Глава седьмая. Что делать в отпуске?

“Requiem et Reminescence II” был потрясающим туром. Гакта самого раскумаривало от шоу – все смотрелось идеальным! Отрепетированные до автоматизма танцы, потрясающие костюмы, развлекательная программа, торжественные речи восторженным фанатам, оперативность подготовки – Камуи снова превзошел все, что мог превзойти, и еще немного больше. Япония снова была восхищена своим национальным дарованием – Камуи Гакто великолепен. «Падите ниц, смертные…»

За время тура Гакт даже немного помирился с кансайцами. Ну, настолько, чтобы на публике выглядеть идеальным коллективом, любящим друг друга и самих себя. Дальше публики отношения не распространялись. К Гакту вернулось немного его природного сумасшествия, но не настолько, как это выглядело раньше. Камуи не смотрел на окружающих чокнутым взглядом, а голубой цвет линз временно сменил на сиреневый. Сумеречный оттенок его глаз привлекал внимание не меньше, чем небесная голубизна. Певцу было некогда встречаться с кем-то из любовников, и те, устав ждать Гакта, вежливо попрощались. Брюнет не переживал – новые появятся. Так что самый актуальный холостяк музыкальной индустрии был на гребне волны симпатий. Гакт уже и не помнил, когда получал столько внимания сразу. Но это было заслуженное вознаграждение после проделанной работы.

Следующий год ознаменовался сменой названия коллектива и началом нового проекта. Ребят пока что Гакт не менял, полагая, что справится с ними. А потом и вовсе дал всем отпуск на неделю. Надо ж подлечиться после такого потрясения, как “RR II”. Певец составил будущий концепт, объяснил его согруппникам и благодушно повыгонял ребят на отдых. Начиналась весна…

*****

Камуи снял домик на побережье Хоккайдо. Природа и морская вода всегда успокаивала певца. Купаться он не ходил, просто много времени проводил на берегу. Скоро начнется ханами, а это такой национальный праздник, что его нельзя пропустить. Но в кои-то веки Гакту не хотелось выбираться к массам – целая неделя отпуска, да еще и гордом одиночестве, не считая пары-тройки прислуги, трех охранников и ушастой свиты, которым тоже понравилось переезжать – собачки были в восторге от природы, чувствовали себя прекрасно, выглядели здоровенькими.

Певец периодически гонял по Хоккайдо, придумывая новые песни, и складывая материалы в общую папку. Настроение вообще было прекрасным. Если не считать одиночества в постели, то Камуи все устраивало. С Ю брюнет так и не сошелся. Да и бог с ним. Чача больше подходит Куросаки. Они вообще классная пара. Гакт был рад за кансайцев. Раз уж ему не вышло осчастливить бывшего любовника, то пусть с этим справится Фудзимура. Камуи было невдомек, что согруппники снова разошлись, опять сведя отношения к простой дружбе. Камуи не созванивался с музыкантами, те тоже не беспокоили Великого – у него отпуск и творческий процесс. Обматерит еще…

Гакту было хорошо. Только скучно временами. Почему он выбрал Хоккайдо, певец не помнил. Что-то такое было в голове, но вспомнить не удавалось. После тура в голове вообще беспорядок был, и брюнет потихоньку раскладывал мозговой «срач» по полочкам. Выстраивая воспоминания в хронологическом порядке, Гакт потихоньку добирался до того времени, когда он и Атсуши виделись в последний раз.

Это было в ресторане. Ну, потом Камуи вспомнил, почему Хоккайдо – Сакурай сказал, что уедет сюда. Интересно, Демон еще тут? Хотя, даже если и тут – как его найти?

Гакт хлопнул себя по лбу и достал мобильник. Номер же есть. Что-то он совсем уже ненормальным становится. Может, все-таки полечиться где-нибудь? А то все больше крыша как-то неустойчиво покачивается. Глядишь, так и в дурку упрячут, а Гакт еще столько планов не реализовал…

- Ну… там есть кто?.. Алло-о-о… Вот ведь… Кажется, я даже знаю, что это за маньяк мне так страстно дышит в трубку… Алло-о-о…

- А… Алло!! Атсуши! Прости, я задумался!.. Это Гакто.

