ГЛАВА 22. П осле звонка Полины Родион Викторович кипел бешенством.

П осле звонка Полины Родион Викторович кипел бешенством.

- Смывай свою физиономию и немедленно едем на дачу! Достаточно! Нику надо забирать! - крикнул он жене.

- Объясни толком, что случилось? - спросила Анастасия, выйдя из ванной с наполовину наложенной маской.

- Нам высадили окно, вот что случилось. Причем, по всей вероятности, это дело рук так называемого друга Никандры.

- Между прочим, я тебя предупреждала, что хорошим это не кончится. А ты вечно со своим либерализмом, - не преминула напомнить Анастасия.

- Только не надо меня воспитывать! И вообще, можешь хотя бы сегодня убрать эту гадость с лица! - раздраженно сказал он.

Анастасия покорно скрылась в ванной.

Уже на подъезде к даче она решилась возобновить разговор:

- Ты предлагаешь забрать Нику прямо сейчас?

- Немедленно!

- А по-моему, прежде надо поговорить с его родителями.

- Уволь. Мне еще не хватало выяснения отношений.

- Тогда я сама пойду.

Зоя Петровна копалась на огороде, когда возле калитки появилась нарядно одетая молодая женщина.

- Вы мама Кости? - спросила она.

- Да. Проходите. Я только руки помою, - засуетилась Зоя Петровна.

Такие гости в доме были нечасты. Она сразу догадалась, что это не кто иной, как жена художника. Правда, больно молодая. А какая красавица и модница - сразу видно, не из простых. Ну, Костик! Ишь куда пролез! Когда бы это к ним в дом эдакая дама пришла!

- Я вас не задержу, - холодно начала посетительница. - Я просто хочу узнать, до каких пор мы будем терпеть хулиганские выходки вашего сына? Нам милицию вызывать, что ли?

На мать Кости точно вылили ушат холодной воды, сбросив ее с заоблачных высей на землю.

- Что же он натворил, чтоб милицию вызывать? Бывает, что пошутит, так ведь в этом возрасте они только ростом большие, а сами еще сущие дети.

- Понятно, почему этому ребеночку все сходит с рук. В семье растет малолетний преступник, а родителям это шуточки.

На этот раз Зоя Петровна не стерпела. Хорош ли, плох ли, но Костик - ее сын, и она никому не позволит обзывать его.

- Да какой же он преступник? Что яблоки нарвал в чужом саду - так я за то его уж отругала. Он не для себя, для вашей же дочки старался, как лучше хотел.

- Может, он и окно нам выставил из лучших побуждений? Я уж не говорю о том, что он учит Нику дерзить, говорить нехорошие слова. Вы посмотрите, как она стала разговаривать! Это влияние вашего сына!

- Ну уж неправда. Мой Костик слова грязного не скажет. У него и отец, чтоб заругаться - это никогда, даже выпивши, - твердо заявила Зоя Петровна.

- Вот уж спасибо, что он хоть матом не ругается. Хватит нам и того, что окно вставлять придется, - язвительно сказала Анастасия.

- Так бы сразу и сказали, что он вам окно разбил. Муж приедет - вставит. Чего шуметь-то? С кем не случается? Не нарочно же он.

- Ну если можно стекло случайно вырезать, - с сарказмом заметила Анастасия.

- Как вырезать?! - брови Зои Петровны взметнулись, и она обескураженно взглянула на гостью.

- Вот уж не знаю как. Думаю, каким-то специальным инструментом. Во всяком случае, со знанием дела. И вот что я вам скажу. Если еще раз ваш сын приблизится к нашему дому, мы больше терпеть не будем, а передадим это дело в милицию.

Анастасия, хлопнув калиткой, удалилась. Зоя Петровна с трудом добралась до скамейки и грузно опустилась. Ноги не слушались, и ей пришлось некоторое время собираться с силами, прежде чем она полезла к Косте на чердак. Она не стала вызывать его "шваброфоном", а сама вскарабкалась по лестнице.

Костик спал, раскинувшись на диване. Зоя Петровна вспомнила, как укладывала его маленьким, подтыкала одеяло, пела колыбельную. Он всегда был таким ласковым, послушным. Подбородок у матери задрожал, и на глаза накатили слезы, но, отмахнувшись от нахлынувших чувств, она грубо растормошила сына.

- А? Чего такое? - не понял спросонья Костя.

- Ты что же, паразит, делаешь? Ты зачем же к людям в дома лазаешь? Для этого мы тебя растим? Отец работящий, все его уважают, а сына в милицию сдавать хотят. Спасибо тебе. Уважил родителей.

Костя постепенно возвращался к реальности. Значит, мать уже знает о его ночном визите к Ивановым. Мысли путались в голове, и было трудно объясняться, пока он еще не совсем проснулся.

- Ма, дай я встану и потом все тебе объясню, - промямлил он.

- Нет уж, потом будет суп с котом. Сразу отвечай. Как ты им окно выставил?

- Резцом алмазным, - нехотя буркнул Костя.

