Агония Высокой моды

Не могу назвать себя таким уж древним старожилом от-кутюр, каким бы мне хотелось быть, но вот уже почти четверть века, как я связал себя с миром парижской моды, который находил таким романтичным и загадочным. Вдоволь насмотревшись на составные части этого волшебного мира, я, однако, изверился в моем юношеском увлечении.

В начале 1920-х годов домов от-кутюр в Париже было множество. Они конкурировали между собой, соревновались в мастерстве кроя, в качестве шитья и выдумке в отделках. Переманивали друг от друга знаменитых манекенщиц, хвастались замечательными клиентками — маркизами, принцессами, герцогинями. Создавали новые силуэты, продвигали моду к новым рубежам.

Но вот грянул кризис 1929 года, и много мелких домов моды обанкротилось — к ним перестали приезжать американские клиентки. Но в 1930-е годы дело все же поправилось — множество новых талантов поддержало пострадавшую индустрию, потерявшую Поля Пуаре и Дом моды «Ирфе», но обретшую Эльзу Скиапарелли и Кристобаля Баленсиага.

Новый сокрушительный удар по парижской Высокой моде нанесла Вторая мировая война. Вынуждены были закрыть двери своих домов несравненная Мадлен Вионне и неутомимая Габриель Шанель. Одно время Гитлер, утверждают, даже мечтал о переносе парижских домов от-кутюр в Вену, но президент синдиката высокой моды Люсьен Лелонг отстоял тогда парижскую моду.

После войны пришел Диор, создавший в 1947 году направление «new look», реабилитировавший Париж. Расцвели и стали радовать свое поколение Пьер Бальмен, Жак Фат, Жак Хейм, Юбер Живанжи. Из Швейцарии вернулась престарелая Коко Шанель и в 1954 году вновь открылась, ко всеобщему удивлению. После смерти Диора в 1957 году уже стали поговаривать о смерти кутюра, и пошли на частичное снижение его критериев, которые изначально требовали исключительно ручного шитья, неповторимости моделей и регулярных показов полных коллекций дважды в год.

Молодежная революция и мини также плачевно сказались на Высокой моде, которая всегда делала ставку на длинные, вечерние платья. Но новые талантливые кутюрье — Ив Сен-Лоран, Андре Курреж, Пьер Карден сделали современность достоянием Высокой моды. В эпоху хиппи — снова послабление принципов шитья и закрытие многих домов по причине недостатка клиентов, которых всего-навсего осталось тогда около двух тысяч человек в целом свете — тех, кто в состоянии был оплатить эти уникальные модели, цены на которые и всегда-то были очень высоки.

И вот уже к концу XX века домов от-кутюр в Париже было всего двадцать, а клиентов — только 200 человек. Но и тогда я застал еще многое. На рынке Кутюра творили Тьерри Мюглер, Жан Луи Шерер, Жак Фат, Пер Спук, Луи Феро, Ханае Мори, Нина Риччи, Курреж, Оливье Лапидус, Пако Рабанн, мадам Гре, Ив Сен-Лоран, Эмануэль Унгаро, Клод Монтана, Пьер Бальмен, Юбер Живанши, наконец, Валентин Юдашкин и Джанни Версаче! Все эти дома участвовали в разные сезоны в показах кутюр и делали замечательные, а иногда и высокохудожественные модели, которые были настоящим вдохновением для коллекций прет-а-порте. На показы эти невозможно было прорваться, они были настоящим праздником для глаз и порой триумфом ремесла Высокой моды.

Но вот прошло время эйфории перед новым тысячелетием, настало 11 сентября в США, нескончаемые войны на Востоке, и клиенты стали сами собой отпадать. Время праздников прошло, и исчезли сами возможности покрасоваться в платье за 200 тысяч евро.

От-кутюр, родившийся в Париже в 1857 году с открытием Дома Чарльза Фредерика Ворта, был порождением монархии — балы, крестины, венчания, коронации, траур, наконец, требовали особых, удивительных и роскошных платьев, и они создавались с изяществом и вкусом. Теперь, 150 лет спустя, когда повсюду республики, да еще и демократические, одеваться, прямо скажу, некуда. Остались лишь церемония вручения «Оскара», премия Цезаря, Розовый бал в Монте-Карло… Кажется — все.

Но и там увлечение более дешевыми и часто более оригинальными винтажными платьями берет верх. Из знаменитых домов от-кутюр выжили к 2005 году только два — Шанель и Диор. Заметьте, во главе них совсем нет французских дизайнеров: Карл Лагерфельд — немец, Джон Гальяно — гибралтарец. На ладан дышит дом талантливого Кристиана Лакруа. Остались, правда, два настоящих французских творца с их маленькими домами — хирург Высокой моды Аделин Андре и ее поэт — Доминик Сиро. Далее — свободные места для приглашенных. Милости просим, ливанцы, бразильцы, грузины, японцы… Спасайте парижскую Высокую моду!

Планку снизили еще больше — вместо положенных ранее 45 моделей теперь можно делать только 25, и многое разрешили шить на машинке. Только я лично тогда не вижу разницы между от-кутюр и прет-а-порте де люкс. Смерть Высокой моды, ты уже пришла?

ПИСЬМА В ЖУРНАЛ «VOGUE»

Дата добавления: 2015-10-13