Зигмунд Фрейд: доктор Фройд

Начал свою карьеру этот монстр с того, что лечил шизофрению операцией… в носу. Якобы удаление некоей перепонки в носу должно было излечивать пациента. Доктор Зигмунд Фрейд был экстремистом и в юности. Экстремистом он остался до конца дней его.

Помимо трех томов Хлебникова, я в возрасте 21 года переписал еще и большую часть «Введения в психоанализ», настолько поразительной показалась мне тогда эта книга. Мне дал старый пухлый засаленный том, обернутый в хрустящую кальку, Толик Мелихов, директор магазина «Военной книги» в Харькове. За прошедшие с тех пор почти сорок лет ко мне прибывали различные сведения о старом венском докторе. Мое установившееся еще в 21 год мнение о Фрейде не менялось с тех пор. Этот священный монстр оказался поразительным водоразделом между старым и новым мирами.

Он перечеркнул все прошлые знания о человеке.

«Человек не добренькое существо, озабоченное благом ближнего, о нет!— писал венский доктор.— Он озабочен как раз обратным: поживиться за счет ближнего, отобрать у него плоды его труда, использовать его как сексуальный объект, обратить его в рабство и даже убить его».

(Точнее эта цитата приведена у меня в книге «Убийство часового».)

Конечно, психоанализ неточная наука. Однако какой удивительный прорыв совершил Фрейд! (Марья Николавна Изергина, чудесная женщина, жившая в поселке Коктебель, в Крыму, учила меня говорить «Фройд», будто бы именно так правильно.) Он не открыл наличие либидо, конечно, но он его сформулировал. Так же как сформулировал подсознание. Подсознание, конечно, всегда существовало, как земные океаны. Фройд его только сформулировал, назвал, выделил в особый мир. Далее, он назвал ряд однотипных реакций либидо человека на однотипные ситуации (Эдипов комплекс, например). Короче говоря, Фройд навел порядок в доселе беспорядочном мире сексуальных влечений, хотя бы в нем. Он высказал также ряд догадок о связи либидо индивидуума и его снов. На все, что он определил, он наклеил этикетки.

Опять-таки повторю то, что уже говорил в «Убийстве часового». Чингисхан в своей «Великой Ясе», за семьсот лет до Фройда, сказал:

«Высшее наслаждение для человека — победить врага, отобрать у него его богатства, седлать его лошадей, сжимать в объятиях его жен и дочерей».

Фройд повторил о человеке то, что знал уже Чингисхан. И наверняка до него, до Чингиса, уже знали. Но потом не повторяли, забыли истинные побуждения, причины, воздвигли гуманизм: для самообмана. У Фройда нет гуманизма. Нет никаких сомнений в том, на какой он стороне баррикады. Еще в юности, в частном письме другу, он назвал себя конкистадором, завоевателем. После Фройда поучительно прочитать какого-нибудь зеленого Тургенева, его асексуальную Асю, которой никто не решился задрать юбки, ведь именно этого она хотела, выпендриваясь. Тургенев считался еще смелым писателем: его «Отцы и дети» вызвали такое колебание воздуха в русском обществе! А между тем роман, якобы нигилистический и крутой, населен просто евнухами какими-то. Базаров, хваленый нигилист с железными челюстями, так и не удосужился, извините, вы…ть жеманную даму Одинцову. И жалко, сопливо умер, заразившись трупным ядом.

До Фройда большая часть человеческого опыта была спрятана с глаз долой, секс не признавался, изгонялся, вымучивался. Ну, есть скабрезные произведения и XVII века, но это или скабрезный лубок, или пошлая порнография. Респектабельный герр Фройд в воротничках взял либидо под руку и провел его в приличные салоны. Вот что он сделал. (В салонах в глубине шкафа за другими книгами уже лежал Сад, но его боялись давать в любые руки. Он проник контрабандой.)

Это представление либидо в приличное общество создало возможности. Литература, созданная земельной аристократией Европы и России в XVIII—XIX веках, сразу пожухла, поблекла и лежала теперь жалко, в ней преобладали светские условности. Такая литература представлялась теперь недостаточной.

То, что сделал Фройд — это был переворот в понимании человека. Это была революция. Не мгновенная, но революция в конце концов. Старый мир сломали.

Я до сих пор не могу согласиться до конца со странным доктором из Вены. Когда речь идет о том, что раннее детство детерминирует всю жизнь человека. Якобы неврозы есть следствие детского травматизма. Исходя из опыта, знаю, что как бы рано ты ни взял себе женщину, даже и в 16 лет, она достается тебе уже готовой, сформированной чем-то и кем-то, и все попытки переделать ее обычно не удаются. Большее, что можно сделать, это научить женщину держать столовый прибор иначе. Однако мой грустный фатализм не идет так далеко, чтобы верить в то, что испуганная в чреве матери девчонка навеки будет испуганной.

Вообще старые доктора XIX века с моноклем, с воротничками из чего-то твердого (целлулоид, что там, пластины китового уса?), с эспаньолками, в сюртуках и во фраках крайне действуют на мое воображение. Такой мог бы меня уговорить на любую операцию. Жаль, что таких докторов уже нет. Нынешние доктора какие-то неказистые. Слишком обыкновенные, у них нет дистанции с пациентом, они над ним не возвышаются. Какое может быть доверие к человеку в мятых брюках мешками? Никакого.

Фройд дожил до самого конца 30-х годов. Вынужден был искать убежища в Англии. Его ученики и соратники апостолами разъехались по всему миру. Особенно большое количество фрейдистов во время 2-й мировой войны нашли убежище в Соединенных Штатах. Они завоевали Соединенные Штаты, и сегодня эта страна может похвалиться как самым большим числом практикующих психоаналитиков, так и наибольшим количеством психоанализируемых ими клиентов. Часть своего времени американцы проводят на диванах, где лежа рассказывают своему «пси» или «аналитику» о своих проблемах. Ну, понятно, нередки и связи между докторами и пациентами.

Фройд, конечно, на всю эту вульгаризацию не рассчитывал. Он завоевал, как и подобает конкистадору, темную (вот уж воистину — виртуальную) страну подсознания, а что там за привратники вводят и выводят больных туда и оттуда, это уже была не его забота. Вокруг него, как и вокруг любого гиганта, сформировался свой двор, я уже упомянул, что в его свите неизбежно оказалась и Лу Саломе, женщина, которую любил Ницше, а потом Рильке. А такие дамы не ошибаются относительно величины мужчин.

Часть его выкладок, возможно, неверны. Ну и что с того? На самом деле он проделал крайне важную для человечества работу: дал названия некоторым инстинктам и желаниям, некоторым движениям и отвращениям, организовал сексуальный мир. С этим миром нужно ведь было что-то делать. Ведь если поколения естествоиспытателей — Бюффон, Линней, Дарвин и иже — в поте лица своего классифицировали животный и растительный миры, то внутренний мир человека был до Фройда неопознанным и неназванным. Был terra incognito. После работ доктора Фройда он стал называться океан Подсознания. Фройд заставил человечество осознавать свою звериность, свою чувственную отрицательность. Он был хорошим взрывом добропорядочной голубоглазости XIX века и «буревестником» века XX — века железа и крови.

Дата добавления: 2015-10-13