Глава 5 Месть конкурентов

В этот же день вечером Сэнсэй встретился с Фи­лером.

— Ну, как дела? У «наружки» есть проблемы?
Филер хохотнул:

— Конечно. У «наружки» всегда есть две пробле­мы — бабки и собаки. Первые привлекают внима­ние чрезмерным любопытством, а вторые — гром­ким лаем... Эх, был бы я президентом, я бы всех ба­бушек-старушек не на пенсию отправлял, а служить в разведку! Мы бы всех шпионов за месяц перелови­ли под их бдительным оком. Не жизнь бы тогда на­чалась, а сказка... на курьих ножках.

Сэнсэй усмехнулся:

— Это точно! Бабушки — верные кадры. День и ночь на совесть бдят, так сказать, для души, с лю­бовью.

Они рассмеялись.

— Ну и какие новости? — спросил Сэнсэй.

— Есть две новости: хорошая и плохая. Тебе ка­кую первую?

— Давай хорошую.

— Угу. Все сработало, как ты и предполагал. Тома на следующий день поехал к Бульбе. А через двадцать ми­нут после разговора, когда Тома уехал, Бульба помчал­ся на «Олимп». И, судя по тому, в каком настроении он оттуда вернулся, идея, скорее всего, прошла на ура.

— Ну, и отлично, — Сэнсэй скрестил руки на груди, — все идет по плану. А какая плохая новость?

— Принцип бутерброда, — сказал Филер, при­щелкнув языком.

— Не понял...

— Ну, это когда вроде бы все так прекрасно и уже собираешься положить это аппетитное создание в рот, как он неожиданно падает, причем именно маслом вниз.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Расскажу — не поверишь. Мне все-таки уда­лось вычислить наших «конкурентов». Вот их до­сье... Все бывшие военные. В свое время некоторые из них работали в структуре союзного КГБ, дру­гие — в особых спецподразделениях МВД. Один да­же из ГРУ. Неплохие были специалисты. Только вот с развалом Союза остались не у дел. Некоторых из них отправили на пенсию, некоторых сократили. В общем, работают сейчас, кто где смог устроиться: кто водителем, кто охранником, кто телохраните­лем. По характеристикам с места их бывших служб, в общем-то, хорошие ребята. Честные, умные, воле­вые. Добросовестно выполняли свою работу. Ника­ких нареканий, выговоров...

Сэнсэй полистал досье.

— Ты же говорил, вроде, их пятеро. А тут, смот­рю, целая мини-организация.

— Совершенно верно. Организация. И название ее «Белая стрела».

Сэнсэй удивленно вскинул брови.

— Ты шутишь? «Белая стрела»?

— Да, да, ты не ослышался! Я тоже думал, что это призрак возмездия, выдуманный заинтересованны­ми лицами. Оказалось, нет. «Белая стрела» состоит из плоти и крови. И, судя по тем профессионалам, которые входят в нее, я уже готов поверить во все та­инственные байки о ее подвигах.

— Кто знает, может, как раз сначала появились первыми эти байки, а потом уж и участники подви­гов... Какой у них интерес на «Олимпе»?

— Бутербродный, по крайней мере, для нас. Причем маслом вниз.

Сэнсэй вновь недоумевающе поднял брови.

— Ты представляешь, вчера ночью они сперли две базуки со склада кавказской группировки в со­седней области.

Сэнсэй глянул на него и усмехнулся.

— Что, серьезно?!

— Вполне. И так все чисто провернули, что про­пажу вряд ли быстро обнаружат. Мы бы и сами ни­чего не узнали, если бы за Вороном и его друзьями не организовали круглосуточное наблюдение. Я как чувствовал: что-то должно произойти.

— Мда-а, дела... Шустрые ребята.

— Они, конечно, молодцы. Но если учесть, что «конкуренты» пасли «Олимп» не хуже нашего и на­верняка вычисляли маршрут движения Кроноса... Тогда тут два варианта. Либо они базуками грохнут по «Олимпу», что мало вероятно, либо по маши­нам... Если верить слухам, «Белая стрела» всегда убирает конкретно цель; без лишних невинных жертв. Значит, цель — машина Кроноса. Тем более что в последнее время они топтались на позициях, уж больно подходящих для данного теракта.

— Да уж точно маслом вниз. Они же своими ба­зуками все планы нам взорвут к едрене Фене!

— Вот и я о том же! Думаю, действовать они бу­дут в самое ближайшее время. Если бы я был на их месте, то так бы и поступил. Когда пропажа всплы­вет, уже не будет того кайфа.

Сэнсэй пару минут что-то обдумывал, а потом сказал:

— Надеюсь, ты проследил, куда они спрятали ба­зуки?

Обижаешь! Конечно. Они находятся сейчас в гараже. Адрес и владелец в досье указаны. Мы их как родных стережем, глаз с них не спускаем. Ду­маю, сегодняшняя ночь у нас в запасе еще есть. Они выставили обычное наблюдение. Но вот завтра... Завтра, если учесть график Кроноса, к восьми вечера он будет точно проезжать через заданные координаты.

— Значит, завтра... Хорошо. Но вы и сегодня бдительности не теряйте.

— Понятно. Я сейчас на тот пост поеду.

— Смотри не шали! Заметишь подвох, сразу мне сообщи. Я сам дальше разберусь. Зря не подставляй­ся и не светись.

— Да ясно, ясно... Слушай, а может, спионерим у них эти базуки, и дело с концом?

— Нет. Только шуму глупого наделаем, а вопрос в корне не решим. В общем, так, тише воды, ниже травы, только наблюдать аккуратно. Установи двой­ное контрнаблюдение. Лучше перестраховаться, чем неожиданно пулю в затылок получить от своих же «коллег». Эти ребята долго разбираться не будут. У них сейчас перед операцией нервы на пределе.

— Понятно.

— Так, дай мне план местности, где отмечены их главные посты у «Олимпа»... Жди от меня звонка ес­ли не сегодня ночью, то завтра утром. Код остается прежний.

— Добро.

— Ну, будь.

Пожав другу руку, Сэнсэй пересел в свою маши­ну, и они разъехались.

* * *

Ночь у Сэнсэя предстояла веселенькой. После всего загруженного трудового дня — приема более ста пациентов, трех деловых встреч на «Кассандре», конспиративной поездки к Филеру — ему предстоя­ло еще решить задачу, от которой зависело развитие дальнейших событий в регионе. Времени на разду­мье практически не оставалось. Делая какое-либо окончательное умозаключение, ему просто нельзя было ошибиться в своих расчетах и прогнозах. Слишком многое поставлено на карту. Поэтому, приехав домой разбитым и уставшим, Сэнсэй решил уделить больше внимание медитациям — своей еже­дневной домашней многолетней процедуре. Сего­дня необходимо скорее привести в порядок тело и мозг, и самое главное — целенаправленно вклю­чить в работу подсознание. Кроме духовных навы­ков, подобный цикл медитаций помогал ему быстро и эффективно восстанавливать работоспособность тела и мозга.

Состояние медитации само по себе парадоксаль­но. В нем сочетается, казалось бы, несочетаемое в привычной жизни: покой, глубокое расслабление и одновременная концентрация внимания, всплеск восприимчивости к объему поступающей информа­ции, готовность сразу отреагировать на любой сиг­нал. В обычном состоянии сознания у человека в ос­новном преобладает доминанта левого или правого полушария мозга, то есть либо он мыслит о явлени­ях досконально-логически, либо образно-интуитив­но. В любом случае индивид воспринимает инфор­мацию выборочно, отсекая из общего доступного целого лишь свою «любимую» часть. В состоянии же медитации человек избавляется от подобного авто­матизма. В этом удивительном состоянии сознания преобладает одинаковая активность обоих полуша­рий мозга. Таким образом, медитирующий получает целостную картинку восприятия. Кстати, такое вос­приятие свойственно и детям. Но с возрастом этот дар утрачивается.

