Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

История всемирной литературы 33 страница

Читайте также:
  1. A B C Ç D E F G H I İ J K L M N O Ö P R S Ş T U Ü V Y Z 1 страница
  2. A B C Ç D E F G H I İ J K L M N O Ö P R S Ş T U Ü V Y Z 2 страница
  3. A Б В Г Д E Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я 1 страница
  4. A Б В Г Д E Ё Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я 2 страница
  5. Acknowledgments 1 страница
  6. Acknowledgments 10 страница
  7. Acknowledgments 11 страница

217

Абу Бакр и Омар поручили запись Корана одному из сподвижников пророка Зайду ибн Сабиту, помнившему текст проповедей Мухаммада. Халиф Осман III праведный (644—656) распорядился выработать единую официальную редакцию Корана. По его приказу Зайд дополнил собранный им материал, опираясь на свидетельства некоторых мекканцев, близко стоявших к пророку и также слышавших проповеди самого Мухаммада. Окончательно отредактированный текст Корана был канонизирован.

В Коране отсутствует какое бы то ни было внутреннее композиционное единство. Проповеди Мухаммада, содержащие молитвы и заклинания, поучительные рассказы, религиозные предписания и гражданские законы, расположены вперемежку. Суры состоят из неравного количества смысловых отрывков, условно именуемых стихами (айат, ед. — ая, в переводе — знамение или чудо). Суры даны в Коране не в систематическом, смысловом или хронологическом порядке, а по принципу убывающей величины. Исключение составляет первая небольшая сура «аль-Фатиха», содержащая главную молитву мусульман.

Пафос Корана направлен против язычества и основ общественной жизни родо-племенного строя. Из суры в суру настойчиво повторяется мысль о единстве Аллаха, его всемогущества и справедливости.

В Коране можно выделить несколько основных тематических групп: иудейская и христианская мифология и догматика, изложенные в форме положений и ритуальных предписаний ислама, мусульманская эсхатология, нормы мусульманского права, арабский фольклор.

В Коране нет сколько-нибудь связного изложения сюжетов Ветхого и Нового Заветов — в нем встречаются лишь отдельные, хаотически разбросанные по всей книге реминисценции библейского материала или пересказы отдельных библейских мифов, вплетенные в проповедь нового учения. Пророк происходил из среды, в которой, по-видимому, в общих чертах была известна библейская традиция, и, произнося свои проповеди, подчас звучащие как беспорядочный экстатический монолог, он как бы исходил из известных слушателям библейских сюжетов, легенды о сотворении мира, Адаме и Еве, первородном грехе, египетском пленении иудеев и их исходе из рабства, истории Иисуса Христа.

Столь же отрывочный характер носит в Коране изложение и чисто арабских сюжетов — древних легенд и преданий Аравии (например, упоминание о племенах ад и самуд, которые не послушались пророков Худа и Салиха и были за это наказаны богом, или о легендарном мудреце Лукмане и т. д.).

 

Коран

Лист рукописи XII в.

Мухаммад провозглашает пророками многих персонажей и пророков Библии и Евангелия: мы находим в Коране Адама и Ноя, Авраама и Иосифа, Моисея, Аарона и Иисуса Христа. При этом сам Мухаммад завершает и венчает весь этот ряд, возвышаясь над ним как последний и главный.

В Коране нет систематического изложения основ мусульманской религии, в нем сформулированы лишь основные положения, позднее приведенные в систему мусульманскими богословами.

Мусульманская традиция делит суры на мекканские (проповеди Мухаммада до 622 г.) и мединские. Однако точно установить хронологическую последовательность сур собиратели и редактор Корана могли далеко не всегда. Современная наука, опираясь на содержащиеся в сурах реалии и характерные для разных периодов особенности стиля, относит проповеди и поучения Мухаммада к тому или иному периоду с большой степенью достоверности, а в некоторых сурах выделяет части, относящиеся к разным периодам.

Коран сложился как собрание устных проповедей, и это наложило отпечаток на его стиль.

