Глава 19. Listen to me, Looking at me, I am think of you

Пари

Listen to me,
Looking at me,
I am think of you.
I am whispering,
I am singing
This my song for you.

So sad…
You must be think about
I waiting for your love…
Just look around.
I need…
To be with you tonight.
I want be with like!
So not give up!

(Lalo Project feat. Aelyn – Listen to me, Looking at me)

Нет ничего прекраснее вида меняющего краски неба в тот момент, когда красная луна покидает пределы нашей планеты, чтобы на утро вернуться вновь. Небо становится волшебно-глубоким, вспыхивая оранжево-желтым вслед уходящей звезде. И мир приобретает совсем иные оттенки: прозрачно-голубое небо становится бездонно-синим, у предметов остается лишь одна тень, а листва кустов и деревьев, отражая свет белой луны, серебристыми волнами колышется на легком ветру. Тут и там в садах знати вспыхивают фонарные сгустки, призванные осветить садовые дорожки и столбики беседок, сплошь увитые благоухающими розами, знаменующими своими дивными яркими бутонами, конец жаркого лета.

Мир поистине прекрасен в те моменты, когда происходят ежедневные и необходимые перемены, ведь если бы не было ночи, мы бы не знали, как прекрасно своей свежестью утро, и каким ярким бывает день, мы бы не видели красочных закатов и пастельных восходов, мы бы даже не догадывались, что мир прячет в себе множество загадок, проявляющихся только в ночи.

До конца светского сезона оставалось два месяца, и сейчас, когда жара спала, каждое знатное семейство спешило устроить светский прием в своем доме. Что не день, то бал или маскарад собирал всю знать столицы в одном месте. Увеселения часто продолжались до поздней ночи. Блеск этих светских сборищ вполне мог затмить бы свет обеих лун, в прочем для пресыщенных повес и умудренных опытом глав семейств, все, что происходила на этих балах, не было в новинку, многие были пресыщены, как и Билл.

Билл Каулитц из клана Софитов блистал уже третий сезон. Обладая необычной, притягивающей взгляды красотой, практически безграничным богатством, в свои двадцать он знал все о светских сборищах и увеселениях. Теперь он задавал моду и по продолжительности его присутствие на том или ином балу люди судили об успехе вечера. Ему удавалось без труда обходить множество подводных камней, которые с радостью и старанием расставляли на его пути завистники и злопыхатели. Это объяснялось не его опытом и даже не презрением к окружающим, а четкими представлениями Билла о том, что для него важно и что является основой его жизни. Он любил своего мужа и маленькую дочь, вся его жизнь вращалась вокруг них. Светские сезоны являлись для него лишь возможностью развеяться, а зачастую и повеселиться.

- Он просто удивительно прекрасен, - один из младших сыновей клана Треф, также входящего в Анклав, восхищенно следил за темноволосым Сурмом.

- Да, - кивнул Оле Санко, - иначе его соблазнение не стоило бы так дорого.

- Не верится, что он настолько неприступен…

- Он просто знает себе цену. – Санко умело соблазнял молодого и легкомысленного и скучающего повесу. Оле нужны были деньги, а единственное, чему он научился за свою жизнь были азартные игры. Последние два года Билл был его постоянным источником дохода, еще никому не удалось соблазнить его или хотя бы скомпрометировать.

Темноволосый Сурм любил бывать в обществе, чем постоянно подогревал интерес к себе. Изначально ему было просто весело среди людей, ему вообще очень нравилось общаться, смеяться, знакомиться. Билл сам по себе был душой компании. Но сейчас, в этот сезон он просто прятался среди людей. Что-то было не так в его семейной жизни, но что, Сурм никак не мог понять что.

Вся чаще Том уезжал из дома и все чаще подолгу не возвращался. Да и когда возвращался, казалось, что он делает это только из-за дочери. Между ними росла недоговоренность, но оба не озвучивали своих проблем, оба боялись услышать ответ, потому что знали, какие ответы последуют, но ни один не желал пойти другому на встречу.

Иногда люди так привыкают быть счастливыми, что забывают простую истину: счастье – лишь оборотная сторона неприятностей и боли, они искренне верят в свою удачливость и не замечают, что уже несчастны сами и их партнер отдалился от них так далеко, что невозможно найти путей назад.

Они никогда не работали над своим счастьем, оно у них всегда было, им не нужно было искать общий язык – они, порой, без слов понимали друг друга. У них было это и сейчас, но проблема состояла в том, что они не хотели слышать того, что кричали друг другу их сердца.