- О, прикольно. Звук есть. А я думал, мы играем в игру – «Угадай по дыханию, кто звонит». Я почти угадал. Здравствуй, - Атсуши рассмеялся в трубку.

- Привет, - заулыбался певец. – Как дела?

- Как у Демона. Контракты выполняются, души собираются, настроение прекрасное. Ты где, мой красивый?

«Красивый… Мм, надо же, как приятно.»

- А я… В Хоккайдо тут… живу. Отпуск, побережье, птички поют, стафф розовые кусты стрижет, охрана собачек ловит по двору…

- О, идиллия прямо! Романтика… Отпуск? Значит, у Великого комбинатора нашлось время позвонить скромному мне?

- Ты… выпимши, да?

- Да я в дугу, - снова рассмеялся Сакурай.

- Поддерживаешь легенду?

- Ну а как же. Ты главный ебарь Японии, а я ее главный алкаш. Все сбалансировано. Ну так, и чего звонишь?

- А где ты?

- В главном баре, где подают потрясающую самбуку! Ты не пробовал?

- Так я не знаю, где главный бар.

- Как где? В Хоккайдо один главный бар. «Серебряный Тигр».

- Ты в Хоккайдо?!

- Я в баре. Один. Намек понял?

- Понял. Я сейчас приеду.

- На своей шикарной желтой «Ламборджини»?

- На своей шикарной белой «Феррари». Устроит? У нее красный салон.

- Меня не интересует, какого цвета у тебя салон. Меня больше забирает любопытство, какого цвета на тебе белье.

- Я не ношу белья. Ты знаешь.

- Откуда? – удивился Атсуши и что-то выпил. – Ух!..

- С того раза можно было понять?

- Вдруг в тот раз была просто случайность, и ты забыл свои ажурные трусики дома?

- Боже, - рассмеялся Гакт. – Ты действительно пьян!

- Как ты понял?

- Ты очень много пошлишь.

- Я очень много выпил, - согласился Сакурай. – Поверь. Я едва сижу ровно. Намек понял?

- Я уже собираюсь, Ачан.

- Ты так сексуально говоришь мое имя… Давай быстрее, короче. Я горю.

- Даже так? Что мне надеть?

- Глупый вопрос. Ничего.

- Я не могу приехать в бар голый!

- Ты все можешь, ты же Камуи Гакто. Ну… Ладно. Надень что-нибудь, что легко снимается.

- Халат?

- О боже, ты издеваешься над моей фантазией. Гакто, не зли Демона. Приезжай.

- Я уже иду к машине.

- Голый?

- Нет! Я в костюме! Брюки, рубашка, жилетка, пиджак…

- Ой, как долго с тебя все снимать придется… И че это ты дома в костюме? Богемный?

- Просто с прогулки.

- Точно богемный. Только Гакто в отпуске не наденет гавайскую рубашку и шорты, а классику с такими начищенными туфлями, что можно в зеркало не смотреться.

- У меня есть гавайская рубашка. От Бриони.

- Ну, что и требовалось доказать. Тогда я уже не успею переодеться к светскому рауту. Но ты меня узнаешь. Я жду.

- Я уже в машине. Буду скоро.

*****

Сакурай был пьян, как он и говорил – в дугу. В пожизненно черной одежде. Гакт окинул взглядом любовника – вместо классического костюма футболка с длинными рукавами по самые пальцы, узкие черные джинсы, остроносые туфли с каблуком, на шее легкомысленный шарф, как не трудно догадаться – тоже черный. Гудроново блестящие волосы свисали на лоб и глаза, из-под прядей поблескивали демонически черные глаза. Сама Тень Ада засела за пятым столиком, заставленным такими видами алкоголя, от которого у Гакта слегка зачесалось в районе бумажника – это ж сколько денег надо было не пожалеть на одиночную пьянку?

- Мой ангел собственной персоной, - улыбнулся Атсуши, попробовал встать, не вышло. – Полный антипод.

