Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Леха Родионов

Леха — экспериментатор. Ему нравится, когда его называют извращенцем, но, все же, он экспериментатор. Ему надо все попробовать и желательно всеми возможными способами. Я знаю его много лет, но мы никогда не были друзьями. Мы сходились, когда у меня начиналась тяга к неизведанному, и вписывались во все возможные «блудняки». А если вдруг поблизости не оказывалось подходящего нам по экстремальности «блудняка», то мы создавали его сами. Я всегда знал — если есть что-то необычное, то это можно смело предлагать Лехе, и он в любом случае согласится. Некоторое время он увлекался видеосъемкой, поэтому я подумал, что фото от видео недалеко ушло и главное — не умение, а желание и талант… В общем я позвонил, и он, разумеется, согласился.

***

Был назначен день съемок, найдена роскошная квартира на Невском проспекте, и взят у приятеля полупрофессиональный фотоаппарат. Мы с Сашей, как два возбужденных члена, пульсировали от нетерпения и считали себя порномагнатами вселенского масштаба. Наши модели, меж тем, волновались. Им, стопроцентным натуралам, предстояло перевоплотиться в геев, причем на глазах у других людей.

Думаю, каждому из нас приходили в тот момент в голову мысли: «А вдруг я — гей? А вдруг мне понравится? А вдруг меня это все возбудит?» Не знаю уж, как остальным, но мне приходили.

Первые проблемы возникли еще до того, как затвор камеры впервые клацнул зубами на наше порно-будущее. Мы с Сашей не учли один важный нюанс — эрекцию. Как она могла возникнуть у парней, которые друг друга абсолютно не возбуждают? Несмотря на всю риторичность этого вопроса, мы не удосужились задать его заранее. Поэтому две трети времени ушло на онанизм. Представьте себе картину: четверо молодых голых парней сидят в лучах софитов и, закрыв глаза и представив красивых девочек, истошно онанируют. Рядом со всем этим бегаем мы с Сашей и кричим: «Ну, быстрее давайте, быстрее, сколько можно!» Неподалеку от этого восседает на кресле Леха с лицом фотографа из Hustler, который видел голым весь мир и его больше вообще ничего не интересует кроме шестизначного гонорара.

Нервов мы тогда потратили предостаточно. Чего только стоило уговорить парней делать друг другу минет. Они наотрез отказывались, поэтому пришлось включить креативное мышление на грани идиотизма, и предложить им открыть рот настолько широко, чтобы член не касался во рту ничего, но при этом в нем находился. Вы можете себе такое представить? Если не можете, то попробуйте позабавиться таким образом со своим партнером. Уверен, что вам понравится.

Об анальном сексе, разумеется, и разговора не шло. Вялые члены зажимались между ягодицами партнера, лица делались максимально возбужденными, и сосредоточенный Лехин палец нажимал на «спуск».

***

Таким вот макаром мы отсняли первый в моей жизни порноматериал. Хотя слово «порно» к нему не особенно подходило. У меня до сих пор хранятся диски с этими фотографиями. Я иногда просматриваю их и сочувствую тем людям, которые заплатили за них деньги.

Есть такой грубый порнушный термин — «дрочибельность» контента. Он обозначает величину возбуждающих качеств фотографий или видеоматериалов для конечного потребителя. Так вот, могу вам достоверно сообщить, что наши первые фотографии были абсолютно «недрочибельны». Они, скорее, вызывали улыбку у всех, кто на них смотрел. Но только не у нас. Мы с Сашей были горды собственным продуктом, потому что он дался нам потерей множества нервных клеток. А главное, что эти фотографии у нас все-таки купили, что на сегодняшний день меня крайне удивляет. Так что на новогодние подарки деньги у меня были. И заработаны они были на производстве и продаже порноматериала. Мои первые настоящие живые порноденьги. Этот успех придал мне энтузиазм и желание заниматься таким бизнесом дальше.

Но я был не один. Еще был Саша, не особо вдохновленный тем, что произошло и не бивший копытом в поисках следующих заказов. Поэтому наша работа в этом направлении остановилась, практически не начавшись. Мы продолжали развивать вэб-кам студию, которая была приоритетным для Саши бизнесом, лишь периодически обсуждая, что надо бы поснимать еще что-нибудь.