Вместо того, чтобы поговорить и попытаться принять друг друга, они прятались за ложными улыбками и прежней страстью, изображая счастье и довольство существующей жизнью.

Но Билл уже не мог прятаться, напряжение, которое сковывало его душу, было велико, и музыка, танцы и разговоры уже не могли вытеснить из его головы мрачные мысли.

Сурм рано отбыл домой. Агата еще не спала и радостно залепетала, оказавшись на его руках. Малышка была удивительно похожа на Тома. Билл каждый раз удивлялся, когда она копировала его движения. Агата была маленькой копией его мужа, но любить ее было безопасно, она не могла причинить боли, потому что ее детское сердце всецело принадлежало родителям, и эта привязанность не могла измениться.

- Папа, дем Ио, - девочка взглянула на Сурма одновременно просящее и вопросительно, обхватив пухленькими ладошками его лицо.

- Пойдем. Но только потом сразу спать. – Билл заправил растрепавшиеся смоляные кудряшки за маленькое ушко.

- Ио пою песенку.

- Ио споет песенку, - поправил Агату Сурм и направился на большую террасу.

Террасу столичного дома мантикор облюбовал себе в качестве жилища, он свил на ней гнездо и зорко следил, когда слуги убирались на ней, поэтому, когда супруги устраивали приемы, двери, ведущие на нее, были плотно закрыты и завешаны – Ио не любил посторонних. Но для хозяина здесь стояло большое кресло, которое он занимал, когда спускался отдохнуть, подышать свежим воздухом и почесать крылатой кошке спинку.

Ио любил Агату, он громко мурчал и подставлял огромную голову, чтобы девочка могла гладить его своими маленькими ручками. И с некоторых пор стало традицией приносить девочку перед сном на террасу, она успокаивалась и хорошо засыпала после этих прогулок.

Том нашел свою семью на террасе, какое-то время до того, как его заметили, он наблюдал, как мантикор фыркает прямо в лицо Агате, вызывая звонкий детский смех. Но едва девочка заметила присутствие отца, то тут же бросилась к нему громко визжа. Том подхватил малышку и подбросил вверх, не спуская с рук ребенка, он подошел к Биллу, который с радостью открыл ему свои объятия.

Несмотря на все недоговоренности, супругам по прежнему нравилось прикасаться друг к другу, в постели все их проблемы как будто исчезали, и они просто делили свою страсть, ни о чем не задумываясь и ни о чем не жалея.

В этот вечер супруги сами купали малышку и вместе укладывали ее спать. Приезд отца возбудил ее, и она долго не засыпала, перечисляя все, что делала в его отсутствие. Но перебирая кудряшки дочери и слушая ее звонкий голосок, Том становился все задумчивей, что не укрылось от его мужа, также сидящего рядом. Когда Агата стала засыпать, Билл тихонько вышел и спустился в кабинет Тома, он хотел немного выпить и поговорить с ним о предстоящем маскараде в доме его родителей. Сурм надеялся, что уговорит мужа сопровождать его.

Том тихо вошел в кабинет, налил себе в бокал немного настойки аски, отошел к окну и принялся разглядывать что-то на террасе. Билл не знал, как начать разговор с задумчивым мужем и просто ждал, пока тот сам заговорит.

- Я слышал, Гор с Мауэром заключили пари. – Том отпил из бокала, который держал в руке, и взглянул на Билла из-за плеча. – Гор клянется, что соблазнит тебя еще до конца месяца.

- Какая глупость, - улыбнулся Сурм, обнимая Тома сзади. – Я не видел тебя целую неделю и ужасно соскучился. – прошептал он мужу в самое ухо, потираясь о него своим возбуждением.

- По мне или моей заднице? – усмехнулся Том, разворачиваясь, притягивая Билла к себе и задирая его рубашку.

- По вам обоим, - Сурм впился в губы мужа страстным, жадным поцелуем.

Они целовали и раздевали друг друга, не удосужившись даже подняться в спальню, постанывая и сминая плоть руками, хватаясь друг за друга, жарко выдыхая, охваченные страстью они упали на неудобный кабинетный диван.

- Я хочу в тебя, - горячо прошептал Том, оказавшись сверху.

- Нет, - Билл резко отстранился, - нет! Мы же говорили об этом! – неверными руками он стягивал на себе рубашку, садясь прямо и испытывая ужас от того, что, кажется, пришло время поговорить по душам.

