Дело о пеликанах 18 страница

- Ты не шутишь?! Это ужасно, Дарби.

- Хуже того. За мной было шесть хвостов прошлой ночью, и, если я увижу его в этом городе, крадущегося вдоль тротуара, я сдамся. Подойду к нему и выдам себя.

- Не знаю, что и сказать.

- Говори как можно меньше, у этих людей радар. Я буду играть в эту игру еще три дня, а затем уберусь отсюда. Если я доживу до утра среды, я улечу в Агубу или Тринидад или еще куда-нибудь на побережье. Я бы хотела умереть там.

- Когда мы встретимся?

- Я подумаю. Сделай для меня две вещи.

- Говори.

- Где ты паркуешь машину?

- Около моего отеля.

- Оставь ее там и возьми напрокат другую. Что-нибудь попроще, чтобы не бросалось в глаза, обычный "форд" или в этом духе. Сделай вид, что ты на прицеле. Отправляйся в отель "Марбари" в Джорджтауне и сними номер на трое суток. Платить нужно наличными - они возьмут, я уже навела справки. Назовись вымышленным именем.

Грентэм записывал, кивая головой.

- Можешь ты ускользнуть из своей квартиры, когда стемнеет? - спросила она.

- Думаю, да.

- Тогда возьми такси до Марбари. Там для тебя будет стоять взятая напрокат машина. Дважды поменяй такси до гостиницы "Табард" и войди в ресторан точно в девять часов.

- Хорошо. Что еще?

- Захвати одежду. Спланируй свое отсутствие дома, по крайней мере, на три дня. И уладь это у себя в конторе.

- Послушай, Дарби, я уверен, что мой офис - безопасное место.

- У меня нет настроения спорить. Если ты хочешь, чтобы у тебя были трудности, Грей, я просто исчезну.

Я убеждена, что проживу тем дольше, чем скорее уеду из страны.

- Слушаюсь, мэм.

- Молодец!

- Думаю, где-то в твоей голове зреет прекрасный план.

- Возможно. Поговорим об этом за обедом.

- Ты что, назначаешь мне свидание?

- Просто закажем что-нибудь вкусное и назовем это деловой встречей.

- Слушаюсь, мэм.

- Будь осторожен, Грей. За нами следят. И она повесила трубку.

Она сидела за 37-м столиком в темном уголке маленького ресторанчика, когда он вошел туда ровно в девять. Первое, на что он обратил внимание, было платье, и, когда он шел к столику, он знал, что под платьем были ее ноги, но он их не видел. Может, потом, когда она встанет. На нем был пиджак и галстук, и вместе они составляли весьма привлекательную пару.

Он сидел рядом с ней в полумраке, так что оба они могли наблюдать за редкими посетителями. Гостиница "Табард" была такой старой, что в ней мог обедать еще Томас Джефферсон. Большая группа немцев смеялась и болтала в патио, снаружи ресторана. Окна были распахнуты, а воздух такой бодрящий, что на какой-то короткий миг можно было забыть об опасности.

- Где ты купила платье?

- Тебе нравится?

- Очень красивое.

- Я немного пробежалась по магазинам сегодня в полдень. Как и весь мой гардероб в последнее время, оно одноразовое. Вероятно, я оставлю его в номере, когда в следующий раз буду убегать от смерти.

Появился официант с меню. Они заказали выпивку. В ресторане было тихо и уютно.

- Как ты сюда попала? - спросил он.

- Облетев весь свет.

- Я бы хотел знать.

- Я села в поезд до Ньюарка, затем в самолет до Бостона, потом Детройт, потом Даллас. Всю ночь я была в пути и дважды забывала, где я.

- Тогда как они смогли тебя выследить?

- Они бы не смогли, если бы у меня хватило денег расплатиться наличными.

- Сколько тебе нужно?

- Я бы хотела снять со своего счета в Новом Орлеане.

- Мы уладим это в понедельник. Надеюсь, ты в безопасности, Дарби?

- Раньше и я так думала. По правде говоря, я чувствовала себя в безопасности, когда садилась на корабль с Верхиком, правда, это был не Верхик. Я чувствовала себя так же и в Нью-Йорке. А потом по тротуару проковылял. Хромой, и с тех пор я не могу есть.

- Ты похудела.

- Спасибо за комплимент. Ты когда-нибудь здесь обедал? - Она посмотрела в свое меню. Он заглянул в свое.

