Буржуазная историография. В межвоенный период в методологическом арсенале буржуазией историографии

В межвоенный период в методологическом арсенале буржуазией историографии преобладали неопозитивизм и неоромантизм, ресьма активно велось исследование средневековой истории, прежде всего специалистами по истории государства и права, работавшими во Львове, Познани и Кракове. Между историками не было единства взглядов по одному из главных вопросов: был ли в Польше феодализм? Ученые, идентифицировавшие феодализм с наличием ленной системы, отвечали на этот вопрос отрицательно. Они утверждали, что общественное и государственное устройство в Польше, как и у других славянских народов, базировалось на организованной в роды шляхте. О. Бальцер, автор работы «Королевство Польское. 1295—1370» (т. 1—3, 1919—1920), доказывал, что в Польше не было ленной системы, заключающейся в. разрыве связи подданных с монархом, и что поэтому Польское государство, как и вообще государства славян, было сплоченнее западных.

Более полно эту концепцию пытался обосновать. Зыгмунт Войцеховский (1900—1955). Он считал, что, в то время как на Западе происходила феодализация учреждений, т. е. превращение королевских служащих в королевских ленников, а подчиняющихся им территорий в лены, в Польше феодальная раздробленность выражалась в разделе страны между членами правящей династии. Равенство шляхетских родов помешало складыванию феодальной иерархии. В результате произошел непосредственный переход от родового строя к сословной государственности. Стадию ленного государства Польша, по мнению Войцеховского, пережила в рамках родового строя.

Другую позицию занимал Казимеж Тыменецкий (1887—1968). Выделив в средневековой истории Польши «период феодального влияния и образования сословий» (с начала XIII до конца XV в.), он признавал, что влияние феодального строя на общество и государство было очень глубоким и охватило низшие общественные слои — горожан и крестьян. Тыменецкий не отрицал влияния феодализма на шляхту, но утверждал, что в конечном счете она ему воспротивилась и поэтому не произошло полной феодализации польского общества. Он преувеличивал значение внешнего влияния на оформление в Польше феодальных отношений, определяющей чертой которых считал сеньорию. Отличием работ Тыменец-кого было то, что он стремился показать творческие силы народа, тесно связывал экономическую проблематику с общественной, применял сравнительный метод.

Историко-правовыми исследованиями продолжал заниматься С. Кутшеба. Круг его интересов был чрезвычайно широк — от раннего средневековья до новейшего времени. Как и Бальцер, феодализм он идентифицировал с ленной системой. Кутшеба был автором одного из первых трудов о восстановлении польской государственности в 1918 г. (1921, 2-е изд.— 1928). Он идеализировал политику буржуазных партий и преуменьшал роль трудящихся в завоевании независимости. Значение Октябрьской революции в России для восстановления независимости Польши Кутшеба игнорировал. Особое внимание он уделил процессу создания государственного аппарата и его функционированию. Несмотря на элементы критики в адрес некоторых политиков и партий, работа Кутшебы представляла собой апологию буржуазного строя.

В межвоенный период активизировалась разработка проблем экономической истории. Сложились два центра ее исследования. Один — во Львове под руководством Францишека Буяка. В нем велись исследования по проблемам экономической и общественной жизни, демографии, колонизации и т. д. Буяк стремился к созданию целостной социально-экономической истории Польши. Он вел исследования о причинах экономического упадка Речи Посполитой, о шляхетском характере ее экономической политики в XVI в. Изучались также актуальные для Галиции проблемы эмиграции, положения крестьянства, развития промыслов и торговли. Работы Буяка были насыщены фактическими данными, детальным описанием отдельных явлений.

Другой центр экономических исследований сложился в Познани. Здесь со своими учениками работал Ян Рутковский. Отличаясь более глубоким, чем у Буяка, подходом к проблемам, он стремился к обобщениям, теоретическим построениям. Рутковский первым из немарксистских польских историков выступил с концепцией «экономической истории феодального строя», формально перейдя на позиции теории общественных формаций. Он полагал, что в Польше развился аграрный феодализм, аналогичный западноевропейскому, а его сущность заключалась в существовании двух форм собственности: верховной (принадлежащей господину) и крестьянских владений. Чертой феодализма он считал также то, что верховный собственник обладал определенными судебными и административными функциями и правом накладывать на подданных повинности, означавшим перераспределение Дохода крестьян на господскую и собственно крестьянскую части.. В межвоенный период Рутковский на основании большого фактического материала подготовил обобщающую «Экономическую историю Польши» (т. 1—2, 1946—1950). Эта работа являлась значительным достижением буржуазной историографии. Но исходные позиции автора были ошибочными: он рассматривал историю в отрыве от классовой борьбы, в центр исследования экономики ставил сферу распределения, которую считал независимой от производства.

Сохранялся традиционный интерес к политической истории. С. Закшевский в межвоенный период опубликовал монографии о Мешко (1921) и Болеславе Храбром (1925). Он был связан с Пилсудским и прославлял культ сильной власти, подчеркивая определяющую роль выдающихся вождей в истории. Новой и новейшей историей по-прежнему занимался Ш. Аскенази. Им был издан сборник статей о польском вопросе цериода первой мировой войны.