Целостное восприятие информации — это всего одна из ступеней, ведущих к настоящим вершинам медитационного искусства, где познается богатый внутренний мир, неисчерпаемые возможности под-сознания и загадочной души. Этот эффективный способ самопознания уходит корнями в Древний Восток — колыбель человеческой цивилизации. Те, кто достигал подобных высот, как свидетельствуют предания, видели мир в совершенно других гранях реалии, познавая великую тайну вечной Души и бренного Тела.

Сэнсэй занимался медитационным искусством давно и серьезно. И достиг значительных результа­тов. Феноменальное управление своим телом — уже давно пройденный этап, хотя эти знания Сэнсэй до сих пор активно использовал в своей многогранной практике, в том числе и экстремально-боевой. К примеру, когда его напарники по «Острову» глота­ли стимулирующие таблетки с янтарной кислотой для того, чтобы на задании обходиться суток двое без еды и сна, то Сэнсэй вполне обходился медита­циями древнего, искусства «Беляо Дзы», которое, как неоднократно доказывала практика, было гораз­до результативней. Человеческий организм — это самый совершенный химический завод. Здесь есть все необходимые элементы для множества различ­ных реакций. И, похоже, древние знали о человече­ской природе гораздо больше, раз сумели воплотить в медитациях такие потрясающие эффекты воздей­ствия на организм...

Выполнив серию медитаций, Сэнсэй почувство­вал себя в надлежащей форме. Принял контрастный душ. И для окончательного эффекта чтобы придать мышцам соответствующий тонус, дополнительно сделал несколько специфических дыхательных уп­ражнений. Приведя таким образом тело и разум в нужное состояние, Сэнсэй уселся в кресло и стал изучать новое досье. Через некоторое время он до­стал из тайника несколько видеокассет, и нашел не­обходимые кадры. Снова погрузился в чтение досье. Достал другие папки. Сверился. Личности, которых он изучал, оказались действительно уникальными по своим характеристикам, а также послужному списку.

Положение было достаточно серьезным. Похоже, «Белая стрела» решила во что бы то ни стало уничто­жить Кроноса. В последнее время целенаправлен­ное устранение «авторитетов» становилось явлени­ем довольно частым, особенно в соседних областях. Но физическое уничтожение Кроноса никак не вхо­дило в планы Сэнсэя. Кронос был всего лишь фер­зем в игре, а требовалось добраться до короля. И не только добраться, но и поставить ему шах и мат. Сэнсэй уже практически разработал гениальную комбинацию, как разрушить криминальную дея­тельность «Олимпа» без единого выстрела. Еще в древнекитайском трактате об искусстве ведения войны написано: «Самый верный способ победить врага — это уничтожить его изнутри». Этот постулат практически бессмертен, поскольку обоснован вну­тренними принципами и законами человеческой психики.

План Сэнсэя был прост и сложен одновременно. Из «низов» проникнуть в организацию Кроноса, выяснить истинное положение дел. Нащупать сла­бинки в отношениях. И в зависимости от этого уже манипулировать соответствующими действиями, натравив боссов мафии друг на друга. Сложность проекта заключалась в том, что все строилось на пресловутом человеческом факторе. Нужно было тонко разбираться в психике людей, чтобы, вступая на такую зыбкую почву, предвидеть все возможные варианты развития последних событий. Но... Благо­даря подобному умелому «руководству», с незамет­ной позиции «низов», криминальные структуры не­сомненно потерпели бы крах. И, как обычно происходит в подобных ситуациях, каждый начал спасать собственную шкуру, сливая компромат на бывшего компаньона. В таком «тонущем корабле» обязатель­но бы оголились «делишки» Лорда, и его могучей власти пришел бы конец.

Но если бы «Белая стрела» воплотила свои наме­рения, то вместо убитого Кроноса Лорд поставил бы другого. Тот сразу провел бы реорганизацию, укрепив основные позиции своими людьми. И тогда Сэнсэю и его группе пришлось бы, как минимум, еще год на­пряженно работать, чтобы снова собрать и «сконст­руировать» то, что они уже успели сделать на данный момент. А кто знает, что может произойти за это «по­терянное» время под гнетом новой криминальной власти? Да все что угодно, начиная от гибели сотен неповинных людей и заканчивая масштабной разру­хой самого государства! Нет. Слишком высоки став­ки. Значит, нужно обезвредить «конкурентов». Как? Конечно, если бы было больше времени, можно их устранить от дела красиво, так сказать, классически. Но времени нет. И Сэнсэй решил действовать грубо, в открытую. Две базуки указывали на тактику дейст­вия конкурентов, значит, надо находиться одновре­менно в двух местах, дабы их обезвредить без шума и пыли. Сэнсэй для надежной подстраховки всей предстоящей операции решил взять с собой верного друга Вано, о чем и поспешил «обрадовать» его в три часа ночи, сделав кодовый звонок.

Когда на небе начал брезжить рассвет, Сэнсэй спрятал в тайник все "документы и видеокассеты, сжег листочки со своими «ребусами». Растер пепел и аккуратно сложил в небольшой бумажный пакет. Потом вышел из дома и, соблюдая меры предосто­рожности, поехал на машине за город. По дороге он разбросал в разных местах пепел, следуя своей при­вычке ничего не считать мелочами.

Заехав в лес, Сэнсэй вышел из машины и пошел пешком. Местность он знал очень хорошо. Здесь на­ходился его второй тайник, похожий, правда, боль­ше на мини-бункер, просто нашпигованный всяки­ми секретками. Когда-то на «Острове» их обучали сооружать и такие убежища. Сначала их гоняли ме­сяцами по лесам, как волков, прививая навыки не только к ведению боевых действий, но и ориенти­ровке на местности. Также обучали тщательной ма­скировке, выживанию в экстремальных условиях, сооружению подобных мини-бункеров, добыванию собственными силами продовольственных запасов, изготовлению оружия.

Тайник был тщательно замаскирован и не отли­чался от обычных кочек. Со времени последнего по­сещения Сэнсэя прошло уже довольно много време­ни. Но основные «контрольки» были не потревоже­ны. Сэнсэй сложил вместе хитрый ключ, состоящий из четырех частей, и открыл неприметный замок. Осторожно спустился по ступенькам, причем по лишь ему известным точкам опоры (в противном случае все бы вмиг взлетело на воздух).

Он оглядел небольшое помещение. Все находи­лось на прежних местах. Теперь требовалось решить, что взять на задание. Арсенала здесь хранилось пре­достаточно. Тут были скорострельный «УЗИ», снай­перская винтовка с лазерным прицелом и «олим­пийскими» патронами для высокоточной стрельбы на большие расстояния, автомат Калашникова «АКМС» с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы к нему (ПБС) и с ночным бесподсветным прицелом (НСП-3), ручной гранатомет «РГ-6» и да­же унифицированный автомат на базе «АКС-74у» для подводной стрельбы. А также несколько писто­летов: пистолет-пулемет «АЕК-919К» («Каштан»), пистолет «ТТ» с глушителем, автоматический пис-толет Стечкина (АПС) и бесшумный пистолет «П-8». Ко всему арсеналу имелись соответствующие боекомплекты. Все оружие было в идеальном состо­янии, тщательно завернуто в промасленную бумагу. Сэнсэй проверил «УЗИ», пару пистолетов и поло­жил их обратно на место.

