Сказка про эль-ахрайраха и черного кролика Инле

Полночь темна, непогода сильна,

И неприятеля рать

Там, где он встал, Арка Страха видна

Но сильного не испугать.

Роберт Браунинг

Рано или поздно все выплывает наружу, и тогда узнаешь, что о тебе думают другие. Одни говорят, что это Гафса рассказал Королю Дарзину, как надул его Эль-Ахрайрах с салатом. Другие — что ежик Йона просто сплетничал по всему лесу и слух докатился до Короля. Но, так или иначе, Дарзин узнал, кто выставил его на посмешище перед всем светом и заставил послать салат на болота Кельфацина. Король не стал приказывать своим солдатам пойти и вернуть салат — о нет! Он задумал отомстить Эль-Ахрайраху. Эль-Ахрайрах прослышал об этом и велел своим кроликам быть поосторожней, особенно если вздумают сбегать куда-нибудь в одиночку.

Однажды в феврале, ближе к вечеру, Проказник повел нескольких приятелей к мусорной куче на краю огорода, который находился совсем рядом. Вечер стоял мглистый, зябкий, и еще до сумерек опустился густой туман. И по дороге домой кролики потерялись на них напала сова, и, удирая, они сбились с пути. А Проказник отстал, побродил, покружил немного и вышел прямиком ко дворцу Короля Дарзина. Охрана схватила его и отвела к Королю.

Король Дарзин обрадовался случаю отплатить Эль-Ахрайраху. Он велел посадить Проказника в отдельную нору, отведенную специально для пленников, и каждый день бедолагу, несмотря на мороз, гоняли рыть норы и ходы для королевских детей и слуг. И тогда Эль-Ахрайрах поклялся, что вызволит своего друга. А поклявшись, взял с собой двух крольчих и принялся рыть длинный тоннель из леса к тому обрыву, где и работал Проказник.

Наконец они докопались почти до самой норы, куда Проказника приводили каждое утро. Несчастный пленник должен был расширять эту нору под новый склад, а пока он работал, гвардейцы караулили наверху. Эль-Ахрайрах, сидя в своем тоннеле, дождался, пока Проказник зацарапал землю за тонкой стенкой, позвал и оба удрали в лес.

Как только эта новость дошла до слуха короля Дарзина, он разгневался и решил пойти войной на Эль-Ахрайраха, чтобы покончить с ним раз и навсегда. И солдаты пришли ночью в долину Фенло, но попасть в кроличьи норы им не удалось. Они, было, сунулись туда, но быстренько выскочили обратно, потому что Эль-Ахрайрах и его кролики дали им хороший отпор. А драться в тесноте да в темноте солдаты Дарзина не привыкли — их побили и расцарапали так, что они рады были унести ноги.

Но войско не ушло: Дарзин приказал своим сесть вокруг пор и ждать. И стоило бедному кролику высунуть из норы нос, его тотчас встречали вражеские солдаты. Конечно, Король Дарзин не мог выставить охрану возле каждой норы — все-таки их было слишком много, — но ведь видно же, если кто-то пытается вылезти, и тогда часовые сразу кидались в его сторону. Кролики едва успевали разок-другой ущипнуть травы — этого хватало как раз, только чтобы не умереть с голоду — и немедленно мчались вниз. Как ни ломал себе голову Эль-Ахрайрах, он не знал, как избавиться от Короля Дарзина и его солдат. Кролики отощали, загрустили, а некоторые начали болеть.

И, наконец, сам Эль-Ахрайрах пришел в отчаяние, и однажды ночью, в который раз рискуя жизнью, выбравшись за травой для крольчихи с крольчатами, чей отец погиб предыдущей ночью, он воскликнул:

— О лорд Фрит! Я все равно придумаю, как спасти мой народ! Я готов заключить сделку с лаской, или с лисой, или с самим Черным Кроликом Инле!

