Глава 19. Слушая плавную речь Павла Петровича, я попыталась понять

Слушая плавную речь Павла Петровича, я попыталась понять, к чему он клонит. Наверное, сейчас попросит денег на лечение девочки или потребует спонсорскую помощь для фирмы "Рокко". Но Сухоруков никак не приступал к материальным вопросам, он терпеливо, педантично, практически без эмоций, сообщал некие подробности из жизни абсолютно неизвестного мне Михаила Сергеевича со странной фамилией Абдулла.

Впрочем, ничего удивительного в информации не было, очень часто люди, став родителями, капитально теряют голову и начинают нещадно баловать ребенка, отчего-то они полагают, что счастливое детство - это когда выполняются любые прихоти отпрыска, но, как правило, ничего хорошего в результате не получается.

Михаил Сергеевич не оказался исключением, и в его случае дело усугублялось тем, что Абдулла имел практически неограниченное количество средств, поэтому Антонина купалась в роскоши. Платья для нее шили лучшие модельеры, игрушки делали на заказ, а за здоровьем ребенка следил целый штат докторов.

В семь лет Тоню отдали в элитную школу, такую, где на одного ученика приходилось по пять человек обслуживающего персонала: педагог, воспитатель, няня, горничная и медсестра.

Одна Тоня не бывала никогда, утром охрана привозила малышку в машине на занятия, и девочка попадала к преподавателям, а вечером Антонину возвращали в подмосковный особняк, те же секьюрити сдавали ученицу на руки нянькам. Абсолютно все бытовые проблемы решались домашней прислугой, девочка никогда не видела, как заваривают чай или стирают белье. Не привыкла она и отказывать себе в любых прихотях, жила в пятидесятиметровой комнате и была вольна творить там что хочет: включать на всю мощь ночью телевизор или прыгать через скакалку. У Тони не было соседей, которые бы начали стучать в стену кулаком и орать: "Безобразие, сейчас милицию вызовем. Прекратите хулиганить, нам завтра на работу".

Тоня росла в твердой уверенности: если она чего-то хочет, это должно немедленно упасть ей в руки. В случае бессонницы девочка ничтоже сумняшеся звонила горничной и требовала принести в свою спальню чай, мороженое, фрукты. Капризница и не думала посмотреть на часы, ей было плевать, что разбудила прислугу, которой предстоит тяжелый рабочий день. Тонечка преспокойно могла потребовать в час ночи машину и поехать в круглосуточный фитнес-клуб, чтобы поплавать в бассейне. Пока наследница Михаила Сергеевича плескалась, водитель смиренно спал в джипе, положив голову на руль, а девочка наслаждалась в теплой воде, мысль о том, что у шофера есть семья: жена с детьми, ждущие дома мужа и папу, не обременяла хорошенькую головку.

Не следует считать Тоню плохо воспитанной девочкой. Нет, она всегда вежливо разговаривала с горничной и, вытащив ту из теплой постели в четыре утра, приветливо щебетала:

- Люся, будьте добры, сделайте мне гоголь-моголь и чай с вареньем.

Девочка не хамила прислуге, не говорила людям гадостей, она просто пребывала в глубочайшей уверенности, что мир делится на две категории: хозяева и лакеи. Вторые прислуживают первым и имеют за свою работу деньги. Все очень просто, о поломойках, кухарках, гувернантках не надо переживать, они созданы для обслуживания Тони.

Впрочем, у Тонечки имелось не все, обладательница многих жизненных благ была лишена друзей. В ее классе училось три человека, и всех их окружала толпа прислуги. По улицам Тоня не ходила, в метро не ездила, на дискотеки не бегала, где ей было познакомиться со сверстниками? И потом, служба безопасности Михаила Сергеевича никогда бы не допустила общения наследницы невесть с кем. Иногда, правда, дети богатых людей находят приятелей, так сказать, по месту жительства, например, в коттеджных поселках. В них подрастают мальчики и девочки, жаждущие общения.

Но Тоне и тут не повезло.

