Розенкранц. Те самые, которые вам так нравились, – столичные трагики.

Те самые, которые вам так нравились, – столичные трагики.

Гамлет

Как это случилось, что они странствуют? Оседлость была для них лучше и в смысле славы и в смысле доходов.

Розенкранц

Мне кажется, что их затруднения происходят от последних новшеств.

Гамлет

Таким же ли они пользуются почетом, как в те времена, когда я был в городе? Так же ли их посещают?

Розенкранц

Нет, по правде, этого уже не бывает.

Гамлет

Почему же? Или они начали ржаветь?

Розенкранц

Нет, их усердие идет обычным шагом; но там имеется выводок детей [[26]], маленьких соколят, которые кричат громче, чем требуется, за что им и хлопают прежестоко; сейчас они в моде и так честят простой театр – как они его зовут, – что многие шпагоносцы побаиваются гусиных перьев и едва осмеливаются ходить туда.

Гамлет

Как, это дети? Кто их содержит? Что им платят? Или они будут заниматься своим ремеслом только до тех пор, пока могут петь? Не скажут ли они впоследствии, если вырастут в простых актеров, – а это весьма возможно, если у них не найдется ничего лучшего, – что их писатели им повредили, заставляя их глумиться над собственным наследием?

Розенкранц

Признаться, немало было шуму с обеих сторон, и народ не считает грехом подстрекать их к препирательствам; одно время за пьесу ничего не давали, если в этой распре сочинитель и актер не доходили до кулаков. [[27]]

Гамлет

Не может быть!

Гильденстерн

О, много было раскидано мозгов.

Гамлет

И власть забрали дети?

Розенкранц

Да, принц, забрали; Геркулеса вместе с его ношей. [[28]]

Гамлет

Это не так уж странное вот мой дядя – король Датский, и те, кто строил ему рожи, пока жив был мой отец, платят по двадцать, сорок, пятьдесят и по сто дукатов за его портрет в миниатюре. Черт возьми, в этом есть нечто сверхъестественное, если бы только философия могла доискаться.

Трубы.

Гильденстерн

Вот и актеры.

Гамлет

Господа, я рад вам в Эльсиноре. Ваши руки. Спутниками радушия служат вежество и обходительность; позвольте мне приветствовать вас этим способом, а не то мое обращение с актерами, я вам говорю, должно быть наружно прекрасным, покажется более гостеприимным, чем по отношению к вам. Я рад вам; но мой дядя-отец и моя тетка-мать ошибаются.

Гильденстерн

В чем, дорогой мой принц?

Гамлет

Я безумен только при норд-норд-весте; когда ветер с юга, я отличаю сокола от цапли.

Входит Полоний.

Полоний

Всяких вам благ, господа!

Гамлет

Послушайте, Гильденстерн, – и вы также, – на каждое ухо по слушателю: этот большой младенец, которого вы видите, еще не вышел из пеленок.

Дата добавления: 2015-10-13