Рядом находился еще одцн деревянный ящик с различными видами холодного оружия — от обыч­ных кортиков и спецножей до.японских звездочек и шурикенов. Заглянув в этот ящик, Сэнсэй взял от­туда три звездочки и, словно примеряясь, взвесил в руке. Подумал немного и поискал глазами дере­вяшку, некогда служившую мишенью для трениро­вок. Поднявшись на поверхность, установил ее на тот же обломленный засохший сук, что и много лет назад. И, отойдя метров на двадцать, резко метнул звездочки с разных положений. Стальные звезды со свистом врезались под разными углами в «десятку», образуя треугольник. Сэнсэй хмыкнул и, довольный результатом, подумал: «Надо же, рука не забыла... Вот что значит память тела! Навыки, вбитые в под­сознание, никогда не стираются. Это все равно, что езда на велосипеде. Стоит раз как следует научиться, чтобы сохранить на всю жизнь». Вернувшись, он по­ложил мишень на место, а звездочки кинул в ящик, закрыв крышку.

Кроме этого вооружения, отдельно еще храни­лось несколько гранат с шумовым и ослепляющим эффектом; пластиковая взрывчатка, взрывпакеты направленного действия, а также слезоточивые пе­тарды. В общем, всего этого «добра», которым его когда-то заботливо снабдило начальство «Острова», хватило бы для ведения целой мини-войны.

Сэнсэй с презрением посмотрел на весь этот ар­сенал и тяжело вздохнул. Хоть он и стрелял доволь­но метко, не хуже олимпийских чемпионов, и в совершенстве владел остальным, но все же не любил оружие. А увешивать себя пистолетами и автомата­ми, как игрушками новогоднюю елку, Сэнсэй счи­тал глупостью. Человек расслабляется, держа в ру­ках оружие, становится уязвим, поскольку надеется на него. Он автоматически отдает свои возможности механизму. И если его внезапно лишают этой «по­следней надежды», то он впадает в панику. А пани­ческий страх равнозначен поражению без сопротив­ления, по сути дела, глупой смерти.

Сэнсэй глянул на спецоборудование. Покрутил в руках прибор ночного видения. Немного подумал и, махнув рукой, положил на место. Уж чему-чему, а своим природным способностям он доверял боль­ше, чем этой военной игрушке. В результате; тради­ционно обойдя все эти «музейные экспонаты», как он их величал, Сэнсэй взял, как обычно, спецодеж­ду и маскировочную накидку. «Хоть что-то дельное придумали», — подумал он про себя. Ткань, из кото­рой шили спецодежду, не отражала свет и сливалась с любой тенью даже днем, а ночью человек в ней становился абсолютно незаметным. Она была чер­ного цвета, по покрою похожа на одежду ниндзя, но имела свои индивидуальные особенности. Сэн­сэй прихватил специальные легкие ботинки на мяг­кой подошве, в конструкцию которых он внес кое-какие изменения для удобства. И, подумав немного, все-таки взял небольшой ножик.

Вполне довольный своим обмундированием, Сэнсэй пошел к выходу. Тут его внимание привлек небольшой чемоданчик. Он набрал мудреный код. Замок легко щёлкнул, распознав своего хозяина, и предоставил ему свои «закрома». Сэнсэй заглянул, внутрь. Там, в таком же порядке, как и раньше, хра­нились различные ампулы, шприцы, пузырьки и ко­робочки с поровдками и мазями. В том числе и крем ММП, не оставляющий отпечатков пальцев. Все было герметично упаковано. Сэнсэй взял одну из коробочек и вытащил оттуда небольшой пакетик с порошком. И, набрав код, закрыл этот «желтый чемоданчик Айболита», как его шутя прозвали на «Острове». Хотя он был черного цвета, а предназна­чение его содержимого больше соответствовало как раз процессу, обратному лечению.

Осторожно поднявшись по ступенькам, Сэнсэй замаркировал мудреный замок, тщательно расста­вил «контрольки» и посыпал это место порошком, который отбивал охоту, как говорится, любой соба­ке дышать носом. Хотя и эта предосторожность бы­ла излишней.

Место, которое когда-то выбрал себе Сэнсэй, от­личалось какой-то особой энергетикой. И он это четко ощущал. В радиусе двадцати метров это место обходили даже звери, Не говоря уже о людях, кото­рые, если бы попали в эту зону, то почувствовали дискомфорт, недомогание и даже необъяснимый страх. Сэнсэй знал это по себе. Первый раз это мес­то как раз его и заинтересовало, когда он ощутил по­добные симптомы. Другой бы бросился бежать от беспричинного страха куда подальше. Но не Сэн­сэй.» По своей природе он был достаточно любопы­тен к таким природным явлениям, и вместо страха в нем забурлила жажда исследования. Сэнсэй про­вел здесь несколько дней в определенных медитаци­ях, которые позволили настроиться на аномальную энергетику данного места. После этого он мог спо­койно находиться в этом «бермудском треугольни­ке» без особого ущерба для здоровья.

Он вышел к машине, уложил одежду в багажник и поехал назад. Когда Сэнсэй прибыл домой, уже взошло солнце. Приняв душ, он заварил крепкий кофе и начал набирать номера телефонов необходи-мых ему людей. Затем еще раз проверил спецодежду и, прихватив ее с собой, поехал на работу. Это поз­воляло в случае экстремального вызова Филера оперативно прибыть на место засады.

* * *

Весь рабочий день прошел в напряжении, но без особых проблем. Пораньше закончив работу, Сэнсэй поехал на встречу с отцом Иоанном. На оговоренном километре его уже ожидала машина Вано. Конечно, в водителе трудно было узнать прежнего батюшку. Отец Иоанн напоминал респектабельного преуспева­ющего бизнесмена. Волосы тщательно зачесаны назад и прилизаны: Бородка стильно подправлена. Строгий костюм. Несмотря на бессонную ночь;, а также службу в церкви, выглядел абсолютно свежим и бодрым. «Форд» Вано тоже больше говорил о том, что «владе­лец», скорее, принадлежит к деловым предпринима­тельским сферам, нежели к духовному миру. Так мог подумать любой обыватель со стороны. На самом деле это была всего лишь необходимая маскировка!

Подъезжая к машине отца Иоанна, Сэнсэй улыб­нулся, глядя на такую «бутафорию», и через откры­тое окошко спросил:

— Почем опиум для народа?

Отец Иоанн ухмыльнулся и, делая ударение на свое любимое «о», в шутку ответил:

— Святым бы кулаком тебе да по окаянной шее... Прельстился еси о человеке; и не веси, что гла­голешь.

— Да уж, — рассмеялся Сэнсэй. — Иные в благоденстве живущие, яко до святительства сан не унич­тожится.

— Припарковав свой автомобиль, Сэнсэй пересел в машину к Вано. Друзья тепло пожали друг другу руки. Это что, сейчас попам в счет зарплаты от по­жертвований стали такие тачки выдавать?

— Не богохульствуй, сын мой. Зависть — это грех, до зела оскудняющего душу... Надо не грешить, а исполнять заповеди Господа...

—...Особенно в наше время, когда животное му­дрование всюду превозмогает, — закончил Сэнсэй любимую фразу отца Иоанна.

— Верно глаголешь, — все так же улыбаясь, про­изнес Вано. — Ну, раб Божий, зачем вызывал? Чай, исповедоваться решил, грехи отпустить на сто пер­вом километре? Я даже, вон, Святое Причастие на всякий случай захватил.