Камуи осмотрел себя – светло-бежевый костюм-тройка, чтобы было не жарко под весенним солнцем. Конечно, белоснежная рубашка. Солнечные очки со светлыми стеклами, из-за которых на вокалиста В-Т смотрели сиреневые глаза. Гакт снял очки, Атсуши нахмурился, пытливо разглядывая лицо окинавского дарования.

- Мне не нравится.

- Что? – не понял Камуи, принимая меню от пришедшего к столу официанта.

- Почему глаза не голубые? Я влюбился в лед твоей души, господин Камуи Гакто. Где ледяной взгляд высокомерного Повелителя?

- Я не буду менять линзы, Ачан. У меня все равно с собой их нет. В честь чего такое грандиозное торжество? Где твои дядьки?

- Дядьки в гостинице, спят, как сурки по зиме. Никогда не умели пить.

Гакт усмехнулся – похоже, это мнение у музыкантов групповое. Имаи считает, что не умеет пить Сакурай, тот считает, что пить не умеют другие. Ю тоже так про Гакта говорит… Певец поджал губы и заказал себе чай. Услышав, Сакурай вскинул брови.

- Чай? Ты издеваешься?!

- Я же за рулем. Кто нас потом отвезет?

- Я сам тебя отвезу, куда тебе захочется. Я вроде уже доказал, что неплохо вожу в пьяном состоянии… - брюнет нечаянно задел стакан, когда стряхивал пепел сигареты, стекло рассыпалось осколками по полу.

Атсуши посмотрел на происшествие с тоской и вздохнул.

- Уже третий за час… Я разорюсь на посуде.

- Ты разоришься на выпивке! Неужто нельзя было выбрать виски подешевле?

- Я не враг своего здоровья, культурно отдыхать умею! И уж точно не собираюсь травить печень дешевкой! А то меня неправильно поймут.

- Кто?

- Те, кто считает меня главным алкашом Японии. Гакто, а как тебя любовники зовут?

- «Гаку». Ты тоже мог бы меня так звать…

- Мне не нравится, - скривился Сакурай и вжал окурок в хрусталь пепельницы. – Почему не «Ками», к примеру? Ты ведь Божество.

- Ками только один был.

- Расскажи мне о нем, - попросил Сакурай, наблюдая за тем, как официант убирает осколки.

- Это обязательно? – Камуи перезаказал, сменив чай на бурбон.

- Можешь не рассказывать, конечно… Просто мне интересно.

- Хорошо, я расскажу. Тебе трудно отказать, когда ты снова меня гипнотизируешь.

Атсуши криво улыбнулся и поправил шарф на шее. Камуи не понимал, зачем он, к свободному стилю вокалиста он вовсе не подходит.

- Почему «был»? – спросил брюнет, беря принесенный стакан и принимаясь смешивать в нем составляющие какого-то адского коктейля из того, что было на столе.

- Он умер… - Камуи растерянно наблюдал за процессом, отвлекшись от темы. – Что это?

- Называется «Смерть Анархиста». Сам придумал. Давно умер?

- Кто?

- Ками.

- А… Давно. Я уже из “Malice Mizer” ушел.

- Мм… что-то припоминаю, - Сакурай щедро приправил смесь нарезанной мятой. – Вы были близки?

- Очень.

- Ты спал с ним?

- Нет. Мы дружили.

- Какой он был?

- Огненно-рыжий. Солнечный. Яркий.

- Гакто-сан любит все необычное?

- Я очень любил его. Ками был частью моего мира. Он и сейчас его часть.

- Тяжело было его хоронить?

- Я не присутствовал на похоронах. Я об его смерти узнал, только когда его уже похоронили. Бывший лидер не оповестил меня.

- А сам ты не чувствовал, что с твоим другом что-то неладное?

- Я чувствовал, что что-то не так. Не мог понять, с кем… Почему ты спрашиваешь, Ачан?

- Мне довелось прочитать “Jihaku”.

- Вот как? Я польщен.

- Я уже говорил. Мне интересно наблюдать за тобой, Гакто-сан. Уж книжку-автобиографию я не мог упустить. Хочешь попробовать, что получилось? – Демон протянул певцу свой стакан.

