечта мертва.

— Как ты можешь так говорить? — воскликнула Кира. — Вы были намерены позаботиться о жизни, которую создали; вы боролись за права Партиалов еще до их рождения. Вы знали, что им суждено стать видом второго сорта, что их не будут даже воспринимать как личностей, и вы изобрели целый план, который должен был заставить людей и Партиалов увидеть друг в друге равных, потому что только так они смогли бы выжить. Вы пытались искоренить расизм навсегда, на биологическом уровне. — Кира указала на банку с образцом, на перчатку на руке Армина, красную от подсыхающей крови, на Айви, которые молча стояли позади своего предводителя в дверях палат убитых пациентов. — Как ты дошел до того, что происходит сейчас? Как ты вообще смог убедить себя, что другого пути нет?

Лицо Армина посерьезнело, и он мрачным тоном повторил свой вопрос:

— Ты знаешь, что произойдет, когда наступит конец света? Мы называем это концом света, но на самом деле конец придет только нам. Мир останется, сама планета и жизнь на ней продолжат развиваться. Реки по-прежнему будут течь, солнце и луна — вставить и заходить, лоза — оплетать машины и дороги. Пройдет легкий дождь. Мир забудет о том, что мы когда-то существовали. Человеческий разум — блистательный зенит пяти миллиардов лет эволюции — погаснет, как свеча, и погаснет навсегда. Не потому, что пришло его время, не потому, что мир вступает на новый виток развития, но из-за того, что мы, люди, были глупы. Слишком эгоистичны, чтобы жить в мире, слишком горды, чтобы прекратить войны даже после того, как эти войны потеряли любой смысл. Ваши бесценные человеческие души, твои братья и сестры Партиалы, которые, как ты, судя по всему, считаешь, могут жить вместе бок о бок, сейчас разрывают остров на кусочки, сражаясь, убивая и умирая не потому, что видят какой-то выход, не потому, что у них есть лекарство, разгадка или решение проблемы, но потому, что таковы они сами по себе. Единственное, что осталось на всей планете ценного, — это их жизни, но и они не стоят ничего, пока другой тоже жив, и поэтому они убивают друг друга. Они отчаянно несутся к окончательной гибели. Победителем будет тот, кто останется стоять последний, и его выигрышем станет самое неизменное и самое ужасное одиночество, которое этот мир когда-либо знал.

Кира хотела было возразить, но ее взгляд упал на тело мертвого Айви, которого она застрелила. Оно лежало всего в тридцати футах от нее, а по полу растеклась густая кровь. Кира подумала о людях, которых убила, чтобы попасть сюда, о трупах, которые оставила позади. О разрушенной квартире в Нью-Йорке. О Манхэттенском мосте. Об Афе Дему. О Деларосе и ее бомбе. О собственных окровавленных руках, красных, как и руки ее отца, пронзающих кинжалом череп мертвого солдата-Партиала.

— Эти люди уже мертвы, — сказал Армин. — Оставить их в живых не является милосердием, ибо их все равно убьет кто-нибудь другой, и все же я не могу покинуть их. В их уничтожении есть и моя роль, не думай, что я забыл об этом. Не думай, что я простил себя. Но Джерри подготовил площадку для нового начала. И, когда снега растают, и солнце вернется, и мир разразится молодой зеленой листвой, я позабочусь о том, чтобы кто-нибудь был жив и видел это. Я позабочусь о том, чтобы были глаза, в которых это отразится, сознания, которые поймут, и голоса, которые поведают историю всем. Вы раскалываете себя на кусочки, чтобы подарить умирающему еще несколько мгновений жизни. Я же возьму кровь этого человека и создам дитя, и будущее, и наследие, которое проживет еще пять миллиардов лет. Которое охватит всю Землю, и дотянется до звезд, и наполнит вселенную поэзией, смехом и искусствами. Которое напишет новые книги и споет новые песни.

Кира не находила в себе сил отвести глаза от тела мертвого Айви и от всего, что оно символизировало. Слишком много крови. Слишком много потерь.

— Ты собираешься создать новый вид.