***

Теперь вернемся к происходящему со мною дурдому.

Я стою посреди комнаты. Вокруг меня бегает Оля, размазывая слезы на глазах, и от души истерит. Мой телефон разрывается от желающих пообщаться со мною на темы, не терпящие отлагательств. Факт бытия, как голодная анаконда, накидывает на меня упругие петли своего тела, и сдавливает, лишая меня дыхания. А я просто стою посреди комнаты.

У вас бывало когда-нибудь так, чтобы выхода не было видно вообще, и даже теоретическое существование этого самого выхода вызывало глубокое сомнение, стремящееся перерасти в щемящее чувство катастрофы и обреченности?

Мысль о том, что моя позиция посреди комнаты вряд ли решит хотя бы сотую долю предстоящих задач, вывела меня из ступора. Я лег на диван, медленно достал телефон из кармана и прислонил его к уху, не глядя на экран:

— Да, Женёк…

— Адя, бляха муха, ты куда пропал?! Админ уже давно на месте и не может до тебя дозвониться! Что-то случилось?

— Женёк, у меня проблемы. Сегодня я подъехать не смогу. Перенесем на завтра, окей?

— Ну, окей, конечно. Только постарайся с утра все вопросы решить.

— Хорошо, давай.

Я дал себе целую ночь форы! Сначала это порадовало, но потом стало ясно, что радоваться особо нечему. Такие огромные деньги я все равно не найду, так что ночь стоит потратить на придумывание правдоподобной версии происшедшего для Женька и Саши. Ужаснее всего было именно то, что если рассказывать правду, то в нее никто не поверит. А вы бы поверили, что гору баксов сперли, а гору рублей оставили? Меценаты, блин. Вот и я бы не поверил. А Женёк с Сашей уж тем более.

Это было мое третье, самое продолжительное оцепенение за день. Несколько часов я пролежал на диване без движения. Вернее, тело мое не двигалось, а мозг судорожно сокращался, пытаясь извергнуть в сознание хоть сколько-нибудь адекватный вариант объяснения произошедшего для моих боссов. Бесполезно. Все, что мне пришло в голову, это сказать, что украли все деньги, и доллары и рубли, это было больше похоже на правду, чем сама правда. На этой мысли я отключился и проспал до утра мертвым сном.

Нет! Соврал. Последней моей мыслью стало желание, чтобы утро не наступило никогда.

***

Но утро наступило. И для меня оно началось с воплей мобильного телефона и физиономии Женька на экране.

— Нет, не сплю, через 15 минут выезжаю, до встречи.

В состоянии полной апатии я умылся, оделся, вышел на улицу и сел в такси. Удивительно, но всю дорогу я просто смотрел в окно, и ни о чем не думал. Ни о том, что мне сказать своим боссам, ни о том, где взять денег. Просто ехал и все. Как на эшафот.

Конечно же, они мне не поверили. Хотя бы потому, что это был слишком идиотский для меня поступок — повесить куртку с кучей денег в кармане на вешалку позади себя. А идиотом они меня не считали. Спасибо им и на этом. Забавно, что бывают случаи, когда выигрышно считаться придурком. Как, например, в этой ситуации. Саша так и сказал мне:

— Если бы ты был дебилом, то я бы поверил в эту дебильную историю!

Мне так и хотелось кричать ему:

— Да, Саша, я идиот, дебил, мудак и придурок! Поверь мне, пожалуйста!

Но я не кричал. Я молчал и ждал своего приговора. Женёк тоже молчал. Он знал, что взять с меня нечего и давить на меня бесполезно. Только Саша возбужденно вешал на меня все косяки, которые ему удавалось вспомнить из нашей совместной деятельности.

Неожиданно мне в голову пришла мысль, что Саша был даже рад такому развитию событий, ведь ему больше не придется ревновать Женька ко мне. Это было очень похоже на правду, и слегка облегчало мою зыбкую участь. Какая ирония, мать её.

Женек дал мне два месяца на возврат денег. Никаких процентов он не потребовал. Просто мне нужно было найти четыре тысячи долларов и отдать их. Ну и, разумеется, меня уволили. Не место таким раздолбаям, как я, среди директоров вэб-камерных офисов.