- Я… воздержусь. Побаиваюсь за психику. И так провалы в памяти постоянно.

- Да тут ничего особого нет. Попробуй.

- Один глоток.

Камуи нерешительно взял стакан и отпил. Едва проглотив смесь, Камуи покраснел и закашлялся. Сакурай вопросительно посмотрел на любовника.

- Я больше не буду это пить… - выдавил Гакт, утирая губы салфеткой. – Слишком много мяты… И алкоголя. Ты не сказал, что празднуешь.

- Ничего. Хотя… Возможно, тоска по тебе сойдет за повод?

- Ты запил из-за меня? – певец отдышался и шлифанул коктейль бурбоном.

- Возможно. Где твои зайцы?

- Не со мной, - резонно ответил Гакт.

- Вы помирились?

- В некотором роде. Как твои отнеслись к тому, что было между нами?

- Май-Май ругался. Ему не нравится, что я хочу заниматься сексом с мужчиной.

- Май-Май не твоя жена, случайно?

- Нет. Май-Май мой друг. И он беспокоится за мою репутацию… Которую я испортил еще в начале девяностых…

- Йошики, - догадался Гакт.

- Йошики, - кивнул Сакурай. – Мне та фотосессия будет всю жизнь аукаться… Гакто-сан, есть предложение.

- Слушаю.

- Поедем? Отсюда. Возьмем девочек, снимем самый дорогой пентхаус, устроим оргию.

- Ого как тебя понесло!

- Перебор, да?

- Однозначно. Я ж отдыхать приехал, а не работать.

- А ты оргии работой считаешь?

- Для оргий тоже много сил надо. Почти как для концерта.

- Ну лишь опять задыхаться не начал, - выгнул бровь Сакурай. – А то мне хотелось прибежать и утащить тебя со сцены, трудоголик чертов.

- Так ты был на моем концерте? А почему не зашел?

- Был. Не стал отвлекать. Тебя и так на руках выносили со сцены. Ну? Так где займемся?

- Ачан, ты не обижайся, - вздохнул Камуи, - но ты совершенно невменяемый. Тебе проспаться надо, тогда и поговорим. Я тебя не догоню уже, это мне сутки пить надо.

- Думаешь, не потяну? – хмыкнул Демон.

- Боюсь, не выдержу. Давай я отвезу тебя в гостиницу?

- Ну хрен с тобой, давай, - согласился вокалист В-Т. – И где мне тебя опять ловить?

- Завтра приезжай в гости, я тебе адрес оставлю. У меня еще осталась пара дней, потом в Токио вернусь.

- О как. Отлично. Завтра жди в гости тогда. Че, поехали?

- Поехали.

Сакурай расплатился за заказанное. Гакту чуть плохо не стало, когда он счет увидел. Атсуши, во избежание разговоров, утащил брюнета на улицу. Певец подвел любовника к "Феррари" и усадил в машину.

- Прикольная тачка. У тебя они все на звездолеты похожи?

- Авторский стиль, - улыбнулся Камуи. – Пристегнись!

- Да похер.

- Ачан.

- Ой бляха муха… - он завозился с замком. – Все, доволен?

- Теперь да. Говори адрес.

Отвезя Атсуши в гостинцу и проводив до номера, Великий вернулся в снятый дом. Не вышло развеяться. Только больше загнался. Не в плане секса, а из-за того, что у Атсуши хотя бы согруппники рядом, а Гактова орава кто где. Нет у них сплоченности, дружбы.

*****

Атсуши в гости приехать не получилось. Хисаши увез похмельного Демона в Йокогаму, от греха, то есть Гакта, подальше. Сакурай даже не понял, куда они едут, проспал всю дорогу. Опомнился, когда увидел, что номер вообще другой, да и город не тот. О чем Сакурай и сообщил любовнику по телефону. Гакт был слегка ошарашен выходкой лидера "Buck-Tick", Имаи твердо поддерживает легенду марсианина.