- Нет, но слышал, что кормят отменно. Ты опять изменила цвет волос.

Они были светло-каштановые. На лице лишь легкие следы косметики и губная помада.

- Они вообще выпадут, если я буду и дальше встречаться с этими людьми.

Принесли напитки, и они заказали ужин.

- Ожидается кое-что в утреннем номере "Таймс". - Он не упомянул новоорлеанскую газету, так как в ней уже печатались фотографии Каллахана и Верхика. Он думал, что она видела газету.

Казалось, что это ее не интересует.

- Что именно? - спросила она, озираясь.

- Мы не уверены. Но не хотим, чтобы "Таймс" нас обошла. Они наши старые конкуренты.

- Это меня не интересует. Я ничего не смыслю в журналистике и не желаю знать. Я здесь, потому что у меня есть одна-единственная идея, как найти Гарсиа. И если это не сработает, причем быстро, я уеду отсюда.

- Прости. О чем ты хотела поговорить?

- О Европе. У тебя есть в Европе любимое место?

- Я ненавижу Европу, а заодно и европейцев. От случая к случаю я езжу в Канаду, Австралию и Новую Зеландию. А чем тебе так нравится Европа?

- Мой дед был шотландским эмигрантом, и у меня там куча кузенов. Я ездила туда дважды.

Грей выдавил лимон в джин с тоником. Из бара вышло шесть человек, и Дарби внимательно их осмотрела.

Когда она говорила, ее глаза не переставали оглядывать помещение.

- Мне кажется, тебе необходимо сделать пару глотков, чтобы расслабиться, сказал Грей.

Она кивнула, но не произнесла ни слова. Те шестеро сели за соседний столик и начали болтать по-французски. Их речь было приятно слушать.

- Ты слышал когда-нибудь французский каюн? - спросила она.

- Нет.

- Это диалект, который уже исчезает, так же, как и болота. Говорят, его не понимают даже французы.

- Это справедливо. Уверен, те, кто говорит на этом диалекте, не понимают французского.

Она сделала большой глоток из своего бокала с белым вином.

- Я тебе говорила о Чэде Бранете?

- Не припоминаю.

- Он был бедным парнем-каюном из Евниса. Его семья влачила жалкое существование, ставя капканы и ловя рыбу в болотах. Это был очень способный молодой человек, он учился в университете штата Луизиана и получал полную академическую стипендию, а затем поступил в Станфорд на юридический факультет, который закончил с самым высоким в истории факультета средним баллом. Ему был двадцать один год, когда его приняли в калифорнийскую коллегию. Он мог бы пойти работать в любую юридическую фирму страны, но предпочел одно из обществ по защите окружающей среды в Сан-Франциско. Блестящий, по-настоящему гениальный юрист, много работавший и вскоре начавший выигрывать крупные процессы против нефтяных и химических компаний. В 28 лет это был вышколенный судебный юрист. Большие нефтяные фирмы и другие корпорации, загрязняющие окружающую среду, боялись его.

Она еще отхлебнула вина.

- Он делал большие деньги и создал группу по сохранению луизианских болот. Он вроде бы хотел принять участие в деле о пеликанах, как его тогда называли, но у него было слишком много других процессов. Он пожертвовал "Зеленому фонду" много денег на судебные расходы. Вскоре после начала процесса в Лафейетте он заявил, что поедет домой, чтобы помочь юристам "Зеленого фонда". В новоорлеанских газетах было пару статей о нем.

- И что же с ним случилось?

- Он покончил с собой.

- Что??

- За неделю до начала процесса его нашли в автомашине с работающим двигателем. Из выхлопной трубы к переднему сиденью был протянут садовый шланг. Просто очередное самоубийство при помощи отравления угарным газом.

- А где находилась автомашина?

- В лесной зоне, что вдоль Бэйоу Лафорше, недалеко от городка Галлиано. Эта местность была ему хорошо знакома. В багажнике лежало кое-какое походное снаряжение и рыболовные снасти. Никакой записки. Полиция вела расследование, но ничего подозрительного не нашли. И дело было закрыто.

- Невероятно!

- У него раньше были кое-какие проблемы с алкоголем, и он лечился у психоаналитика в Сан-Франциско. Но самоубийство всех просто ошарашило.

- Ты думаешь, он был убит?

- Так думают многие. Его смерть была огромным ударом по "Зеленому фонду". Его страстная любовь к болотам очень помогла бы на суде.

