Глава 7. Билл считал натренированными собаками бывших жертв своего шантажа

Билл считал натренированными собаками бывших жертв своего шантажа. Он уверен был, что мерзкий Несбит по опыту своей хладнокровной матери запросто выдрессировал трех неудачников, которым только дай кого-то бояться. И они ему подчинялись, это Билл уже понял.
Но он не уловил, что все было сложнее, и натравил Брэндон именно его на одноклассников, а не наоборот. И теперь веселился, наблюдая, как его маленькое, но безотказное оружие отправилось рвать на куски «предателей».
Теперь он уже не думал об этом, как о войне, он думал об этом, как о захвате приза. Билл не был серьезным противником. Сам по себе он был опасен, но только для таких простых людей, как Ник Сандерс, и ему подобных. Для Брэндона же он был чем-то красивым, привлекательным, невероятным, коварным и злым, безрассудным и жестоким, но недостаточно умным.
Его тактика загоняла его в угол, он вечно действовал по ситуации, выкручиваясь моментально, но тут же влипая в другую проблему и психуя. В итоге же он не мог успокоиться, трезво взглянуть на ситуацию, взрывался и просто крушил все вокруг, показывая, что ему никто не указ и не преграда, что при желании он разрушит все и даже не поморщится.
Но тактика – ничто в сравнении со стратегиями, которыми жил Несбит. Билл сам признался в день их «знакомства», что не способен выдумать план, который бы сработал, а не провалился.
Брэндон мог построить стратегию на пустом месте. И он в лицо объяснял однокласснику, что он не хочет с ним воевать, признался, что хочет быть за него, что вместе им будет куда забавнее. А Билл слушал и не слышал, уверен был, что ему нужно сопротивляться Брэндону, что он – враг, а не друг. Он не мог даже понять, что они могут быть хотя бы союзниками, если не друзьями.
Он был тупой, упрямый и злой, как дикая собака. Домашнюю можно уговорить, успокоить, выдрессировать, заставить ее понять даже против ее воли, что ей не желают зла, и тогда она будет умницей. Билл же похож был на облезлого, тощего волка, которому кажется гораздо лучшим шарахаться одному и постоянно огребать отовсюду горы проблем, чем примкнуть к кому-то сильному и получать от жизни сплошное удовольствие.
Он принципиально был против, а не потому, что ему действительно этого не хотелось. Иначе бы он без лишних раздумий откусил Брэндону язык и сломал руку, которую тот засунул ему под свитер.
Он не любил, когда его чему-то учили, а сам научиться не мог. И не понимал, что люди, у которых есть мозг, в отличие от Ника Сандерса, будут поступать с ним так же, как он поступает с ними. Встречая союзника, нужно с ним дружить, а не сопротивляться. Он же по-детски предпочитал рискнуть самим собой, лишь бы не признавать, что не способен сожрать всех. Ему хочется быть самой большой акулой, которую все боятся.
В общем, он бестолковый злобный подлец, но на то он и симпатичный, чтобы быть глупым и нравиться всем.
Брэндон даже не постеснялся признаться, что он ему нравится, а Нолан по-прежнему пропускал это мимо ушей и зациклился на победе над всеми. Это начинало Брэндону надоедать.
Но он ловил себя на том, что это чувство было сильнее, чем раньше, со сбежавшими от него девчонками. Все они были интересными и странными, отличались от других, но ни одна из них не была такой, каким был Билли Нолан. И Брэндон не считал, что это только из-за половой принадлежности.
Все дело было в самих людях, ведь каждая из девчонок, начав с ним встречаться, мигом теряла всю свою оригинальность и мечтала о том же, о чем мечтает любая баба.
Биллу это не было интересно в принципе, он был настолько сам себе на уме, что Брэндону самому хотелось запереть его где-нибудь и вынудить вступить в «нормальные отношения». Но еще больше ему хотелось исполнять капризы и подчиняться извращенным желаниям этого бестолкового психа. Ведь он не был мазохистом, это Брэндон проверил ошейником. Мазохист бы не стал выбирать, какая боль ему нравится, а какая – нет, ему нравилась бы любая. Да и вообще, мазохист не был бы таким гордым, не огрызался бы на любую попытку подавить его волю.
А Билли Нолан, на самом деле, просто любил жесткий секс, как бы смешно и вульгарно это ни звучало. Он сам об этом не подозревал, судя по поведению, даже не догадывался. Но сестра Брэндона была психологом и, оценив рассказы о странностях Билла, высказала свое авторитетное мнение.
Ведь он никогда не встречался ни с кем, а его с первого класса били нещадно все, кому было не лень. И вряд ли ему это нравилось с самого начала, но потом наступил переходный возраст, половое созревание перемешалось с постоянной болью… и он привык к тому, что боль не только подстегивает «эти чувства», но и сама по себе их вызывает.
