Десять тысяч кораблей

СПУСТЯ МНОГИЕ поколения после прибытия Первых людей и андалов случилось еще одно, последнее из великих, переселение народов в Вестерос. Едва закончились Гискарские войны, как валирийские повелители драконов обратили свой взор к западу – там рост валирийской державы привел к столкновению Республики и ее колоний с народом Ройны.

Ройна, величайшая река в мире, раскинула свои притоки по большей части западного Эссоса, и на ее берегах зародилась такая же многовековая и окутанная легендами цивилизация, как и Древняя империя Гиса. Ройнары, богатея от щедрот своей реки, называли ее Матерью-Ройной.

Рыбаки, торговцы, учителя, книжники, мастера по дереву, камню и металлу – от верховья Ройны и до ее устья они возводили свои изысканные большие и малые города, один прекраснее другого. Среди таковых – Гоян Дроэ с рощами и водопадами на Бархатных холмах; Ни Сар, город фонтанов, до сих пор живущий в песнях; Ар Ной на Койне с дворцами из зеленого мрамора; заполоненный цветами светлый Сар Мелл; окаймленный морем Сарой с каналами и морскими садами; и Крояне, величайший из всех, город праздников с огромным Чертогом Любви.

В ройнарских городах процветали искусство и музыка, и говорят, что у местных даже была собственная магия – водная, совершенно не похожая на волшебство Валирии, сотканное из крови и огня. Несмотря на общую кровь, культуру и реку, давшую им жизнь, города ройнаров были предельно независимы друг от друга, каждый со своим собственным принцем… или принцессой, ибо среди людей Ройны женщина считалась равной мужчине.

Ройнары, народ в общем и целом миролюбивый, в гневе могли быть грозными, что, к своей скорби, познали многие андальские горе-завоеватели. Воина-ройнара – в серебристой чешуйчатой броне, шлеме в виде рыбьей головы, с длинным копьем и щитом из черепашьего панциря – боялись и уважали все, кто хоть раз сходился с ним в битве. Говорили, что сама Матерь-Ройна нашептывала своим детям о каждой угрозе; что ройнарские принцы обладали странными, неизведанными силами; что ройнарские женщины в бою столь же яростны, как и мужчины; что их города защищали «водные стены», которые, восстав, топили любого врага.

На протяжении многих столетий ройнары пребывали в мире. И хотя в холмах и лесах вокруг Матери-Ройны обитало множество диких народов, все они знали, что людям реки лучше не досаждать. А сами ройнары и не стремились расширять свои владения: река была их домом, их матерью, их богиней, и немногие из них хотели жить вдали от звуков ее неизменной песни.

В течение столетий, последовавших за падением Древней империи Гиса, искатели удачи, изгнанники и торговцы из Республики Валирия тянулись за пределы Земель Долгого лета. Поначалу ройнарские принцы охотно принимали их, а жрецы объявили, что все люди могут привольно пользоваться щедростью Матери-Ройны.

Однако со временем первые валирийские заставы превратились в поселки, а поселки – в города, и иным ройнарам пришлось пожалеть о снисходительности своих отцов. Дружба сменилась неприязнью, особенно в низовьях реки, где через ее воды смотрели друг на друга древний Сар Мелл и обнесенный стеной валирийский городок Волон Терис. А на берегах Летнего моря соперником легендарному порту Сарой стал Вольный город Волантис – каждый из них владел одним из четырех протоков устья Матери-Ройны.

Споры между гражданами соперничающих городов становились все более частыми и злобными, и, в конце концов, породили череду коротких, но кровопролитных войн. Первыми в битве сошлись Сар Мелл и Волон Терис. Согласно легенде, бои начались после того, как валирийцы поймали в сети и убили одну из гигантских черепах, которых ройнары называли Речными Старцами и свято чтили как супругов самой Матери-Ройны[6]. Первая Черепашья война продолжалась менее луны. Сар Мелл разграбили и сожгли, но победителями все же стали ройнары: их заклинатели воды призвали силу реки и затопили Волон Терис. Если верить преданиям, тогда смыло половину города.

