Статья 26

В ст. 26, развивающей ст. 2 Двинской уставной грамоты, дифференцируется ответственность за нанесение бесчестья в зависимости от сословие-классовой принадлежности лица. Штраф за бесчестье колеблется от рубля до пятидесяти. Сумма штрафа за бесчестие представителей господствующего класса феодалов зависела от занимаемого ими служебного положения и получаемого вознаграждения. Последнее могло состоять из корма, норма которого определялась в уставных грамотах для каждого уезда, или денежного жалования, получаемого за управление тем или иным городом и постепенно заменявшего корм⁵⁴¹.

Особо выделялись дьяки полатные и дворцовые, сумму за бесчестье которых определял сам царь и великий князь. Полатные Дьяки, по мнению В. О. Ключевского, это думные дьяки. П. А. Садиков, исходя из того, что палатами или избами именовались в XVI в. центральные правительственные учреждения — будущие приказы, и считая неправомерным пропуск перечня всех других приказных дьяков, кроме думных, выдвинул иное, принятое советской историографией толкование, что это приказные и дворцовые (из приказа Большого дворца и др.) дьяки⁵⁴². Во всяком случае это были представители высшей служилой бюрократии в отличие от местной администрации — детей боярских, тиунов, доводчиков, праведчиков, представителей служилого холопства. Высшим представителем боярской челяди, происходившим из холопов, являлся боярский человек добрый. Если сумма бесчестья тиунов, доводчиков и праведчиков определялась их доходом, то бесчестье боярского доброго человека рассматривалось как бесчестье средних жителей посада и равнялось 5 рублям.

Боярский человек молотчий приравнивался к черному го-родцскому и крестьянину пашенному и непашенному, т. е. черносошному, занимавшемуся земледелием, промыслом или торговлей. Сумма за их бесчестье определялась в один рубль. Таким образом, высшая категория холопов относилась к холопству лишь формально, а на деле она была значительно ближе к господствующему классу. Определяя право чести, как сугубо личное, М. Ф. Владимирский-Буданов полагал, что “государство иначе и не может оценить ее, как справившись, во сколько оно само оценивает службу себе этого человека и как высоко положение его в обществе”⁵⁴³. Так, горожане хотя и были одной из активных сил, содействовавших политическому сплочению великорусской народности, но находились вне феодальной иерархии и упоминались вслед за боярами и княжескими слугами⁵⁴⁴. Однако особое значение городской верхушки для развития товарно-денежного производства обусловило выплату гостям большим самого высокого штрафа — 50 рублей, а торговым и посадским людям, т. е. купцам и торгово-ремесленному населению, — 5 рублей. То, что гость в 50, а средний посадский человек в 5 раз “честнее” лучшего крестьянина свидетельствует, по мнению П. П. Смирнова, о том, что “закон... подымал горй-жан в особый “честный” чин и ставил его наряду и даже выше дворян и детей боярских городовых, получавших бесчестье по своим небольшим окладам, т. е. 3, 4, 5 рублей”. Сопоставляя ст. 26 со ст. ст. 43 и 91, П. П. Смирнов делает вывод, что “избранная рада вернулась к политике выделения горожан в особый чин и освобождения их от удельного многовластья”⁵⁴⁵. Не исключено, как считает С. О. Шмидт, что льготы верхушке посада, зафиксированные ст. ст. 26, 43 и 91, были вырваны Московским восстанием 1547 года, и предоставлением их правительство пыталось привлечь верхушку посада на свою сторону⁵⁴⁶. Во всех случаях штраф за бесчестье жены уплачивался вдвое против бесчестья ее мужа. Оскорбление действием могло дойти до причинения увечья. Закон определяет ответственность и за него, хотя и в наиболее общей форме.

Дата добавления: 2015-09-06