- Я хочу ребенка, - тихо сказал Том, опустив голову и пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

- У нас есть Агата! Мы сто раз говорили об этом, - Билл поднялся, застегнул штаны и нервно заходил по комнате. – Я не хочу больше детей.

- Ты не хочешь расставаться с тем образом жизни, который ведешь! – Том встал напротив Сурма, мешая ему продолжать движение. – Балы, обеды, выезды на природу! Ради Богов! – резко выкрикнул мужчина. – Это всего несколько месяцев!

- Я чуть не умер! Или ты забыл? Моя жизнь больше ничего не значит? – злясь, отвечал Сурм.

- Это были первые роды! Ребенок лежал неправильно! – Том вдруг, вспомнив весь ужас, который пережил, перестал кричать. Он взял Билла за руки и попытался заглянуть ему в глаза. – Врачи говорят, что вторые роды не обязательно будут такими же тяжелыми.

- А если врачи ошибаются? – отворачиваясь, прошептал Сурм.

- Ты сам говорил, что Агата стоила того! – у Тома заканчивалось терпения, точнее у него совсем уже не было желания терпеть. Он вздохнул и продолжил:

- Дело ведь не в боязни родов или еще чего-то. Все дело в тебе и той жизни, которая тебе нравится. Что же во всем этом такого привлекательного? Где тот мальчик, на котором я женился?

- Тот самый, что сбежал со Штефаном, сразу после церемонии? – едва Билл произнес это, как пожалел. Он желал уязвить мужа, но совсем забыл, что чувствует его боль, как свою.

К сожалению, Том тоже совсем забыл об этом, уязвленный, он просто желал ответить той же монетой.

- На самом деле, я вообще не о том хотел поговорить. – Том сел на диван и, глядя, снизу вверх на Билла продолжил, - Я просто хотел сказать, что собираюсь жениться во второй раз.

- Что? – заорал Билл. – Что? Ты же мне обещал!

- Я обещал, что не женюсь, пока мы любим друг друга. Сейчас, по-моему, очевидно, что это не так. – Том говорил довольно спокойно, как будто давно заготовил речь. – У нас все так идеально. Мне надоело играть в эту игру. Я хочу быть счастливым! Мне наскучили балы и маскарады, вся эта фальшь! Эта маска веселья и превосходства на твоем лице! Я хочу семью, свою семью!

- Тебе надоело! – презрительно промолвил Билл. – Тебе надоело? – Он хмыкнул, его просто распирало от негодования. – Да я из кожи вон лезу, чтобы быть идеальным мужем, таким, какого ты заслуживаешь! Я твоя семья! Я и Агата!

- Мне не нужен идеальный муж! Мне нужен мой муж!

- Я и есть твой муж! Я он и есть! – Сурм не мог прийти в себя от отчаяния и боли. – Я тот самый, кого ты все время бросаешь одного, уезжая по своим делам. Тот самый, кто организует все в этом доме, кто ведет всю необходимую светскую жизнь, кто следит за тем, чтобы нашу семью принимали и уважали в обществе! Это все я! Я! – Билл, наконец, просто сорвался на крик. – Тебя же никогда нет рядом, я всегда один! Я так давно один, что забыл, что это такое, быть любимым!

- О Боги! Я просто не могу смотреть, как все разваливается! – Том схватился за голову. – Я мужчина! Я хочу брать, я хочу быть хозяином в доме! Но в последнее время мне все очевидней, что единственный хозяин здесь – ты!

- Бедный, униженный и обделенный! – не сдерживая себя, кричал Билл. – И почему это все разваливается? Как удивительно! Не потому ли, что ты предпочитаешь сбежать, лишь бы ничего не делать? А потом только и удивляешься, почему все так плохо? Неужели ты думаешь, что все разрешиться само собой без нашего участия?

Не желая больше смотреть в лицо мужа, так легко отказавшегося за них бороться, Билл выбежал за дверь, чтобы укрыться в своей спальне. Но Том не пошел за ним, он не видел выхода из сложившейся ситуации, кроме как сбежать, но слова Билла, кажущиеся ему сейчас несправедливыми, сильно задели его, как может задевать только правда, которую не желаешь признавать. Они все время крутились в голове, причиняя боль.

Они засыпали в разных кроватях и разных комнатах, находясь при этом в одном доме. Это было странно, но наступил момент их жизни, когда они не хотели слушать друг друга, когда все, что требовалось каждому – это одиночество и время.

Дата добавления: 2015-09-06