Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Сколько у вас боевых вылетов и какие за войну награды?

Читайте также:
  1. C9. Какие страны производители плиточного шоколада вызывают у Вас доверие?
  2. Corfmiion и график ценой в несколько миллионов долларов
  3. А в воздушных боях? Вы на них застали войну?
  4. А вас самого сколько раз сбивали?
  5. А вот несколько курьезный случай.
  6. А теперь несколько вопросов о Вас и Вашей семье для статистики.
  7. А у вас самого, какие трофеи были?

- Я выполнил 145 боевых вылетов. Награжден двумя орденами Боевого Красного Знамени, двумя орденами Отечественной Войны и двумя - Красной Звезды.

Интервью: Артем Драбкин Лит. обработка: Артем Драбкин

Шугаев Борис Александрович

Опубликовано 04 октября 2006 года

Я родился в городе Ревда Свердловской области. Ещё в детстве я начал заниматься в кружке "Юный авиастроитель". Сначала сам учился, а с 7-го класса уже и других учил, то есть, можно сказать, был на руководящей должности. Получалось у меня неплохо. Я построил фюзеляжный самолетик с размахом крыльев примерно 1,2 метра с резиновым мотором. На соревнованиях по Свердловской области он пролетел 418 метров, и я занял второе место.

Когда руководителя авиамодельного кружка детской технической станции при доме пионеров забрали в армию, меня и моего товарища, что на соревнованиях занял первое место, назначили его руководителями. Мы разделили между собой оклад, часы занятий и приступили к работе. Помимо всего прочего, нам приходилось обслуживать демонстрации 1-го Мая и 7 ноября. Когда погода была штилевая, мы запускали воздушные шары диаметром 3-4 метра из папиросной бумаги. В то время их называли монгольфьерами. К шарам прикреплялись специальные плакатики: "Да здравствует 7 ноября!", "За ваши трудовые успехи!".

Подготовить шар к полёту было не особо трудно. Ведро с выбитым дном ставилось на костёр. Получалась такая своеобразная труба, тёплый воздух из которой заполнял воздушный шар. Конечно, перед запуском приходилось делать расчеты, чтобы шар прошёл как раз над демонстрантами. Но зато все с восторгом смотрели, как у нас получалось.

Так мы и проработали 6-8 месяцев, а зимой с 1940 на 1941 год я ушел учиться в аэроклуб. Если раньше в аэроклубах занимались без отрыва от производства, то есть работали или учились, а потом шли в аэроклуб, который заканчивали в пределах полтутора или двух лет, то я попал в спецнабор. Нас отправили в Арамиль под Свердловском, где поселили в общежитии, нам выдали зимнее обмундирование. Впрочем, от морозов оно спасало далеко не всегда, ведь летать приходилось и при тридцати градусах мороза.

На самолете У-2 кабина открытая. Инструкторам выдавали кротовые маски, а курсантам - фетровые, очень неудобные. Эта маска нам не помогала, а скорее вредила. Ее оденешь, очки оденешь, раза два дыхнул - очки покрылись льдом, ничего не видно. Инструктор в рупор кричит: смотри то, смотри это. А чего ты увидишь?

Кроме того, в зимнее время было очень трудно определить высоту на посадку. Снег, он ведь с высоты белый, ровный: нигде никаких ориентиров. Тем не менее, мы всё-таки как-то садились на лыжи. И в результате, представляешь, за каких-то 3,5 месяца все окончили аэроклуб: и теорию, и практику изучили. Конечно, после ускоренного обучения в таких условиях у меня лицо, руки и ноги были обморожены. Та же беда была и у большинства моих товарищей по учёбе.

Сразу после аэроклуба, даже не дав заехать домой, отправили в Батайскую авиационную школу пилотов. Она первоначально была организована для гражданской авиации, но когда я там оказался в апреле 1941 года, профиль школы был уже военным. Школа была очень большая. Мне кажется, там было не менее 12 эскадрилий по 150 курсантов в каждой!