Я ехал домой и думал. Думал о том, что нервный разговор позади, а впереди — поиск денег на жизнь и на отдачу долга, скандалы с Ольгой и полное неизвестности будущее. Удивительно, но такое бывает, чтобы все — плохо, а настроение при этом хорошее. Наверное, организм, таким образом, защищается от бесконечно усугубляющегося стресса. Я смотрел по сторонам на заснеженные улицы, на людей, на дома и улыбался. А в голове был сущий ад.

Здесь я хочу выразить благодарность человеку, обворовавшему меня:

— Итак, в номинации «Благодетель года» побеждает обворовавший меня человек! За то, что доллары взял, а рубли оставил! Бурные аплодисменты, пожалуйста.

На эти рубли я смог целую неделю пролежать на диване в размышлениях о будущем. Я вставал с дивана только для того, чтобы поесть и сходить в туалет. Все остальное время я прогонял в голове все возможные и невозможные способы сделать деньги.

Занять — это был не вариант. У меня не было ни одного знакомого человека, способного одолжить мне такую сумму. В описываемое время четыре тысячи долларов США за два месяца были для меня совершенно немыслимой кучей денег. Если помните, в месяц я мог заработать, самое большее, одну тысячу.

Как ни парадоксально, но вариант «заработка» оказался единственным, к которому можно было хоть как-то подступиться. Заработать, причем заработать быстро — денег на еду вот-вот не станет. Без вложений — вкладывать было нечего. Не нанимаясь на работу — оклад больше двух тысяч долларов в месяц мне бы просто никто не предложил. Необходимо было резко и решительно выйти за рамки обыденности.

В голове возникали самые наибезумнейшие идеи — от провозглашения себя мессией и создания секты, до написания письма всем олигархам с просьбой скинуться на мой долг. Я лелеял их, как лелеешь языком больной зуб в надежде, что он успокоится, и точно зная, что это причинит еще больше мучений.

Но именно боль приводит к решимости, отсекая все лишнее. И на седьмой день своего возлежания я вспомнил про порносъемки. Эта мысль взорвалась в моей опустевшей и уже местами покрытой заботливой паутиной голове подобно бомбе с конфетти, мгновенно превратив унылый суицидальный чердак в тусовое место с кучей бухла и доступными телками. Кровь живительным потоком хлынула в мои пещеристые тела, и я бы даже сплясал, да ноги затекли от лежки.

***

Теперь уже не было ничего проще — взять камеру у приятеля, позвонить Феде и остальным псевдогеям, снять на сутки приличную квартиру, и — вперед, к припорошенным долларами, кокаином и перламутровой спермой гламурных журналов вершинам порнографии! Эта мысль заставила меня очнуться от анабиоза и начать подготовительные действия. Простейшую видеокамеру я нашел без труда, предусмотрительно умолчав о категории запланированной съемки. Квартир в посуточную аренду в Питере всегда было предостаточно. Оставались два нюанса — актеры и заказчик, которому предстояло продать изготовленный материал.

Немного «погуглив» интернет, я нашел два крупнейших в нашем отечестве форума профессиональных интернет-порнодельцов. В разделах, обсуждавших «контент», оказалось предостаточно объявлений о купле-продаже фото и видео материалов. Мне оставалось лишь зарегистрироваться и поместить собственное предложение.

К тому моменту я уже знал, что порнография делится на хард и софт. Эти категории, лежащие в основе классификации порно, вкратце Вы уже знаете. Полную картину я стану разворачивать перед любознательным читателем по мере повествования, как широкоформатный глянцевый постер восточноевропейского журнала категории XXX, демонстрирующий широко раздвинутые половые губы какой-нибудь совершенно приличной студентки, будущей, например, юристки, пока что зарабатывающей себе на клевое шмотье.

Хард стоил дороже, поэтому именно на нем я и решил специализироваться. Мною двигали отчаяние и решимость.

Рэйп

Зарегистрировавшись в форумах, я поместил в них объявление следующего содержания: «Изготовлю любой гей контент. Недорого и быстро. ICQ ххххххх», и стал ждать.