Михаил Сергеевич жил в гордом одиночестве, на участке размером в пару гектаров стоял лишь его окруженный забором, утыканный камерами видеонаблюдения особняк, никаких других населенных объектов вблизи не было.

Тонечка существовала в некоем нереальном мире, практически не зная действительности: машина - школа - машина - особняк - машина - фитнес-клуб - машина - особняк - машина - школа...

В седьмом классе Тоня открыла для себя Интернет и очень скоро поняла: вот оно, счастье. Во Всемирной паутине нашлось много друзей, у Антонины хватило ума не сообщать о себе правды, она выбрала имя "Люлю" и бросилась общаться с людьми. Из-за полнейшего отсутствия опыта обычной жизни девочка вначале наделала кучу ошибок. Она не понимала жалоб сверстников на учителей, когда одна из "чатившихся" написала:

"Русичка вчера озверела и долбанула меня линейкой по лбу", - Тоня пришла в крайнее возмущение и ответила:

"Неужели ты спокойно вытерпела унижение? Немедленно иди к папе, тот ведит уволить преподавателя".

На секунду Интернет затих, потом взорвался ответом:

"Bay? У меня нет отца!"

"В Бобруйск, жывотное! Ты откуда взялась?"

"Выпей-ка иаду! У нас в школе всех фигачат".

Тоня поняла, что совершила ошибку, и попыталась уладить ситуацию.

"Я из Англии, в моем колледже другие порядки".

Буря улеглась, а Антонина стала эксплуатировать имидж иностранки, она, не стесняясь, спрашивала самые простые вещи: как ездить в метро? Сколько денег тратят обычные люди на еду? Что читают ее сверстники? Ей охотно отвечали, многие были рады просветить девочку из другой страны.

Потом настал час, когда дочь Михаила Сергеевича поняла: ей страстно хочется встретиться с собеседниками, а те иногда устраивали вечеринки в "реале".

Свой побег Антонина продумала до мелочей. В назначенный день она, сев в машину, велела шоферу:

- Хочу пирожков из кафе "Тутти-фрутти".

- Пожалуйста, скажите адрес, - попросил водитель.

- Тверская улица, - проронила девочка.

Машина послушно порулила в указанном направлении и встала возле кафе.

- Идите внутрь, - велела Тоня, - и позвоните, я скажу, что взять.

Водила, ничуть не удивленный, отправился выполнять указание. Тонечке сквозь большие окна было великолепно видно прислугу. Скоро зазвенел телефон, девочка продиктовала большой список сластей и велела уложить каждую корзиночку в отдельную коробочку. Она рассчитала правильно, шоферу пришлось ждать больше получаса, пока соберут заказ. Когда он вернулся, его ждал неприятный сюрприз, на сиденье иномарки лежала записка: "Пошла гулять, сама позвоню, когда захочу домой!"

Несчастный шофер чуть не сошел с ума. Машина стояла на шумной площади около входа в метро. Носиться по улице в поисках девочки было бессмысленно, школьница правильно выбрала место побега, небось подземный поезд давным-давно увез ее в неизвестном направлении, сотовый наследницы упорно бубнил "абонент недоступен", а потом и вовсе замолчал.

Михаил Сергеевич объявил план-перехват. Тоню искал весь город, но безрезультатно, девочка словно в воду канула, через десять дней Михаил Сергеевич прибег к помощи телевидения. Убитый горем отец заплатил немереное количество денег, чтобы фотография дочери и объявление о ее пропаже были переданы во время самой рейтинговой передачи новостей на центральном канале.

Не прошло и десяти минут после сообщения, как по указанному номеру телефона позвонила женщина и зашептала:

- Я сдаю комнату студентке, к ней на днях прибыла из провинции в гости младшая сестра. У школьницы на вокзале украли сумку с вещами, у девочки нет ни одежды, ни документов. Сначала я поверила россказням об ограблении, но сейчас понимаю, обманули меня, очень уж "сестричка" на девочку со снимка похожа!