За этой войной последовали и другие: война Трех принцев, Вторая Черепашья война, война Рыболовов, Соляная война, Третья Черепашья война, война на Кинжальном озере, Пряная война и прочие, слишком многочисленные, чтобы упоминать их здесь. Города и поселения сжигали, затапливали и отстраивали заново. Тысячи людей были убиты или обращены в рабство. Победителями в этих схватках чаще выходили валирийцы, поскольку принцы Ройны, неистово гордящиеся своей независимостью, сражались поодиночке, тогда как валирийские колонии помогали друг другу, а в особенно тяжких случаях призывали на помощь саму Республику. «Хроники Ройнарских войн» Бельдекара не знают себе равных в описании всех сражений и стычек, растянувшихся почти на два с половиной столетия.

В череде этих столкновений пик кровопролития пришелся на время Второй Пряной войны, тысячу лет назад. Тогда трое валирийских повелителей драконов объединились со своими ближними и дальними родичами из Волантиса, чтобы повергнуть, разграбить и разрушить Сарой – великий порт ройнаров на Летнем море. Саройских воинов перебили безо всякой жалости, их детей увели в рабство, а горделивый розовый город предали огню. После волантийцы засыпали дымящиеся руины солью, чтобы Сарой никогда не смог возродиться.

Полное уничтожение одного из самых богатых и красивых городов Ройны и порабощение его людей встревожило и даже потрясло остальных ройнарских принцев. «Мы все будем рабами, если не объединимся, чтобы покончить с этой угрозой», – заявил самый могущественный из них, Гарин из Крояне. Этот принц-воитель призвал своих собратьев присоединиться к нему, создав великий союз, чтобы смыть в Ройну все валирийские города.

Лишь принцесса Нимерия из Ни Сара возражала ему. «В этой войне мы не можем надеяться на победу», – предупреждала она, но другие князья перекричали ее и присягнули Гарину. Даже воины из ее собственного Ни Сара рвались в бой, и у Нимерии не осталось выбора, кроме как присоединиться к общему союзу.

Вскоре в Крояне под началом принца Гарина собралась армия, крупнее которой Эссос еще не знал (согласно Бельдекару – четверть миллиона воинов). От верховий Ройны до многочисленных протоков ее устья каждый взрослый мужчина брал меч со щитом и держал путь в город праздников, чтобы присоединиться к великому походу. Принц заявил, что до тех пор, пока армия остается рядом с Матерью-Ройной, им нечего опасаться драконов Валирии; их собственные заклинатели воды защитят их от огней Республики.

Гарин разделил свое огромное войско на три части. Одна шла восточным берегом Ройны, другая – западным, а огромный флот боевых галер скользил меж ними по водам реки, сметая вражеские корабли. Принц вел всю собранную силу от Крояне вниз по реке, уничтожая на своем пути каждую деревню, городок или заставу и подавляя любое сопротивление.

Возле Селориса он выиграл первую битву: тридцатитысячная валирийская армия была разгромлена, а город – взят штурмом. Валисар постигла та же участь. В Волон Терисе Гарин лицом к лицу столкнулся со стотысячной вражеской армией при сотне боевых слонов и трех драконьих всадниках. Здесь он также одержал победу, хотя и дорогой ценой. Сожжены были тысячи воинов, но другие тысячи укрылись в реке на мелководье, в то время как заклинатели подняли против вражеских драконов огромные водяные смерчи. Лучники ройнаров сбили двух драконов, а третий, весь израненный, скрылся. Затем Матерь-Ройна восстала в гневе, чтобы поглотить Волон Терис. После этого люди стали называть победоносного принца Гарином Великим, и сообщают, будто в Волантисе великие лорды дрожали от ужаса при приближении его войска. И вместо того, чтобы сойтись с врагом в поле, волантийцы спрятались за своими Черными стенами и обратились за помощью к Республике.

016. Ройнары и мощь Республики Валирия (худ. Чейз Стоун).