Отец Иоанн кивнул на багажник.

— Святое Причастие, говоришь? Это хорошо. Тут как раз есть люди, которые остро в нем нужда­ются. Надо бы причастить их, пока они греха на ду­шу не взяли.

— Тяжкого ли греха?

— Убийства.

— Это серьезно... Часом, не те ли «прихожане», что в километре отсюда ожидают участи в раздумьях о судьбе своей?

— Нет. Это их «глаза и уши».

— А-а-а, понятно. — И Вано, уже перейдя на обычную речь, уточнил: — Так в чем конкретно за­дача?

— Значит, так... У нас появились «конкуренты», которые могут внести в наши планы нежелатель­ные изменения. Люди, в общем-то, нормальные. Раньше работали в системе. Послужной список у них хороший. Один из предполагаемых участни­ков даже...

— Сэнсэй вкратце рассказал Вано кое-какие сверх­секретные сведения об условном «противнике», ко­торые удалось раздобыть Филеру. Так что убивать нельзя, травмировать тоже. Просто обезвредить. Желательно на время обездви­жить, но без последствий. — Он развернул кар­ту. — Предполагаемое место засады здесь и здесь.

— Какое у них будет оружие?

— Да мелочь. Всего лишь базуки, — с улыбкой сказал Сэнсэй.

— Ну, дают! Квалификацию, смотрю, на уровне держат, согласно требованиям времени — внаглую и наверняка.

— Возможно, следуя старой привычке диверсан­та, у них с собой будут автоматы и спецножи, — уже серьезнее добавил Сэнсэй.

— Ну, это как пить дать.

— Я беру на себя первого исполнителя. Ты — второго. Твоя задача отключить и переместить тело в точку А, то есть к первому. Задача ясна?

— Вполне. Проще пареной репы. Обезвредить. Отключить. Переместить.

— Ну, тогда вперед! Послужим на благо народа.

— О Господи, грехи мои тяжкие... — вздохнул отец Иоанн и с улыбкой добавил: — Ну что ж, для народа так для народа.

Сэнсэй пересел в свою машину, и они поехали, свернув с трассы на грунтовую дорогу. Остановив машины на значительном расстоянии от интересу­ющего места, тщательно их замаскировали. Пере­оделись в спецодежду и стали двигаться по лесопо­садочной полосе в сторону предполагаемой заса­ды. Шли на определенном расстоянии друг от друга, практически бесшумно. Ступая особой мяг­кой походкой, они, точно дикие кошки, то краду­чись, то периодически замирая, приближались к цели. Словно призраки, мелькали они между де­ревьев, растворяясь в пространстве светотеней лесных насаждений. Пройдя близко к наблюдателям, они объяснились друг с другом едва заметны­ми жестами.

В это время наблюдатели готовились к пере­сменке, поэтому настроение у них значительно улучшилось. Все-таки просидеть двенадцать часов в напряжении — тоже не сахар. Это только с виду работа наблюдателя кажется легкой. Что там осо­бенного, вроде стой да смотри! Но она настолько выматывает психологически, что у людей этой про­фессии часто бывают и перенапряжения, и даже нервные стрессы.

Через сорок минут, когда начало смеркаться, на­блюдателям сообщили по рации, чтобы те возвра­щались к «Ноль первому», то есть к машине, кото­рая их заберет. С пересменкой они провозились минут двадцать. Это вполне хватило для того, что­бы Сэнсэй и Вано заняли удобную позицию в мес­тах предполагаемой засады «конкурентов». Сэнсэю было проще в определении местонахождения, так как наблюдатели стояли в пункте, который по всем своим стратегическим показателям наиболее удо­бен для совершения диверсии. Вано же пришлось повозиться, надеясь на свою интуицию и профес­сиональную подготовку. Ведь если «конкуренты» собрались задействовать две базуки, значит, рас­стояние между стрелявшими должно быть пятнад­цать — двадцать метров. Выстрел из первой базуки по бронированному джипу не уничтожил бы его, а лишь наделал множество трещин. В это время вы­стрел из второй базуки, благодаря уже имеющимся трещинам, взорвал бы эту машину окончательно. Поэтому Вано, отсчитав приблизительно двадцать метров от основного места первого стрелка (лучше больше, чем меньше, легче зайти со спины), облю­бовал себе позицию, с которой хорошо просматри­валась дорога. Пользуясь пересменкой, он, ловко и бесшумно взобрался на дерево, стоявшее посере­дине этой миниатюрной удобной полянки. При­родная худощавость Вано позволила ему слиться с корой в единое целое.

В отличие от Вано, Сэнсэй точно знал свою пози­цию. Сложность заключалась в маскировке. Чувст­вовалось, что здесь работали профессионалы, кото­рые выставили вокруг множество «контролек». Все-таки действовали они недалеко от логова своего врага и страховались по полной программе. Сэнсэй фотографически запечатлел взглядом расположение лесного мусора на земле, разных мелких веточек. Выбирая себе убежище, он ступал осторожно, чтобы не нарушить возможную «контрольку». И тут ему удалось обнаружить разбросанные трухлявые корки дерева на дополнительном подходе к позиции. Ока­залось, это одна из лучших «контролек» в лесу. Кус­ки коры настолько прогнили, что стоило на них слегка наступить, как они тут же развалились. Сэн­сэй решил обустроиться именно здесь. Больше на­дежды на «контрольки» — меньше бдительности. Да и сама природа изготовила тут удобное лежбище" в виде небольшой ложбинки. Срезав сбоку от прохо­да, между двумя деревьями верхний слой почвы вме­сте с лежащей на ней трухлявой корой, Сэнсэй вы­рыл неглубокую ямку и прикрыл дополнительно ве­точками. И, уместившись в ней, накинул на себя маскировочную накидку. Затем аккуратно уложил пласт земли над головой. Устроился он замечатель­но. Благо, что земляной пласт представлял собой единый сросшийся ком. Сэнсэю такая удобная по­зиция давала возможность следить за происходя­щим в полном смысле слова из-под земли.

Уж что-что, а по природному фактору в целях ма­скировки в учебке на «Острове» гоняли хорошо, ус­ложняя каждый раз рельеф местности, предполагаемый обзор, маскировку и даже присутствие (и, соот­ветственно, реакцию) различных животных и птиц. Но самым сложным всегда оставалось предугадать психологию условного противника, поскольку в «противниках» значились сами учителя, настоя­щие асы этого нелегкого дела.

Сэнсэй замер в ожидании. Теперь его сила зак­лючалась в неподвижности. Полная неподвиж­ность — это надежный спутник внезапности. Недаром в природе многие животные и насекомые замирают перед нападением. Их не видно и не слышно. Они сливаются своим окрасом с окружающей местностью, словно являются продолжением, незначительной час­тью огромного массива. Их оцепенение — выигрыш­ный старт перед нападением. То же проделывают и «жертвы» природного круговорота, замирая, как вкопанные, перед опасностью. Но в этом случае это связано с сохранением жизни (вдруг «враг» не заме­тит). И в том и в другом варианте неподвиж­ность — инстинкт, выработанный искусством выжи­вания. Природная формула проста: неподвижность равна иллюзорному отсутствию. И эта формула давно подмечена людьми.