И, произнеся эти слова, Эль-Ахрайрах понял, что если и есть кто на свете, у кого могут найтись и желание, и сила уничтожить его врагов, так это именно Черный Кролик Инле. Во-первых, он все-таки кролик, во-вторых, могущественнее Короля Дарзина в тысячу раз. Но при одной только мысли о Черном Кролике Эль-Ахрайрах содрогнулся, и от страха его прошиб пот. Немного погодя он вернулся в нору и задумался над своими словами.

Все вы знаете, кто такой Черный Кролик, — в нем весь страх и вечная тьма. И хотя он и впрямь кролик, но холодный и жуткий, как жуткий сон, и каждый просит у лорда Фрита, чтобы он не отдал нас в его власть ни сегодня, ни завтра. Когда ставят силки, Черный Кролик знает, где колышек; когда пляшут ласки, Черный Кролик поблизости. Вы же знаете, иногда вдруг покажется, будто кто-то из наших, вроде бы ни с того ни с сего, попался на какой-нибудь обыкновенной краже, но дело в том, что Черный Кролик наслал на него глупость, вот тот и погиб. Это по воле Черного Кролика незаметно подходит человек с ружьем или собака. Это Черный Кролик приносит болезни. А еще он может явиться ночью, позвать по имени, и тот, кого он позвал, должен немедленно встать и идти — даже если он сильный и молодой, — иначе все беды на свете обрушатся на его голову. И бедняга уходит за Черным Кроликом, и никто не отыщет следов. Поговаривают даже, что когда-то Черный Кролик возненавидел весь Кроличий Род и решил его погубить. Но дело в том — по крайней мере, меня учили именно так, — что и он слуга лорда Фрита и лишь исполняет его волю. Черный Кролик приносит нам только то, чему суждено случиться. Пришли мы в этот мир, но когда-то ведь надо и уходить; уходим мы не для того, чтобы радовать своих врагов. Если бы это было так, от всех нас давно уже не осталось бы и воспоминания. Лишь Черный Кролик властен в каждом, только он один. И, кроме того, все же он наш защитник, ибо помнит об обещании Фрита и накажет любого, кто посмеет сгубить кролика без его собственного позволения. Тот, кому приходилось видеть элиля в силках лесника, знает, как может покарать Черный Кролик того, кто решил, будто волен делать все, что заблагорассудится.

Всю ночь просидел Эль-Ахрайрах один в своей норе, и в дрожь кидало его от собственных мыслей. Как он ни старался, он не мог вспомнить случая, когда кто-то решился бы на такое. Но чем дольше он размышлял — несмотря на голод и на страх, — тем крепче становилась уверенность, что попытаться стоит. Он найдет Черного Кролика, попросит спасти свой народ и взамен предложит свою жизнь. Но если Черный Кролик откажется… тогда лучше сидеть дома и даже близко не подходить. Зато вдруг Черный Кролик жизнь не возьмет, а кроликам все же поможет? Правда, с ним не поторгуешься. Что ж, Эль-Ахрайрах готов заплатить любую цену, чтобы спасти свой народ. Если все пойдет, как он задумал, назад Эль-Ахрайрах не вернется. Значит, надо взять с собой помощника, который придет потом домой, разобьет Короля Дарзина и спасет кроличье племя.

Утром Эль-Ахрайрах нашел Проказника и проговорил с ним почти весь день. Потом собрал свою Ауслу и рассказал, что задумал.

Вечером же, когда стали гаснуть сумерки, кролики выскочили из нор и напали на королевских солдат. Они храбро сражались, а некоторые даже погибли. Враги решили, что Аусла пытается прорвать окружение, и бегали от норы к норе, загоняя кроликов обратно. По дело в том, что вся эта драка понадобилась Эль-Ахрайраху, чтобы отвлечь внимание Дарзина и солдат. И пока солдаты сражались с гвардейцами и заталкивали их в норы, на другом краю городка Эль-Ахрайрах и Проказник в темноте выскользнули наверх и понеслись прочь по глубокой канаве. А Король Дарзин предложил гвардейцам вызвать Эль-Ахрайраха, чтобы обсудить с ним условия сдачи.