Грей допил свой стакан и бренчал льдом. Она придвинулась к нему ближе. В это время официант принес ужин.

Глава 35

Было воскресенье, шесть часов утра, и в вестибюле отеля "Марбари" никого не было, когда Грей обнаружил экземпляр "Таймс". Это была пачка толщиной в шесть дюймов, весом в двенадцать фунтов, и оставалось только предполагать, до каких размеров издатели раздуют эту газету в будущем. Он помчался обратно в свой номер на восьмом этаже, разложил газету на кровати и начал лихорадочно ее просматривать. На первой странице - ничего, и это было самым важным. Если бы у них получилась большая статья, то, разумеется, она была бы здесь, на первой странице. Он боялся увидеть крупные фотографии Розенберга, Дженсена, Каллахана, Верхика, может быть, даже Дарби и Хамела, ведь, кто знает, возможно, у них есть качественное фото Маттиса, и все эти лица выстроились бы в ряд на первой странице, - "Таймс" обыграла бы их опять. Он видел все это во сне, пока спал, а всякий сон кончается.

Но в газете ничего не было. Он уже не искал, а быстро пробегал глазами страницы, пока не добрался до раздела спорта, после чего бросил читать и, пританцовывая от радости, направился к телефону. Кин Смит уже проснулся и сразу взял трубку.

- Ты уже видел газету? - спросил Грей.

- Ну, не здорово ли? - сказал Кин. - Интересно, что стряслось?

- У них нет материала, Смит. Они копают, как черти, но пока впустую. С кем говорил Фельдман?

- Он никогда не расколется, но можно предположить, что источник достоверный.

Кин был разведен и жил один в квартире недалеко от отеля "Марбари".

- Ты занят? - спросил Грей.

- Ну, как сказать... видишь ли, уже почти полседьмого утра, к тому же воскресенье.

- Необходимо поговорить. Через пятнадцать минут жди меня у отеля "Марбари".

- У отеля "Марбари"?

- Это длинный разговор, потом объясню.

- А, девушка... Везучий ты, черт.

- Хотел бы им быть. Но она в другом отеле.

- Здесь? В Вашингтоне?

- Ну да. Итак, через пятнадцать минут.

- Хорошо.

Грей прихлебывал кофе из бумажного стаканчика в вестибюле отеля. Он нервничал. Это она сделала его параноиком, которому повсюду мерещатся подстерегающие его наемные убийцы с автоматическим оружием в руках. Такое состояние действовало угнетающе. Он увидел машину Кина, спокойно выезжавшую на М-стрит, и быстро направился к ней.

. - Что бы ты хотел осмотреть? - спросил Кин, отъезжая от обочины.

- Даже не знаю. Какой прекрасный сегодня день! Может, махнуть в Вирджинию?

- Как скажешь. Тебя выперли из твоих апартаментов?

- Не совсем. Я следую инструкциям этой девушки. Она мыслит как фельдмаршал, и я здесь потому, что мне было сказано прийти. Я должен остаться до вторника или пока она не прикажет мне опять переезжать. Если понадоблюсь, то я в номере 833, только никому не говори об этом.

- Тебе надо потребовать у "Пост" надбавки за эти издержки, - сказал Кин с улыбкой.

- Сейчас я не думаю о деньгах. Те люди, что пытались убить ее в Новом Орлеане, в пятницу вернулись в Нью-Йорк, или, по крайней мере, таковы ее предположения. У них изумительный дар преследования, поэтому она болезненно осторожна.

- Ну что ж, если за тобой и за ней следят, она, вероятно, знает, что делает.

- О, Смит, она отлично знает, что делает. Настолько хорошо, что мне иногда даже страшновато. В среду утром она уезжает насовсем. Так что у нас два дня для поисков Гарсиа.

- А если Гарсиа переоценили? Если, скажем, ты найдешь его, а он не захочет говорить, или если он ничего не знает? Об этом ты подумал?

- У меня уже кошмары по ночам от этих мыслей. Но мне кажется, что он знает что-то важное. У него есть что-то осязаемое, какой-то документ или бумажка. Он пару раз ссылался на него, а, когда я его прижал, он отвертелся. Но он собирался мне что-то показать в тот день, когда мы должны были встретиться. Я убежден в этом. Смит, у него что-то есть.

- А если он не захочет показать эту бумагу?

- Я удавлю его.

Они пересекли Потомак и ехали мимо Арлингтонского кладбища. Кин закурил трубку и опустил стекло.