Через какое-то время появились и главные «герои», тащившие на себе базуки. Их было трое. Двое, судя по досье, — настоящие спецы по диверсион­ной работе. Кроме своей ноши, за спинами у них висели автоматы «узи». Третьим был Ворон, Шли тихо, не разговаривая. Когда они прибыли на мес­то, полковник ГРУ вытащил пистолет с глушите­лем. Еще раз проверил его и засунул за пояс. Затем внимательно осмотрел наблюдательный пункт. Очень близко прошел возле Сэнсэя, чуть не насту­пив ему на уши. Посветил фонариком с узко на­правленным световым лучом на трухлявую кору. Проверил еще пару близлежащих «контролек». И видимо, не заметив ничего подозрительного, чет­кими военными жестами молча уточнил позицию своим подчиненным. Один боец с базукой пошел, крадучись через кусты, в направлении Вано. Второй начал примеряться к базуке, выбирая наиболее оп­тимальную позицию. Старший взял бинокль и стал просматривать местность и дорогу. Наконец они за­тихли в ожидании.

Сэнсэй наблюдал из своего укрытия, медленно группируясь для стартовой позиции. Его движения были очень медленны. Просто сверхмедленны. По­добное движение остается практически незамет­ным, даже если смотреть на него в упор. Ведь глаз человека устроен так, что больше реагирует на рез­кие действия, чем на постепенное перемещение. К примеру, если взять цветок или почку, то человек замечает, что она раскрывается, лишь по очевид­ным признакам, хотя этот процесс идет постоянно и очень неторопливо. Или же в темноте мы быстро замечаем любую вспышку света. А как именно про­исходит рассвет — фиксируем неотчетливо и судим о его наступлении только потому, что начинаем раз­личать цвета и предметы. Поэтому такое сверхмед­ленное движение человеческий глаз может зафик­сировать разве что на неспешно прокручиваемой кинопленке.

Приняв стартовую позицию, Сэнсэй приготовил­ся к атаке, Уже совсем стемнело. Старший вытащил прибор ночного видения. Минут через пятнадцать он напряженным голосом тихо сказал: «Внимание...» На дороге появился роскошный джип «Мипубиси-Паджеро», последний писк автомобильной моды, в сопровождении двух БМВ. Помощник занял наме­ченную позицию. Привел базуку в боевую готов­ность. Прицелился. «Готовьсь!» — послышалась ти­хая команда. Щелкнул предохранитель. Одновременно с щелчком Сэнсэй одним прыжком выскочил из своего укрытия. Помощник лишь успел услышать легкий шорох, словно взлетела с ветки ночная птица, и приказ Старшего: «Пли!» Его мозг уже послал ко­манду в мышцы, но...

Внезапно он почувствовал легкий болевой тол­чок сзади в районе шеи. Глаза ослепила яркая вспышка, будто включили мощный прожектор какого-то желтовато-розового цвета. Тело момен­тально сковало. Несчастный с ужасом стал ощу­щать, как все мышцы, точно единый механизм, сжались в спазме помимо его воли и желания. Страшная судорога охватила все тело. И самое странное было то, что палец, лежавший на курке, вместо того, чтобы сжиматься, стал с огромным усилием разжиматься. Казалось, напряжение в теле нарастало с каждой секундой, и ничем невозможно его остановить. Мышцы сводило с такой силой, что помощнику показалось, будто он слышит хруст соб­ственного позвоночника. Следуя усвоенным когда-то в КГБ правилам, бедняга попытался усилить не­выносимую боль, чтобы потерять сознание. Но со­знание было словно заблокировано. Удивительно, но, несмотря на все метаморфозы тела и разума, он прекрасно все слышал и видел. Машина-цель спо­койно проследовала в своем направлении. Но это уже не волновало неудачливого снайпера. Все его внимание сосредоточилось на собственном ско­ванном организме. Такое состояние повергло его в шок. Ничего подобного за всю свою военную жизнь он не испытывал.

Тем временем Старший больше инстинктивно почувствовал опасность, нежели ее увидел. Маши­нально следуя четко наработанным многолетним опытом движениям, он резко кинул прибор ноч­ного видения в мелькнувшую тень. По всем правилам военной науки, если в человека резко кинуть предмет, он непременно поднимает руки, ин­стинктивно защищаясь. Но, поднимая руки, он открывает корпус, оставляя его на доли секунды незащищенным. Поэтому Старший моментально, кинув прибор в сторону предполагаемого сопер­ника, тут же с разворота нанес ногой короткий, но сильный «Маваше» предположительно в подре­берье противника. Ранее во всех подобных случаях от такого мощного удара у человека обычно лома­лись ребра и разрывалась печень, что неизбежно приводило к гибели. Но на этот раз закаленный духом войны полковник впервые в жизни ошибся. Вернее, это даже не называлось ошибкой. Это бы­ло нечто из ряда вон выходящее... Прибор ночного видения пролетел сквозь тень, а нога с шумом рас­секла пустоту.

Почти одновременно он получил сильный удар в область сердца. Полковник владел многими при­емами и ударами, в том числе и в этот уязвимый орган. Не раз ему приходилось ощущать их на соб­ственной шкуре, и поэтому он отлично знал соот­ветствующие симптомы, связанные с нарушением деятельности сердца. Но этот странный удар не напоминал ни один из них. Его трепыхающееся сердце словно кто-то сжал невидимой рукой, и оно, колыхнувшись пару раз, моментально оста­новилось. Полковник прочувствовал весь этот процесс настолько реально, как будто у него со­вершенно не было ни кожи, ни костей, а лишь внутренние легкодоступные органы. С остановкой сердца кровообращение стало неумолимо нару­шаться, и полковник понял, что теряет сознание. Но вместо того, чтобы рухнуть всей своей массой на землю, он ощутил, что его тело плавно опуска­ется, словно в мягкий пух. Ему почему-то в этот миг вспомнилось, как в далеком детстве он так же падал, подхватываемый заботливыми родитель­скими руками. Последнее, что пришло ему в голо­ву, была мысль: «Как все глупо получилось... все глупо в этом мире...».

Вокруг полковника витала темнота. Черная без­дна засасывала его с тошнотворной скоростью. С шумом и разноголосыми криками проносились лица любимых людей, умирающих друзей, погибаю­щих врагов... Стон, плач, скрежет... И боль, невыно­симая боль, сверхсильная боль, словно душа испы­тывала нечеловеческие страдания. Это невозможно было терпеть, это оказалось за пределами его уси­лий. Внезапно вдали вспыхнул мягкий притягиваю­щий свет. Полковник почему-то понял с помощью интуиции, что если доберется к этому свету, то разом избавится от тех тяжких мучений, которые причи­няли ему метавшиеся вокруг лица и тени. Душа рва­лась к этому ослепительному мигу вечности. Но чем сильнее он туда стремился, тем медленнее станови­лись его движения, тем плотнее окутывали тени, словно толстенные веревки с грузными камнями на концах. И чем больше он пытался освободиться от них, тем крепче и жестче они его сдерживали. Нако­нец, собравшись с последними силами, он сделал отчаянный рывок... Вот она, долгожданная Свобода! Его тело, словно каменное изваяние, осталось дале­ко позади. Стремительная скорость… И когда до света оставалось совсем чуть-чуть, он увидел в нем глаза... глаза, полные Любви и в то же время Строго­сти. Они смотрели не отрываясь. В их зрачках отра­жалась бесконечность.

Вспышка яркого света... Полковник вновь ощу­тил себя в собственном теле. Только Оно больше на­поминало огромный заржавленный скафандр. Он почувствовал биение большого сердца, как кровь опять хлынула по жилам, словно прорвавшаяся во­да в гигантском тоннеле. Ему было отвратительно находиться в этом скафандре, точно он попал в за­мкнутое пространство — западню, точно кто-то на­сильно засунул его в этот аквариум. Вся его сущ­ность рвалась назад, к тому далекому свету. Но увы... Откуда-то послышался приятый мелодич­ный голос, будто кто-то пел, а не говорил: «Не вре­мя тебе еще умирать, не время...» Тут же последовал толчок извне.

