Академик М. И. Авербах

Среди видных ученых, которых Мариуполь дал стране, и ми­ру, самым, пожалуй, выдающимся и знаменитым является ака­демик А. М. Авербах.

Михаил Иосифович происходил из семьи богатых и пользо­вавшихся влиянием и уважением в Мариуполе купцов.

Из скудных источников, дошедших до наших дней, мы зна­ем, что «одним из выдающихся инициаторов его (второго ев­рейского молитвенного дома. — Л. Я.) открытия в 1882 году был покойный М. И. Авербах».

Значит, будущему академику было десять лет (он родился 17 мая 1872 года), когда остался сиротой. Однако, не оскудел род мариупольских Авербахов и не впал в бедность. Об этом красноречиво свидетельствует жест Е. К. Авербах, матери Ми­ши, которая в честь чудесного избавления от гибели царствую­щей семьи во время крушения 17 октября 1888 пода на курско-харьковской-азовской железной дороге императорского поезда предложила еврейской общине дворовое место и дом для от­крытия больницы.

Миша Авербах в то время учился в выпускном классе Мари­упольской Александровской мужской гимназии, куда поступил, легко преодолев пресловутую процентную норму, установлен­ную для евреев. Правда, если по окончании этого учебного за­ведения юн получил не золотую, которую несомненно заслужил, а только серебряную медаль, то здесь все-таки сказалось его национальное происхождение.

Свое образование он продолжил в Московском университе­те, где учился у светил российской науки. Если имя физиолога И. М. Сеченова и физика А. Г. Столетова, учеником которых был М. И. Авербах, известно каждому школьнику, то специа­листы хорошо знают, какими выдающимися учеными были дру­гие его учителя: анатом Д. Н. Зернов, гигиенист Ф. Ф. Эрисман, терапевт Захарьин, хирург Н. В. Склифосовский и другие.

Но главным его наставников стал А. А. Крюков, один из вид­нейших русских офтальмологов конца XIX — начала XX веков. Андриян Александрович проницательно разглядел в молодом Авербахе недюжинные способности и оставил его для стажи­ровки в своей клинике. Окончание пятилетней специализации совпало с открытием Московской глазной больницы имени Алексеевых (1900 г.). Авербаха избрали ассистентом этой боль­ницы, а через три года он стал ее главврачом.

Больница, которую Михаил Иосифович возглавлял 41 год, по день своей смерти, под его руководством превратилась в крупнейший центр офтальмологической науки и практики. Пос­ле революции она совершенно справедливо стала называться Центральным государственным институтом офтальмологии. Жаль только, что утратила она первоначальное имя Алексеевых, богатого купеческого рода, из которого вышел и великий К. С. Станиславский. А ведь больница имени Алексеевых первая в дореволюционной России организовала медицинскую помощь населению на общественных началах, бесплатно выдавала ле­карства, в экстренных случаях безотказно принимала больных в любое время суток, организовывала особый прием для детей и школьников. На чьи средства? Да тех же Алексеевых, имя ко­торых после революции было предано забвению. А Институт офтальмологии, создателем и первым директором которого был М. И. Авербах, получил имя Гельмгольца.

Диапазон научных интересов Михаила Иосифовича был чрез­вычайно обширен. Большое место в трудах академика Авербаха занимает проблема борьбы с глаукомой, с травматизмом глаз — промышленным, военным, бытовым. Особое значение он придавал борьбе с детским травматизмом глаз. По его инициативе при руководимом им институте было открыто детское отделение.

Велика заслуга ученого в ликвидации такой заразной болез­ни, как трахома, которой в царской России болели миллионы людей. В Чувашии, например, трахомой болело до 70 процентов населения, а в Уфимской губернии — около девяносто. В результате мер, принятых под руководством М. И. Авербаха, эта болезнь в Советском Союзе была окончательно побеждена.

Воспоминания о нем, какие мне удалось прочитать, напи­саны его учениками с благоговением перед учителем. На их страницах перед нами предстает человек большого ума, сильной воли, и большого сердца. Особенно подчеркивают они такое ка­чество ученого, как бессребренничество.

«Обширность знаний и огромный практический опыт, мягкая манера подходить к больному, создававшая сразу атмосферу какой-то особенной дружбы между врачом и больным, просто­та и ясность мысли и ее изложения»... — этими словами, напи­санными Авербахом о своем учителе А. А. Крюкове, Михаил Иосифович одновременно набросал и свой автопортрет.

«Прекрасный диагност, обладавший громадной эрудицией и клиническим опытом, Михаил Иосифович был и блестящим хи­рургом, поражавшим всех, кто видел его операции, безукориз­ненностью и совершенством техники точной хирургической ра­боты. Им лично сделано свыше 40000 операций. Он разработал или способствовал введению в практику ряда новых методов лечения глаз», — пишет об Авербахе профессор С. И. Тальковский.