Начало 41-го года, война ещё не началась, но нас продолжали обучать в ускоренном темпе. Сначала мы учились летать на УТ-2, с тем чтобы в последствии перейти на УТИ-4 и И-16. Последние были далеко не самыми современными самолётами: уже тогда появились Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3. Но их было еще очень мало. Скажем, в наше училище поступал ЛаГГ-3. Я на нем не летал, только изучал теоретически, поскольку с началом войны эти самолеты были отправлены на фронт, но слышал отзывы, что это был неудачный, тяжелый самолет с маломощным двигателем.

Как началась война? Мы были тогда в лагерях на полевом аэродроме в нескольких километрах от Азова. Нам объявили, что началась война, и сразу дали команду занять оборону. Мы вокруг полевого аэродрома расположились с винтовками и стали дежурить. Была откуда-то информация, что якобы немцы забросили и будут забрасывать десантников в тыл. Нужно было быть внимательными. И вот, мы день и ночь там сидели, но никого не поймали: никто не появился ни в воздухе, ни на земле. Конечно, иногда вспыхивали огоньки фонариков, но там было не разобрать, где это и кто сигнализирует.

Училище наше не бомбили, пока мы были там. В этом плане повезло. Однако я не скажу, чтобы у кого-то был шапкозакидательский настрой. "Разобьём малой кровью", - так только в песнях пелось, но патриотизм был безмерный. Начавшееся отступление воспринималось всеми очень болезненно. Но я, например, понимал в какой-то степени, что у нас не хватало техники, самолетов, даже винтовок не хватало. Когда война началась, в Азове, в самом Батайске организовывались казацкие отряды. Они разъезжали там, шашки у них торчат, готовы встать на защиту Родины с клинком. А винтовок нет. Даже нам, курсантам, и то далеко не сразу выдали английские винтовки, наших винтовок не хватало.

Вскоре после начала войны из инструкторов был сформирован полк и отправлен на фронт на матчасти училища. Нас же, когда фронт стал приближаться к Ростову, начали готовить к эвакуации, и вскоре школу перебазировали в Азербайджан. Разместились на аэродромах. А там… бензина нет, боеприпасов нет… Придет приказ подготовить 50 или 100 летчиков. Для этих и бензин дают, и самолеты, а мы, остальные, ходим, изучаем теорию, матчасть, да ещё помогаем отобранной сотне получше и побыстрее подготовиться.

К январю 1943-го года я уже, по сути, закончил обучение на И-16. И вот, пришел к нам очередной запрос: дать сотню лётчиков, пусть даже закончивших на И-16. Отобранные попали в запасной авиационный полк, который переучивал летчиков, поступивших из госпиталей и училищ, и кроме того туда же прилетали полки на переучивание на новую матчасть. Но оказалось, что примерно половина из отобранных не прошла штурманскую подготовку, и их вернули обратно. На их место пришлось подбирать других. А у меня тогда как раз были закончены все штурманские полеты. Вот меня и включили в группу. Вот так я окончил училище и был направлен в 25-й запасной авиационный полк.

Выпускался я сержантом. Мне была положена хорошая шинель. Эх, если бы ее выдали мне на самом деле… А то ж я выпускался в солдатской шинели и с обмотками. Летчик называется - сержант, сказать стыдно. Правда, в запасном полку нас снабдили кое-каким обмундированием.

Наш запасной авиаполк стоял в азербайджанском городе Аджикабуле. Он был предназначен для переучивания приходивших с фронта боевых полков на американские "Аэрокобры". Однако первые месяцы, пока мой будущий 66-й полк не прибыл в ЗАП, мы учили теорию, немножко подлетывали, но основательно учебой мы там не занимались. Моё обучение в ЗАПе продолжилось, когда полк, в который я был зачислен, получил самолёты "Аэрокобра". Эти машины мы изучали вместе с боевыми лётчиками, которые до этого летали на Як-1. Они уже много повоевали, и в смысле техники пилотирования были асы. По сути, им только матчасть нужно было изучить, а мы-то были еще желторотые цыплята. Конечно, за нами старались присматривать, чтобы мы не убились на "кобрах". Слетал я по кругу, в зону на пилотаж. Потом прошли боевое применение: воздушные бои, штурмовку. Воздушные бои мы вели и групповые, и один на один, но чаще пара на пару. Слава богу, учиться нам было у кого, хотя нашего брата было больше половины состава полка. К примеру, с нами был один из лучших лётчиков 66-го полка дважды герой Советского Союза Камозин Павел Михайлович. Первую звезду он получил ещё в другом полку на ЛаГГ-3.