Полковник очнулся. Ему показалось, что прошла целая вечность. Но его вечность укладывалась бук­вально в несколько секунд. Обманчиво время в сво­их границах, особенно если это касается сфер под­сознания. Прозрачны его рубежи: реальное — нере­альное, было — не было, вечность — секунды. Все перемешалось, все перевернулось... Все существова­ло по каким-то иным законам, превращая бытие в иллюзию, важное — в пустое, смерть — в новую жизнь. Он увидел перед собой все те же добрые гла­за. От них исходил приятный свет. На душе стало спокойно и хорошо. Такого блаженного состояния он никогда еще не испытывал. Постепенно размы­тые вокруг него неясные пятна приобрели конкрет­ные черты.

«Ну что, очухался, вояка?» — услышал полков­ник откуда-то издали все тот же приятный голос. Не совсем еще понимая, где реальность, а где вы­мысел, он спросил слабым голосом: «Ты кто?» Спросил так, словно надеялся услышать однознач­ный ответ, связывающий его именно с той прекрас­ной реальностью, в которой он недавно побывал. «Сейчас важнее, КТО ТЫ ЕСТЬ НА САМОМ ДЕ­ЛЕ», — ответил все тот же певучий голос. «Я?» — удивился сам себе полковник. «А действи­тельно, КТО Я?» — подумал он.

Наконец последняя пелена, связывающая его с далеким, но очень родным по ощущениям миром, окончательно исчезла. Сознание полностью овладе­ло его военным мозгом. И нечто злое воцарилось в его разуме. Он увидел над собой склонившегося человека в черной униформе с откинутой лицевой сеткой. В его глазах отсвечивали блики от валявше­гося неподалеку фонарика.

— Твою мать... — тихо выругался полковник и попытался встать, но не смог даже пошевелиться, так как все тело сковало судорогой.

— Вот и хорошо... Раз материшься, значит, точно пришел в себя, — по-доброму, тихо рассуждал сидя­щий рядом человек.

Полковник по-черному выругался:

— Ах, ты... Ты еще кто такой?......... Чего смот­ришь, добивай, гад Чего мучаешь... Слабак... ненавижу тебя... Сволочи!!!

— Зачем зря воздух портишь? — спокойно сказал Сэнсэй и, наклонившись к самому уху лежащего,
тихо произнес его настоящее имя и фамилию.

Гнев полковника вмиг утих, его сменило непод­дельное удивление. Тридцать лет назад, работая в ГРУ, ему пришлось полностью изменить свое имя, инсценировав смерть и отлежав в гробу на собст­венных похоронах. Это было связано с опасным для государства инцидентом. Много лет он жил под чу­жой фамилией и внешностью. А его настоящее имя знали только два генерала, и то один из них недав­но умер.

— Как ты уз... — Слова полковника оборвались, глаза расширились от охватившего его ужаса.

— Спокойно, спокойно...

Сэнсэй снова наклонился над ухом полковника, чтобы его не смогла услышать замершая «статуя» с базукой, и тихо прошептал ему его настоящий год и место рождения, имена родителей, цифры его личного дела, личный номер бывшего разведчика, фамилии людей, фигурировавших в том инциденте, из-за которого и произошел неожиданный поворот в судьбе полковника.

— Достаточно или продолжать?

— Достаточно, — смирившимся голосом сказал бедолага.

В это время в кустах послышался легкий шорох. То Вано тащил на себе увесистый груз — второго на­блюдателя вместе с базукой. До уха Сэнсэя долетело тихое недовольное бурчание отца Иоанна: «...бо сказа­но же «не убий», «не возненавидь творящих нам напа­сти»... Господи, до чего ж ты тяжел, чадо Божье, со гре­хами своими...» Приблизившись, он уложил свою но­шу на землю и замер, словно его тут никогда и не было.

— Вы кто? — спросил полковник.

— Ну, во всяком случае не МВД, не КГБ и не ГРУ. Скажем так, у нас здесь свой интерес...

Пока Сэнсэй все это говорил, полковник лихора­дочно вычислял, кем могли быть эти ребята. Версию о бандитах он сразу же отмел, уж слишком все было профессионально выполнено. Их униформа говори­ла о принадлежности к спецподразделениям. Ору­жия нет. Но они мастерски владели неизвестными даже ему приемами. И самое главное — информа­ция, которой они обладали, говорила о том, что эти ребята принадлежали к высшей военной элите быв­шего СССР. А с этими шутки плохи. Намного легче было, если бы они принадлежали к личной охране Президента... Но почему этот парень позволил по­смотреть ему в глаза?.. Почему?! Легкий холодок пробежал по скованному телу полковника.

— У нас здесь свой интерес, — повторил Сэн­сэй. — А вы, ребята, своими базуками ломаете гло­бальную игру. Кроноса хотите завалить...

При имени Кроноса полковник оживился:

— Да Кронос нам на хрен не нужен! Он бандит. Можете его с потрохами забирать себе. Нам нужен
лишь Минос. Этот гад предал нас... Он давал клят­ву... Он преступил все законы офицерской Чести
и Совести! Минос предал людей, которые когда-то делили с ним последний кусок хлеба! Он превратил­ся в скотину. Вы посмотрите, что он творит! Все, че­му его учили, чтобы защищать Родину, этот перевер­тыш использовал для собственного обогащения, для процветания криминала, для уничтожения той
самой Родины, которую когда-то клялся защищать! Такой падали нет места в этой жизни!..

Во время своей пылкой, речи полковника охвати­ли безумная ярость и гнев. Казалось, попадись ему Минос сейчас на глаза, он бы растерзал его одними зубами на мелкие клочки.

— Тварь! Он все равно не уйдет от нашего воз­мездия!

Сэнсэй только вздохнул, глядя на такую кипя­щую ненависть, и сказал:

— Игра рассчитана на более высокие ставки. Кронос и Минос — это всего-навсего нужные фигу­ры. Так что кипятись не кипятись, а охладить свой пыл тебе все равно придется.

— Да я все прекрасно понимаю! Но пойми и ты нас! Минос все равно умрет, чего бы нам это ни сто­ило, даже если его смерть унесет разом все наши жизни! Это дело Чести, понимаешь? Чести!!!

Сэнсэй покачал головой:

— Да, ребята, задали вы задачку... Ну хорошо, поступим так. Раз ваши стремления столь необрати­мы, то давайте договоримся, что до окончания на­шей операции Миноса вы трогать не будете... Мо­жет, вы к тому времени и сами передумаете лишний грех на душу брать.

— Нет, — твердо заявил полковник, — не переду­маем. А как мы узнаем, что ваша операция завершена?

Голос его стал ровным и спокойным. Он понял, что никто тут не собирается никого убивать.

— Скажем, так. В день окончания операции в твоей квартире будет стоять свежий букет ярко-
красных роз. Ну, а там сам решишь: подаришь ты его любимой женщине или положишь на могилу своего
врага.

Полковник ухмыльнулся, подумав: «Ну и любят же эти ребята романтику».

— Согласен.

— Не подведешь? — Слово чести.

— Ну вот и ладушки... А теперь, брат, нам уже пора. Нас, естественно, вы никогда не видели. Счи­тайте, это был голос с небес.

Сэнсэй ткнул в какую-то точку на теле полковни­ка. Тот не увидел даже взмаха руки. То же самое Сэн­сэй проделал и с застывшим с базукой помощни­ком, но перед этим предусмотрительно отвел отто­пыренный указательный палец возле спускового крючка в сторону.