И драконы явились. Не три, как у Волон Териса, но триста или даже больше, если верить дошедшим до нас сказаниям. Ройнары не могли выстоять против их огня. Люди горели десятками тысяч, а тысячи других бросались в реку, надеясь, что объятия Матери-Ройны защитят их от пламени драконов… но лишь тонули в тех материнских объятиях. Некоторые летописцы уверяют, будто огонь жег так, что сами воды реки закипали и обращались в пар. Гарина Великого схватили живым и заставили смотреть, как его народ страдает за свое неповиновение. К воинам такого милосердия не проявили. Волантийцы с валирийскими родичами предали их мечу – столь многих, что сообщали, будто от их крови большая гавань Волантиса стала красной, насколько хватало глаз. Затем победители, собрав свои силы, двинулись на север вдоль реки и жестоко разграбили Сар Мелл, а потом выступили на Крояне – вотчину принца Гарина. Его же самого, запертого в золотой клетке по приказу драконьих владык, доставили в город праздников, чтобы он смог узреть его разрушение.

В Крояне клетку подвесили на городской стене, так что принц мог видеть, как порабощают женщин и детей, чьи отцы и братья сгинули в его доблестной, безнадежной войне… но сам Гарин, как говорят, призвал проклятье на головы завоевателей, умоляя Матерь-Ройну отомстить за своих детей. И в ту же ночь Ройна разлилась не по времени и с великой силой, какой на памяти живущих никогда не было. Пал густой туман, полный зловредных испарений, и валирийские захватчики начали умирать от серой хвори. (Это, по крайней мере, самая правдивая часть легенды: спустя века Ломас Путешественник писал о затопленных развалинах Крояне, его гнилых туманах и водах, о том, что ныне в руинах поселились странники, зараженные серой хворью – обо всем, представляющем опасность для проплывающих по реке под разбитыми пролетами моста Мечты).

017. Груда мертвых тел на берегу Ройны (худ. Артюр Бозонне).

Выше по Ройне, в Ни Саре, принцесса Нимерия вскоре получила известие о сокрушительном поражении Гарина и о том, что народ Крояне и Сар Мелла обратили в рабство. Она понимала, что такое же будущее выпадет и ее собственному городу. Поэтому принцесса собрала все корабли, большие и малые, которые остались выше по Ройне, и усадила в них столько женщин и детей, сколько они могли нести (ибо почти все взрослые мужчины ушли с Гарином и погибли). Нимерия повела свой разномастный флот вниз по реке, мимо разрушенных и дымящихся городов, мимо усеянных мертвецами полей, по водам, забитым раздутыми плывущими трупами. Чтобы миновать Волантис и его владык, она выбрала старое русло и вышла в Летнее море там, где некогда стоял Сарой.

В предании говорится, будто Нимерия вывела к морю десять тысяч кораблей. Она искала новый дом для своего народа – вне досягаемости Валирии и ее драконьих владык. Бельдекар доказывает, что число это сильно завышено, возможно, даже десятикратно. Другие летописцы предлагают иные числа, но в действительности никто и никогда не делал верного подсчета. Пожалуй, лучше всего будет осторожно сказать, что кораблей было очень много. В основном – речные суда, ялики и плоскодонки, торговые галеры, рыбацкие челноки, прогулочные баржи и даже плоты. Их палубы и трюмы были переполнены женщинами, детьми и стариками. Бельдекар настаивает, что лишь один из десяти прежде выходил в море.

018. Принцесса Нимерия уводит десять тысяч кораблей (худ. Дженнифер Драммонд).

Плаванью Нимерии суждено было стать долгим и мучительным. Больше сотни судов пошли ко дну при первом же шторме, с которым столкнулся ее флот. Довольно многие в страхе повернули назад и стали рабами Волантиса. Были и те, кто отстал или потерялся, после чего их никто уже не видел.

Прочие корабли доплелись по Летнему морю до островов Василиска, где ройнары остановились, чтобы набрать свежей воды и провизии. Как оказалось, лишь затем, чтобы попасться пиратским королям с Топора, Когтя и Ревущей Горы; те отложили на время собственные распри, чтобы обрушиться на ройнаров с огнем и мечом, сжечь десятка четыре судов и увести сотни людей в рабство. Впоследствии пираты предложили ройнарам поселиться на острове Жаб при условии, что те отдадут свои лодки, а также будут ежегодно посылать каждому королю дань – по тридцать пригожих девственниц и мальчиков.