Но Гакта другие гости навестили. Ю и Чача приехали. Вот уж кого певец не ожидал. Кансайцы выбрались из нанятой машины и пошли к крыльцу, где стоял хозяин дома.

- Привет! – улыбнулся Ю. – Приехали вот навестить, узнать, как дела.

- Отлично все, а вы чего? Случилось что?

- А что, поводом тебя увидеть может быть только какое-то происшествие? – Чача тепло обнял певца.

- Да ну что вы говорите, - улыбнулся Гакт. – Проходите, конечно.

- Ты ханами где собрался провести? – Куросаки скинул ветровку и бросил в кресло в гостиной.

- Нигде, думаю, тут остаться.

Кансайцы переглянулись.

- Совсем из ума выжил, - блондин покрутил пальцем у виска. – Одичал.

- Ну так, тут из людей только охрана, че они про ханами-то знают. Гаку, ты серьезно? – Куросаки уселся на диван и сложил руки на груди. – Ханами без тебя не праздник.

- Да кому я нужен в ханами-то? – опешил певец. – Люди и так красотой пресытятся за три дня цветения вишни. Еще и мне им глаза мозолить?

- А мы что, должны вдвоем, как последние ронины, торчать под деревьями? Повелитель, ты что это, бросить нас решил? Обоих сразу? – Фудзимура плюхнулся на диван рядом с Ю.

Камуи уже сидел в кресле, особняком, как уже привык за время одиночества. Конечно, он был рад видеть согруппников. Они улыбались и выглядели отдохнувшими, певец за них порадовался. Раз вместе, то все у них хорошо.

- Так вы приехали на ханами?

- Нет, мы приехали к тебе. Ханами – это так, повод просто, - ответил Куросаки. – Может, уже хватит из себя строить обиженного?

- Я никогда не обижаюсь, я только огорчаюсь.

- А ты не огорчайся, - поддакнул скрипачу Чача. – Вредно для печени.

- Я не пью.

- Серьезно?

- Серьезно. Вчера бокал бурбона выпил и все. Я вообще решил пока не употреблять, хочу здоровье поправить. Так что ханами отменяется.

- Почему?

- Ну, я пить не буду, а с трезвым мной вам скучно будет.

"А еще так досадно Имаи-сан от меня Ачана спрятал. Не буду ж я за ним по всей Японии гоняться. Может, ну его вообще? Пусть живет себе спокойно, ну подумаешь, разок трахнулись. С кем не бывает."

Ю изучал лицо любимого певца. Да, изменился Камуи, видно аж прямо. Задумчивый, брови мрачно нахмурены, раздосадован чем-то… Куросаки очень хотелось спросить, что случилось. Но он побоялся лезть в душу брюнета – мало ли, что там сейчас творится… Рыжий покусал губу. Но Чача опередил с вопросами.

- А есть что-нибудь для работы? Ты ж без дела не сидел?

- Ясное дело. Сейчас принесу. Я тут насочинял немного… Не знаю, что-нибудь отберем.

Певец вышел из гостиной. Кансайцы переглянулись.

- Ну? Что думаешь? – спросил Фудзимура.

- Да ничего не думаю, - вздохнул Ю. – Вроде в порядке. А что точно – не скажу. Я его таким видеть не привык. Слишком спокойный, даже страшновато.

- Повзрослел?

- Похоже на то. Может, и поумнел заодно?

- Ю.

- Ну чего? Уж если пить отказывается… Прямо вообще приятно слышать. Может, задумал чего интересного?

- Вот сейчас и узнаем, - ответил блондин, слыша шаги приближающегося Гакта.

Певец положил на стол папку и вернулся в кресло. Кансайцы взяли материалы. Чача просматривал первый, потом отдавал Ю. Тот уже прикидывал, покусывая губу, что может быть неплохим вариантом. Камуи погрузился в свои мысли, краем уха слушая переговаривающихся друзей.

"Или не друзей? Согруппников? Ю теперь с Чачей, им вроде хорошо вместе. Не, ну так-то мы остались друзьями… Просто не такими близкими, как раньше. Потому что как раньше уже не получится. Но если попросить их остаться со мной, они согласятся? Навсегда. Вот как в прошлом. Я, Ю и Чача. Вместе навсегда. Получится?"