Тем временем Эль-Ахрайрах и Проказник мчались в темноте наугад. Никто не знает, в какую сторону лежал их путь. Но старик Плаун — помните его? — всегда повторял: «Им не пришлось далеко идти. Они почти сразу нашли то, что искали. Вот так-то. И, прихрамывая, ковыляя, словно в кошмарном сне, побрели дальше. Ни солнце, ни луна, ни зима, ни лето ничего в тех краях не значат. Но никто — и тут Плаун всегда оглядывал нас с нот до головы — никогда не узнает туда дороги. Видите — вон торчит из земли огромный камень. Далеко ли идти до камня? Разбейте его на кусочки и загляните под землю. Вот тогда сами все и узнаете».

Наконец они вышли к горе, где не росло ни единой травинки. И полезли вверх по разломам сланца, карабкаясь по серым камням, каждый из которых был величиной с овцу. В воздухе висел туман, моросил ледяной дождь, и кроме стука капель да крика какой-то большой и злой птицы, долетавшего откуда-то сверху, там не раздавалось ни звука. Стук этот и крик отдавались эхом от черных скал, которые были выше самых высоких деревьев. Повсюду лежал глубокий снег, потому что солнце никогда не заглядывает в те края. Мох на камнях скользил под ногами, а когда кто-то из них случайно вдруг задевал мелкий камешек, камешек долго летел в глубокую-глубокую пропасть. Но Эль-Ахрайрах знал дорогу и вел Проказника вперед до тех пор, пока туман не сгустился до того, что стал и вовсе непроницаемым. Тогда они пошли ощупью, держась за скалу, а скала становилась все круче и круче и наконец нависла над ними, как крыша. А в конце зияла дыра, похожая на вход в огромную кроличью нору. Ежась от ледяного ветра, Эль-Ахрайрах остановился и молча помахал белым своим хвостиком Проказнику. И тогда, уже на пороге, оба вдруг поняли, что никакая на самом деле это не скала. Это Черный Кролик Инле, и он стоит прямо у них за спиной, безмолвный, как мох, и холодный, как камень.

— Орех, — прошептал дрожащий Плошка, уставившись в темноту. — Мне не нравится эта сказка. Я, конечно, не самый храбрый…

— Не беспокойся, Хлао-ру, — сказал Пятик, — не тебе одному страшно. — Сам он казался при этом спокойным, даже равнодушным — чего нельзя было сказать об остальных слушателях, — но Плошка едва обратил на это внимание. — Давай-ка немного прогуляемся, посмотрим, как пауки мошек ловят. Хочешь? — предложил Пятик. — И, кажется, где-то тут рядом я видел кустик пики. — Так, спокойно болтая, Пятик увел Плошку в зеленые заросли. Орех проследил за ними глазами, запоминая, в какую сторону они ушли, а Одуванчик молчал, не зная, сюит ли продолжать.

— Давай, давай, — сказал Шишак, — да смотри ничего не пропусти.

— Пропустить все же придется многое, скажи спасибо, что я вообще хоть что-то знаю, — ответил Одуванчик, — ибо никому толком не известно, что же именно произошло с Эль-Ахрайрахом в той стране, куда только он сумел добраться по собственной воле. По, как мне рассказывали, едва только Эль-Ахрайрах и Проказник сообразили, что стоят рядом с Черным Кроликом, они кинулись в эту нору, потому что бежать было больше некуда. Они поступили как самые обыкновенные кролики. И дальше все тоже пошло обычно — спотыкаясь, шарахаясь, падая, они прибежали по длинному коридору в просторную каменную нору. Все там было из камня — Черный Кролик вырыл ее прямо в скале. И там ждал их тот, от кого они только что сбежали. Он ждал не один — вокруг него вились тени, но Эль-Ахрайрах с Проказником не услыхали ни звука, ни запаха. Все вы знаете, что у Черного Кролика тоже есть своя Аусла. И лично мне очень бы не хотелось когда-нибудь с ней встретиться.