Нимерия отказалась и вновь увела свой флот в море, надеясь найти убежище во влажных джунглях Соториоса. Некоторые ройнары осели на мысе Василиска, еще кое-кто – у блестящих зеленых вод Замойоса, среди зыбучих песков, крокодилов и гниющих полузатопленных деревьев. Сама принцесса Нимерия осталась с кораблями в Заметтаре – уже тысячу лет как заброшенной гискарской колонии, тогда как другие ушли вверх по реке к исполинским руинам Йина, кишащим упырями и пауками.

В Соториосе можно отыскать много ценностей – золото, драгоценные камни, редкие породы деревьев, шкуры диковинных животных, причудливые фрукты и необычные специи – но ройнары там не преуспели. Угрюмая влажная жара угнетала души, а рои жалящих мух распространяли одну болезнь за другой: зеленую лихорадку, плясучую хворь, кровавые чирьи, мокнущие язвы, сладогниль. Этим напастям особенно были подвержены дети и старцы. Даже купание в реке могло навлечь смерть, потому что Замойос кишел косяками хищных рыб и крошечными червями, откладывающими яйца в тела пловцов. Два новых города на мысе Василиска разграбили работорговцы, их население предали мечу или увели в цепях, а Йину пришлось отражать нападение полчищ пестрых упырей из глубин джунглей.

Более года ройнары в Соториосе боролись за выживание – до дня, когда прибывшие на лодке из Заметтара в Йин обнаружили, что все мужчины, женщины и дети разрушенного города-призрака в одночасье исчезли. Тогда Нимерия призвала своих людей вновь вернуться в море и заново подняла на кораблях паруса.

Следующие три года ройнары скитались по южным морям в поисках нового дома. Миролюбивый народ Наата – острова Бабочек – был к ним приветлив, но бог, оберегающий этот странный край, стал десятками поражать новоприбывших неведомой смертельной болезнью, заставив народ Нимерии вернуться на корабли. Подойдя к Летнему архипелагу, они обосновались на необитаемом скалистом острове (который вскоре прозвали островом Женщин) близ восточного побережья Уалано. Но скудная каменистая почва не давала хороших урожаев, и многие голодали. Вновь были подняты паруса, причем некоторые из ройнаров отвергли Нимерию, чтобы последовать за жрицей по имени Друзелка. Она уверяла, будто слышала, как Матерь-Ройна зовет домой своих детей… но Друзелка и ее последователи, вернувшись в старые города, обнаружили, что их поджидают враги. Многих схватили, после чего убили или обратили в рабство.

Побитый, потрепанный остаток десяти тысяч кораблей отправился с принцессой Нимерией на запад^[7]. На этот раз она попала в Вестерос. После стольких лет скитаний суда держались на плаву куда хуже, чем в те дни, когда в первый раз покидали Матерь-Ройну, и Дорна достиг не весь флот. Даже теперь на Ступенях есть разрозненные поселения ройнаров, называющих себя потомками потерпевших кораблекрушение. Другие корабли, которые сбил с курса шторм, попали в Лис или Тирош, и люди предпочли рабство водной могиле. Оставшиеся корабли пристали к берегу Дорна близ устья Зеленокровной, недалеко от резиденции дома Мартеллов – древнего Ковчега Песков со стенами из песчаника.

Сухой, пустынный и малонаселенный Дорн в ту пору был бедным краем, где множество драчливых лордов и царьков без конца воевали за каждую речку, ручей, колодец и каждый клочок плодородной земли. Большинство этих дорнийских властителей видело в ройнарах – с их странными чужеземными обычаями и чуждыми богами – непрошенных и нежеланных захватчиков, которых следовало изгнать обратно в море, откуда они появились. Но Морс Мартелл, лорд Ковчега Песков, увидел во вновь прибывших благоприятную возможность… и, если можно верить певцам, его светлость еще и отдал сердце Нимерии, прекрасной и неистовой королеве-воительнице, что провела своих людей через полмира ради сохранения их свободы.

Рассказывают, что восемь из десяти ройнаров, появившихся в Дорне вместе с Нимерией, были женщинами… но четверть из последних по ройнарскому обыкновению являлись воительницами, да и не сражавшихся также закалило мучительное путешествие. Кроме того, тысячи бежавших с Ройны мальчиков за годы скитаний выросли, возмужали и взяли в руки копья. Объединившись с пришельцами, Мартеллы десятикратно увеличили свое войско.