218

Напыщенная риторика одних сур, известная монотонность других были в устной речи дополнительными средствами эмоционального воздействия на слушателей. Содержание и тон проповедей Мухаммада меняются в зависимости от времени их произнесения. Обращенные к язычникам мекканские проповеди призывают принять новую веру. В них пророк прославляет могущество Аллаха единого, отвергает идолопоклонство и угрожает язычникам страшной карой. Проповеди мекканского периода преисполнены религиозного воодушевления. Они насыщены грозными пророчествами о дне Страшного суда, о вечных муках, ожидающих язычников в аду, при этом картины ада и рая рисуются в Коране с большой обстоятельностью и темпераментом. Мекканские суры произносились саджем (рифмованной и ритмизованной прозой), т. е. два иди несколько соседствующих стихов, отделенных друг от друга паузами, заканчиваются рифмующимися или созвучными словами или целыми фразами, повторяющимися в виде рефрена. По-видимому, подобная рифмованная и ритмизованная речь, позднее ставшая нормой всякого прозаического литературного повествования, связана с особенностями арабского языка с его корневой системой, спецификой словообразования и обилием рифмующихся слов. Язык саджа в большей мере подходил для скандирования, чем свободная проза, благодаря ритмическим закономерностям, точным или ассонансным концевым созвучиям, игравшим важную организующую роль и придававшим произведению дополнительную эвфоническую выразительность.

В мощном ритме мекканских сур чувствуется страсть провозвестника религиозного откровения. Полет фантазии здесь безграничен. Из строки в строку проповедник нагнетает напряженность ритмическими повторами, напоминающими шаманские заклинания. Речь его нервна и картинна — он как бы все время спешит вперед, не договаривая фразы и не завершая мысль, весь во власти проповеднического пафоса.

Со временем стиль проповедей Мухаммада меняется, и мединские суры звучат иначе. В них слышится не столько страстный голос пророка, сколько здравый смысл законодателя, тон этих сур — обыденно прозаический, а в некоторых случаях — напыщенно риторический. В мединских сурах излагаются предписания религиозного, законодательного, нравственного и житейского порядка, формулируются основные обязанности мусульман, описывается политическая и военная организация мусульманской общины. В основном стихи мединских сур представляют собой большие прозаические периоды, иногда заканчивающиеся созвучными словами саджа. Даже в тех случаях, когда автор мединских сур обращается к чисто религиозным темам, в них отсутствуют былой пафос мекканских стихов и их напряженная ритмическая мощь. Фантазия проповедника несколько угасает, он начинает повторяться. Язык проповедей становится более сухим и однообразным.

Следуя традиции языческих прорицателей-кахинов, стремившихся придать своим заклинаниям большую важность и таинственность, Мухаммад использовал малоупотребительные, а иногда придуманные им самим слова, что порой создает ощущение некоторой неестественности и ложной многозначительности. Многое в проповедях пророка рождалось под влиянием случайных ассоциаций и оставалось темным даже для его современников и ближайших сподвижников. Позднейшие мусульманские богословы и филологи потратили немало трудов, чтобы прокомментировать неясные места Корана. В своих проповедях Мухаммад использовал риторический прием, вытекающий из убеждения проповедника в том, что он лишь посредник, повторяющий слово божье (речь Аллаха в Коране преподносится от первого лица).

Коран не только оказал влияние на арабскую культуру и литературу, но и лег в основу того сложного комплекса, который получил несколько условное название «мусульманской культуры» и связал общими историко-культурными и литературными традициями многие мусульманские народы Востока. Форма Корана с его стилистическими особенностями, рифмованной прозой и т. д. оказала несомненное влияние на все виды повествовательной прозы, особенно на теологическую, историко-географическую и естественнонаучную литературу, послания всех видов (рисала) — деловые, научные и личные — и сочинения других жанров. Появление Корана ускорило формирование единого арабского литературного языка и способствовало закреплению его грамматических и стилистических норм на многие века.

Со временем содержащихся в Коране предписаний религиозного и светского характера оказалось недостаточно для разрешения вновь возникавших в мусульманской общине вопросов, и юристы-теологи (факихи) вынуждены были обратиться к рассказам (хадисам) о деяниях и речах пророка Мухаммада, восходящим к его сподвижникам, которые могли бы играть роль своеобразных юридических прецедентов. Так, языческая сунна — старинные неписаные морально-правовые предписания, регулировавшие жизнь доисламского патриархального общества, сменилась мусульманской сунной — «преданием», основанным на хадисах и регулирующим

219

жизнь мусульманской общины. Сунна стала одним из главных источников мусульманского права. Оставляя в стороне вопрос об историческом и правовом значении сунны, следует отметить ее большое влияние на развитие арабской художественной и деловой прозы.