Черный Кролик заговорил, и голос его был похож на шум водопада, и эхом разносился он в темноте.

— Зачем ты пришел сюда, Эль-Ахрайрах?

— Я пришел просить тебя спасти мое племя, — прошептал Эль-Ахрайрах.

Черный Кролик ничем не пахнет, будто обглоданная год назад чистая косточка, но в темноте Эль-Ахрайрах увидел его глаза, светившиеся отраженным красным светом.

— Ты чужой здесь, Эль-Ахрайрах, — сказал Черный Кролик. — Ты живой.

— Милорд, — ответил Эль-Ахрайрах, — я и пришел предложить тебе свою жизнь. Я хочу обменять ее на жизнь своего племени.

Черный Кролик простер к нему свои длиннющие когти.

— И как только вам всем не надоест торговаться, — проворчал он. — Не проходит дня или ночи, чтобы мать не просила взять свою жизнь взамен жизни детеныша или какой-нибудь честный служака-капитан не пытался бы всучить мне ее за жизнь своего Старшины. Иногда я соглашаюсь, иногда — нет. Но какая сделка может быть там, где все уже решено!

Эль-Ахрайрах молчал. И подумал: «Может, мне удастся заставить его взять мою жизнь хитростью? И он вынужден будет сдержать обещание, как сдержал его Принц Радуга».

— Ты мой гость, Эль-Ахрайрах, — сказал Черный Кролик. — Поживи у меня, сколько захочешь. Хочешь — спи. Хочешь — ешь, ведь не каждый решился бы на такое. Накормите его, — приказал он Аусле.

— Мы не голодны, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах, потому что знал: стоит проглотить всего кусочек этого угощения, и Черный Кролик сразу узнает все его тайные мысли, а тогда — прощай, надежда.

— Что ж, в таком случае можно хотя бы развлечься, — сказал Черный Кролик. — Чувствуй себя как дома, Эль-Ахрайрах, устраивайся поудобней. И давай поиграем в «камешки».[26]

— Хорошо, — ответил Эль-Ахрайрах. — Но, милорд, прошу вас, если вдруг выиграю я, возьмите тогда мою жизнь в обмен на жизнь племени.

— Так и быть, — согласился Черный Кролик. — Но если выиграю я, ты отдашь мне усы и хвост, Эль-Ахрайрах.

Принесли камешки, и Эль-Ахрайрах уселся на гулкий холодный пол играть с Черным Кроликом Инле. Ну, вы и сами могли уже догадаться, что в «камешки» Эль-Ахрайрах умел играть преотлично. Он играл не хуже других. Но здесь, в этом страшном месте, глядя в глаза Черному Кролику, чувствуя молчаливое присутствие его бесплотной Ауслы, как ни храбрился Эль-Ахрайрах, смекалка покинула его, и прежде, чем бросить камешки, он уже понял, что Черный Кролик видит все насквозь. Черный Кролик не торопился. Он играл — как падает снег, беззвучно и ровно, — до тех пор, пока Эль-Ахрайрах окончательно не пал духом, убедившись, что тут ему не победить.

— Что ж, пора заплатить за проигрыш, Эль-Ахрайрах, — произнес Черный Кролик, — а потом тебя отведут в нору, где ты сможешь отдохнуть. Завтра я вернусь, и если застану тебя здесь, увидимся. Но помни — ты свободен и можешь уйти, когда пожелаешь.

Потом Эль-Ахрайраха увели, отрезали ему хвост, выдернули усы, а когда он пришел в себя, то лежал в пустой каменной норе возле выхода, и рядом сидел Проказник.