Антонину вернули домой, с тех пор ее жизнь - это цепь побегов. Девочка научилась мастерски обманывать охрану, она уходит от преследователей, словно Никита: может спрыгнуть со второго этажа, удрать по крышам, переплыть вплавь реку, прицепиться на "колбасе" у электрички...

Павел Петрович замолк, поправил сползающие на кончик носа идиотские очочки и спросил:

- Понимаете?

- В принципе да, я работала одно время преподавателем и очень хорошо знаю, что подростков нельзя чересчур "закручивать". Это как со скороваркой: если не приоткрыть клапан, давление пара станет немыслимым, крышку немедленно сорвет, и случится беда.

Михаил Сергеевич совершил весьма распространенную ошибку: ему следовало дать дочери свободу, а он окончательно законопатил все щели, ну и вышло то, что вышло, но при чем здесь я? Если вы хотите нанять меня в качестве воспитателя к девочке, то, простите, пожалуйста, я давно перестала учительствовать.

- Верните Тоню, - тихо попросил Сухоруков, - Михаил Сергеевич собрал о вас необходимые сведения и готов сделать феноменальное предложение.

- Какое? - невольно полюбопытствовала я.

- Вы отличная писательница, - мягко улыбнулся собеседник, - но издательство "Марко" не собирается вкладывать деньги в раскрутку Арины Виоловой, тамошних сотрудников вполне устраивает сложившийся статус-кво: Смолякова, Бустинова - это звезды, остальные так, приносящие прибыль рабочие лошадки.

Суперстар не должно быть много, иначе теряется смысл понятий, ясно?

Я кивнула.

- Михаил Сергеевич готов устроить вашу рекламную кампанию, - закончил Павел Петрович, - даст толчок, дальше само попрет!

- Спасибо, конечно, - пробормотала я, - но почему Михаил Сергеевич решил озаботиться делами Арины Виоловой?

- Верните нам Тоню, - терпеливо повторил собеседник.

- С удовольствием бы, но я совершенно не знаю, где девочка.

Сухоруков потыкал пальцами в оправу. У меня назрел еще один, не произнесенный вслух вопрос: "Ну почему бы вам не приобрести себе нормальные очки?

А заодно погладить костюм?"

- Тоня удрала от охраны на стоянке, - проронил Сухоруков, - секьюрити сумели сообразить, что девочка влезла в один из автомобилей. Антонина прирожденная актриса с буйной фантазией, она такое наболтать способна! Люди ей верят и охотно помогают.

Бодигарды выяснили номер "Жигулей", в которые юркнула Тоня, узнали, что его владельцем является Виола Тараканова, и мгновенно получили справку на вас.

- Офигеть! - подскочила я и ударилась головой о потолок "копейки".

- Мы отправили незамедлительно две машины: одну к вам домой, другую в "Марко", - повествовал Сухоруков, - в квартире никого не оказалось, во всяком случае, дверь на звонок не открыли. Второй группе повезло больше, она увидела во дворе издательства, на лавочке, мирно курящую Тоню. И тут идиоты проявили нерасторопность, девочка сумела удрать. Впрочем, я уже упоминал, она хитра, коварна, лжива и отлично спортивно подготовлена.

Внезапно мне стало жарко.

- Простите, - попыталась я спросить как можно спокойнее, - я не расслышала фамилию Михаила Сергеевича.

- Абдулла.

Мне стало совсем душно.

- Я всегда считала, что это имя человека.

- Да, правильно, - закивал Павел Петрович, - дед Михаила из Средней Азии, в 1920 году большевики стали массово выписывать паспорта жителям отдельных регионов. Людям задавали простой вопрос:

"Ваша фамилия?" Но малограмотное население, общавшееся с новыми властями в основном через переводчиков, не очень понимало, чего хотят русские, потому мужчины представлялись по имени, которое ставили им в документы как фамилию. Кстати, отца Михаила Сергеевича звали "Сайд", Сергеем его сделали в Москве, для простоты, понимаете?

- Да, - осторожно ответила я, пытаясь не измениться в лице.

- Знаете Сергея Шойгу? - вдруг спросил Павел Петрович.