- А если ты не найдешь Гарсиа?

- Тогда есть план Б: девушка уезжает и дело прекращается. Как только она покинет страну, я получу разрешение делать с этим письмом все, что захочу, кроме одного - использовать ее имя как источник информации. Бедняжка убеждена, что обречена на смерть, независимо от того, будут у нас материалы или нет, но все-таки хочет, чтобы у нее была как можно более надежная защита. Я никогда не назову ее имени, даже как автора дела.

- Много ли она рассказала?

- Не про то, как оно было написано. У нее появилась сумасшедшая идея, она стала действовать, а, когда стали раздаваться взрывы, она чуть было не отказалась от всего этого. Она сожалеет о том, что написала чертову бумажку. Ведь они с Каллаханом любили друг друга, и теперь она тащит на своих плечах этот ужасный груз боли и вины.

- Так, вернемся к плану Б.

- Атака на юристов. Маттис слишком скользок и увертлив, чтобы схватить его без вызова повесткой в суд или ордера на арест или чего-нибудь такого, чем мы не располагаем. Но мы знаем его юристов. Его представляют две крупные фирмы здесь в городе, и мы займемся ими. Юрист или группа юристов тщательно проанализировали состав Верховного суда и предложили имена Розенберга и Дженсена. Маттис не знал бы, кого убивать. Его адвокаты подсказали ему. Тут пахнет преступным сговором.

- Но мы не можем заставить их говорить.

- О клиенте - нет. Но если эти адвокаты виновны, а мы начнем задавать вопросы, кто-нибудь да расколется. Нам нужна дюжина репортеров, которые занялись бы этими бесконечными телефонными звонками юристам, среднему юридическому персоналу, судейским клеркам, секретарям, служащим отдела переписки и так далее. Мы возьмем приступом этих ублюдков.

Кин попыхивал трубкой и молчал.

- Что это за фирмы?

- "Уайт и Блазевич" и "Брим, Стернс и Кидлоу". Проверь по нашему каталогу.

- Я слышал об "Уайт и Блазевич". Это сборище республиканцев.

Грей кивнул и допил свой кофе.

- А если это не та фирма? - спросил Кин. - Что, если та фирма находится не в Вашингтоне? Что, если конспираторы не расколются? Что, если здесь работала одна юридическая голова и она принадлежит какому-нибудь юристу из Шривпорта, работающему по совместительству? Что, если эту схему задумал один из юристов Маттиса?

- Знаешь, иногда ты доводишь меня до бешенства.

- Но это вопросы по существу. Ответь мне, что тогда?

- Тогда есть план В.

- А это что за план?

- Этого я еще сам не знаю. Она мне не сказала.

Она велела ему остаться дома и перекусить в своей комнате. У него в пакете был бутерброд и картошка фри, и он покорно отправился в свой номер на 8-м этаже отеля "Марбари". Мимо его двери горничная-азиатка катила тележку. Он остановился у двери и вынул из кармана ключ.

- Вы что-нибудь забыли, сэр? - спросила девушка.

Грей взглянул на нее.

- Простите?..

- Вы что-нибудь забыли?

- А... Нет. Почему вы спрашиваете?

Горничная подошла ближе.

- Просто, вы только что вышли, а теперь опять вернулись.

- Я ушел четыре часа тому назад. Она покачала головой и сделала еще шаг, чтобы внимательнее посмотреть на него.

- Да нет же, сэр. Какой-то мужчина вышел из вашей комнаты десять минут назад. - Секунду она колебалась и пристально смотрела ему в лицо. - Но теперь, действительно, я вижу, что то был другой человек.

Грей взглянул на номер на двери комнаты: 833. Он перевел взгляд на девушку.

- Вы уверены, что тот человек был именно в этой комнате?

- Конечно, сэр. Несколько минут назад.

Его охватил панический страх. Он быстро пошел к лестнице и сбежал вниз. Было ли у него в номере что-нибудь важное? Кажется, нет, только кое-какая одежда. Ничего, связанного с Дарби. Он остановился и полез в карман. Нашел записку с адресом гостиницы "Табард" и ее телефонным номером. Он перевел дыхание и медленно вошел в вестибюль.

Нужно было как можно быстрее найти Дарби.