 

 

219

РАННЕСРЕДНЕВЕКОВАЯ ЛИТЕРАТУРА
(СЕРЕДИНА VII — СЕРЕДИНА VIII В.)

После смерти Мухаммада в 632 г. во главе государства стали его преемники — халифы, выполнявшие функции не только феодальных правителей, но и религиозных руководителей мусульманской общины. При первых, так называемых праведных халифах (Абу Бакр, Омар, Осман, Али), правивших до 661 г., а также при сменивших их халифах династии Омейядов (661—750) арабы завоевали Месопотамию, Сирию и Палестину, Иран, Египет, Северную Африку, Пиренейский полуостров, Среднюю Азию, часть Северо-Западной Индии, Армению, Азербайджан и часть Грузии. В результате всех этих завоеваний образовалось огромное государство — Халифат.

Уже в первые десятилетия своего возникновения ислам разделился на два основных направления — суннизм и шиизм. Сунниты считались представителями основного ортодоксального направления в исламе, шииты составляли в нем меньшинство. Шиизм возник во второй половице VII в. в виде особой политической группировки, состоявшей из приверженцев четвертого «праведного» халифа Али. Шииты утверждали, что Али должен быть главой всех мусульман, ибо он был в родстве с Мухаммадом, его двоюродным братом и зятем, а после смерти Али власть должна перейти к его потомкам от брака с дочерью пророка Фатиной. Таким образом, шииты отстаивали наследственный принцип передачи верховной власти. Род Али образовал династию шиитских имамов, которые, не обладая политической властью, считались духовными руководителями шиитской общины. В борьбе за власть победили сунниты, и после убийства Али в 660 г. халифом был провозглашен Муавия, ставший основателем династии Омейядов.

Приход арабских кочевников в области древнейших цивилизаций и их контакт с культурными народами, естественно, способствовали культурному и политическому развитию завоевателей. Вчерашние бедуины вскоре отказались от простой и суровой кочевой жизни в пустынных степях Аравии, перешли к оседлости, обзавелись землей и другим имуществом и начали приобщаться к разнообразным благам городской цивилизации.

Однако изменение условий жизни арабских завоевателей не отразилось, по крайней мере на первом этапе, на характере арабской литературы. В обстановке многолетних войн за распространение ислама арабская культура всячески поддерживалась и как бы противопоставлялась культуре покоренных народов. Следуя вкусам пришельцев-завоевателей, Омейяды стремились культивировать старинные бедуинские поэтические традиции и всячески их поощряли. В то же время старинная межплеменная вражда, утихшая было в период войн, вспыхнула после первых успехов завоевателей с новой силой, и доисламская поэзия с ее прославлением племенной доблести и жизни в пустыне (один из последних ее певцов — Зу-р-Румма, живший в первой трети VIII в.) обрела в этой борьбе новую жизнь.

Бедуинские поэты приезжали теперь в Дамаск, Куфу и Басру, ставшие при Омейядах центрами культурной жизни Халифата, чтобы прославить свое племя или высмеять чужое, а халифы, всячески поощрявшие племенное соперничество, разжигали и племенные пристрастия поэтов.

Сторонники и противники Омейядов, так же как и приверженцы боровшихся в исламе направлений, имели своих поэтов, воспевавших свою партию и нападавших на ее идейных и политических противников. Для такой поэтической полемики как нельзя лучше подходили традиционные доисламские жанры — мадх (панегирик) и хиджа (поношение).

Опыт завоеваний расширил тематику васфа. В касыдах появились описание походов, боевого оружия, крепостей, осадных механизмов и т. д.

Центральное место в поэзии второй половины VII и начала VIII в. принадлежит знаменитой поэтической триаде: это аль-Ахталь, аль-Фараздак и Джарир, чье творчество арабские литературоведы относят к разряду политической поэзии. Три названных поэта, строго говоря, не принадлежали ни к одной из политических партий. Все они были еще достаточно тесно связаны со своими племенами, и их пребывание при дворе омейядских халифов явилось следствием коренных перемен в положении бедуинских племен, утратившие былую независимость и вынужденных искать покровительства либо у Омейядов, либо у их политических противников.

