Разговор по душам

В 1943 году осенью мы имели шестнадцать пери­ферийных радиостанций, через которые направляли действия своих отрядов и групп, расставленных на ог­ромной территории Западной Белоруссии и Западной Украины. А отдельные наши подразделения проникали в Польшу. Мы отказались получать из Москвы бензин и смазочное для нашего движка, приводящего в дей­ствие нашу радиостанцию при штабе, и приспособи­лись все это покупать у гитлеровских комендантов.

Наши действия осенью 1943 года приняли настоль­ко массовый характер, что мы иногда предъявляли гитлеровцам уже что-то вроде ультиматумов. В октяб­ре этого года с одного из участков восточного фронта была снята дивизия мадьяр и направлена в Венгрию по маршруту Барановичи — Брест через Ивацевичииместечко Телеханы, вдоль разрушенной нами узкоко­лейки, и далее на Янув, Пинской области. Было совер­шенно очевидно, что гитлеровцы направляли мадьяр окружным путем через партизанские районы для борь­бы с нами.

Дивизией командовал полковник Шандор, который временно расположился в Ивацевичах. В разговоре с одной нашей разведчицей он лестно отозвался о пар­тизанах. Мы установили с ним связь и потребовали отказаться от этого маршрута. В противном случае пригрозили поставить минные заграждения на пути следования дивизии. Ответ на наши требованияяпредложил Шандору выслать мне в деревню Вла­совцы.

Полковник оказался отъявленным гитлеровцем. Вместо высылки нам ответа или своих представителей для переговоров он направил в деревню роту специ­ально отобранных солдат, усиленную гитлеровцами.

Для соответствующей встречи карателей был по­слан Саша Шлыков с группой подрывников из подраз­деления «отцов». В течение ночи они заминировали участок дороги с Ивацевичей на Власовцы. Заряды тола были связаны детонирующим шнуром. Послед­ний заряд, от которого уходила в лес натяжная про­волока, был замаскирован на обочине дороги.

Часов в десять утра каратели показались на этом участке. Впереди с двумя гестаповцами шел власов- ский старшина, проживавший в Ивацевичах под за­щитой гитлеровцев, вслед за ними — три сапера, тща­тельно осматривавшие дорогу. Позади следовали сол­даты и офицеры на подводах.

Саперы заметили на обочине дороги свежую насыпь. Старший поднял руку. Подводы, переполненные карателями, остановились на минном поле.

— Огонь! — скомандовал Шлыков.

Участок дороги вместе с подводами взлетел па воздух. Гитлеровцы повернули обратно, нагрузив две машины раненых и трупов.

На другой день на Власовцы двинулось до ба­тальона карателей.

У них уцелел один из саперов от взрыва, произве­денного Шлыковым накануне. Он видел, как перед взрывом натянулась проволока, которую затем парти­заны утащили с собой в лес. Гитлеровцы на этот раз послали несколько человек по обочинам дороги с целью обнаружения провода или шнура, протянутого в лес от дороги.

Один из гитлеровцев обнаружил натянутую про­волоку и попробовал ее вытянуть из лесу. Но за ко­нец телеграфного провода держался Шлыков Алек­сандр. Он предусмотрительно закрутил конец провода за палку, чтобы легче тянуть и не порезать руки.

Почувствовав натяжение проволоки, Шлыков упер­ся и потянул на себя. Но гитлеровец крикнул подмо­гу, и силы почти уравновесились. Рядом со Шлыко­вым с дерева наблюдал за дорогой Михаил Горячев. Он соскочил, и они с Александром потянули вдвоем. Раздался взрыв минного поля, и они, бросив проволо­ку, убежали в глубь леса. Колонна гитлеровцев на этот раз предусмотрительно шла метров на двести по­зади. Но подрывники это предвидели. Не пожалев шнура, они вывели детонирующий заряд вперед мет­ров на сто пятьдесят.

Часть заминированной дороги оказалась и на этот раз под гитлеровцами. Несколько лошадей и десятка три фашистов было подорвано. Взрыв был повторен у самой деревни. На этот раз оккупанты, несмотря на потери, заняли оставленное жителями селение.

За деревней были окопы, отрытые карателями год тому назад. Мы не сомневались, что они выставят сю­да свою заставу, поэтому был отдан приказ заставить эти окопы противопехотками. Подрывники, выполнив приказ, отошли на следующий рубеж. Взвод гитлеров­цев, выделенный в заставу, потерял шесть человек в собственных окопах. На следующий день каратели, уничтожив часть деревни, поспешно отошли и около шести месяцев не показывали носа в этом населенном пункте.