Дарби отыскала свободный стол в читальном зале на втором этаже юридической библиотеки Эдварда Беннета Вильямса в Джорджтаунском университете. Теперь у нее было новое хобби - разъезжающий критик библиотек юридических факультетов. Библиотека Джоражтаунского университета показалась ей самой лучшей из всех, какие она видела до сих пор.

Это было отдельное пятиэтажное здание с маленьким внутренним двориком, отделяющим его от Макдоноу-холла - юридического факультета. Новое, чистенькое, современное здание, но, как и всякую другую юридическую библиотеку, по воскресеньям ее заполняли студенты, готовящиеся к выпускным экзаменам.

Она открыла пятый том Мартиндэйл - Хаббелл и отыскала раздел фирм округа Колумбия. "Уайт и Блазевич" оказалась на 28 странице. Имена, даты рождения, места рождения, образование, послужные списки, грамоты, награды, участие в различных комитетах, публикации 412 юристов. Вначале шли пайщики, а затем сотрудники. Она делала заметки в юридическом блокноте.

81 пайщик, остальные - сотрудники. Она разбила их в алфавитном порядке и записала каждое имя в юридический блокнот. Сейчас она ничем не отличалась от этих студентов-юристов, вечно копавшихся в каталогах фирм в неустанном поиске приличной работы.

Ее занятие было однообразным, и мысли невольно уносились в прошлое. Двадцать лет назад здесь учился Томас. Он был успевающим студентом и проводил много времени в библиотеке. Писал статьи в юридический журнал - нудная работа, которую она должна была бы терпеть, если бы обстоятельства сложились иначе.

Последние десять дней она много думала о смерти и рассматривала это явление со всех сторон. Легкой казалась лишь смерть, когда тихо погружаешься в сон. Медленная, агонизирующая кончина от какой-нибудь болезни представлялась кошмаром как для жертвы, так и для ее близких, но, по крайней мере, в этом случае есть время, чтобы приготовиться и попрощаться. Внезапная, случайная смерть приходит мгновенно, и может быть, это лучшее, что выпадает обреченному. Но каково же тем, кто остается? О, сколько боли в тех вопросах, что рождаются в их воспаленном мозгу! Страдал ли умирающий? Что думал в последнюю минуту? Как это случилось и почему? Состояние тех, кто видел смерть любимого человека, не поддается описанию.

Она полюбила его еще больше, потому что видела, как он умирал, и все время заставляла себя не слышать взрыва, не ощущать запаха дыма и не видеть, как он умирает. Если бы ей даровано было еще три дня, она нашла бы такое место, где можно запереть дверь, кричать и биться до тех пор, пока не выплачешь свое горе. Для себя она решила, что найдет такое место. Где выплачет боль и исцелится. Неужели она не заслужила такой малости?

Она запоминала имена до тех пор, пока не почувствовала, что знает о фирме "Уайт и Блазевич" больше любого, кто с ней не связан. Она вышла на темную улицу, взяла такси и поехала в свой отель.

Мэтью Барр приехал в Новый Орлеан, где встретился с юристом, который направил его в такой-то отель в Форт Лаудердейл. Юрист неопределенно говорил о том, что должно было произойти в отеле, но Барр прибыл туда в воскресенье вечером, и там его уже ждал номер. На столе лежала записка, где было сказано, что ему позвонят рано утром.

В десять он набрал домашний номер Флетчера Коула и вкратце сообщил о своей поездке. Но Коулу было не до того.

- Грентэм спятил. Он с каким-то малым по имени Рифкин из "Таймс" обзванивает всех. Они играют со смертью.

- Они видели дело?

- Не знаю, видели они его или нет, но зато слышали о нем. Вчера Рифкин позвонил домой одному из моих помощников и спросил, что тот знает о деле пеликанов. Тот, разумеется, ничего не знал, но у него создалось впечатление, что Рифкин знает и того меньше. Не думаю, чтобы он видел дело, но поручиться нельзя.

- Черт возьми, Флетчер! Нам не справиться с этой толпой репортеров. Эти парни делают сотни звонков в минуту.

- Остановимся пока на двух: Грентэм и Рифкин. Ты уже прослушиваешь Грентэма, сделай то же и с Рифкиным.

- Грентэм прослушивается, но он не пользуется ни тем телефоном, что в его квартире, ни тем, что в машине. Я звонил Бейли из аэропорта в Новом Орлеане: Грентэма не было дома сутки, но его машина на месте. Наши люди звонили ему и стучали в дверь. Либо он лежит мертвый в своей квартире, либо улизнул прошлой ночью.