Он был также выдающимся педагогом, организатором науки и общественным деятелем. Не стану утомлять читателя пере­числением всех тех областей офтальмологии, где больших дос­тижений добился академик Авербах, не буду называть все уч­реждения и научные общества, какие он организовал и возгла­вил.

Свыше 100 научных трудов академика Авербаха переведены на главные европейские языки, материалы этих исследований цитируются во всех больших иностранных справочниках по ме­дицине.

Он пользовался большим авторитетом среди специалистов-офтальмологов, преклонявшихся перед ним, как перед выдаю­щимся ученым с европейским и даже мировым именем. Офици­альное признание выразилось в избрании его действительным членом Академии наук СССР, в награждении орденом Ленина, присуждении Государственной премии СССР, присвоении по­четного звания «Заслуженный деятель науки РСФСР».

* * *

В те дни, когда Ленин почувствовал себя нездоровым, к нему были приглашены крупнейшие специалисты, светила не только европейской, но и мировой медицины, Глава первого советского правительства продолжал напряженно работать, но жало­вался на головные боли, на плохой сон. Зрением своим он был вполне доволен, но лечившие его врачи, решили, что нужен специалист по глазным болезням, так как считали, что в глазах могли произойти изменения, которые и служат источником го­ловных болей.

Пригласить решили Авербаха, и выбор этот был, разумеется, отнюдь не случайным. Научный мир готовился тогда отметить 50-летие маститого ученого, Авербах был в расцвете сил и та­ланта, и не только в России, но и в Европе, а то и во всем ми­ре не было более авторитетного и знающего офтальмолога.

Среди бесчисленных пациентов Михаила Иосифовича было немало именитых людей (А. М. Горький, например), но равного Владимиру Ильичу Ленину по масштабу личности и месту в ис­тории человечества назвать, конечно, невозможно. И все-таки это был один эпизод, пусть очень памятный, значительный, но всего лишь эпизод в огромной научной и врачебной практике выдающегося ученого.

Любопытны воспоминания М. И. Авербаха о его общении с Лениным. С речью об этих встречах он выступил вскоре после кончины Владимира Ильича на общем собрании сотрудников, больных и посетителей городской глазной больницы имени Гельмгольца. Она была опубликована в «Правде» двумя большими подвалами 1 марта 1924 года.. Они написаны с большим досто­инством, без тени раболепия перед выдающейся личностью. И сегодня, когда у имени Ленина многие меняют плюс на минус, воспоминания Авербаха но утратили своей ценности как прав­дивое и содержательное свидетельство.

Я состоял в переписке с внучкой Михаила Иосифовича — Елизаветой Иосифовной Авербах, которая по семейной тради­ции тоже стала офтальмологом. Мы переписывались в 1986— 1987 г.г.

Из писем Елизаветы Иосифовны я узнал, что ее отец (сын академика) Иосиф Михайлович Авербах тоже был офтальмоло­гом, большим специалистом по подбору сложных телескопичес­ких очков. В Институте им. Гельмгольца он проработал почти всю свою жизнь, и только тяжелая болезнь вынудила его уйти с работы — в возрасте 80 лет. Скончался он в 1979 году 84 лет.

«К большому сожалению, — пишет Елизавета Иосифовна,— я не могу ответить на Ваши вопросы по поводу мариупольского периода жизни деда. Единственное, что я знаю достоверно от него самого и от моего отца, это то, что дед сохранял и чтил память о своем городе и часто, особенно в старости, вспоминал о нем».

В другом месте она пишет о Михаиле Иосифовиче как о «человеке, который всю жизнь помнил и любил свою родину — город Мариуполь».

Выпишу еще несколько строк из письма Елизаветы Иосифов­ны: «Я живу в квартире моего деда (в которой и родилась) и стараюсь по завету моего отца сохранить мемориальный каби­нет деда в том виде, в котором он был при его жизни. Много тут побывало людей, вошедших в историю».

В 1928 году А. М. Горький, живший в то время в Италии, обратился к Михаилу Иосифовичу с письмом, в котором просил оказать медицинскую помощь тогда еще начинающему поэту Михаилу Исаковскому. Адреса Авербаха Горький не знал. Он написал на конверте: «г. Москва. Просьба к товарищу письмо­носцу разыскать проф. Авербаха».

И что же вы думаете? Письмо Горького дошло до адресата без какой-либо задержки.

Такова была известность и популярность выдающегося уче­ного Михаила Иосифовича Авербаха.

Дата добавления: 2015-10-13