Активную разработку проблем политической истории вели ученые, близкие к правой буржуазной партии эндеков. Владислав Конопчиньский (1880—1952) изучал внутреннюю и внешнюю политику Польши XVIII в. Его перу принадлежит работа по политической истории Польши XIX—XX вв.. (т. 1—2, 1936), написанная с позиций национализма и католицизма. В. Собеский, автор «Истории Польши» (т. 1—2, 1923—1925), как и Конопчиньский, на первый план выдвигал нацию, идентифицируемую им со шляхтой, абсолютизировал шляхетскую демократию, видел в ней краеугольный камень национальной истории. Он написал также ряд работ по истории Польши XVI—XVII вв.., интересовался проблемами реформации, польско-французских отношений.

Новым направлением исследований стало изучение военной истории. С позиций позитивистского объективизма описывал ее Вацлав Токаж (1873—1937). Особое внимание он сосредоточил на изучении восстаний 1794 г. и 1830—1831 гг. Для его работ характерны тщательная реконструкция событий, а также стремление доказать, что восстания были обусловлены воздействием как внешних, так и внутренних причин. Он пришел к пониманию связи борьбы за независимость с необходимостью общественных перемен.

Крупным представителем буржуазной историографии был Марцелий Хандельсман (1882—1945). Свои взгляды на историю он изложил в труде «Историка», посвященном методологическим проблемам (1922; 2-е изд. — 1928). Хандельсман называл свой метод «социопсихологическим», делая при этом упор на «социо». Он не отрицал существования некоторых закономерностей общественной жизни, но, как и другие неопозитивисты, был убежден, что в истории можно вести речь не о законах, а лишь о тенденциях развития. Исторические оценки Хандельсман считал относительными, связывая их истинность с уровнем развития науки и совершенством методов научного познания. Он утверждал, что историческая наука стремится к объективным выводам, а историческое знание постоянно обогащается и поддается проверке. Будучи в теории субъективным идеалистом, в ряде своих работ он приближался к материалистическому пониманию истории.

Серьезный вклад сделал Хандельсман в разработку проблем истории средневековой Польши. Им отмечено существование в стране сеньории, являвшейся элементом феодализма, обнаружены следы бенефиция в церковных владениях. Будучи далеким от мысли, что на польской почве существовал феодальный строй, идентифицируемый с наличием лена и сеньории, он тем не менее считал, что в средневековой Польше происходила феодализация общества. Хандельсман изучал также проблемы истории Польши XVIII — первой половины XIX в. Он отрицал неоромантическое, апологетическое в своей сущности толкование национальной истории. На V съезде польских историков Хандельсман подверг острой критике работы Аскенази.

Развивались исследования в области истории культуры. Мировую известность получили труды Александра Брюкнера (1856—1939). Он обнаружил и опубликовал памятник средневековой польской культуры «Свентокшижские проповеди». Брюкнер дал значительно более полную и объективную, чем у его предшественников, трактовку истории польской культуры, показал ее взаимовлияния и связи с культурами русского, литовского, чешского и других народов. Результатом большой работы явились такие его труды, как «История польской культуры» (т.1—4, 1930—1939), «Старо-польская энциклопедия» (т. 1—2, 1937-1939). Брюкнер приблизился к пониманию связи культуры с социально-экономическим развитием общества.

Прогрессивными чертами отличались исследования Стефана Чарновского (1879—1937). В 20-е годы он сблизился с рабочим движением, сотрудничал с коммунистами. В своих работах по истории Чарновской особое внимание уделял изучению идеологии социальных движений. Встав на близкие историческому материализму позиции, он вскрыл классовый характер реформации и контрреформации в Польше. В работе «Культура» (1938) историк попытался выявить социальные факторы культурного развития страны.

Эти же тенденции были характерны для работ Яна Птасьника (1876—1930), знатока истории городов, материальной культуры и нравов. В работах по истории средневековой польской культуры он различал рыцарскую культуру и городскую.

После переворота 1926 г. складывается группа историков, тесно связанных с режимом санации. Ее кредо было сформулировано Пилсудским в статье «Поправки к истории», где в центр исторического процесса ставилась «сильная личность», звучал призыв переписать историю. Такой подход был близок неоромантикам.

Санационная историография сконцентрировала внимание на изучении военной истории, особенно периода первой мировой и польско-советской войн. Появились работы, абсолютизировавшие роль Пилсудского и созданных им легионов в восстановлении национальной независимости. Определенное место занимала в этой историографии проблематика восстаний XIX в., преимущественно их военная сторона. Как правило, социальные аспекты восстаний опускались, акцент делался на их антирусской направленности. Причины поражений повстанцев санационные историки сводили к отсутствию «вождя», «сильной личности». Исследуя средневековые сюжеты, они приукрашивали роль королей-завоевателей, восхваляли захватническую восточную политику Речи Посполитой, подчеркивали традиции великодержавности.

К этой группе авторов принадлежал О. Гурка (1887—1955). На VI съезде историков он выступил с докладом, в котором преувеличивал заслуги краковской исторической школы. Гурка особенно подчеркнул то обстоятельство, что отсутствие сильной власти последователи этой школы считали причиной упадка Речи Посполитой. Он обвинил историков, которые не разделяли санационных концепций, в «национальной безответственности». Его выступление встретило отпор со стороны большинства участников съезда.

Другой представитель этой же группы, В. Побуг-Малиновский, был автором книги о деятельности эндеков до 1918 г. (1933). Показывая несостоятельность их политической программы, он старался выпятить заслуги пилсудчиков в восстановлении независимости Польши. В. Лапиньский изучал историю легионов Пилсудского. Им написана скандально известная биография Пилсудского, появившаяся в немецком переводе с предисловиемТеринга.

Дата добавления: 2015-10-13