— Ох, хозяин, — сказал Проказник, — что делать будем? Фритом тебя заклинаю, пошли отсюда. У меня усы на месте, и я тебя выведу.

— Ну уж нет, — сказал Эль-Ахрайрах. Он все еще надеялся вытянуть из Черного Кролика то, зачем пришел, да к тому же смекнул, что их и посадили в эту нору — у выхода, — чтобы испытать. — Ну уж нет, Я сделаю себе новый хвост из кипрея, а усы — из ломоноса. Ну-ка, Проказник, принеси мне травы, но помни: ты обязательно должен вернуться до завтрашнего вечера. И если сумеешь, добудь что-нибудь поесть.

Проказник послушно ушел, а Эль-Ахрайрах остался. Спалось ему очень плохо: во-первых, от боли, во-вторых, от смертельного страха; он не сдался лишь потому, что все время пытался придумать какую-нибудь хитрость. На следующий день вернулся Проказник, Он принес траву и кусочек брюквы. Эль-Ахрайрах поел, и вместе они смастерили ему из замерзшего ломоноса новые усы, а из листа кипрея — хвост. Вечером Эль-Ахрайрах отправился к Черному Кролику, будто бы ничего не произошло.

— Ну как, Эль-Ахрайрах? — сказал Черный Кролик и понюхал воздух, но при этом не сморщил нос, как все кролики, а подался вперед, как собака. — Конечно, в моей норе тебе было не слишком уютно, но, может быть, все же тебе удалось отдохнуть?

— Да, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах — Я рад, что ты позволил мне остаться.

— Я не стану больше играть с тобой в «камешки», — сказал Черный Кролик. — Пойми, Эль-Ахрайрах, у меня нет ни малейшего желания мучить тебя. Я не враг из Тысячи. И я повторяю: хочешь — оставайся, хочешь — уходи. Но если ты останешься, давай я расскажу свою сказку, а потом ты — свою.

— С удовольствием, милорд, — сказал Эль-Ахрайрах. — Но если сказка у меня выйдет не хуже вашей, не возьмете ли вы мою жизнь в обмен на жизнь моего племени?

— Хорошо, — ответил Черный Кролик. — Зато если она все-таки окажется хуже, тебе отрежут уши. — Он подождал, не откажется ли Эль-Ахрайрах от такого предложения, но тот промолчал. А потом Черный Кролик рассказал до того мрачную и страшную сказку, что у Эль-Ахрайраха и у Проказника кровь застыла в жилах. Они словно примерзли к скале, ибо поняли, что каждое слово в ней правда. И от ужаса оба просто потеряли всякое соображение. Им казалось, будто плывут они в ледяном облаке и все их чувства замерзли; каждое слово Черного Кролика вползало в сердце, словно червяк в орешек, и сердце съеживалось и высыхало. А когда, наконец, все это кончилось, Эль-Ахрайрах попытался было заговорить. Но ему никак не удавалось собраться с мыслями. Он заикался, мысли метались из стороны в сторону, как мыши, которые пытаются удрать от нависшего над ними ястреба. Черный Кролик ждал молча и не торопил. Наконец стало ясно, что никакой сказки Эль-Ахрайрах не расскажет, и Аусла снова увела и усыпила его. Когда он проснулся, ушей не было, а рядом на каменном полу норы сидел Проказник и плакал, как маленький.

— Ох, хозяин, — проговорил он, — и к чему столько страданий? Ради лорда Фрита, ради зеленой травки, позволь мне увести тебя домой.

— Какой вздор! — ответил Эль-Ахрайрах. — Пойди принеси мне два хороших больших листа щавеля. Сгодятся вместо ушей.

— Они быстро зачахнут, хозяин, — сказал Проказник. — Как зачахло мое сердце.

— Их хватит довольно надолго, — мрачно отозвался Эль-Ахрайрах. — Все равно больше нам ничего не остается. Я не могу найти выход.