Аль-Ахталь (ок. 640 — ок. 710) происходил из христианской части племени таглиб. В борьбе, которая после победы Омейядов разгорелась между халифами и потомками сподвижников Мухаммада, поэт принял сторону правящей династии (племя таглиб сохраняло верность Омейядам). В своих панегириках аль-Ахталь

220

всячески доказывал законность власти Омейядов, ниспосланной им самим Аллахом, прославляя халифа и его приближенных и высмеивая их врагов. Представители династии Омейядов выступают в его касыдах скромными и твердыми, щедрыми и кроткими правителями, ревностными поборниками ислама и преданными слугами Аллаха. Такое естественное в устах придворного панегириста подчеркивание «мусульманских» добродетелей Омейядов не мешало поэту ядовито нападать на ислам. Положение придворного панегириста, очевидно, мало повлияло на натуру аль-Ахталя; биографы наделяют поэта многими бедуинскими добродетелями.

Композиция панегириков аль-Ахталя соответствует доисламской традиции. Основная часть его касыды — восхваление дома Омейядов и заслуг таглибитов перед правящей династией, а сатирические строки в них — поношения общих врагов Омейядов и таглибитов.

Аль-Ахталь с большим искусством пользовался известной еще с доисламских времен формой взаимных поэтических поношений (накаид). Такие поэтические поношения обычно адресовались поэту-сопернику, враждебному роду или племени, причем соперник или поэт вражеской стороны, принимавший участие в состязании, должен был на них ответить так, чтобы в ответе сохранились размер и рифма послания. Такой обмен поношениями происходил между аль-Ахталем и аль-Фараздаком, с одной стороны, и их постоянным соперником Джариром, с другой. Взаимные поэтические поношения должны были продемонстрировать мастерство поэта, его находчивость и умение экспромтом отразить нападки противника и в свою очередь его жестоко осмеять.

Значительное место в панегириках аль-Ахталя занимают описания застольных радостей, что позволяет считать его непосредственным предшественником Абу Нуваса, знаменитого создателя жанра поэзии вина (хамрийят).

Второй омейядский панегирист — аль-Фараздак (641—732) принадлежал к родовой знати племени тамим. Как и все бедуинские поэты, аль-Фараздак был весьма последовательным защитником интересов своего племени и в сложной политической обстановке конца VII в. и начала VIII в. неоднократно был вынужден менять отношение к борющимся группировкам и своим могущественным покровителям. Поэт посвящал свои панегирики то омейядским халифам и их наместникам, то противникам Омейядов и т. д. Часто против тех лиц, которых он раньше прославлял, он сочинял ядовитые поношения, за что не раз подвергался опале и даже аресту.

В большей части своих панегириков поэт защищал права Омейядов на власть в Халифате и желал халифам всяческих побед. В конце он обычно просил халифов заступиться за мударитский союз племен (в состав этого союза входило также племя тамим), которых притесняли халифские наместники.

Касыды аль-Фараздака в основном выдержаны в духе доисламских. Вместе с тем в них можно обнаружить и новые черты. Вводную лирическую часть поэт очень сильно сокращал, а иногда и вовсе отбрасывал, в большом количестве содержащихся в его панегириках коранических формул ощущается влияние ислама. Грубоватая лесть традиционных восхвалений придворного поэта свидетельствует о том, что комплиментарная часть панегирика в его творчестве приобретает нормальный характер.

Поэтические состязания аль-Фараздака с его главным соперником Джариром породили с обеих сторон большое количество стихов-поношений (хиджа и накаид), которые уже в Средние века собирались любителями этих жанров в специальные сборники. Поношения аль-Фараздака сопровождались фахром — восхвалением собственного рода. Эти восхваления высокопарны, тяжеловесны и несколько однообразны. Осмеивая своих противников, аль-Фараздак обвинял их во всех возможных грехах, действительных и мнимых, приписывал им всяческие пороки. При этом в соответствии с требованиями жанра поэт не останавливался перед самыми грубыми выпадами против своего оппонента.

К своеобразному смешанному жанру хиджа и религиозно-назидательной поэзии относится оригинальная поэма аль-Фараздака, посвященная осмеянию дьявола. В ней поэт признается, что в течение 70 лет он «подчинялся дьяволу», но в конце жизни прозрел и в предвкушении смерти и Страшного суда обратил свой взор к Аллаху. Однако дьявол не оставляет поэта в покое. Он всячески пытается искусить его и заставить изменить мусульманской вере, но поэт остается твердым в своих мусульманских чувствах и побеждает дьявола рядом логических аргументов.