- Скорее всего, мертв.

- Не думаю. Мы следили за ним, и фэбээровцы тоже. Похоже, он улетучился.

- Его нужно найти.

- Он объявится. Разве он сможет жить без своего отдела новостей на пятом этаже?

- Ладно, подключись еще к Рифкину. Позвони вечером Бейли и скажи, чтоб был готов, хорошо?

- Слушаюсь, сэр, - сказал Барр.

- Как ты думаешь, что сделал бы Маттис, если бы узнал, что у Грентэма есть материал и что он собирается опубликовать его на первой странице "Вашингтон пост"? - спросил Коул.

Барр опрокинулся на кровать и закрыл глаза. Всего несколько месяцев назад он решил не иметь никаких дел с Флетчером Коулом. Это порядочная скотина.

- Сдается мне, он не боится убивать людей, - сказал он в трубку.

- А ты увидишь Маттиса завтра?

- Не знаю. Подобные типы очень загадочны. Они говорят шепотом даже при закрытых дверях. Они практически ничего мне не сказали.

- Почему же они отправляют тебя в Форт Лаудердейл?

- А черт их знает! Но это так близко к Багамским островам! Может быть, я поеду туда завтра, а может, он явится сюда, кто его знает!

- Возможно, ты преувеличиваешь возможности Грентэма. Маттис замнет эту историю.

- Я подумаю над этим.

- Позвони мне утром.

Когда она открыла дверь, у нее под ногами оказалась записка. "Дарби, я в патио. Это срочно. Грей". Она глубоко вздохнула и сунула записку в карман. Заперла дверь и узкими, извилистыми коридорами прошла в вестибюль, затем, через темную гостиную, мимо бара, через ресторан вышла в патио. Он сидел за маленьким столиком, почти скрытым кирпичной стеной.

- Почему ты здесь? - спросила она шепотом, усаживаясь рядом. Он выглядел усталым и взволнованным.

- Где ты была? - в свою очередь спросил он. - Это не так важно, как то, почему ты здесь. Мы договорились, что ты не будешь приходить сюда, пока я не скажу. Что случилось?

Он вкратце рассказал об утренних событиях, от первого телефонного звонка Кину Смиту до его разговора с горничной в отеле, о том, что провел остальную часть Дня, мечась по городу на разных такси, потратив на них почти 80 долларов. А теперь он ждал темноты, чтобы незаметно пробраться в гостиницу "Табард". Он уверял, что слежки нет.

Она внимательно слушала, в то же время наблюдая за рестораном и входом в патио.

- Понятия не имею, как они могли отыскать мой номер, - сказал он.

- А ты говорил кому-нибудь номер своей комнаты? Он минуту подумал.

- Разве что Кину Смиту. Но он не произносил его вслух.

Она не смотрела на него.

- А где ты находился, когда ему это говорил?

- В его машине.

Она медленно покачала головой.

- Кажется, я убедительно просила тебя никому не говорить. Разве не так?

Ему нечего было сказать в свое оправдание.

- Это все игрушки, не так ли, Грей? Очередной денек на пляже. Ты ведь у нас стреляный воробей, репортер, которому угрозы расправы не новость, ты на них плевал. Пули будут отскакивать от тебя, да? Мы с тобой можем провести здесь несколько дней, резвясь и играя в детективов, и ты сможешь получить свою пулитцеровскую премию и стать богатым и знаменитым, а эти плохие ребята не такие уж плохие. Куда уж там, ведь это сам Грей Грентэм из "Вашингтон пост", весь из себя такой крутой сукин сын.

- Кончай, Дарби.

- Я пыталась вдолбить тебе, как опасны эти люди. Я видела своими глазами, на что они способны, и знаю, что меня ждет, если они меня найдут. Но для тебя, Грей, это лишь игра в полицейских и грабителей, игра в прятки.

- Будем считать, что ты меня убедила, хорошо?

- Да, смельчак, заруби это себе на носу, сделай милость. Еще один финт, и мы будем покойниками. Удача отвернулась от меня. Способен ты это понять?

- Понял, клянусь.

- Сними здесь номер, а завтра вечером, если мы будем еще живы, я подыщу тебе какой-нибудь небольшой отель.

- А если здесь не окажется свободных мест?

- Тогда тебе придется переспать в моей ванной комнате, под замком.

Она говорила очень серьезно. Грей чувствовал себя как ученик начальной школы, только что получивший первую трепку. Минут пять они молчали.