Так ни с кем и не встречаясь, понятия не имея о том, что возбуждение может быть и просто от секса с кем-то, а не только от боли, он считал себя мазохистом. Бить его постепенно стали реже, а другого способа получить удовольствие он не знал…
Брэндон поражался изобретательности, с которой Нолан просто шантажом провоцировал одноклассников почти обжиматься с ним. Им это было в радость – ударить ненавистного шантажиста, ему это заменяло самый жесткий на свете секс.
Сестра Брэндона шутила, что все отклонения и бзики людей происходят от секса. Секс правит миром, он сам или его отсутствие, все его виды, его начало и его процесс, его финал и продолжительность. Власть плотского удовольствия делает людей людьми, дарит им отличия друг от друга. Не будет низменного инстинкта – не будет и разницы между людьми, мир погрязнет в скуке.
Брэндон до потери пульса хотел, чтобы Нолан перестал скрывать свои пристрастия и показал ему хоть раз выражение своего лица, когда он кончает от боли, хотелось увидеть это, но он знал, что Билл скорее убьет его, чем согласится. Ему слишком стыдно, даже если он сам это отрицает. Он боится быть высмеянным, потому всегда и плюется ядом, рычит на всех и не позволяет подступиться. Он боится быть обманутым и раскрыться.
Он – раскрытая книга, в ней видно все картинки, но текст какой-то неразборчивый или на иностранном языке. Его нельзя понять полностью, но в целом все ясно.
От этого у Брэндона желание только росло, и он ничего с этим не мог поделать, мог только искать способы сломать сопротивление и довести котел терпения Билла до кипения. Не может же он вечно скрывать свою озабоченность, такую сильную, что он практически занимался грязным петтингом у всех на глазах в школьном дворе, пока его били.
Не может же он прятать это всю жизнь.
* * *
Билл в припадке ярости не заметил, что в одной из кабинок мужского туалета кто-то был. Он вообще был слишком удивлен отражением в зеркале, которое не было похоже на ночной кошмар, как пару недель назад.
Он нагнулся к раковине, набрал в ладони холодной воды и втянул ее носом, запрокинул голову, чтобы не вылилась раньше времени. Ощущение в носоглотке было отвратительное, и у него из глаз потекли слезы, но он взял заранее приготовленный толстый учебник и на мысленный счет «три» с размаху врезал себе по лицу.
На учебник кровь, брызнувшая из разбитого носа, почти не попала, так что Билл засунул его обратно в рюкзак и бросился к окну.
Под ним на улице как раз стояла компания столь преданных Брэндону идиотов. И Нолан, несмотря на текущую по губам и подбородку кровь, осклабился довольнее некуда, бросился к двери, так что подвески на рюкзаке только зазвенели.
Он пробежал по лестнице со второго этажа на первый и вылетел в дверь за несколько секунд до того, как из приемной своего кабинета вышла завуч. Она еще не закончила разговор и продолжала стоять на пороге, глядя на помощницу в приемной, улыбаясь ей.
А Билл налетел на любимого Сандерса и схватил его за грудки.
- Ник!
- О, господи, что за… - парень сначала от него шарахнулся, но потом сам схватил за плечи и тряхнул. Ведь все, кто бил Нолана все эти годы, стояли рядом, они не могли разбить ему нос до такого состояния, что кровь просто лилась, не останавливаясь.
- Несбит! Он украл у меня все ваши фотки и видео, ты был прав! – Билл зарыдал, подгибая колени, так что одноклассникам приходилось его больше поднимать на ноги, чем слушать. – Он сказал, что он теперь из вас сделает своих рабов, а если я кому-нибудь проболтаюсь, вообще меня убьет и все свалит на вас!
- Вот мудак… - начал Сандерс, оглянувшись на дверь, но тут у его глаза полезли из орбит. Точно так же, как и у остальных.
Завуч не могла поначалу выдавить и слова, а потом Билл понял, кто стоит у него за спиной, мысленно осклабился и дернулся, вырвался из рук одноклассника и упал в угол. Он съехал по стенке, закрывая голову и лицо руками, и зарыдал.
- Не надо больше по лицу, пожалуйста!
- Ко мне в кабинет, живо! – рявкнула завуч не хуже собаки, которая поджидает под дворовой калиткой, пока прохожий уже отойдет, а потом гавкающая так, что сердце переворачивается.
- Но он… это Несбит! – Ник окрысился, почти сразу поняв, что их обманули. Правда теперь Нолан привел свои предупреждения в жизнь, не постеснявшись и так легкомысленно, будто чужое исключение было пустяком.
- Что за бред ты несешь, Сандерс… как будто я тебя не знаю. То тебя приводит полиция за кражу в магазине, то ты пристаешь к девочкам, то бьешь кого-то, мне надоело! – завуч схватила его за ворот рубашки и поволокла за собой, как нашкодившего детсадовца. – И вы тоже! – она оглянулась на двух оставшихся.
- Мисс Уолтерс! – позвал Билл, когда они уже скрылись за дверью. И она не увидела, что он сидит, вытирая лицо руками, размазывая кровь, перемешанную с водой, по лицу, и ухмыляется.
- Зайди в медкабинет, Нолан, а потом ко мне! – уже немного нежнее отозвалась завуч, и тяжелая дверь захлопнулась.