Полнее всего способности аль-Фараздака как традиционного бедуинского поэта проявились в стихотворениях, посвященных описанию пустыни. Не случайно аль-Фараздак считал себя продолжателем поэтической линии аль-Мухальхиля, Имруулькайса, Тарафы и других доисламских поэтов. Насибы его касыд-панегириков, в которых он откровенно рассказывает о своих любовных похождениях, напоминают соответствующие места из касыд Имруулькайса.

Джарир (ок. 653—733), третий член омейядской поэтической триады, постоянный литературный

221

соперник аль-Ахталя и аль-Фараздака, происходил из бедного бедуинского рода племени тамим и в детстве пас скот. Уже с юных лет он стал ощущать неприязнь к высокомерным представителям знатных и богатых родов своего племени. При этом «демократические» взгляды Джарира проявлялись и в отношении к другим народам Халифата. В то время как арабская аристократия высокомерно третировала все неарабское, Джарир стоял за равенство между арабами и исламизированными народами, открыто утверждая, что те не уступают завоевателям в благородстве. Уже в раннем возрасте Джарир снискал популярность как талантливый поэт, но бедный бедуинский род был слишком ограниченной средой для полного расцвета его таланта. В поисках могущественного и богатого покровителя Джарир объехал почти все области Халифата, пока не обосновался в качестве придворного панегириста при дворе халифов Абд аль-Малика и аль-Валида.

Положение Джарира при омейядском дворе было не очень прочным, ибо его род находился в союзе с врагами Омейядов — зубейридами. Только поддержка иракского наместника аль-Хаджжаджа, которому поэт неоднократно посвящал панегирики, помогла Джариру удержаться при дворе. Джарир потратил много труда, чтобы расположить халифов в пользу своего рода, но так и не сумел добиться при дворе равного с аль-Ахталем или аль-Фараздаком положения.

Свои панегирики Джарир посвящал разным лицам, омейядским халифам и их приближенным, племенному союзу кайситов, наместнику халифа в Ираке аль-Хаджжаджу и т. д. Панегирики Джарира обычно велики по объему и в соответствии с требованием жанра весьма высокопарны. В отличие от других панегиристов своего времени Джарир не только отмечал традиционные добродетели восхваляемых лиц, но и ставил им в заслугу их созидательную деятельность (строительство ирригационных сооружений, посадку деревьев и т. д.).

Особым успехом пользовались у современников поносительные стихотворения Джарира. В нападках на поэтов-конкурентов из других племен, в том числе на аль-Ахталя и аль-Фараздака, Джарир не знал себе равных, для большего унижения противника он не брезговал ни грубостью, ни прямой клеветой.

Кроме панегириков и сатир, Джарир создал значительное число элегий и лирических стихотворений. Лирика Джарира, традиционная по форме, как и у других его современников, все же несколько отличается от доисламской попытками поэта передать переживания влюбленного.

Стихи Джарира удивительно легкие и звучные. Они полны изящных и неожиданных метафор, ритмических поворотов. В них нет пышной величественности и красочности стихов аль-Фараздака, зато в них есть то, чего не хватает его сопернику, — ясность и необыкновенная певучесть.

На рубеже VII и VIII вв. происходит выделение любовной лирики в самостоятельный жанр. В то время как в доисламской касыде любовная тема присутствовала лишь в лирическом зачине — насибе, омейядские лирики сочиняют небольшие стихотворения любовного содержания — газели (термин «газель» здесь употребляется для обозначения жанра любовной лирики, а не особой стихотворной формы, принятой в поэзии многих народов Востока). В хиджазской любовной лирике VII—VIII вв. можно выделить два направления — бедуинское и городское.

