Психоаналитическая работа с конфликтом

Обращение к описаниям конфликта и его феноменологии в психоаналитической традиции требует известной осторожности. Как уже отмечалось, специфичность используемых ею понятий, методов диагностики и интерпретации конфликтной фе­номенологии сужает возможности корректного соотнесения психоаналитического материала с иными психологическими концепциями и построениями. В основе пси­хоаналитической работы а ее классическом варианте лежит то, что может быть на­звано общемедицинской моделью работы с пациентом. Под ней мы имеем в виду ту ситуацию, когда врач, обследуя больного, выслушивая его жалобы, задавая вопро­сы и т. д., на основе известных симптомов ставит диагноз (который он может сооб­щить пациенту, а может и не сообщать, если считает это травмирующим), опреде­ляет схему лечения, которая должна привести к ясному для него результату (иде­альный вариант которого может быть заранее обозначен как полное выздоровление).

Далее врач реализует эту схему в виде соответствующих процедур. Идея необходимо­сти активности самого пациента, его сотрудничества с врачом, его собственной «рабо­ты» по преодолению своей болезни принципиально ничего не меняет в этой модели. Психоаналитик, опираясь на «симптомы», которые по Фрейду понимаются как «обра­зующиеся под давлением психического конфликта бесполезные или вредные акты, часто составляющие предмет отвращения и жалоб страдающего ими лица и связанные для него с неприятностями и мучениями» (цит. по: Овчаренко, 1994, с. 216), «ставит диагноз», исходя из известных ему схем возникновения патологии, и далее использу­ет отработанные в психоанализе методики и техники для ее преодоления. Терапевти­ческое воздействие психоанализа состоит в том, что «приближая бессознательное»; сознательному, мы уничтожаем вытеснение, устраняем условия для образования симптомов, превращаем патогенный конфликт в нормальный, который каким-то об­разом должен найти разрешение» (Фрейд, 1989, с. 278).

«Уничтожение» (Фрейд) вытеснения требует преодоления сопротивления, которое поддерживает вытеснение. Именно сопротивление приводит к тому, что в процессе психоаналитической терапии имеет место неосознаваемое противодействие пациента врачу и выздоровлению. По Фрейду, «вся психоаналитическая теория, собственно, построена на признании сопротивления, которое оказывает нам пациент при попытке сделать сознательным его бессознательное» (с. 342). Описания практики работы пси­хоанализа изобилуют примерами разных форм сопротивления пациента; от проявле­ний прямой враждебности в адрес аналитика до «быстрого выздоровления» и «бегства в здоровье», когда исчезновение симптомов есть всего лишь следствие неосознанного желания пациента избежать дальнейшего психоаналитического исследования.

Для преодоления сопротивления пациента психоаналитики предлагают использо­вать различные способы, например технику конфронтации. Используя конфронта­цию, психоаналитик побуждает пациента к «встрече лицом к лицу» со своей проблемой. С помощью конфронтации внимание пациента привлекается «к каким-либо отрицае­мым им особенностям его реакций, отношений с внешним миром или чувств к терапевту без попытки их объяснения или интерпретации» {Психоанализ, 1998, с. 240). В психо­аналитической традиции конфронтация определяется как «одностороннее, директив­ное действие терапевта, сообщение об объективном факте, о реальности, не меняющей­ся оттого, принимает ее пациент или нет» (там же). Даже само по себе взаимодействие пациента с аналитиком, сохраняющим душевное равновесие при столкновении с конф­ликтными и разрушительными тенденциями пациента, как считается в психоанализе, является конфронтацией, которая дает глубокий позитивный эффект. Оговаривается, что применение техники конфронтации требует создания особых условий и соблюде­ния осторожности. (Очевидно, что конфронтационные приемы отличаются «жесткос­тью», «психохирургическим «характером, поэтому целесообразность их применения часто оспаривается психологами, которых, в свою очередь, «медико-ориентирован­ные» психотерапевты упрекают в излишнем увлечении эмпатическими приемами, пре­увеличении значения «добрых» отношений с клиентами и даже в идентификации с их защитами (Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 217)).

Техника конфронтации является иллюстрацией «объективного» метода работы с «пациентом», используя который, аналитик исходит из своей версии «объективных фактов» и «реальности», независимо от отношения к ним самого пациента. Переме­щая проблему субъекта в собственную, заданную психоаналитической теорией систе-

му координат, психоаналитик превращает ее в нечто «внеположенное» субъекту. Психоаналитик лучше понимает суть проблемы пациента и сталкивает последнего со своим собственным пониманием этой проблемы. Тем самым психоаналитик становит­ся своего рода посредником между человеком и его проблемой, которую он заставляет звучать, «говорить» (вспомним Лакана: «Бессознательное субъекта — это речь Другого»). При этом психоаналитик — не нейтральная фигура, способствующая их диалогу, это «судья», «арбитр», который «на стороне проблемы», Она «истинна», по­скольку соответствует психоаналитическим представлениям о законах психического и личности, а сам человек — «вытесняющий» проблему, «сопротивляющийся» ей и психоаналитику, репрезентирующему в своем лице объективную реальность. По Фрейду, человек должен «договориться с реальностью». В этом «треугольнике» — пациент—проблема—психоаналитик — все исполнено противоречий и даже проти­водействия: пациент сопротивляется осознанию своей проблемы и противодействует стимулирующему этот процесс психоаналитику, психоаналитик борется с вытесне­нием проблемы пациентом и преодолевает его противодействие психоаналитическо­му процессу и самому психоаналитику. Пациент «не в ладах» ни со своей проблемой, нис психоаналитиком. Тот, в свою очередь, сражается и с сопротивлением пациента психоаналитическому исследованию и с его отношением к своей проблеме. Един­ственное не подвергающееся сомнению отношение — это понимание психоаналити­ком проблемы пациента и вера в то, что интеграция личности возможна при полной власти Эго над Ид: «Где было Ид, там будет Эго».