- Начальника МЧС? Нет, конечно.

- Даже ничего не слышали о нем?

- Навряд ли в России найдется человек старше семи лет, ни разу не видевший господина Шойгу по телевизору, - отозвалась я, - но лично с ним я не общалась. И при чем он тут?

- Думаю, с его предками произошла та же история, на самом деле Шойгу - это имя, ошибочно записанное в качестве фамилии.

- Очень интересно, - закивала я, - чего только не случается! Вот моего отца, например, нарекли "Ленинид", имя расшифровывается так: "Ленинские идеи".

- Верните Тоню - и получите невиданную рекламную кампанию, - Сухоруков резко вернул разговор в прежнее русло.

- Увы, первый раз слышу о девочке! - стояла я на своем.

Павел Петрович снял очки, я замерла, сохраняя на лице выражение полнейшего недоумения. Через секунду майка прилипла к лопаткам. Взгляд Сухорукова, нехороший, тяжелый, сверлящий, заставил меня поежиться.

- Но вы же привезли ребенка в издательство, - констатировал внезапно он.

Я собрала в кулак все умение лгать. Давай, Виола, представь себе, что пишешь роман. Как бы вылезла твоя бойкая героиня Света из создавшегося положения? Жизнь Олечки сейчас зависит от того, насколько убедительно я сумею соврать. В рассказе господина Сухорукова нет ни слова правды. Абдулла мерзкий педофил, решил заполучить ребенка; с одной стороны, ему, очевидно, жаль потраченных денег, с другой - мужик не привык проигрывать. Страшно представить, что он сделает с Олечкой, если та попадет к негодяю в руки.

- Да, - сохраняя на лице маску жизнерадостной идиотки, закивала я, - вышла очень смешная ситуация. Я села за руль и услышала тихий детский голосок:

"Тетенька, сколько возьмете за поездку до улицы Каргольского?" Девочка приняла "Жигули" за такси, а поскольку издательство расположено недалеко от этой улицы, я предложила ребенку доставить его до места.

Все просто. Вы бы тоже помогли школьнице.

- Действительно, - не моргнув глазом, поддакнул Павел Петрович, - готов поверить вам целиком и полностью, если бы не одна деталь: мне известно, что вы вместе с Тоней вошли в здание "Марко". Право, Виола, очень прошу, проникнитесь серьезностью ситуации. Михаил Сергеевич готов заплатить за пиар-акцию, если вернете ему дочь.

- Люди иногда слишком усложняют ситуацию, - покачала я головой, - право, дело обстоит совсем просто. Когда мы подъехали к "Марко", девочка сказала: "Очень в туалет хочется, не добегу до дома", - вот я и довела ее до санузла!

Сухоруков побарабанил пальцами по спинке водительского сиденья, я тем временем мирно продолжала:

- Показала школьнице нужную дверь и ушла по своим делам. Кстати, мы не познакомились, может, это вовсе и не дочь Михаила Сергеевича была.

- Она, она, увидела во дворе охранников, швырнула сигарету - и деру!

- Трудно поверить, что наивная, милая девочка, которую довезла до улицы Каргольского, балуется сигаретами, - не выдержала я.

Сухоруков потер затылок.

- Ладно, окончательно раскрою карты. Тоня не только курит, она еще и наркоманка со стажем, поэтому и сбегает от отца. Обманывает доверчивых людей, крадет у них деньги, золото, меняет на дурь, и так безостановочно. Ее лечили, да толку! И еще, по причине употребления героина у мерзавки развилось психическое заболевание, она опасна! Антонина способна убить человека, в момент ломки у нее появляется нечеловеческая сила.

- Вы же сами сказали, - напомнила я, - что девочка, бросив сигарету, убежала прочь от охранников, я не увозила ее.

Павел Петрович кашлянул.

- Ну.., может, и так, только отчего-то, изучив вашу биографию, я подумал... Хорошо, раскроюсь совсем!

Виола! Пока Тоня находится рядом, ваша жизнь в опасности! Поймите, девочка не контролирует свои поступки, она - крайне неприятно быть таким откровенным, но я обязан это сказать - сумасшедшая.