- Но все-таки, как они меня отыскали? - не унимался Грей.

- Думаю, что твой телефон в отеле прослушивается в твоей машине установлено прослушивающее устройство, и то же самое у Кина Смита. Этих людей дилетантами не назовешь.

Глава 36

Он провел ночь в комнате номер 14 наверху, но спал мало. В шесть открылся ресторан, он сбегал вниз выпить чашечку кофе и вернулся. Гостиница была оригинальная, старинная и представляла собой три старых городских дома, впоследствии соединенных между собой. Во все стороны вели маленькие двери и узкие коридоры. Казалось, будто время здесь остановилось.

Впереди был длинный утомительный день, но ему предстояло провести его с ней, и он был рад этому. Он допустил ошибку, серьезную ошибку, но она простила его. Ровно в восемь тридцать он постучал в дверь комнаты номер 1. Она быстро открыла и тут же закрыла за ним дверь.

В джинсах и фланелевой рубашке она как будто вновь стала студенткой юридического факультета. Налив ему кофе, она села за маленький столик с телефоном, вокруг которого валялись листки с записями из юридического блокнота.

- Хорошо спалось? - спросила она, но лишь из вежливости.

- Нет, - Грей бросил на кровать номер "Таймс". Он уже просмотрел его, и в нем опять ничего не было.

Дарби взяла телефон и набрала номер юридического факультета Джорджтаунского университета. Она посмотрела на него, слушая в трубку, а затем сказала:

- Отдел занятости, пожалуйста. Последовала длинная пауза.

- Алло. Это Сандра Джерниган. Я пайщик фирмы "Уайт и Блазевич" здесь в городе, и у нас проблема с компьютерами. Мы пытаемся восстановить некоторые записи, касающиеся наших сотрудников, и в бухгалтерии меня попросили узнать имена ваших студентов, работавших у нас прошлым летом. Кажется, их было четверо.

Секунду она слушала.

- Джерниган. Сандра Джерниган, - повторила она. - Понятно. Сколько времени это займет? Пауза.

- А вас зовут Джоан? Спасибо, Джоан. Дарби прикрыла трубку рукой и глубоко вздохнула. Грей внимательно следил за ней, но с губ его не сходила улыбка восхищения.

- Слушаю, Джоан. Семь студентов. У нас такая неразбериха в записях. У вас есть их адреса и номера социального страхования? Они нужны нам в связи с налогами. Конечно. Сколько времени это займет? Отлично. У нас есть мальчик-курьер в этом районе. Его зовут Сноуден, он будет у вас через тридцать минут. Спасибо, Джоан. - Дарби повесила трубку и закрыла глаза.

- Сандра Джерниган? - спросил Грей.

- Я не умею врать, - сказала она.

- Ты великолепна. Ну, а мальчик-курьер, полагаю, - я.

- Ты вполне можешь сойти за него. В твоей внешности есть что-то от переростка, отчисленного с юридического факультета.? "И довольно симпатичного", - отметила она про себя.

- А тебе идет эта фланелевая рубашка.

Она медленно пила холодный кофе.

- Возможно, сегодня будет трудный день.

- Пока все идет неплохо. Я возьму список и буду ждать тебя в библиотеке. Идет?

- Хорошо. Отдел по трудоустройству находится на пятом этаже юридического факультета. Я буду в комнате 336. Это маленький конференц-зал на третьем этаже. Сначала возьмешь такси. Мы встречаемся там через пятнадцать минут.

- Слушаюсь, мэм.

Грентэм вышел. Дарби выждала пять минут, потом вышла со своей парусиновой сумкой.

Поездка на такси была недолгой, но нелегко было двигаться в утреннем потоке машин. Жизнь в бегах уже и без того была достаточно тяжела, а еще и играть в детектива - это уже было слишком. Она уже пять минут ехала в такси, когда вдруг вспомнила о возможности преследования. Может быть, это хорошо. Может быть, утомительный день в качестве журналиста, ведущего расследование, отвлечет ее от постоянных мыслей о Хромом и других мучителях. Она поработает сегодня и завтра, а в среду вечером будет уже на побережье.

Итак, они начнут с юридического факультета Джорджтаунского университета. Если это приведет в тупик, они попробуют на юридическом факультете университета Джорджа Вашингтона. Если останется время, то попытаются навести справки в Американском университете. Всего три попытки - и она уедет.

Дата добавления: 2015-07-12