Шандор, направившийся со своими войсками по партизанскому району, потерял более двухсот солдат и офицеров на минных полях, которые были нами за­ложены за несколько недель до наших переговоров для других целей. Мы их подорвали во исполнение предупреждений, сделанных фашистскому полковнику.

Однако на этом наши отношения с полковником Шандором не окончились.

* * *

Дивизия была оставлена гитлеровцами на построй­ку укреплений вдоль реки Припяти. Некоторое время спустя Москва потребовала от нас выяснить характер возводимых укреплений в районе Пинска. Вопрос можно было решить, только опросив пленных строи­телей.

Я вызвал к себе Анатолия Мартынова и предло­жил ему:

— Ну вот, если хотите, можете испробовать те­перь ваши силы на мадьярах. Было бы очень неплохо добыть одного-двух «языков» из венгерской дивизии для уточнения некоторых данных, интересующих командование Красной Армии.

Для выполнения задачи я предложил Мартынову группу•человек в двенадцать, чтобы он организовал засаду на дороге или ночью сделал налет на какую- нибудь хату в деревне, где размещались солдаты вен­герской дивизии.

— Хорошо, будет выполнено,— ответил мне «странный паренек» и, к моему удивлению, попросил себе в помощь только одного человека.

Он назвал Филиппа Стася. Мне было непонятно, откуда он знал этого угрюмого и, как казалось на пер­вый взгляд, нелюдимого партизана.

Филипп Стась ушел из деревни с приходом окку­пантов и несколько месяцев скитался по лесам один. Полиция и гитлеровцы долго охотились за ним безре­зультатно, а когда в лесу стали появляться другие партизаны, то каратели расстреляли его жену, двух ребят и сожгли хату. Более трех месяцев потрясенный Стась ни с кем не разговаривал, не проронил ни единого слова. В это время он в одиночку охотился за гитлеровцами, иногда устраивал засаду в кустах у до­роги, а иногда просто подстреливал оккупантов на окраине какой-либо деревни. Так он истребил более десятка гитлеровцев, пока не получил сам тяжелого ранения в легкие. Он лежал сначала у знакомого лес­ника на хуторе, а затем в партизанской санчасти и выздоровел.После этого Стась остался с партизана­ми, только попрежнему был угрюм и неразговорчив.

Я вызвал Филиппа и, сказав ему о плане предстоя­щей операции, спросил его, желает ли он принять в ней участие. Стась посмотрел на меня в упор и спро­сил, указывая на Анатолия:

— С ним?

— Да, с ним. Он будет за старшего.

— С ним хоть куда!

Я понял, что они хорошо знают друг друга, но рас­спрашивать не стал, а пожелал им удачи и отпустил.

Одевшись в овчинные полушубки местного покроя и спрятав под полами гранаты и автоматы, они напра­вились в интересовавший нас район, чтобы произвести разведку и наметить порядок выполнения предпола­гаемой операции.

Через три дня Анатолию со своим другом удалось установить, что мадьяры каждый день выходят в лес­ные деревни для сбора продуктов. Партизаны в этих деревнях днем не бывали, а потому мадьяры вели се­бя там совершенно свободно.

Смельчаки решили встретиться и побеседовать с мадьярами. Выбрав момент, когда у самой околицы селения появился взвод венгерских солдат, Мартынов и Стась вышли навстречу, угодливо сняв шапки, по­клонились им и повели их в деревню. Часа два они ходили по деревне, помогая мадьярам собирать про­дукты. Солдаты уже изрядно нагрузились разной снедью, но Мартынов и Стась все подтаскивали им то кувшин молока, то пару яиц, а то и кусок «шпека».

Служащие венгерской армии, вероятно, подумали:

«...Какой гостеприимный народ белорусы, они не только снабжают нас продуктами, но еще и высылают нам навстречу делегацию...»

Белорусы же, наверное, думали: «Вот мерзавцы, не только сами жрут, но еще и каких-то прихлебал с со­бой водят...» — принимая наших хлопцев за перевод­чиков, приведенных с собой мадьярами.

Видя, что эти приставленные к ним два мужика добросовестно выполняют свои обязанности да еще готовят какие-то пустые мешки, очевидно под крупу и сало, некоторые солдаты стали ходить за ними и по­лучать готовое. Затем Мартынов стал некоторым со­общать «на ушко», что, мол, на том конце человек на восемь хороший обед из курятины заказан. Так Мар­тынову и Стасю удалось завлечь девять солдат на са­мый дальний конец деревни.