— За свое здоровье не переживайте, ребятки! Ты очухаешься полностью через четырнадцать минут, а твой помощник — через пятнадцать. А этот, — Сэн­сэй указал на человека без сознания, — через двад­цать пять минут. Все, пока! Не забудь о своем обе­щании.

Две тени мелькнули перед глазами полковника и бесшумно растворились в темноте. Он остался наедине со своими думами. Случившееся вызвало в нем целую бурю разных эмоций и мыслей, задев какой-то внутренний, глубинный смысл его жиз­ни. Но постепенно эта буря стала сама по себе ути­хать. В конце концов, что-то словно переключилось в сознании полковника. Злость куда-то исчез­ла. Легкость и блаженство снова овладели его разу­мом. Он спокойно смотрел на усыпанное звездами ночное небо. «Как они прекрасны, эти далекие ми­ры, какое их великое множество... И в каждом из них пульсирует своя гигантская жизнь, совершен­но непохожая на нашу, человеческую. Кто мы по сравнению с этими светилами?.. Ничтожества, пыль придорожная...» Полковнику почему-то вспомнилась книга по увлекательной астрономии, которую он прочитал давным-давно, в молодости. Но ее страницы просто поразили своей «вселен­ской» философией. В ней говорилось о том, что ес­ли на человека смотреть из космоса, то, с точки зрения эволюции планет, он, в полном смысле есть «ничто». Его размеры настолько малы по отноше­нию к «мегаполисам» галактик, вселенных, что его даже нельзя сравнить с пылью. Просто НИЧТО! И его жизнь в масштабах глобального космо­са — это даже не доли секунды. Это то же самое НИЧТО. «Тогда зачем живет человек? Зачем ему отведено время и этот скромный уголок Солнечной системы в огромных пространствах глобального Космоса с миллиардами звезд? Зачем?! Кто я?.. Кто я на самом деле?..»

Полковник впервые в жизни задумался над этим вопросом именно сейчас, именно в эту ночь и имен­но в этом месте. Странная все-таки эта госпожа Судьба, неожиданно наложившая отпечаток «пере­крестья» как раз в это время... В полковнике вско­лыхнулись какие-то смутные воспоминания, кото­рые тревожили его так, словно были не от мира сего. И он уже собрался в них разобраться, следуя своей обычной логической привычке объяснять все до конца. Но тут его тело словно пронзили тысяча иго­лок. Казалось, он одновременно отлежал все конечности. Полковник тихо заматерился, постепенно сжимая и разжимая пальцы на «оживающих» ногах и руках. Его сознание вновь заволокла пелена нена­висти и зла, и приятное доброе чувство вмиг куда-то пропало. От этого он еще больше разозлился.

Через минуту зашевелился и его помощник. И первое движение, которое выполнил его указательный палец правой руки — инстинктивно сжался и разжался. Наконец-то команда, посланная мозгом в эти мышцы, была выполнена.

Глава 6 «НАЕЗД»

Через несколько дней после этого важного по зна­чимости, но абсолютно никем больше не замеченно­го события Сэнсэю предстояла встреча с Бульбой. Он вновь вживался в свою старую роль, хотя все это бы­ло ему глубоко противно. Сэнсэй с великим удоволь­ствием предпочел бы сидеть в позе «лотоса» где-ни­будь на вершине старинных Алтайских гор и совер­шенствоваться в познании мира, чем снова надевать на себя камуфляж из золотых побрякушек и дорогих вещей, разыгрывая крутого авторитета, умело обхо­дящего подводные камни на пути к власти.

Загадочен мир людских желаний... Каждый в нем стремится к своим высотам. Бедным не хватает бо­гатства, богатым — счастья, счастливым — покоя. И самое любопытное, что такой круговорот много­численных желаний постоянно присутствует в не­зримых сферах человеческого общества. Люди нахо­дятся в состоянии поиска. Всем всегда чего-то не хватает до полного счастья. И именно эта внутрен­няя неудовлетворенность заставляет их снова и сно­ва с головой окунаться в омут новых испытаний. Тома, который должен был представить Сэнсэя Бульбе, вынашивал свой план мести главарю банды с последующим занятием его «трона». Обмануть лже­ца он считал своей двойной удачей и радостью. И по­этому действовал скрытно и хитро. Тома интенсивно искал лазейки к знакомству с Кроносом, чтобы по­том с наслаждением подмочить репутацию Будьбы. И главным его козырем в этой игре была ассоциация.

Первое знакомство Сэнсэя с Бульбой, естествен­но, с помощью Николая, оказалось довольно сухим. Да и сам Бульба изображал из себя слишком занято­го человека. Вокруг него бегали и суетились какие-то люди. Вернее, даже не «какие-то», а вполне узна­ваемые. Дело в том, что Сэнсэй еще при подъезде к «логову» по привычке запомнил лица без дела ша­тающейся братвы. И вот именно эти ребята и созда­вали по тупому сценарию видимость бурной дея­тельности Бульбы, бегая по очереди к нему в каби­нет и показывая всем своим видом, насколько серьезен и важен их босс. Сэнсэй незаметно усмех­нулся, глядя на эту мышиную возню, и подумал: «Чего-чего, а пыль в глаза пускать они умеют. На­верное, это в крови — ничего не делая, создавать ви­димость большой работы».

Поскольку Бульба был «ну очень занят», то смог уделить вновь прибывшим лишь минуточку. Тома представил Сэнсэя, мол, так и так, это мой друг, бу­дем вместе развивать наш бизнес. На что Бульба ко­ротко согласился, не забыв сказать основное:

— Если будут какие проблемы, приходите, ре­шим. Сам Кронос дал добро... А не захочет кто из бизнесменов — заставим. Это дело нужное. Вы же не от себя организовываете, а от имени больших лю­дей, так что можете смело работать...

«Великая честь», — усмехнулся про себя Сэнсэй. Это предложение было коронным в речи Бульбы. Так как в преступном мире «работать от имени боль­ших людей» уже предполагает постоянную денеж­ную дань, накладываемую на человека. Обычай прост: «Пользуешься именем — плати».

От всей остальной напутственной «краткой» речи Бульбы со столь ценными указаниями Сэнсэй чуть не уснул. Он уже, откровенно говоря, скучал от та­кой безалаберной игры низкого пошиба. Но этот этап требовалось пройти. Зевай не зевай, а нуж­но — и все тут... Наконец Бульба закончил давать ЦУ и поспешил распрощаться, ссылаясь на свою «непо­мерную занятость».

В последующие дни Тома начал интенсивно ра­ботать с бизнесменами, уговаривая их сотрудни­чать, а Сэнсэй активно ему помогал. Вот здесь-то Сэнсэй поднапряг весь свой потенциал. Под общей шумихой и внешним «благим» прикрытием он вы­искивал людей, которые своим бизнесом были свя­заны с теми, кто приносил немалые доходы в ко­пилку Кроноса. Именно на этом этапе началась ос­новная игра. Сэнсэй не только с ними близко знакомился, но и незаметно выяснял психологиче­ские характеристики людей, их привычки и слабо­сти. Он пробивал через них связи с настоящими богатеями области, на которых держалась империя Кроноса, а также выявлял цепочки интереса, «вза­имного уважения» и соответствующей «дружбы». Шла очень тонкая, трудная работа, но архиважная. Поэтому, отработав в медцентре, Сэнсэй заступал на вахту своей нелегальной деятельности, а по но­чам анализировал полученный материал. Конечно, это отнимало много сил и времени, но иначе про­сто невозможно. Прежде чем нажать на кнопку са­моуничтожителя преступной организации, необхо­димо тщательнейшим образом разобраться во всех ее внутренних и внешних схемах и уже потом, изу-чив все досконально, послать тот единственный и верный импульс, который неумолимо и точно разрушит весь механизм.