Буквально через полчаса в «аську» обратился человек Nightmare с вопросом: «Рэйп снимаешь?». Я не знал, что такое «рэйп», но сразу написал, что снимаю. В процессе разговора выяснилось, что рэйп — это имитация изнасилования: нападение, избиение, пытки и насильственный секс.

Есть, от чего почесать в затылке. Это вам не поцелуйчики с полизайчиками, тут еще и актерская игра нужна. Передо мной, как перед Айболитом, медленно вставали крутые горы, окружающие верховья кинопроизводственного Лимпопо. Опыта видеосъемки у меня не было, а нанять оператора, будучи в долгах, как в шелках, не получится. Далее шел монтаж. Я даже названий компьютерных программ для обработки видео никогда не слышал.

Стоп! Nightmare написал мне предлагаемую цену десятиминутного клипа, и я почувствовал, что могу сожрать любые Лимпопо вместе с их горами на обед. Да неужели, вашу мать?! Четыреста долларов за десять минут видео! Да за такие деньги я был готов стать и оператором, и монтажером, и даже актером, если понадобится.

Nightmare предлагал заказать, для начала, десять клипов. И, если ему понравится, то я мог рассчитывать на своего первого постоянного клиента. Я глянул в зеркало, висевшее над моим столом, и увидел в нем довольное самоуверенное лицо будущего порномагната. Он почти подмигнул мне, ушки его заострились, а в кудрявых волосах замаячили маленькие рожки. «По рукам!» — воскликнул то ли он, то ли я, а, скорее всего, мы оба.

Следующим вопросом от моего клиента был: «Какая предоплата и куда переводить?». Об этом я не подумал. Но выглядеть лохом было непростительно поздно. Я взял тайм аут на «поссать», и бросился изучать вопрос электронных переводов. Пяти минут мне вполне хватило. В сети нашлась масса платежных систем, не гнушавшихся работой с «сомнительными» финансами, к которым, без сомнения, относились доходы от порнографии. Зарегистрировавшись в двух из них, я гордо предоставил клиенту выбор. Как и куда эти деньги выводить, я решил обдумать после их получения.

Только представьте — уже через пол-часа половина моего сучьего долга валялась на еще пахнущем недавней регистрацией аккаунте! Две тысячи долларов упали с сияющих небес, приятно чирикнув оповещалкой электронного банк-клиента. Восславим же глубину мерзости человеческой, спасавшей мою шкуру от злобного надругательства бессердечных дельцов. Алиллуйя, братья! Я хотел создать секту, а все уже было под Луной, и секта сердечно раскрыла свои объятия новообращенному адепту постановочного порева.

Но самое интересное было впереди. Мне предстояло произвести профессиональный и качественный порнопродукт. То есть найти актеров, организовать съемки, провести их, смонтировать и переправить материал заказчику. И все это — в первый раз в жизни. Признаюсь, что, несмотря на гонорар, я был изрядно озадачен.

Любое действие — лучше бездействия, и я позвонил Феде. Тот без проблем согласился, и обещал притащить с собой несколько друзей. Мы договорились об оплате — по пятнадцать долларов каждому участнику за один ролик. Бюджет заработной платы моделям составил тридцать долларов за один клип. Оставалось триста семьдесят долларов — первая порция топлива в ненасытную черную дыру моего портмоне, чтоб оно подавилось. Я занялся дальнейшей культивацией своего будущего цветущего сада аморальности в пустыне ханжества.

Для съемок «рэйпа» не подходят условия городской квартиры. Требуется что-то более брутальное. Например, какой-нибудь гараж или стройка. И все десять клипов в одном месте снимать не станешь, а переезды занимают время. Решением стала дача. Тут тебе и дом, и сарай, и лес неподалеку, и парник. В общем, все, что извращенской душеньке угодно. Да и найти её оказалось не сложнее, чем камеру. Хороший приятель без лишних вопросов дал мне ключи от небольшого садового домика в десяти километрах от города. Осталось назначить день съемок и написать сценарии.

Со сценариями возникли сложности. Тяжело, знаете ли, не будучи поклонником насильственного секса, понять, какие именно пытки возбуждают почтенную публику, чтобы не облажаться с первым же заказом. Каким, в точности, должно быть удушение? Нужна ли кровь? А, может, синяки? Или открытые раны? А как вы посмотрите на изнасилование палкой? Возник ряд принципиальных вопросов, ответы на которые занимали в сети гигабайты бессвязного текста. И тогда я решил обратиться к первопричине — пообщаться с заказчиком.