— Людей и Партиалов больше не будет существовать, — ответил Армин. — Будет только один вид, совершенный вид. Я уже делал это раньше. Я разобрал человеческий геном и расположил его составляющие в идеальном порядке, подобно нотам в симфонии. Я отшлифовал генетический образец человеческой формы через дюжины поколений технологий Партиалов, и ты знаешь это лучше, чем кто бы то ни было еще. Потому что результат — ты.

Кира подняла глаза и встретилась взглядом с отцом. Он улыбнулся.

— Ты, — проговорил он, — моя дочь, созданная из модели моей собственной ДНК, выточенная и доведенная до совершенства с помощью бесчисленных черновиков, лишенная любого следа трещинки или изъяна. Я всегда надеялся, что некоторые Партиалы последней модели выжили, так как они стали бы безупречной начальной точкой для нового мира, первым мазком кисти на новом, пустом полотне.

— Ладно, — произнес Маркус, делая шаг вперед, чтобы встать между Армином и Кирой. — На протяжении всего этого разговора я медленно сходил с ума, но последнее предложение повернуло все совершенно в другую сторону.

— Тебе нужна моя ДНК, — сказала Кира. — Моя кровь в банке, которую ты заберешь в свою лабораторию.

— Мне нужна ты, — ответил Армин. — Твое тело и твой ум.

— Я с тобой не пойду.

— У тебя нет выбора.

— Выбор есть всегда, — проговорила Кира. — Я научилась этому от человека, который стал для меня родителем в большей мере, чем ты когда-либо мог бы стать. — Она выпрямила спину. — Если тебе нужна моя кровь, то тебе придется взять ее силой.

Армин вздохнул, и сверкавшая до сих пор на его лице энергия сползла с него, будто мертвая кожа, оставив позади себя только пустой, бесстрастный взгляд.

— Ты слышала, что я собираюсь сделать, — тихо произнес он. — Ты понимаешь, что другого пути нет.

Он вытащил их чехла на поясе небольшую металлическую трубку, напоминающую садовую лопатку с заостренным концом. Точного размера и формы, чтобы пронзить человеческое тело и выпустить из него всю кровь и волокна.

— Никто из нас не может быть важнее, чем это. Даже моя собственная дочь.

Глава 37

С помощью линка доктор Крон Вейл освободил себе путь через толпу, заполонившую улицы Уайт-Плейнс. Он шел вперед, игнорируя ошеломленные взгляды Партиалов. Он выделялся благодаря одному только своему возрасту, так как ни один Партиал не выглядел здесь старше, чем на восемнадцать. Модели докторов и офицеров входили в самые первые партии, «срок годности» которых давно истек, а учитывая мощь его линка, Вейла можно было принять чуть ли не за божество, могущественное создание, которому Партиалы вынуждены были подчиняться в силу своей биологии. У дверей его гостиницы не стояли охранники, а внутри ее не было горничных. Однако уборкой по очереди занимались солдаты — пехотинцы и женщины из пилотного корпуса, — так что в здании царила суровая, военная атмосфера. Она царила во всем Уайт-Плейнс. Вейл скучал по деревенскому раю заповедника, но знал, что уже никогда туда не вернется. Вероятно, он мог бы потребовать в свое распоряжение вертушку, но что затем? Лететь в условиях похолодания и все усиливающейся бури? Взять с собой еще одну группу Партиалов и надеяться, что они поймут его намерения? Положиться на то, что Морган не отправится снова его искать? Вейл хотел еще хоть раз оказаться в заповеднике, повидаться с друзьями, которые у него там появились, но еще больше он хотел, чтобы заповедник оставался вне угрозы. Если ради этого он должен держаться в стороне, то он так и сделает.

Особенно сейчас, когда на свободе разгуливала преступница с атомной бомбой. Ставки были сделаны, и те немногие Партиалы, кто знал об опасности, рвались отправиться на людей с войной. В ужас их еще раньше привели мысли о биооружии; Вейл покинул лабораторию Морган отчасти для того, чтобы держать армию под контролем и пресекать любые планы мести. Он сомневался, что сумел бы сдержать солдат, если бы сообщил им, что к их штабу приближается группа людей с ядерной боеголовкой.

