Иерусалим.

Превращение Иерусалима в паломнический центр позволило ему влиять в различной степени на формы и содержание богослужения в позднеантичной христ. ойкумене. Согласно 2 арм. рукописям (Paris. BNF. Arm. 44 и Hierosol. Arm. 121, изд.: Renoux A. Le codex arménien Jérusalem 121. Turnhout, 1969, 1971. (PO; 35/1, 36/2)), передающим содержание греч. иерусалимского Лекционария 1-й пол. V в., литургическое пение в Иерусалиме в этот период состояло гл. обр. из антифонных и респонсорных псалмов. Развернутая версия иерусалимского Лекционария, по содержанию соответствующая VII–VIII вв. и сохранившася в груз. переводе (рукописи: Paris. Bibl. Nat. Georg. 3; Sinait. Georg. 37 (Cagarelli 30); Ms. Lathal; Ms. Kala; см.: Tarchnischvlli. Grand Lectionnaire), отличается от своего арм. предшественника наличием рубрик, касающихся ладовой принадлежности песнопений согласно системе осмогласия, а также мн. песнопений с небиблейским текстом, носящих, как правило, название «ипакои»,— напр., на литургии это были тропари в начале службы, на умовение рук священника и на великом входе (Jeffery. 1991).

Ок. VII в. иерусалимские формы гимнографии сменяются новыми монашескими жанрами, включающими седальны, стихиры и каноны, что отражено уже в древней редакции груз. сб. Иадгари, являющегося переводом греч. Тропология (изд.: Renoux A. Les hymnes de la résurrection. P., 2000. T. 1: Hymnographie liturgique géorgienne: Introd., trad. et annot. des textes du Sinaï 18), и в ркп. Sinait. gr. 34 (изд.: Frøyshov S. L’Horologe «Georgien» du Sinaiticus Ibericus 34: Thése Doct. P., 2003. 2 t.). Несмотря на замену гимнографических форм и начало нового гимнографического творчества (что отражено в новом иерусалимском Тропологии VIII–IX вв.), часть гимнов, содержащихся в древних памятниках, присутствует и в совр. богослужебных книгах правосл. Церкви, но многие вышли из употребления. С нач. II тыс. по Р. Х. Иерусалимская Церковь перешла на богослужение к-польского типа, хотя в нек-рых источниках (напр., в Святогробском Типиконе; см.: Παπαδόπουλος-Κεραμεύς. Ἀνάλεκτα. Τ. 2. Σ. 1–254) еще нек-рое время сохранялись отдельные черты древней иерусалимской традиции. Анализ данных греч. источников IX в. — свитка с литургией ап. Иакова (Vatic. gr. 2282, IX в.), Псалтири (РНБ. Греч. № 216, 862 г.) и Часословов (Sinait. gr. 863 и 864, IX в.) — показывает, что кафедральные службы Страстной седмицы в Иерусалиме в этот период достигли степени муз. и текстуальной вариативности, сопоставимой с подобными характеристиками совр. визант. обряда.

Мн. ранние образцы гимнографии анонимны, др. атрибутированы мелодам (создававшим как тексты, так и мелос). Одним из центров палестинской гимнографии стала Лавра прп. Саввы Освященного (439–532). Среди первых мелодов был избранный позднее Иерусалимским Патриархом монах Лавры св. Саввы Софроний († 638), составивший циклы гимнов на Рождество Христово и Богоявление, используемые поныне.

Эти литургические новшества встретили сопротивление нек-рых монахов консервативного направления, осуждавших введение в их правило псалмопения гимнографии и мелодического пения. Все же это не помешало расцвету новой палестинской школы мелодов, наиболее выдающимися представителями к-рой были преподобные Иоанн Дамаскин († 749) и Косма Майюмский († 787). Вместе они создали значительный корпус гимнов различных жанров, отличающихся по форме и богослужебному употреблению: стихиры, седальны, каноны. Песнопения (стихиры, седальны, также кондаки) могут иметь оригинальную мелодию (ἰδιόμελον — самогласен) или быть «слепками» (contrafacta) — подобнами (προσόμοια), сделанными с мелодического образца — самоподобна (αὐτόμελον).

Cистема мелодических моделей присутствует и в гимнографическом каноне — комплексной многострофной поэме, насчитывающей до 9 песней (ᾠδαί), состоящих из тропарей, припеваемых к библейским песням утреннего правила псалмопения. Каждая песнь гимнографического канона, в идеале тесно связанная с темой соотвествующей библейской песни, включает строфу-модель — ирмос и идентичные ему по метрике и мелодике тропари. Собрания ирмосов записывались отдельно от тропарей в Ирмологии, чтобы облегчить применение мелодических моделей к текстам тропарей.

Расцвет канона, по-видимому, происходил параллельно с важным новшеством в муз. области: введением в Палестине системы осмогласия — октоиха (ὀκτώηχος, так же стало называться и собрание гимнов, сгруппированных по ладовому признаку). Свидетельства греч., груз., слав., сир., арм. и лат. источников указывают на то, что принцип организации песнопений на основе ладово-мелодической системы октоиха появился в районе Иерусалима в VIII в. (см.: Jeffery P. The Earliest Oktoechoi: The Role of Jerusalem and Palestine in the Beginnings of Modal Ordering // The Study of Medieval Chant: Paths and Bridges, East and West: In Honor of K. Levy / Ed. by P. Jefferey. Woodbridge (Suffolk), 2001. P. 147–209). Особенно важными в этом отношении являются ранние груз. Ирмологии, содержащие песнопения, выстроенные по ладам, а также древний груз. Октоих — сборник распределенных по ладам воскресных песнопений и общих песнопений святым, в качестве приложения к Тропологию.

Дата добавления: 2015-10-16