Когда Проказник ушел, Эль-Ахрайрах заставил себя собраться с мыслями и хорошенько подумать. Брать его жизнь Черный Кролик не хочет ни в какую. Обыграть его Эль-Ахрайраху никогда не удастся — это тоже совершенно понятно: с тем же успехом можно устроить с ним гонки по льду. Но если Черный Кролик не враг, зачем же так мучит он Эль-Ахрайраха? «Он хочет отнять у меня мужество, чтобы я бросил свою затею и сбежал», — подумал Эль-Ахрайрах. Но почему бы ему просто не отправить незваных гостей домой? Зачем ждать, пока принц сам не предложит ему состязание и не проиграет? И вдруг Эль-Ахрайраха осенило. У этих теней нет своей силы, и они могут прогнать его или же причинить ему боль только с собственного согласия Эль-Ахрайраха. И помочь они не в состоянии. Нужна только его воля. Тени пытаются отгадать, в чем она, и сломают, когда это им удастся. А вдруг Эль-Ахрайраху повезет и он отыщет здесь что-то такое, что поможет избавить от беды все его племя? Смогут ли они тогда помешать?

Вернулся Проказник и помог Эль-Ахрайраху прикрыть обезображенную, искалеченную голову листьями щавеля, а потом они оба немножко вздремнули. Но и во сне принц видел своих умирающих от голода кроликов, которые верят в него и ждут, что он вернется и прогонит солдат Короля Дарзина. Наконец он проснулся, замерзший, застывший, и пошел бродить по каменным ходам. Ковыляя, брел Эль-Ахрайрах, а листья щавеля свисали по бокам, и не мог он теперь ни приподнять свои ушки, ни навострить, как прежде. Так дошел он до места, где сходилось несколько коридоров, и начинался спуск в глубь земли, и увидел он двух мрачных призраков Ауслы, занятых каким-то своим темным делом. Призраки оглянулись, вытаращили на него глаза, пытаясь напугать, но Эль-Ахрайраху было уже псе равно, и он тоже вытаращился в ответ, а сам все думал, что же им от него нужно.

— Возвращайся домой, Эль-Ахрайрах, — наконец произнес один. — Здесь тебе делать нечего. Ты живой и уже достаточно настрадался.

— Намного меньше моих кроликов, — сказал им Эль-Ахрайрах.

— Здесь хватит страданий на тысячи тысяч кроликов, — сказала тень. — Не упрямься, Эль-Ахрайрах. В этих норах лежат все хвори, все болезни, которые приходят к кроликам, — лихорадка, чесотка, расстройство желудка. А вот тут, рядом, куриная слепота, которая гонит бедняжек в поле, где они умирают, и никто не приблизится к ним — даже стервятник. А наша обязанность следить за тем, как эти хвори хранятся. Случается только то, чему суждено случиться.

И тут Эль-Ахрайрах понял, что размышлять больше нечего. Он притворился, будто уходит, а сам неожиданно развернулся, стремглав пролетел между призраками и прыгнул в ближайшую нору быстрей, чем капля дождя на землю. Там он устроился на полу, а призраки задрожали, забормотали что-то, топчась на пороге, потому что не было у них никакой силы, кроме страха, и не могли они сдвинуть с места Эль-Ахрайраха. Вскоре тени ушли, и принц остался один, ломал голову над тем, как же ему без усов и ушей быстрее добраться до Короля Дарзина.

Наконец, когда он решил, что пролежал в норе достаточно и уже заразился, Эль-Ахрайрах встал и отправился обратно. Он не знал, скоро ли сломит его болезнь, сколько еще оставалось жить, и потому торопился вернуться как можно скорей, пока не ослеп от болезни. Проказник же, как назло, куда-то подевался, а Эль-Ахрайрах собрался послать его вперед — предупредить своих, чтобы те заложили входы и сидели в порах, пока не погибнут солдаты Короля Дарзина.