* * *
Брэндон знал, конечно, что далеко он из школы не уйдет, потому что обозленный Билли Нолан – не тот зверь, которого можно не воспринимать всерьез.
Но он не думал, что окажется действительно на грани вылета из школы.
Билли сидел с видом кроткой овечки в кресле возле стола завуча и смотрел на обвиняемых в его избиении, рассевшихся напротив этого стола. Версия Ника звучала так неправдоподобно, что Брэндон старался не улыбнуться.
Правда всегда звучит, как бред, и он знал, что «он подбежал к нам с разбитым носом и сказал, что это сделал Брэндон» - именно тот сюжет, по которому все происходило.
Но человек в здравом уме в подобное поверить не мог, особенно, завуч.
А Билли строил Брэндону глаза, держа возле лица платок и зажимая им нос, из которого снова могла пойти кровь. Он прикрывал ладонью рот, но Брэндон уверен был, что эту ухмылку можно видеть насквозь через предметы. И ее видят все, кроме завуча.
Брэндон тоже на него молча смотрел, уже высказав завучу, что понятия не имеет, что произошло, что его там не было, что он никакого отношения к этому не имеет… завуч и сама знала, что последние полторы недели близкие и приятельские отношения у «жертвы» Нолана были только с Несбитом.
Но последнее слово оставалось за Билли, а из подсудимых высказывался уже последний. И Брэндон пытался по взгляду понять, что наврет Билли. Скажет, что эти трое его били? Или оторвется по полной за все гадости, которые Брэндон ему сделал? Скажет, что он – организатор, который давным-давно его ненавидит и сам шантажирует этих уродов, чтобы они его били? Потому что он извращенец и приставал к нему?
Билли может такое сказать и далеко от правды не уйдет при этом, просто приукрасит, так что совесть его точно мучить не станет.
Брэндон почти наяву видел, как он это произнесет гнусавым, заплаканным голосом, как истеричка, а не озлобленный псих, которым он является на самом деле.
Билл тоже размышлял, дать пинка всем четверым сразу или смилостивиться над самым забавным? В конце концов, пусть он думает, что такой умный и гениальный, что все у него под контролем.
Он плохо знает Ноланов.
Но Билл ему уже продемонстрировал только что, что выжить его из школы и даже из города ему ничего не стоит, почти никаких усилий. А раз Брэндон это понял и зарубил себе на носу на будущее, он будет осторожнее со своими борзыми желаниями, будет сто раз думать, прежде чем делать. И с ним еще можно повеселиться, он абсолютно прав. В конце концов, это будет слишком просто – выгнать его из школы и выселить из города.
Завуч вызвала родителей всех троих хулиганов в школу, собираясь не только сообщить им об исключении, уже подписанном директором, но и обсудить необходимость переезда в целях безопасности бедняжки Билли. Да и самих хулиганов, которых все станут обвинять и просто выживут из города.
Но родителям Брэндона еще не звонили, поэтому его нервы щекотало лезвие тех слов, которые Билл вот-вот должен был произнести в контр-обвинении.
«Молись, урод, бойся и молись», - думал он, сверкая глазами почти не моргая, не отрывая от Брэндона взгляда. Тот тоже забыл, как моргать, как дышать, затаив дыхание и отсчитывая секунды до решения.
- Билл, я думаю, уточнять не надо? Мы послушали этот бред, - вздохнула завуч, постукивая колпачком ручки по столу. Ник поджал губы от обиды, что их словам никто даже не собирался верить, их даже не слушали.
Билл молчал, испепеляя Брэндона взглядом. И он видел, как почти незаметные капли пота выступили у него на лбу и над верхней губой.
- Нет, все так, как я сказал, мисс Уолтерс. Мы с Брэндоном можем идти?
Несбит не поверил своим ушам сначала, сердце пропустило удар, а потом забилось от радости, как сумасшедшее, и застывший взгляд ожил, улыбка растянула губы. Он уставился на завуча в ожидании ответа.
- Да, идите, конечно.
Брэндон вылетел в коридор первым, так что медленно и издевательски прошествовавший за ним Нолан попал ему прямо в руки, едва шагнув за порог приемной.
- И что это было?.. жалость? Или ты согласен подружиться, наконец? – Брэндон выставил руки по бокам от его тела и шагнул вперед, так что Билл синхронно с ним шагнул назад и оказался прижатым к стене.
- Не-е-ет, Несбит. Это было предупреждение, - голосом полоумного идиота ответил он, выделив интонацией последнее слово. – Просто знай, что ты не так хорошо меня изучил, как тебе кажется. И не забывай, что я в любой момент могу дать тебе такого пинка, что ты узнаешь, есть ли жизнь на Плутоне. Это если уж совсем грубо и откровенно. А так, просто не забывайся. Ты, может, и крутой, но я-то на это плевал. Живи, - он отмахнулся, отпихнул Брэндона и пошел на выход, высморкавшись остатками крови в платок и выбросив его в урну возле двери.

Дата добавления: 2015-09-06