- Гаку? – скрипач читал текст песни.

- Мм?

- А вот в этой, "Ever", там ритм каким будет?

- Ускоренный, не знаю, может, Джун-Джи не справится.

- Почему это? Он хороший ударник.

- Так я не говорю, что он плохой ударник. Посмотрим. Я еще не полностью музыку придумал.

- Мы поможем? – Ю глянул на певца.

- Да. Конечно.

Камуи улыбнулся. И Ю улыбнулся. Фудзимура посмотрел на них.

- Гаку, где у тебя тут кухня? Я приготовлю нам что-нибудь.

- Эм… Ну это туда. Вон стаффенка возьми, он проводит, - брюнет указал на прошедшего по веранде помощника.

- Отлично. Не скучайте.

Юкихиро вышел, оставив бывших наедине. Ю поменял листы в руках, беря другую песню и вчитываясь. Камуи молча наблюдал за скрипачом.

"Похорошел… Отдых идет ему на пользу. Цвет лица такой здоровый, подзагорел, шрамов и не видно даже… Интересно, где они были?.. Куда ездили?"

- А где вы с Чачей выходные проводили?

- Я в Сайтаме, Чача в Кансае. У него там что-то папа захворал, я не стал навязываться, - рассеянно ответил рыжий, разбирая неровный почерк Гакта. – Что тут за слово… а, "прощание"… Гаку, ну вот черт ногу сломит.

- У меня "тройка" по каллиграфии, - напомнил тот.

- Да знаю я. Переучиться не пробовал?

- Да куда уж? Мне тридцать шесть. Это надо с молодости учиться. Поздновато спохватился.

- Ну так-то да… Гаку, хорошо выглядишь. Посвежел.

- Ты тоже отлично выглядишь, Ю. Отпуск пошел на пользу.

- Ну, я в Сайтаме не то чтобы отдыхал.

- А что ты там делал?

- Инструменты подгонял. Скрипку новую заказал. Ты ж мою расколотил.

- Да… Ты играл на моей, я помню. А на концерт мы арендовали. Прости, Ю.

- Да ладно тебе, столько времени прошло уже, можно и забыть. Чача, правда, тебе долго гитару простить не мог, - рыжий улыбнулся. – Особенно, сиреневую. Очень переживал.

- Я ж ему купил новую, - недоуменно ответил Камуи.

- Ну так дело-то не в качестве, а в истории. Но Чача больше не сердится. Давно уже.

- Как у вас дела?

- В смысле "у нас"? – скрипач отложил листы.

- Ну, - Камуи неопределенно махнул рукой. – У вас с ним. Не ссоритесь?

- Эм… А чего нам ссориться? Мы вместе время не проводили, встретились только утром. Поехали к тебе.

- Ну это понятно. А между собой-то?

- Гаку… - Ю вздохнул. – Мы ж не живем вместе.

- Как? – Гакт аж глаза округлил от удивления.

- Так, - скрипач пожал плечами и снова взял листы с текстами. – Давно уже.

- А я и не в курсе…

- Так ты не замечал ничего, кроме работы, Гаку. Ты сам-то с кем?

- Ни с кем, - мотнул головой певец.

- А с Сакурай-сан не срослось?

- Нет. Он семейный человек.

"У него ревнивая жена-марсианка, Агузарова ниппонского разлива…"

- Мм… Понятно… - Ю опустил взгляд, чтобы скрыть блеск глаз.

Согруппники неловко примолкли. Раньше бы они посмеялись над ситуацией, обсудили бы подробности… А сейчас… Куросаки ждал, когда уже вернется Чача. Но старый кансайский лис видать решил поспособствовать примирению любовников. Собственно, они и разошлись-то из-за зацикленности Ю на Гакте. Фудзимуре так и не удалось отвлечь скрипача, поэтому сейчас он, напевая романтичную песню из репертуара Великого, готовил вкусный чай. Ну как готовил – руководил процессом, а готовил стафф. Потому что по-любому знал, что прислуга медлительная, а именно время и требовалось.