Бедуинская лирика создавалась в кочевых племенах Аравии, причем предание гласит, что умением сочинять стихи особенно прославилось хиджазское племя узра, из которого вышла целая плеяда поэтов. Поэты узритского направления (в их число входили поэты и других племен) воспевали целомудренную любовь несчастных влюбленных, оторванных друг от друга суровыми племенными законами. Роковая, возникшая по воле самого Аллаха любовь приносит поэту лишь тяжкие страдания, которые, однако, составляют весь смысл его земной жизни и от которых его не может избавить даже смерть. Эта возвышенная и мученическая любовь приобретает в описаниях и трактовке узритских поэтов черты мистического чувства. Фоном и почвой узритской лирики, проникнутой чувством безысходной тоски и обреченности, стала безрадостная и жалкая жизнь некогда гордого и воинственного бедуинского племени.

В антологиях арабских филологов VIII—X вв. сохранились предания о жизни нескольких узритских поэтов (Кайсе ибн Зарихе, Джамиле, Маджнуне и др.). Одним из наиболее известных лириков считается Джамиль (ум. ок. 701). Легенда о его трагической любви к Бусайне приобрела широкую популярность в Средние века. Согласно преданию, поэт посвятил своей возлюбленной множество поэм, но когда он попытался посвататься к ней, родственники Бусайны с негодованием отвергли его (бедуинские обычаи считали неприличным воспевание в стихах девушки своего племени и тем более сватовство к ней после такого неблаговидного поступка). Бусайну выдали замуж за другого человека, но Джамиль продолжал видеться с возлюбленной, чем навлек на себя гнев сородичей мужа

222

Бусайны и, преследуемый ими, вынужден был бежать в Йемен, а позднее в Египет.

Самым популярным поэтом узритского направления, с личностью которого связано множество преданий, был Кайс ибн аль-Мулаввах (ум. ок. 700) по прозвищу Маджнун (одержимый, обезумевший). Легенда о несчастной любви Маджнуна к Лейле неоднократно служила сюжетом не только в арабской, но и в других литературах народов Востока. Поскольку арабская средневековая традиция приписывала Маджнуну все стихи, в которых упоминалось имя Лейлы, то установить подлинность его стихов, равно как и достоверность сообщаемых в антологиях фактов из его жизни, не представляется возможным. Да и само прозвище «маджнун» арабская традиция закрепила за несколькими поэтами. Так или иначе весь цикл стихов, приписываемых Маджнуну, лежит в русле узритской поэзии и имеет все основные черты бедуинской лирики VII—VIII вв.

Предание о жизни Маджнуна имеет множество версий. По одной из них, Маджнун полюбил Лейлу еще юношей, случайно увидев ее в соседнем становище. Родители Маджнуна, видя состояние сына, засылают сватов к отцу Лейлы, но тот отказывается отдать в жены дочь, ссылаясь на то, что поэт обесславил ее своими стихами, и выдает ее замуж за другого. История Маджнуна напоминает историю Джамиля. Неутешный поэт убегает в пустыню, где постепенно впадает в состояние безумия. Одиноко живет он в пустыне, сочиняя стихи о любви к Лейле, никого не желая видеть, дружит только с газелями, потому что они напоминают ему Лейлу, их он выкупает у охотников и отпускает на волю. Разумеется, трудно найти в этой легенде какие бы то ни было реальные черты жизни поэта, скорее всего она сложилась как комментарий к стихам, приписываемым Маджнуну.

Традиция сохранила до наших дней имена и других поэтов узритского направления, причем закрепила за каждым из них определенную «даму сердца», которой поэт хранил верность всю жизнь и которой посвящал все свои стихи. Кроме названных уже выше Джамиля и Маджнуна, к поэтам узритского направления относились Урва, возлюбленный Афры, Кайс ибн Зарих, возлюбленный Лубны, Кусаййир, возлюбленный Аззы, поэтесса Лейла аль-Ахьялия, возлюбленная Таубы ибн аль-Хумаййира и др. В то время как языческие поэты были бесхитростными искателями любовных радостей, наивно и прямолинейно описывающими физические достоинства возлюбленной, а городские лирики Хиджаза — самоуверенными, а порой и циничными прожигателями жизни, смотревшими на любовные утехи как на приятное времяпрепровождение, узритские лирики бескорыстно служили своему идеальному предмету обожания и лишь горько жаловались на судьбу, разлучившую их с возлюбленной. Любовь узритских поэтов порой носит столь абстрактный характер, что невольно складывается ощущение, будто их возлюбленные лишь условные «дамы», в образах которых персонифицируется и конкретизируется само любовное чувство, нуждающееся для своего поэтического выражения в некоем условном объекте (как это было позже у некоторых поэтов Прованса). Отсюда проистекает и обожествление условной возлюбленной узритским поэтом, и то равнодушие, которое он проявляет к внешним достоинствам возлюбленной. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, получив новую интерпретацию в суфийской философской мысли, узритская любовная лирика, с ее поэтизацией идеальной, внечувственной любви, даст впоследствии столь богатый материал для развития любовной темы в суфийской мистической лирике.