Он натыкался впотьмах на камни. Он дрожал — его лихорадило — и без усов никак не мог сообразить, где находится. В этот самый момент чей-то спокойный голос произнес над ним:

— Куда ты направился, Эль-Ахрайрах?

Принц никого не увидел, но понял, то рядом стоит Черный Кролик.

— Я ухожу домой, милорд — ответил он. — Ты сказал, что мне можно уйти, когда я того пожелаю.

— А что ты здесь делал, Эль-Ахрайрах?.. Ответь мне, что ты здесь делал?

— Я лежал в яме, милорд, — ответил принц. — Я заразился куриной слепотой и теперь сам смогу погубить солдат Дарзина, а своих — спасти.

— Эль-Ахрайрах, — сказал Черный Кролик, — а знаешь ли ты, как передается эта болезнь?

Эль-Ахрайраху вдруг стало страшно. Он промолчал.

— Ее переносят блохи, — продолжал Черный Кролик. — Блоха прыгает от больного кролика к здоровому и кусает в ухо. Но у тебя, Эль-Ахрайрах, ушей нет, а блоха не позарится на лист щавеля. Ты не можешь ни заразиться куриной слепотой, ни заразить ею.

Тут Эль-Ахрайрах снова почувствовал, как мужество и силы покинули его. Он упал на пол. Он пытался подняться, но задние ноги не слушались и лежали плашмя на камнях. Он дернулся несколько раз и замер.

— Эль-Ахрайрах, — наконец снова заговорил Черный Кролик, — в моем доме холодно — живым нечего тут делать, а смелым и добрым тем более. Ты мне надоел. Отправляйся домой. Спасу я твое племя. Но не будь наглецом, не спрашивай когда. Здесь нет времени. Впрочем, там и так уже все в порядке.

В ту же минуту на солдат и на Короля Дарзина, все еще стороживших кроличьи норы, навалились тьма, страх и смятение. Им показалось, что все поле заполонили огромные кролики, которые таращили на них из кустов чертополоха красные глазищи. Солдаты повернулись и кинулись бежать. Так они и исчезли во тьме, и с тех пор ни один кролик, который слушал сказки про Эль-Ахрайраха, даже не знает, как они выглядели. С той ночи и по сей день никто никогда не видел солдат Короля Дарзина.

Когда, наконец, Эль-Ахрайрах смог подняться на ноги, Черный Кролик ушел, а рядом оказался Проказник, который искал Эль-Ахрайраха повсюду. Вместе вышли они из горы и в тумане, по шуршащим под ногами камешкам, стали спускаться в глубокое ущелье. Они не знали пути, знали лишь, что уходят. Но оба быстро поняли, что от боли и напряжения Эль-Ахрайрах действительно заболел. Проказник вырыл норку, и они отлеживались там несколько дней.

Скоро Эль-Ахрайраху полегчало, и смельчаки побрели дальше, но на этот раз никак им не удавалось отыскать дорогу. Они просто не знали, что делать, и стали просить помощи у других животных. Путешествовали они три месяца; многое с ними случилось за это время. Кое-что рассказывают теперь в сказках. Однажды друзьям довелось жить у лендри и искать для него в лесу фазаньи яйца. А однажды они оказались посредине луга, как раз когда косцы начали косить траву, так что кролики еле удрали. Но все время Проказник ухаживал за Эль-Ахрайрахом, искал ему свежие листья щавеля и кипрея и отгонял мух от ран, пока раны не затянулись.

И, наконец, они добрались до дома. Стоял вечер, и солнце протянуло свои лучи над холмами, где паслось множество кроликов, — они грызли траву и, играя, прыгали через муравейники. Путешественники остановились на краю поля, нюхая ветер, пахнущий утесником и чабрецом.