Разговор с Nightmare приоткрыл мне тайны «рэйпа». Раньше я думал, что в изнасиловании самоцелью является секс. То есть, не умея договориться «по-хорошему», люди выбирают силовой путь удовлетворения своего либидо. Но все оказалось куда тоньше.

«Рэйп» (rape англ. — изнасилование) это, как Вы помните, самостоятельная ниша сексуальной жизни. Людей, которых он возбуждает, больше не возбуждает абсолютно ничего. Пытки, побои, унижения — главные критерии хорошего рейп-сюжета. Секса может не быть вовсе, не он тут главный. Зато крупный план искаженного болью лица, связанные руки, слезы могут сыграть в возбуждении главную роль. Причем, очень важно не путать садомазохизм, и прочие сценарии доминирования, с «рэйпом». В так называемом БДСМ (Бондаж Доминирование Садо Мазо) все делается по взаимному согласию партнеров. В «рэйпе», наоборот, насильник действует исключительно из желания удовлетворить собственные фантазии. И если на лице жертвы случайно промелькнет удовольствие, то сценарий запорот, и надо переснимать.

Исходя из всего этого, мне требовалось придумать десять сценариев, что я, с грехом пополам, и осуществил. Все «рэйп» сценарии, которые я экранизировал за годы своей порнокарьеры, были схожи, и отличались лишь бюджетами и талантом, либо бездарностью, актеров. Каждый начинался с того, что кто-то куда-то идет, как вдруг!., из кустов выскакивает некоторое количество людей, зависящее от размеров бюджета — от одного до взвода — хватает жертву, вламывает ей кинематографических пиздюлей, и тащит на место основной съемки. Однако разница между самыми первыми съемками и теми, что ознаменовали пик моей карьеры, была огромной.

***

Увлекшись рассказом, я как-то упустил сцену объяснения Ольге, каким именно бизнесом мы будем заниматься в ближайшее время. Представьте себе такую сцену — вы приходите домой, садитесь ужинать и, между делом, говорите своей жене:

— Дорогая, я буду снимать порнографию. Причем гей-порнографию. Причем уже на днях будут первые съемки. Ты не возражаешь?

Говорить все это нужно с абсолютно невозмутимым лицом, будто бы вы открываете овощной магазин или идете устраиваться на работу банковским клерком.

Примерно так у нас и получилось. В тот же вечер, когда мне поступил первый заказ, я решил поговорить с Ольгой. И, несмотря на то, что я и раньше работал в околопорнографическом бизнесе, Ольга была шокирована моими планами.

Если вы никогда даже близко порнографии не касались и вдруг заявите такое своей жене, то она подумает, что это розыгрыш. А Ольга не подумала. Вот и вся разница. Она знала о нашей долговой яме и о том, что я — человек без лишних комплексов и предубеждений, поэтому мысль о шутке ей в голову даже не пришла. Вообще довольно приятно ощущать себя человеком, чья деятельность сильно отличается от деятельности большинства людей на планете. Вот Вы лично знаете много людей, кроме меня, которые снимают порно? Ольга таких людей не знала вообще, поэтому ее самолюбие задушило в ней нотки сомнения. А еще я попросил ее о помощи — попросил стать администратором съемок, их визажистом и, частично, режиссером. Представляете, каково для молодой девушки — почувствовать себя причастной к такой огромной махине по производству денег, как порнобизнес, да еще и не в роли актрисы, а в роли производителя? Разумеется, такой подход сделал свое дело, и наш с Ольгой ужин стал чуть ли не праздничным. Мы отмечали начало новой жизни, жизни порномагнатов.

Вернемся к описанию моих первых самостоятельных порносъемок.

Загрузив в рюкзак видеокамеру, мощный фонарь и огромное количество вещей, которые могли использоваться для пыток, мы с Ольгой отправились на вокзал, где должны были встретиться с нашими актерами.