Совсем иной характер носила чувственная «эпикурейская» лирика горожан Хиджаза. Отстраненные от какой-либо политической деятельности жители Мекки и Медины в значительной степени утратили интерес к политической и религиозной тематике. Приволье кочевой жизни, столь дорогое сердцу бедуинских поэтов, также не волновало мекканских и мединских купцов и курейшитских аристократов. Огромные богатства, стекавшиеся в Хиджаз, позволяли им вести праздную жизнь, полную разнообразных утонченных развлечений. В этой среде и расцвела любовная поэзия, уходящая своими корнями не только в лирический зачин доисламской касыды (несомненно, сыгравшей определенную роль в формировании нового жанра), но и в персидскую песенную культуру, влияние которой в городах Хиджаза после победоносных походов в Иран и появления в хиджазских городах иранских невольников — певцов и музыкантов — было весьма велико.

Наиболее популярным городским лириком, непревзойденным, по мнению средневековых арабов, мастером любовной поэзии был Омар ибн Аби Рабиа (665—712). Он родился в Медине в семье богатого курейшитского купца и большую часть жизни прожил в Мекке. Поэт много путешествовал по Аравии, Сирии и Месопотамии. Сохранилось предание, будто Омар был обаятельнейшим, добрым и веселым человеком, своеобразным мекканским Дон Жуаном, не упускавшим возможности поухаживать за совершавшими хаджж паломницами.

Этот поэт сочинял исключительно лирические стихотворения любовного характера. По форме поэтические произведения Омара напоминают

223

послания к возлюбленной. Обычно это небольшие стихотворения, написанные легкими для пения размерами (хафиф, рамаль, мутакариб и др.). Они полны любовных признаний и жалоб на неразделенную любовь, причем впервые в истории арабской поэзии значительное место в любовном стихотворении занял диалог. Правда, диалог знали и поэты доисламской эпохи (например, Имруулькайс, влияние которого на Омара не вызывает сомнений), но последний сделал любовный диалог одним из главных стилистических приемов.

В поэзии Омара ибн Аби Рабиа впервые в истории арабской поэзии ощущается интерес к женскому характеру. В его стихах мы находим женщину его времени с характерными чертами ее поведения, мыслей, речи и внешности. В стихах поэта неизменно присутствуют все традиционные персонажи арабской любовной лирики: кроме влюбленного поэта и гордой и ревнивой возлюбленной, — опасный соперник, соглядатай, помогающие влюбленным подруги возлюбленной, ее младшие сестры и служанки. Поэта особенно занимает авантюрная сторона любовных приключений, о которой он рассказывает весьма детально. При описании женской красоты поэт прибегает к традиционным сравнениям (возлюбленная — солнце, газель), психологические зарисовки его схематичны, в них еще нет индивидуализации. Обаяние поэзии Омара — главным образом в изяществе поэтического языка, простого, прозрачного и вместе с тем очень выразительного.

Художественная проза в период образования Халифата, так же как и в доисламский период, в арабской литературе, сторого говоря, еще не сложилась. Арабские литературоведы относят к прозаическим жанрам Омейядской эпохи произведения ораторского искусства (хитаба) и так называемые послания (рисала).

Произведения ораторского искусства этого времени (религиозные проповеди, выступления политических и военных руководителей) напоминали речи доисламских проповедников. Они были невелики по объему, но насыщены всевозможными риторическими фигурами, метафорами и т. д. В отличие от доисламских проповедей они были проникнуты мусульманским духом, содержали разнообразные коранические изречения. Иногда ораторы для большей выразительности прибегали в своих речах к рифмованной прозе.


Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 71 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 22 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 23 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 24 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 25 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 26 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 27 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 28 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 29 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 30 страница | ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 31 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 32 страница| ИСТОРИЯ ВСЕМИРНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 34 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.014 сек.)