- Батюшки! Вот порадовал так порадовал. Как в голову-то такое пришло! Ирод окаянный! - не сдержавшись, мать отвесила ему смачную затрещину.

- Ой, ты чего, ма, - Костя ухватился за ухо. - Так надо было. Они Нику заперли, понимаешь? А сказали, что она уехала.

- А ты куда лезешь? Родителям виднее. Эк у него просто получается. В дом не пускают, так он окно высадил! Хватит мать позорить! От людей стыдно, - она заплакала, утирая передником слезы.

- Ну чего ты тоже. Я ведь должен был ей помочь.

- Так не помогают. И вообще не твоего ума это дело. У них своя жизнь - у нас своя. Ее мать приходила, милицией грозилась. Ваш сын, говорит, преступник. Каково мне это слушать?

Костю вдруг словно подстегнули: значит, родители Ники здесь. "Представляю, какую бучу подняли!" - пронеслось у него в голове. Уж если после несчастной прогулки в лес Нику посадили под домашний арест, то сейчас, небось, вообще озверели. На этот раз он не оставит ее одну. Пусть только попробуют его выгнать! Прежде он выскажет им все, что думает!

Путаясь в штанинах, Костя поспешно натянул джинсы и футболку и, крикнув на ходу: "Ма, я скоро!" - ринулся вниз.

- Ты куда, малохольный? - крикнула вслед мать, но его шаги уже прогрохотали по ступенькам, хлопнула калитка, и Зоя Петровна осталась одна.

Полина открыла дверь и, увидев Костю, точно повинуясь рефлексу, стала захлопывать створку, но парень протиснул в щель ногу.

- Чего хулиганишь? Ники нет и не будет. Убери ногу! - сердито прикрикнула на него женщина.

- Я не к Нике. Я к ее отцу.

Костя нажал на дверь. Не ожидая напора, Полина отпрянула, и незваный гость, воспользовавшись ее замешательством, стремительно влетел в гостиную.

- Постой, ты куда? - женщина кинулась следом.

Столкнувшись нос к носу с художником, Костя в первый момент опешил. Перемена, произошедшая с Родионом Викторовичем, была слишком разительной. В нем не осталось и следа "доброго дядюшки", каким он представал перед Костей прежде. В холодном взгляде сквозили неприкрытая враждебность и властность. Костя вдруг оробел. Он готов был отступить перед волей этого человека, но вспомнил о Нике и, не оставляя времени для колебаний, выпалил:

- Я пришел сказать вам, что вы не имеете права так поступать с Никой!

Родион Викторович не мог не удивиться наглости этого парня: мало того, что он как ни в чем не бывало явился в дом, так еще и права качает!

- Прежде чем вы станете диктовать, что я могу, а чего нет, потрудитесь меня выслушать, - голос мужчины звучал тихо, но в жестком, напряженном тоне таилась угроза. - Мы вас довольно терпели, молодой человек, но всему есть предел. Я закрывал глаза на то, что после общения с вами у Ники в речи сплошной мусор, что вы заставляете ее делать с утра до вечера дурацкие упражнения с гантелями, даже на то, что вы учите ее дерзить и огрызаться. Все это мне казалось достаточно безобидным. Однако вам этого мало. Вы увезли Нику в лес на садовой тачке, ни на минуту не задумавшись, что можете тем самым ей навредить. А выходка с окном - это уж, извините, не шалость и не мальчишество. Может, вы вообще дом подожжете? Запомните раз и навсегда. С сегодняшнего дня в этом доме вашей ноги не будет. Нику давно уже нужно было оградить от вашего влияния.

Костя увидел в дверном проеме Нику. В инвалидной коляске на фоне металлических рычагов она казалась маленькой и хрупкой. После бессонной ночи вокруг глаз очертились темные круги, и от этого выражение лица было пронзительно печальным. Костя почувствовал, что должен ее защитить. Внезапно его робость прошла, и он с удивлением осознал, что не испытывает перед отцом Ники прежнего трепета.

- Это от вас Нику надо оградить! Вы же не любите ее, - распаляясь, сказал Костя. - Что вы о ней знаете? Посмотрите, какие она рисует картины. А вы хоть раз подумали зачем? Чтобы вы на нее внимание обратили. Только вам это по фигу. Может, она в сто раз талантливее вас! А вы даже не замечаете. Вам наплевать, лишь бы все было спокойненько и без проблем.

Родион Викторович резко перебил его тираду:

- Ну, достаточно. Я вас выслушал. И не вам судить о наших взаимоотношениях.

- Нет, мне! Потому что мне не все равно. Вы Колобка выкинули, а знаете, каково Нике одной с этой ведьмой? - Костя кивнул в сторону Полины. Теперь ему терять было нечего, и он решил высказаться до конца. Больше не в силах терпеть хамство этого невоспитанного парня, отец Ники сорвался на крик:

- Вон отсюда!