Нарисовавшаяся там картина не могла не порадовать мой, посвященный в суть действа, взор. Финляндский вокзал, платформа, странная компания в ожидании электрички. Наименьшее подозрение вызываю я, так как похож на студента-походника — фотовидео сумка на груди, огромный рюкзак за плечами и мрачное выражение лица. Из рюкзака торчат какие-то палки (распорки для палатки?), рукоятка топора (для рубки дров?), свисает цепь (для котла над костром?).

Готов спорить, если бы мы спросили прохожего о назначении тех или иных предметов в моем рюкзаке, иных вариантов бы не последовало.

Однако все было иначе. Палки были нужны для анальных пыток, топор — для имитации сдирания кожи с ягодиц, цепи — для приковывания жертвы. Кроме того наличествовал рубанок для альтернативного сдирания кожи, ремень со стальной бляхой для побоев, банка театральной крови, театральный грим для синяков, наручники и еще куча всякой мелочи, которая попалась под руку и теоретически могла быть использована для нанесения телесных и душевных унижений. Так что, видя походника, не доверяйте первому впечатлению. Возможно, это будущий порномагнат едет на свои первые съемки.

Оля поехала совсем иначе, словно на пикник. Вся в цветной загородной одежде и с большим чупа-чупсом в зубах. Несмотря на свой детский вид, она старалась выглядеть важной и серьезной. Она критически осматривала то меня, то наших актеров и недовольно морщилась, когда кто-нибудь из пассажиров подходил к ней слишком близко. Мы еще ничего не сняли, но Оля уже себя чувствовала порнодельцом, и с пролетариатом, шныряющим вдоль электричек, ничего общего иметь не хотела.

Ну и, наконец, наши актеры — парни во главе с Федей, если и волновались, то не показывали никакого вида. Они весело хохотали, вспоминая прошлую съемку, и так открыто и громко обсуждали съемку предстоящую, что мне пришлось их одернуть. На этот раз актеров было четверо — Федя, его друг Кирилл (с внешностью пассивного гомосексуалиста и выпендрежным характером), Андрей (выглядит, как молодой бычок, думает также) и Саша (единственный реальный гей из всей компании — он обещал выступать дублером на всех крупных планах орального и анального секса).

Я заранее сообщил им, что мы будем снимать «не совсем еблю», чему они несказанно обрадовались, поскольку ебаться им не хотелось, а хотелось валять дурака. Единственное, что их волновало — будут ли пытки настоящими. Посулив, что пытки будут самыми настоящими только для задающих такие вопросы, я закрыл эту тему.

Дача

Представьте себе обычный дачный дом в садоводстве, участок в шесть соток с заброшенным огородом, грязный, захламленный всякой ерундой сарай и видневшийся неподалеку лес. Да еще и разгар зимы впридачу. Что может быть лучше для подобных моим съемок! Садоводство пустует — делай, что хочешь.

Растопив промерзшую печь, мы отправили наименее креативных моделей готовить еду, и приступили к мозговому штурму. Это действо напоминало киношные авралы в НАСА, когда на стол вываливается все, что есть на терпящем бедствие шаттле, и хьюстонские сверхмозги думают, как из представленного хлама соорудить посадочный модуль на шесть человек. Перед нами лежал зверский набор пыточных орудий, куча грима и китайская бутафорская кровь «King Of Blood», купленная в магазине «Шалун», и имевшая ярко выраженный ванильный вкус. Мы сделали садистские рожи и заскрипели мозгами.

В результате кровь, с помощью утюга, была запаяна в полиэтиленовые обложки от школьных тетрадей. Полученные пакетики вкладывались в рубанок, где могли быть незаметно проколоты иглой. Это устройство должно было увенчать пытки кадрами сдирания кожи с задницы насилуемого.

На роль жертвы был избран Саша. Ему же принадлежала идея сдирания кожи с ягодиц. Он вообще оказался изобретательным малым, с одной лишь оговоркой — все изобретения категорически относились к его заднице. К тому же Саша очень талантливо орал. Когда мы попросили его покричать так, как будто его пытают, Саша выдал такой запредельный тенор, что модели в пищеблоке заледенели душой и выронили сосиски. Это был хит. Мы входили во вкус.