В вестибюле ждал Партиал по имени Винси. Это он предупредил Вейла о бомбе. Партиал гнался за Деларосой от самого Лонг-Айленда, но, когда потерял хитрую террористку на Манхэттене, отправился прямо в Уайт-Плейнс, чтобы подключить к поискам больше солдат. Сейчас Винси мрачно смотрел на Вейла.

— Какие-нибудь новости?

Вейл покачал головой.

— Не здесь. Поговорим в моей комнате.

Он провел Партиала к лифту. Они поднялись на верхний этаж и прошли к номеру, который Вейл превратил в командный пост. Когда дверь была закрыта и заперта, мужчина с серьезным видом повернулся к своему гостю.

— Мы покрыли Бронкс сетью патрулей и поместили вдоль побережья как можно больше наблюдателей, на случай если Делароса попытается добраться до места по воде, но результатов пока не последовало. С твоей стороны было мудро прийти сразу к нам, но мы должны принять во внимание и возможность того, что Делароса добралась до материка еще до того, как мы расставили посты.

— Я отправил людей, которых вы мне выделили, патрулировать город внутри и снаружи, — произнес Винси, соглашаясь с возможностью, что Делароса уже совсем близко. — Вот только не знаю, будет ли этого достаточно.

— Что еще нам остается? — спросил Вейл. — Все, кто остался в Уайт-Плейнс, заняты энергоснабжением, техобслуживанием и производством пищи; мы можем подключить к поискам и их, но хотим ли мы, чтобы новость распространилась? Это ядерная атака, черт побери! Когда подобное планировалось в прошлый раз, Партиалы ответили самым массовым уничтожением людей за всю Войну с Партиалами. Я не хочу вызвать панику или погром.

— Им нужно знать только то, что они разыскивают женщину, подходящую под описание, — сказал Винси. — Нам необязательно говорить всем, что она замыслила.

— Довольно скоро они сами поймут, — отозвался Вейл. — Они не идиоты.

— Первым предположением станет биооружие из Ист-Мидоу, — произнес Винси. — Патрули, которые я организовал сегодня утром, уже полагают, что разыскивают именно это, хотя я, разумеется, ничего не подтверждал и не опровергал.

— Мои поздравления, — сказал Вейл. — Хитрость твоей уловки лишила меня дара речи. А ты сказал им, чтобы они ни с кем не делились своими подозрениями? Неужели ты в самом деле веришь, что они подчинятся этому приказу? Хватит одного солдата, который напьется сегодня в баре и расскажет своим товарищам о параноидальной снайперской охоте, на которую его назначил бывший предатель-дезертир, в настоящий момент состоящий на службе у члена Доверия. Самые разные подозрения разлетятся по рядам, слухи будут расти, и как знать, с чем мы столкнемся? Менее трех месяцев назад этот город разрывал себя на части в ходе вынужденной смены власти, потому что Тримбл была парализована нерешительностью и оказалась не в состоянии справиться с проблемами, представшими перед ее народом. А сейчас Морган увязла в том же самом — она слишком поглощена «сроком годности», чтобы беспокоиться о чем-нибудь еще, а в городе возрастают волнения. Начнется паника из-за ядерной бомбы, биооружия или чего-то подобного — и нас поглотит мятеж.

— Все равно, пусть лучше несколько Партиалов погибнет в мятеже, чем весь город превратится в пыль ядерного гриба, — проговорил Винси. — Если понадобится сделать публичное объявление и отправить на поиски все население города, то так мы и поступим.

— Приблизительно через две недели погибнет следующая партия, — отозвался Вейл. — Не станет еще пятидесяти тысяч человек, но они будут умирать не мгновенно, а в результате тяжелого, мучительно процесса. Воздух этого города пропитается посмертной подписью пятидесяти тысяч Партиалов, и в конце концов ты не сможешь даже вздохнуть без того, чтобы не сойти с ума от ощущения безысходности. Можешь себе представить, как это повлияет на нашу армию? Понимаешь, на кого солдаты возложат вину?

Дата добавления: 2015-07-12