Предоставим слово самому Фрейду: «Вскрытие и выяснение бессознательного происходит при постоянном сопротивлении больного. Выявление этого бессознательного связано с неприятным чувством, и вследствие этого неприятного чувства оно всегда снова отвергается. В этот конфликт в душевной жизни больного вы и вмешиваетесь: если вам удастся довести больного до того, что он, руководствуясь более правильными взглядами, примиряется с тем, что, вследствие автоматическо­го регулирования чувством неудовольствия, он до того отгонял от себя (вытеснял), то вы совершили известную воспитательную работу над ним» (Фрейд, 1923, с. 26). Фрейд даже предлагает некоторую аналогию между «психоаналитическим лечени­ем» и «перевоспитанием для преодоления внутренних сопротивлений» (с. 26-27). В этом небольшом фрагменте обращает на себя внимание то, что психоанали­тик берет на себя миссию «доведения» больного до «более правильного взгляда» и «перевоспитания». Психоаналитик (как, впрочем, и любой психотерапевт или пси­холог) занимает позицию «третьей стороны» в столкновении человека со своей про­блемой. Функция психоаналитика как «третьей стороны» — помочь человеку в его «борьбе» с бессознательным, направленной на «уничтожение» вытеснения и побе­ду Эго, а сам психоанализ — это «инструмент, дающий возможность Эго достичь победы над Ид». Победа бессознательного сменяется победой сознательного. И в этой борьбе психоаналитик принимает на себя функции арбитра, которому принад­лежит последнее слово и право окончательного суждения в этом противостоянии. Приведенное описание относится к классическому психоанализу. По свидетель­ству Хорни, для него характерно то, что «главное внимание уделялось не личности и ее оптимальному варианту развития; главной целью было понимание и возможное уст­ранение явных расстройств. При этом анализ характера человека был только сред­ством их устранения. Если же в результате такой работы общее направление развития

Мы обучены быть психологами-ищейками. Инстинкт велит нам «найти и уничтожить» — обнаружить психологическое нарушение, при­цепить к нему ярлык и искоренить его. Мы — «специалисты». Мы — обученный персонал, за­служивший право на защиту нормы разработ­кой и поддержанием типологии, которая определяет всякие отклонения как душевную бо­лезнь. По иронии судьбы, это выслеживание отклонений основывается на такой модели нормы, которая в лучшем случае туманна и не дифференцирована. Словно ученики чаро­дея, мы оперируем смесью мудрости, техноло­гии и невежества, Связанные преобладающими культурными традициями своих институцио­нальных контекстов, мы исследуем патологию, подобно врачу, который пытается идентифици­ровать вирус, —формулируя все новые опре­деления отклонений. С. Минухин, Ч. Фишман

человека становилось благоприятнее, то это было скорее случайным, побочным результатом анализа»(Хорни, 1993, с. 224).

Такой подход связан прежде всего с позицией Фрейда, который «не уделял этому вопросу осо­бого внимания, о чем можно судить по его рабо­там. Главным образом он интересовался устранением невротических симптомов; изменения личности его интересовали лишь в той мере, в ка­кой они гарантировали полное устранение симп­томов. Таким образом, цель Фрейда можно сформулировать через отрицание: достижение "свободы от"...Теоретически неверие Фрейда в стремление к саморазвитию связано с его постулатом, что "Я"-слабый посредник, мечущийся между требованиями инстинктивных влечений, внешним миром и запрещающим сознанием» (с. 234-235). Именно ориента­ция на поиск патологии, отклонений и избавление человека от них становится объектом критики многих психотерапевтов.

Однако следующие поколения психоаналитиков расширили цели психоанализа, он перестал быть просто методом терапии невротических расстройств и начал рас­сматриваться как средство общего развития личности. Хорни называет это «позитивной целью психоанализа»: «освобождая личность от внутренних подавлений, сделать ее свободной для развития ее потенциальных возможностей» (с. 234). Эта «позитивная цель психоанализа» стала основой возникших на базе психоанализа различных вариантов психоаналитической психотерапии, использующих теорию, методы и приемы психоанализа, но отличающихся по отдельным параметрам про­цедуры (Психотерапевтическая энциклопедия, 1998, с. 390-397), в том числе и в понимании взаимоотношений клиента и терапевта.

В психотерапии примечательно, что здесь невозможно выучить наизусть рецепты и применять их более или менее подходящим образом; лечить можно только из одного цен­тра— это понимание пациента как психоло­гического целого и подход к нему как к че­ловеческому существу, когда вся теория ос­тается в стороне и мы внимательно слуша­ем, что он имеет нам сказать. К. Юнг

Главное, что объединяет эти подходы, — это «психодинамический способ мышле­ния», который «означает учет влияния бессознательных психических сил, взаимодей­ствующих динамически с процессами защиты, аффекта и мышления для достижения приспособляемости, большей или меньшей адаптации» (с. 391). Для психодинамичес­ких направлений характерны те же представления о существовании бессознательных
конфликтов, необходимости разрешения этих конфликтов через усиление Эго и его вла­сти над Ид, о возможности позитивных изменений через достижение инсайта. Используются те же классические методы — свободные ас­социации, анализ сновидений, сопротивления, пе­реноса. И во многом сохраняется приверженность той же директивной модели поведения психотера­певта, когда он занимает активную доминирующую позицию, направляет ход беседы, осуществляет ин­терпретации, задает «острые» вопросы и т. д. и тем самым через оказываемое им влияние реализует процесс психотерапевтического воздействия.

Дата добавления: 2015-10-13