* * *

Наступило лето. Жизнь текла размеренно, спо­койно. Никаких крутых перемен во власти крими­нальных структур не происходило. Бульба осмелел, все больше обнажая свои властолюбивые идеи из-под панциря оборонительных мыслей. Он уже по­жалел, что позволил Мартынычу так просто отко­лоться от своей банды. Более того, его даже переста­ло устраивать то, что Врач просто сотрудничает с Томой. Бульбу смущала самостоятельность Врача. Алчущий мозг жаждал большего. Главарю хотелось хорошенько привязать Врача к своей банде, к своей крыше, чтобы его деньги перекачивались напрямую Бульбе в карман.

Этими мыслями он, с помощью намеков, поде­лился с Томой. А тот, лавируя между «вашими» и «нашими» в достижении собственных целей, не­долго думая, предложил:

— У Врача есть торговые точки на областном рынке, где Вовка-«Ниндзя» заправляет. Давай с Во­вкой договоримся, типа, пусть организует наезд яко­бы со стороны «хозяев». Ну, а мы, типа как «друзья», поможем решить без проблем эту головную боль Врача.

Николай разумно посоветовал одну из главных подстав любой банды, старую как мир. Расклад ее прост. Едва во владениях криминальной структуры появляется подходящий бизнесмен, то пахан через подставных лиц стремится не только с ним познако­миться, но и предоставить собственную крышу. Ес­тественно, у бизнесмена возникают сомнения в не­обходимости такой «помощи» и соответствующие вопросы: «За что я буду им платить? Работаю спо­койно... Нужен мне триста лет такой "помогач"...».

В это время главарь банды, чтобы сделать своего «дойного клиента» психологически устойчивым в вере к предлагаемой крыше, просит соседнюю банду или каких-нибудь левых знакомых уголовни­ков наехать на бизнесмена. Ну, а дальше все проис­ходит, как в кино. Одна банда наезжает, крыша во­время защищает... Разборки, пыль, пули в воздух... У клиента-зрителя, а иногда для правдоподобности и у непосредственного участника «кровавого вес­терна» аж поджилки от страха трясутся, волосы ды­бом встают. Таких «разборок» за его личность и имущество он в жизни никогда воочию не виды­вал и не ощущал так явно на собственной шкуре. Естественно, по окончании этих театральных дей­ствий у него от счастья дыхание сперло, руки дро­жат, на устах блаженная улыбка, а в голове сверля­щая единственная мысль: «Как хорошо, что я с эти­ми ребятами связался! Как великолепна с ними жизнь!» И начинает клиент с этого дня любить и це­нить свою крышу от чистого сердца, щедро оплачи­вая непомерную мзду за свое счастливое «освобож­дение и охрану».

Вот так выглядит у бандитов «хорошо организо­ванный и толково поставленный бизнес», а выража­ясь на их языке — «развод чистой воды». Промысел у них такой. Поэтому случайных наездов не бывает, а от внезапности залетных «гастролеров» крыша еще никого не спасала.

Сэнсэй все прекрасно понимал. Уж слишком хо­рошо он знал всю эту бандитскую кухню. И когда Тома, пряча глазки, начал пространно намекать: «Если что, ты обращайся...», то Сэнсэю стало ясно, какую свинью ему хотят подложить. Единственное, чего он не знал, — с какой конкретно стороны ожидать обугленного донельзя «хряка». Сэнсэй проин­структировал свою коммерческую компанию о воз­можном «наезде», об осторожности и готовности к подобным действиям, и стал ждать.

* * *

Был субботний день. Андрей и Валера собрались ехать на автомобильный рынок, как обычно, за вы­ручкой от продажи красок. Игнорируя предупреж­дения Сэнсэя, Андрей не стал брать с собой толпу. «Лишний бензин только тратить... Сколько можно катать их на халяву?» — подумал он. Директор «Кас­сандры» вырядился в свой неподражаемый малино­вый пиджак, хотя на улице было жарковато. Надел модного покроя брюки, вчера купленные. И, стрях­нув последние пылинки, придирчиво осмотрел себя в зеркало. «Замечательно!» — произнес он, при­щелкнув от удовольствия языком.

Андрей важно вышел к своей «Ауди», где уже поджидал его Валера. Валера тоже не отставал в мо­де, но на фоне Андрея выглядел поскромнее. Это сравнение очень польстило самодовольству дирек­тора фирмы «Кассандра».

Прибыв на рынок, ребята с деловым видом стали собирать деньги со своих «точек»... Увлеченные этим занятием, они не заметили, как на фоне базар­ной толпы появилась группа из пятнадцати человек, в основном кавказской национальности. Пятеро из них приблизились к Андрею и Валере и, ничего не объясняя, стали их избивать. И если Валера еще как-то сопротивлялся, то Андрей летал, как фут­больный мячик, со страху разом забыв все свои «на­выки» в боевом искусстве. Он даже не сразу сообра­зил, в чем дело. И только когда один из налетчиков вылил ему на голову целую банку краски, оконча­тельно испортив дорогостоящий костюм и больно унизив перед толпой базарных зевак, вот тогда до него, как говорится, дошло. «Точки» были разгром­лены. А Андрей, жалкий, избитый, утирая окровав­ленный нос, попытался что-то промямлить насчет официальной договоренности с хозяином рынка.

— Какыэ договоренности? Какыэ хозяева? Ка­кая крыша? — жестко сказал бригадир налетчиков
с сильным акцентом. — О чем ты мэлэш, буратыно... Вот вывэзэм тэбя сэйчас в пасадку для дураков и по-
вэсим за ноги вныз головой... И будэш, как собака, высэть, подыхать, пока твоя крыша прыэдет.

Но свои внушительные обещания исполнять, ес­тественно, не стал, лишь пригрозил:

— Эсли завтра в дэсять твоей крыши здэсь не бу­дет, лучэ на глаза нэ показывайся, буратыно.

Отняв выручку и надавав напоследок пинков «неудачникам», налетчики гордо удалилась с места происшествия, сопровождаемые любопытными взглядами зевак.

Андрей, нервничая, никак не мог очиститься от въедливой автомобильной краски. Чертыхаясь, он проклинал тот день, когда открыл здесь эти «точки». Валера вместе с продавцами кое-как собрали остав­шийся товар. Униженные и оскорбленные «горе-предприниматели» поспешили удалиться со злосча­стного рынка, направившись прямиком в офис. Приехав туда, они начали изливать замаранную кра­ской «душу», эмоционально размахивая руками. Особенно усердствовал Андрей, десятикратно увели­чив свои «подвиги» в отчаянном сопротивлении. Но, по его мнению, силы оказались слишком не равны.

— Их же там было около двадцати! Как все нале­тели...

Сэнсэй не без иронии выслушал всю эту болтов­ню «обиженного мальчика», которому плюнули на «малиновый кафтанчик», а затем сказал: — Ладно, ребята, езжайте домой. Отмывайтесь. А вечером приходите на тренировку, что-нибудь придумаем... Хотят крышу — будет им крыша!

Все эти навязываемые разборки, как надоедли­вые комары, мешали основной деятельности Сэн­сэя. Поэтому затягивать с решением этого вопроса и тем более раздувать из него конфликт было ни к чему. Нужно все решить разом за один день.

Дата добавления: 2015-10-13