Он довольно терпел этого малолетнего негодяя, чтобы позволять ему оскорблять людей вдвое старше его. В душе Родиона Викторовича клокотала ярость. Его тяжелый взгляд буквально прожигал насквозь, и Косте пришлось собрать всю свою волю, чтобы не отвести глаз. И все-таки он выдержал.

- Хорошо, я уйду. Но даже если вы поставите тысячу запоров, я все равно не отступлюсь от Ники! Я не дам вам ее убить! - сказал он, резко развернулся и зашагал прочь.

- Костя! - отчаянно крикнула Ника, вскакивая с кресла.

Мгновение она стояла, а потом снова упала на сиденье. В комнате воцарилась тишина. Все глядели на Нику, не в силах осознать произошедшего чуда. Девочка растерянно оглядела присутствующих, она и сама не верила в то, что случилось, и ждала от них подтверждения. Взгляд ее остановился на Косте. Несколько секунд они ошарашенно смотрели друг на друга, а потом вдруг он сорвался с места и стремительно подбежал к ней.

- Получилось! Я ведь говорил. Ну, попробуй еще. Давай, вставай! - приговаривал он, обхватив Нику и помогая ей подняться.

Никандра лихорадочно цеплялась за его руки, как утопающий за своего спасителя. Ее парализовал страх, что ноги подведут и она не сможет встать в другой раз.

- Я боюсь, - проговорила она.

- Ну чего ты, дурочка. Самое трудное позади. Ты ведь можешь. Попытайся, давай, - уговаривал он.

Ника сделала отчаянное усилие и встала. Костя заботливо поддержал ее, пока не почувствовал, что она держит равновесие, и только тогда отпустил. Она стояла несколько секунд. Несколько долгих секунд ноги служили ей! Когда Костя подхватил девочку, вновь усаживая на кресло, она тяжело дышала и все еще не верила в чудо.

На Костю накатила смертельная усталость, как будто он вместе с Никой впервые за много лет встал на ноги, а теперь силы покинули его. Он опустился на подлокотник дивана подле Никандры. Они смотрели друг на друга, забыв про то, что они не одни, и про недавний скандал. А потом Косте вдруг стало легко и весело, точно у него с плеч свалился груз. Парень тихонько рассмеялся. Ника эхом вторила ему.

У Родиона Викторовича подкатил к горлу ком и сжало виски, словно их стиснул стальной венец ответственности за допущенные ошибки и грехи. Он хотел подойти к дочери, но смешался, почувствовав себя не вправе. Он был здесь лишним. Каким образом этот чужой паренек сумел сделать невозможное? Как там он сказал: "Вам на нее наплевать. Лишь бы не было проблем". Родион Викторович пытался припомнить, когда он в последний раз разговаривал с Никой, но, кроме незначащих дежурных фраз, в памяти ничего не всплывало. Вот так за суетой не замечаешь, как теряешь что-то главное.

Внезапно ребята осознали, что за ними наблюдают, и смех оборвался. Взглянув на отца, Ника посерьезнела. Родион Викторович впервые почувствовал себя неуверенно, точно провинившийся школьник. Дочь молчала, и он тоже не знал, что сказать. Наконец он кашлянул, будто пробуя свой голос, и проговорил:

- Тебе повезло, что у тебя есть такой друг. Повезло, - основательно, точно вбивая молотком каждый слог, повторил он.

"Боже мой, даже не нашелся что сказать! Все пошлость и банальность", - подумал он и размашистой походкой пошел из комнаты, но неожиданно передумал и, вернувшись, положил руку на плечо дочери.

- Кажется, я тебя совсем потерял.

Фраза прозвучала полувопросом, полуутверждением. Ника ответила не сразу. Наконец она отозвалась:

- Не знаю.

- Да, конечно, - покорно кивнул Родион Викторович и, обратившись к Косте, почему-то добавил: - Вот так.

Косте стало жалко отца Ники. Он вобщем-то неплохой человек, просто чего-то в жизни не понимает. Лучше бы он оставался таким, как раньше: уверенным в себе, блестящим, веселым. Сейчас, когда отец и дочь были рядом, их сходство особенно бросалось в глаза.

- Ничего вы ее не потеряли. Вы ей очень нужны, даже сами не знаете как, - сказал Костя.

Родион Викторович пытливо взглянул на паренька. Все-таки в жизни происходят удивительные вещи: полчаса назад он готов был спустить этого мальчишку с лестницы, а теперь ищет в нем союзника. Метаморфоза. Впрочем, в этом парне есть нечто настоящее. Нике и в самом деле повезло.

- Ну, я пойду. А то там мать ждет, - проговорил Костя, поняв, что сейчас Ивановым надо побыть одним.

- Ты ведь еще придешь? - забеспокоилась Ника.

- Я надеюсь, все, что мы здесь наговорили, забыто, - как бы извиняясь, вставил Родион Викторович.

Костя молча кивнул. На пороге он замялся.

- А с Колобком как быть?

- С каким Колобком? - не понял Родион Викторович.

- Ну, с Никиной собакой.

- Ну, уж если она Никина, то должна жить у нас.

Дата добавления: 2015-10-16