В итоге ролик выстроился следующим образом. Саша, одетый молодым солдатиком, бодро шагает через садоводство с сигаретой в зубах, наслаждаясь морозным воздухом и одиночеством вне казармы. Внезапно из кустов выпрыгивают трое, и начинают, без всяких вербальных прелюдий, его мудохать. Саша орет и изображает страдание.

В этот момент я сделал свой первый шаг по пути режиссуры. Мне приходилось сдерживать творчески настроенных парней от натурального избиения по системе Станиславского, периодически переключая их с одного на другое. «Так, стоп! Вы его уже пять минут в живот бьете. У него уже нет живота. Давайте уже по морде!» И так далее.

Наконец ребята хватают Сашу под белы рученьки, и волокут безвольное тело в логово основного разврата, где мы переходим… снова к избиениям.

В этом заключалась наша основная ошибка. Весь ролик Сашиного героя метелили, как провинившегося салагу. А это не совсем то, что нужно дрочеру. Акцент рэйпа делается на унижениях, от которых жертва страдает. Это вовсе не обязательно боль физическая. Жертву бьют лишь в тех случаях, когда она проявляет остатки своей человечности, и начинает бороться за свободу — пытается убежать или начинает защищаться. Это важно. А иначе — зачем бить, если жертва и так пассивна? Поэтому в сценарий часто включаются кадры наполненных беспомощным ужасом глаз жертвы. Особенно часто это встречается в финале, намекая на продолжение пыток даже после окончания ролика. Дрочеру дают простор для фантазии. Много позже, поняв это, я снимал ролики, в которых насильник вообще не прикасался к жертве, кроме как в перчатках, старательно избегая любого контакта с вызывающим у него омерзение телом. Такие ролики рождали в зрителе психологический ужас и пользовались огромным спросом. О них я расскажу позже.

Итак, в уютной домашней обстановке, устав от бесконечных побоев, ребята переходят к изощренным методам. «Сейчас мы состругаем твое очёчко!». Жертва пытается умолить насильников, но они неумолимы, и рубанок начинает полосовать многострадальную задницу. Саша, млея от актерского приступа, заходится в заставляющем дрожать стекла вопле. Кровища из пакетика заливает его ягодицы и промежность в таком количестве, которого нет даже в пяти по настоящему обструганных задницах. В это время в рот ему пихают вялый член. Саша начинает мусолить его с явной неохотой, за что и получает по физиономии. Я с камерой бегу снимать окровавленный зад, куда в этот момент тоже якобы вставляют хуй, покуда Саша набирает в рот ванильного кровезаменителя. Вернув камеру в «оральный» ракурс, я уже вижу вполне окровавленный минет. Все логично и аутентично.

Аппетит приходит во время еды, и мы решаем помочиться на жертву. Саша против, но искусство требует жертв и бутафории. Спрятав тонкие инсулиновые шприцы под члены, парни выдавливают их на окровавленный Сашин зад и страдальческое лицо.

Что дальше? Нас вдохновляет весело потрескивающая печка. Раскаленная до белых углей палка, с рычанием «поджарим его вонючее очко!», с размаху «вонзается» в Сашин зад. Это был апогей крика. Эдвард Мунк, заслышав его, наверняка бросился бы писать очередной шедевр. Естественно, палка не достигла Саши на добрых два-три сантиметра, но ракурс съемки был выбран очень удачно. Дым, ор, гоготание насильников…

Несмотря на обилие смазки, должное предотвратить возможные ожоги, Сашиным булкам было жарко. Он большой молодец. Может статься, вы этого не поймете, но, несмотря на странность снимаемого контента, ребята были настоящими актерами. Они чувствовали это, и готовы были приносить творчеству ощутимые жертвы терпения и лояльности. Это тоже стало для меня открытием. Мы были не просто олухами, снимающими еблю. Мы были режиссерами, актерами, сценаристами. Мы болели этим и получали от этого огромное удовольствие, подчас творя невообразимые вещи, от которых впадали в ступор даже повидавшие виды заказчики.

Мы возвращались абсолютно вымотанными, но бесконечно довольными сделанным. Передо мною маячил ряд вопросов — монтаж, дальнейшая организация процесса, да и понравится ли материал заказчику? Но все затмевалось тем почином, «блином», получившимся отнюдь не комом, который был сотворен малыми силами без всякой опытной базы. Я понимал это, и понимание будоражило меня почище любого кокаина.