Когда Морс Мартелл взял Нимерию в жены, сотни его рыцарей, оруженосцев и лордов-знаменосцев также сочетались браками с ройнарскими женщинами (если же дорниец уже был женат, то он зачастую из ройнаров выбирал себе возлюбленную). Так два народа смешали свою кровь. Это объединение обогатило и укрепило как дом Мартеллов, так и дома его дорнийских сторонников. Ройнары принесли с собой значительные ценности; их ремесленники, мастера по металлу и камню обрели навыки задолго до своих вестеросских соперников. Вскоре их оружейники уже ковали мечи и копья, чешуйчатые доспехи и латы – и ни один кузнец Вестероса не мог даже надеяться сравниться с ними. Как говорят, еще более важным оказалось то, что ройнарские заклинатели воды знали тайные чары, заставившие высохшие ручьи вновь течь, а пустыни – зацвести.

На празднике по случаю заключения этих союзов Нимерия в знак того, что ее народ больше не вернется в море, сожгла ройнарские корабли. «Наши скитания окончены, – объявила она. – Мы нашли новый дом. Здесь отныне нам жить, здесь и умирать». (Некоторые из ройнаров сокрушались о потерянных кораблях, и вместо того, чтобы принять свою новую землю, предпочли бороздить воды Зеленокровной, находя в ней бледное отражение Матери-Ройны, которую продолжали боготворить. Эти люди существуют и по сей день, их знают как «сирот Зеленокровной»).

Когда от факелов загорелись сотни прохудившихся кренящихся громадин, пламя осветило побережье на пятьдесят лиг окрест. Пока остовы обращались в пепел, принцесса Нимерия в свете этих огней на ройнарский манер нарекла Морса Мартелла принцем Дорна, утвердив его владычество над «песками красными и белыми, над всеми землями и реками от гор до великого соленого моря».

Однако такое верховенство проще было провозгласить, чем достигнуть. Последовали годы войн, по итогам которых Мартеллы и ройнары подчиняли одного царька за другим. Нимерия и ее принц отправили на Стену в золотых оковах не менее шести^[8] покоренных королей, пока не остался лишь величайший из их врагов: Йорик Айронвуд Царственнокровный, пятый этого имени, лорд Айронвуда, Хранитель Каменного пути, рыцарь Источников, властитель Красной марки, властитель Зеленого пояса и король дорнийцев.

Девять лет Морс Мартелл и его союзники (среди таковых: дом Фаулеров из Поднебесья, дом Толандов из Призрачного Холма, дом Дейнов из Звездопада и дом Уллеров из Пекла) сражались против Айронвуда и его знаменосцев (Джордейнов из Тора, Вилей с Каменного пути, а также Блэкмонтов, Кворгилов и других) в столь многих битвах, что все не упомянешь. Когда Морс Мартелл пал от меча Йорика Айронвуда в Третьей битве за Костяной путь, командование его войсками на себя взяла принцесса Нимерия. Потребовалось еще два года боев, но, в конце концов, именно перед Нимерией преклонил колено Йорик Айронвуд, и именно Нимерия с тех пор правила из Солнечного Копья.

Хотя она еще дважды выходила замуж (сперва за престарелого лорда Уллера из Пекла, а позже – за удалого Меча Зари, сира Давоса Дейна из Звездопада), Нимерия оставалась неоспариваемой правительницей Дорна почти двадцать семь лет, ее мужья служили ей лишь советниками и консортами. Она пережила десяток покушений на свою жизнь, подавила два восстания и отбила два вторжения Штормового короля Дюррана III и одно – короля Грейдона из Простора^[9].

Позже, после кончины Нимерии, Дорн унаследовала старшая из ее четырех дочерей от Морса Мартелла, а не сын от Давоса Дейна, ибо к тому времени дорнийцы переняли многие законы и обычаи ройнаров, хотя воспоминания о Матери-Ройне и десяти тысячах кораблей уже становились легендой.

Дата добавления: 2015-10-13