— Что же, вид у них неплохой, — промолвил Эль-Ахрайрах. — Здоровенные ребята Давай-ка потихоньку шмыгнем в норы и посмотрим, нет ли там кого из нашей Ауслы. Шумная встреча нам ни к чему.

Они прошли вдоль изгороди, но не нашли своего жилища, потому что городок за это время вырос и нор в поле и на обрыве стало намного больше. По пути они остановились поболтать с молодыми симпатичными кроликами и крольчихами, которые устроились под цветущим кустом бузины.

— Нам нужен Вербейник, — сказал Проказник. — Вы не знаете, где он живет?

— Никогда про такого не слышали, — ответил один из них. — А вы уверены, что он наш?

— Если он жив, то где-то здесь, — отозвался Проказник. — Но неужели вы никогда не слышали о Капитане Вербейнике! Он командовал Ауслой во время сражения.

— Какого еще сражения? — спросил другой юнец.

— Сражения с Королем Дарзином, — ответил Проказник.

— Ну ты даешь, старик, — проворчал кролик. — Это сражение было, когда я еще и на свет не родился.

— А разве ты не знаешь тогдашних капитанов? — спросил Проказник.

— Я же вместе с ними не помер, — проворчал тот. — Что? Неужели и этот старик с белыми усами тоже из них? Что, по-твоему, мы должны знать?

— То, что они сделали, — сказал Проказник.

— Ты шутишь, старик? Все давно кончилось. И к нам не имеет ни малейшего отношения.

— Если этот Вербейник дрался с Королем… как там его зовут? — это его дело, — произнесла одна из крольчих. — И нас не касается, не так ли?

— Война — чрезвычайно безнравственное занятие, — сказала другая. — Просто позор. Если бы никто не дрался, не было бы никаких войн, не так ли? Но старикам этого не понять.

— Мой отец там был, — сказал второй кролик. — Иногда и он начинает что-нибудь вспоминать. Я тогда сразу быстренько сматываюсь. «Они сделали то, мы сделали се» и прочая дребедень. Просто воротит от всего этого — честное слово. Бедный старикашка, он, наверное, и сам хотел бы все забыть. Да и выдумал он половину.

— Сэр, если вы подождете немного, — обратился к Эль-Ахрайраху третий кролик, — я пойду, поищу вам этого Капитана Вербейника. Сам я, правда, с ним незнаком, а это немаленький город…

— Очень любезно с вашей стороны, — ответил Эль-Ахрайрах, — но думаю, что теперь я смогу сам отыскать свою нору, да и Капитана тоже.

Эль-Ахрайрах прошелся вдоль изгороди к лесу и сел под кустом лещины, глядя в поле Когда начало смеркаться, он вдруг почувствовал, что рядом, за кустом, стоит лорд Фрит.

— Ты на них сердишься, Эль-Ахрайрах? — спросил лорд Фрит.

— Нет, милорд, — ответил Эль-Ахрайрах. — Я не сержусь, но я понял, что жалеть, кого любишь, можно не только за их страдания. Кролик, который не помнит, кто подарил ему спокойную жизнь, — просто убогий слизняк, хотя сам он, возможно, думает по-другому. — Мудрость скрыта в далеких горах, принц, никто не приходит туда за пищей, и пуст теперь каменистый обрыв, где только один кролик и выцарапал себе нору. Но раз уж ты заговорил о дарах, должен признаться, и я тебе кое-что принес. Это пара ушек, хвост да пучок усов. К ушкам тебе еще придется привыкать. Я подкрасил их светом звезд, но совсем чуть-чуть — я уверен, что этот пустяк не в состоянии помешать такому сообразительному воришке собирать морковь с чужих огородов. А… вот и Проказник! Прекрасно, у меня и для него кое-что найдется. Давай…

— Орех! Орех-рах! — за спинами слушателей из-за лопуха послышался голос Плошки. — Из долины сюда идет лиса!

Дата добавления: 2015-10-13