Когда лейтенант с большей частью солдат, нагру­женных продуктами, тронулся на выход из деревни, Анатолий начал зазывать оставшихся по одному в ха­ту на окраине деревни. На этот раз их там ожидала не дополнительная порция продуктов, а нечто совер­шенно другое. Приглашенный в хату мародер оказы­вался под дулом автомата и в глазах своих недавних «хлебосолов» видел холодную враждебность...

Не более двадцати минут потребовалось Мартыно­ву и Стасю на обезоружение и приведение в надлежа­щий вид всех девяти человек. Основная группа мадь­ярских солдат не успела отойти на километр, как де­вять рядовых венгерской армии были выведены с про­тивоположного конца деревни в глубь леса.

С полпути взводный офицер послал вестового, что­бы тот ускорил выход из деревни оставшихся людей, но вестовой нагнал командира уже на лошади, полу­ченной от старосты деревни, и доложил, что все остальные солдаты захвачены и уведены партизанами в неизвестном направлении.

Большая часть продуктов полетела на снег. По команде офицера солдаты бросились в расположение батальона, чтобы организовать преследование.

Короткий зимний день уже сменялся сумерками, когда в деревню прибыло до роты мадьяр, взвод ка­валерии и несколько фашистских военных жандармов, прикомандированных к штабу мадьярского батальона.

Жандармы арестовали старосту. По он заявил, что партизан в деревню привели с собой сами мадьяры и в течение нескольких часов вместес ними собирали продукты. Это подтвердили и все другие жители де­ ревни.

Показания не вызывали никаких сомнений, и вся экзекуция жандармов ограничилась тем, что они от­пустили по десятку гуммов своим агентам и оста­вили их на месте для дальнейшей более ретивой службы.

Кавалеристы и пехота бросились было преследо­вать обнаглевших партизанских разведчиков, но в од­ной из деревень они неожиданно натолкнулись на хо­рошо вооруженную партизанскую группу и, потеряв несколько человек убитыми и ранеными в завязав­шейся в темноте ночи перестрелке, быстро откатились восвояси.

Цветков Василий Афанасьевич был встревоженипоражен, когда узнал, что Анатолий и Стась вдвоем конвоируют девять пленных мадьяр. Ему об этом до­ложили еще за несколько часов до прибытия пленных в штаб. И он немедленно выслал пять автоматчиков навстречу Мартынову, чтобы подкрепить конвой, рас­суждая вполне логично: «Ведь, как-никак — девять хоть и обезоруженных против двух человек... Все же это солдаты, знающие приемы ручного боя, а не груп­па женщин».

Но опасения Цветкова оказались совершенно на­прасными. Как только Мартынов и Стась доставили свою добычу в район партизанских владений, вокруг них немедленно образовалась толпа любопытных не только из ребят и женщин, но даже и взрослых муж­чин — партизан, отдыхавших после выполнения бое­вых заданий. Выходили все, кто мог, взглянуть на своеобразную процессию.

И действительно, было на что посмотреть. Солда­ты мадьярской дивизии выглядели весьма комично: на каждого из них был надет обыкновенный деревенский мешок, на дне мешка проделано отверстие, через ко­торое торчала голова в пилотке. Руки солдат были крепко затянуты веревкой вместе с мешком, а на пле­чах у них болтались их же собственные вйнтовки. На некоторых, кроме того, висели еще и корзины с яйца­ми и салом.

Вокруг пленных суетилась уже целая группа доб­ровольных конвоиров из подростков, которые, несмот­ря на предложение Мартынова разойтись по домам, не уходили, заявив, что они будут сопровождать плен­ных до штаба. В руках у некоторых ребят были обре­зы или штыки, хорошо укрепленные на древках, а те, которым неудобно было участвовать в конвое совер­шенно без оружия, решили отличиться в другом деле. Они прискакали в штаб на пойманных где-то в лесу конях и первыми доложили о результатах опе­рации. Приведенные пленные дали нам весьма ценные по­казания относительно оборонительных сооружений, возводившихся гитлеровцами на реке Припяти в райо­не Пинска. А семь человек из девяти изъявили согла­сие сражаться против немецких фашистов и были за­числены в боевые группы.

* * *

Неизвестно, какого мнения остался о нас полков­ник Шандор. Но от солдат венгерской дивизии скоро к нам поступило заявление о том, что они не будут сражаться против партизан. В подтверждение своих заверений они передали нам двадцать винтовок, не­сколько пулеметов и большое количество боеприпасов. А ретивый командир дивизии, думавший выслужиться перед гитлеровцами, в связи со всеми этими события­ми был смещен со своего поста и арестован геста­повцами.

Дата добавления: 2015-10-13