- Ой! - старательно изобразила я испуг. - Правда?

- Да. Верните Тоню. Михаил Сергеевич честный, законопослушный человек, он не посмеет силой ворваться в вашу квартиру, нарушить конституционное право на сохранность жилища. Михаил Сергеевич никогда не нарушает и не нарушал законов.

Пытаясь не выпасть из роли идиотки, я старательно закивала. "Никогда не нарушает закон". Ой, не могу! Судя по рассказу Сухорукова, Тоня с младых ногтей живет в роскоши, значит, на момент рождения дочери отец уже был богат. Похоже, состояние он сколотил в конце 80-х годов прошлого века.

Согласитесь, это было время, когда люди очень честно собирали урожай денег. Руководствуясь лишь буквой закона, носились по улицам с автоматами и, опираясь на Конституцию, грабили страну. Милейший Павел Петрович говорит сейчас сплошную правду, только я ему не верю. Ни за что не выдам Олю!

- Какой кошмар, - прошептала я.

- Ужасно, - подхватил Сухоруков, - так как, едем за Тоней?

Я принялась ломать пальцы.

- Я очень хочу рекламную кампанию! Мечтаю стать знаменитой, богатой, успешной, обойти на повороте Смолякову и Бустинову!

С лица собеседника сползло напряжение, в глазах появилось спокойное удовлетворение.

- Рад, что мы нашли общий язык, - вымолвил Павел Петрович.

- Ужасно, но мне всегда не везет! Знала бы, что познакомлюсь с вами, мигом бы захватила беглянку, но увы! - рыдающим голосом произнесла я. - Поедемте немедля ко мне, покажу квартиру, сами убедитесь, девочки у меня нет! Господи, как хочется денег!

Ну почему я не догадалась подружиться с ребенком?

Сухоруков крякнул.

- Значит, она к вам не приходила?

- Увы, нет! Да поедемте ко мне сию секунду, сами осмотрите комнаты. - Снова тяжелый взгляд уткнулся в мое лицо, я заморгала и заканючила:

- Может, Михаил Сергеевич проспонсирует меня просто так?

Ну, пожалуйста, поговорите с хозяином! Я готова за хорошую сумму на все!

Сухоруков молча начал вылезать из "Жигулей".

- Вы куда? - я испуганно попыталась остановить его. - Неужели не поможете?

- Маловероятно, - прозвучало в ответ.

- Ну а если девочка объявится, - упорно изображала я алчную особу, - тогда как?

- Сообщите мне.

- Я получу деньги?

- Безусловно.

- И много?

- Вам хватит.

- Супер, непременно звякну! Более того, сама займусь поисками.

Павел Петрович никак не отреагировал на вопли обезумевшей от предвкушения хорошей суммы особы.

Он молча вышел на дорогу, я осталась сидеть в машине, вцепившись в руль. Конечно, я рисковала, предложив пособнику бандита поехать ко мне домой, но надеялась, что тот решит: если дура зазывает к себе, там никого нет. Похоже, расчет оправдался.

Припаркованная в некотором отдалении от моих "Жигулей" тонированная черная иномарка заурчала мотором и подъехала к Сухорукову. За роскошным седаном тенью скользнул не менее дорогой джип, из него вылетел парень в черном костюме и, почти согнувшись в поклоне, открыл заднюю дверь "мерина".

Павел Петрович обернулся, поправил дешевую оправу, поддернул измятые брюки и плюхнулся на кожаное сиденье.

На крыше черной иномарки заработала "мигалка", сопровождаемый недовольно крякающим внедорожником седан на огромной скорости понесся по дороге.

Я, притихнув, смотрела вслед парочке суперкрутых автомобилей. Боже, спаси Вилку, во что я вляпалась на этот раз? Очень надеюсь, что сумела произвести на господина Сухорукова нужное впечатление. Надо сейчас же бежать домой, жизнь Олечки в опасности. Вот только заскочу в один магазин.

Дата добавления: 2015-08-21