- Ю, слушай… А вы надолго приехали? – Камуи постучал пальцами по подлокотнику.

- Ну, не знаю. Чача вроде хотел еще по местным достопримечательностям погулять. К тому же, вилла твоя на берегу стоит. Можно было бы пикничок какой устроить неподалеку…

- У меня с заднего двора пляж и воду отлично видно.

- Серьезно? – Ю посмотрел на певца и улыбнулся.

- Хочешь, покажу?

- Давай.

Они вышли на задний двор, по которому носились собачки с внуком старого садовника. Дедок подрезал розовые кусты, а мальчишка развлекал себя Гактовой детворой.

- Оя, - позвал внука садовник. – Не бегай… видишь? Хозяин дома вышел.

- Извините… - тут же испугался мальчонка лет семи.

- Да бегай на здоровье, только придется через пару часов освободить площадку, - улыбнулся Гакт. – Ну, Ю, как тебе?

- Слушай, шикарно. Вид восхитительный, - Куросаки шагнул вперед и как бы случайно коснулся ладони брюнета, делая вид, что ничего не происходит.

Камуи тоже смотрел вперед на панораму прибрежья, но сделал шажок вбок и чуть отвел руку в сторону. Его пальцы коснулись пальцев рыжика. Ребенок наворачивал круги за щенками, садовник стриг кусты, двое мужчин стеснялись взять друг друга за руки. Вполне идиллическая картинка…

- Господин Гакто…

- Что? – тот резко обернулся на голос, отшагнув в сторону.

- Ваш чай готов, куда подать? – стаффенок чуть поклонился.

- В гостиную, - кашлянув, ответил Повелитель. – А где Фудзимура-сан?

- Торт нарезает.

- У нас есть торт? – недоуменно выгнул бровь певец.

Ю прыснул со смеху и тут же зажал губы ладонью. В чем-то любимый склерозник не изменился…

*****

Чаевничали втроем, Ю излишне долго нахваливал торт, Гакт чересчур увлеченно смаковал чай. Чача смотрел на них и лукаво щурился на двоих остолопов, у которых уже что-то произошло, и они пытались это скрыть. Ну да. Скрыть. От Чачи. Фудзимура спрятал улыбку в чашке.

- Чача, еще кусочек? Торт обалденный! Крем просто воздушный!

- Да, Ю, - чуть не смеясь, ответил гитарист, протягивая ему свое блюдце. – Мне с розовым цветочком, пожалуйста.

Рыжик положил гитаристу-легенде угощение, чуть не перевернув тарелку и поднос с тортом. Камуи прикрыл пальцами глаза, чтобы не видеть это рукожопие, хотя самого на смех разбирало. Если бы Чача его попросил кусочек тортика на тарелку определить, брюнет вообще бы промахнулся на ковер. Ю пересекся с Гактом взглядом и уронил серебряную лопатку. Камуи хрюкнул, еле сдерживая смех.

- Извините, - пробормотал скрипач, поднимая лопатку и задевая ее ручкой поднос с тортом.

В общем, недоеденное "воздушное великолепие" с грохотом подноса упало на пол. Куросаки покраснел до ушей и прикрыл рот.

- Гаку, а тебе не слишком сладко с восьмью ложками сахара пить? – уточнил Чача, глядя, как перекосило от глотка певца.

- Я-то думаю, чего пить невозможно… - певец отставил чашку и посмотрел на перевернутый торт. – Мда… Вкусный торт был…

- Обалденный! И крем такой прямо воздушный!..

- Ю!..

Камуи растерял остатки самообладания и захохотал, откинувшись на спинку кресла. Фудзимура прикрыл глаза, тряся плечами от смеха. Растерянный Ю посмотрел на гитариста, на Гакта и тоже захохотал, пряча лицо в ладонях.

- Боже мой… - выдохнул певец и снова зашелся в приступе хохота.

Этой веселой нотой ознаменовалось примирение Святой Троицы ГактДжоба.

Дата добавления: 2015-09-02