Если говорить о "кобре", то это была очень строгая машина. Приходилось даже некоторым молодым летчикам запрещать выполнять вертикальные фигуры. Этот самолет срывался в штопор на любой скорости, в любых положениях. Очень капризный, он унес на тот свет немало пилотов.

Ещё когда в крутой штопор "Кобра" срывалась, можно было на что-то надеяться. Из плоского штопора самолёт вообще не выходил. А ведь были еще перевернутый, комбинированный… Один раз так крутанет, другой раз так. По частям, где были "Аэрокобры" специально посылали хорошо подготовленных инструкторов, прошедших практику вывода самолета из штопора. И то у нас был случай. Показывать, как выводить самолёт из штопора, к нам пришёл инспектор по технике пилотирования дивизии. Установили громкоговоритель, на который вывели радиостанцию. Он взлетел и передаёт по радио, мол, сейчас я буду вам показывать срыв в штопор. Сначала сделал штопор вправо, потом снова набрал соответствующую высоту, сделал штопор влево. И вот, представьте, штопорит он один виток, второй, на вывод дает, а самолет не выходит. Он и так и сяк, но результата никакого. Мы уже видим, что земля приближается, надо прыгать, бросать самолет. Тогда инспектор медленно-медленно в последний раз попытался, и юзом-юзом самолет вышел. Он совершил посадку, со старшими летчиками встретился, а к нам, молодым, даже не подошел. Был перепуганный, на нервах весь.

Но у него ещё, можно сказать, удачно всё обошлось. А чуть позднее в наш полк попал рыжеволосый Витя Спирин, молодой мужик, боевой такой. Говорил всё время нам: "Как это так, такой дорогой самолет, а бросаете его! Надо выводить!" Надо же было случиться, что один раз он на пилотаже тоже сорвался в штопор. Дает на вывод, а самолет ни в какую. Наоборот, из крутого штопора самолёт перешёл в плоский штопор. Мы отсчитали, что он сделал 22 витка. Кричим Вите: "Прыгай, прыгай!" Но он до последнего хотел спасти самолёт, потом возле самой земли уже сбросил дверь, но самому выпрыгнуть не хватило высоты. Не смог даже вылезти из кабины, ударился, погиб.

Таких случаев очень много было. "Кобра" срывалась в штопор даже на большой скорости, но тут ее вывести можно было, а вот на малой - практически невозможно. Это происходило потому, что у этой машины мотор стоял позади летчика. Таким образом, у самолета была задняя центровка. Впереди была установлена 37-мм пушка и два крупнокалиберных пулемета. К ним боекомплект, 30 снарядов для пушки, и 400 для пулемётов. Когда боекомплекты израсходуются, соответственно, центр тяжести переносился назад, и самолет легко входил в штопор. Как противовес в носовую часть самолета крепились два свинцовых кирпича.


Дата добавления: 2015-09-06; просмотров: 150 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Как стреляли? | Чем занимались в свободное время? | Фотокинопулеметами пользовались? | У Вас основная результативная боевая работа связана с 1942 годом? | Васильев Александр Филиппович | Как получилось, что Вы стали истребителем? | А бытовали ли у вас приметы, предчувствия, суеверия? | Бомбы на Ла-5 подвешивали? | Потери большие были в эскадрилье? | Звонарев Константин Григорьевич |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Когда у вас создалось ощущение, что "немец пошел не тот"?| В запасном полку какое было настроение? Летчики хотели на фронт или не очень?

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.007 сек.)