Несмотря на мордобой, превалирующий над унижениями, Nightmare был доволен. Особо он выделил раскаленную палку в заднице.

От этого сюжета он обильно писал кипятком и относительно дальнейшего сотрудничества был настроен оптимистично, если можно так сказать о таком, в целом замкнутом человеке, как Nightmare.

Я получил своего первого, очень лояльного, клиента.

Михаил

Миша стал моей первой моделью, которую я от начала и до конца самостоятельно нашел и привлек к совместной работе. Это случилось как раз в описываемые времена, когда мой раскручивающийся бизнес не требовал огромного количества моделей, и для их поиска не нужно было обращаться к агентам.

Поисковой базой стал всем известный сайт знакомств, где я разместил нехитрое и честное объявление, нечто вроде: «Ты гей и хочешь заработать? Пиши!». На него и откликнулся Миша.

Мы встретились с ним в каком-то ресторанчике, где я объяснил ему суть дела. Миша тут же спросил, а ты в теме? Я искренне не понял. Оказалось, что Миша имел ввиду — не гей ли я, намекая на то, что, мол, может мы обсудим дела, а потом потрахаемся? Я впал в легкий ступор, и сразу же постарался ненавязчиво расставить приоритеты и вехи в наших отношениях. У меня были опасения, основанные на стереотипах по отношению к будущим моим гей-моделям. Как человек здравомыслящий, я складывал их на дальнюю полку сознания, перемотав прочным скотчем самоиронии. Однако картины в стиле, почему-то, Босха, периодически резко вставали перед моими глазами — толпа веселых голых гомосеков тащит мою выпучившую глаза персону со съемочной площадки в укромный уголок.

Миша оказался абсолютно вменяемым в этом направлении. Работа, значит — работа. Тем более, что там найдется кого на елде повертеть.

Миша, на тот момент мужчина лет сорока — сорока пяти, скромного телосложения, не обладающий никакими бросающимися в глаза особенностями, и внешне абсолютно не отвечающий стереотипу «гей».

Он выглядит значительно моложе своего возраста. Сам объясняет это регулярным массажем простаты катастрофической интенсивности. И действительно, такого огромного «очка», как у Михаила, я больше не встречал. Туда можно было засунуть голову, если бы кто-нибудь пожертвовал свою для этого дела. Михаил много занимался фистингом (fisting англ. — засовывание кисти, сжатой в кулак, в вагину или анальное отверстие, от английского fist — кулак). Он откровенно тащился от всего, что входило в его задницу, вне зависимости от размера.

Михаил — крайне здоровый человек, не обремененный никакими излишними потребностями. Он пьет водичку и кушает простую пищу. Он не заставляет себя отказываться от сигарет, лимонадов, гамбургеров и прочего мусора — ему искренне не хочется. «А зачем бы мне это надо?» — спрашивает он, ничуть не кокетничая. Единожды за время нашего знакомства он захотел пива. Он купил бутылку, выпил её, не получив особенного удовольствия, и есть большая вероятность того, что она останется единственной бутылкой пива в его жизни — он может больше не захотеть.

В болезни, как в медицинский факт, он не верит. Состояние болезни он считает излишней потерей жизненной энергии. А смерть, соответственно — полной потерей жизненной энергии. Если Миша когда-нибудь чем-нибудь заболеет, он не станет размениваться на такую фигню, как лекарства и традиционное лечение. Он поймет, что делает что-то не так, и изменит себя.

Миша не использует презервативы. Не потому, что «не нравится», а потому, что «не нужно», следуя логике вышесказанного. Не пробуйте это повторить, потому что для этого надо быть «просветленным», а Вы, читающий эту книгу, далеко не просветлены. Миша эту книгу не читал, и читать не станет. Итог — Миша никогда и ничем не болеет. Вообще.


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 62 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Мораль — орудие лицемерия | Миф о недоступности | Миф о жестокости | Ниши и подниши | Как это работает? | Айсsji sfc | Сбивание | Лыжник-гей | Контентщик. Поиск заказа | Контентщик. Поиск и «обращение» моделей |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Женёк и Саша| I………….i………….i……………шиш

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.02 сек.)