Ненависть

Любая тьма имеет обратную сторону: если бы не было света, мы бы не узнали, что такое тень, и, возможно, если бы не было ненависти, любовь не могла бы существовать.

Ненависть к животным, которая не меньше распространена, чем любовь к животным, является атавистическим пережитком и берет свое начало из глубочайшей древности, когда лесные звери угрожали человеку. Сегодня эта ненависть зиждется чаще всего на незнании – матери страха и малодушия. Поэтому ненависть к животным распространена главным образом среди необразованных людей, в культурно малоразвитых местностях. Там взрослые передают подрастающему поколению свой слепой страх к другим видам, пока природная симпатия детей не превратится в ненависть. Ненависть к животным насаждается и распространяется таким же образом, как и расизм. Большинство ненавистников животных происходят от таких же родителей.

Боязнь собак можно объяснить неприятным опытом, а также отчасти нагнетанием паники по поводу бешенства. Это имеет место, хотя в западном мире бешенство встречается редко. Еще гораздо более сильную антипатию к кошкам объяснить сложнее. Но, безусловно, тот факт, что кошки становятся жертвами особенно жестоких и бессмысленных опытов на животных, не есть простое совпадение.

Еще когда я не осознавал, сколь часто человек жестоко обращается с животными, в Цюрихском университете (Zurich University) меня ошеломил человек, отличный парень, своим признанием: он настолько ненавидит кошек, что всякий раз, добравшись до них, привязывает их к бамперу своего автомобиля и к дереву, в результате, их разрывало на куски. Он не мог объяснить, откуда взялась эта ненависть, и охарактеризовал ее как нечто «инстинктивное».

Кошка это непростое животное, более сложное для понимания и менее любимое, чем собака, чья любовь к человеку настолько безгранична, что она охотно покоряется любой несправедливости своего хозяина. Многие люди охотно держат собак, потому что их покорность им льстит. Но кошки не потакают человеческому тщеславию. Вслед за Бернардом Шоу я позволю себе отнести человека к разряду цивилизованных, если он понимает кошек.

Многие не могут простить кошкам их независимый нрав и категорический отказ подлизываться к человеку и целовать наступающие на них ноги. Сама кошка рассматривает себя лишь как гостя и никогда – как раба. Ее любовь нельзя купить едой, ее можно добиться лишь через дружбу и уважение.

Средневековье стало трагическим временем не только для разума и гуманитарных идей человека, но и для животных, а больше всего пришлось страдать именно кошкам. Сначала для нубийцев, затем для египтян они были идолом, для греков – объектом поклонения, для римлян – баловнем; в средние же века кошки стали проклятыми существами, подлежащими сожжении. В 1494 году по приказу папы римского Иннокентия VIII (Pope Innocent III) были уничтожены десятки тысяч кошек; а если владельцы животных не хотели обвинения в колдовстве, они волей-неволей должны были их сдать, чтобы не разделить такую же участь.

Ненависть к животным широко распространена и имеет множество граней. Все они показывают, что она недалека от садизма.

23 августа 1974 года “Daily Telegraph” опубликовал статью про законодательно запрещенные собачьи бои, которые все же до сих пор проводятся в США – примерно по тысяче в год. Вид собак (обычно это английские бульдоги), которых человек так дрессирует, чтобы они друг друга терзали насмерть, достаточно устрашающ, но методы, вырабатывающие у них склонность к убийству, еще хуже. Один ярый сторонник этого спорта использовал при дрессировке котят. «Конечно, я не настолько глуп, чтобы просто бросать щенку котенка, так как он его убьет», – эксперт заявил корреспонденту. – «Так бы он только хотел их еще». Он обрезал котенку когти и совал его в мешок так, чтобы из отверстия виднелись только лапы. Затем мешок подвешивался на пружину в зону досягаемости собаки, и она набрасывалась на него, пока не доходила до изнеможения. «Если котенок в мешке сильно травмирован, его забирают и только на следующий день опять дают собаке. Затем она может убить кошку».

На Крайнем Севере при неустанном преследовании волков, как говорят, часто используются легкие самолеты, с них легко выследить и убить волка на поляне или замерзшем озере, так что поединок между человеком и зверем проходит совсем не на равных. Пилоты преследуют свою добычу до тех пор, пока животное не обессилеет; иногда волк умирает раньше, чем его настигает залп. Фарли Моуэт сообщал о пилоте, который настолько усовершенствовался в этом спорте, что был в состоянии убить волка салазками своего самолета. Но однажды волк повернул обратно, высоко подпрыгнул в воздух и схватил один из полозьев. Он погиб из-за падения машины, то же самое произошло с двумя мужчинами на борту. Этот случай был описан в спортивном журнале как пример коварства и опасности волка и большого мужества людей, которые мерились с ним силами. «Конечно, то классический гамбит», – отмечает Моуэт по этому поводу. – «Когда бы и где бы люди ни участвовали в бессмысленной бойне животных – и людей – они оправдывают свои поступки тем, что хотят уничтожить субъектов, которым приписывают самые презренные и отвратительные качества; и чем больше обвинений произносится в их адрес, тем меньше обоснований имеет резня».

Человек неизбежно получает любовь животных, если он хорошо знает их и не хочет господствовать над ними. Я еще никогда не слышал, чтобы любовь к животным превращалась в ненависть, зато я знаю много обратных случаев. Охотнику не раз приходилось наблюдать за животными, когда он к ним подкрадывался, и с течением времени ему все более неприятно становится их убивать. Наконец, он хочет стать защитником животных, чтобы заступаться за них.

Кажется, что очень мало кому из вивисекторов это естественное развитие, ведущее к любви и уважению через понимание, мешает заниматься и делом.

Вышеупомянутый профессор Гарри Ф. Харлоу, глава приматологического института в Университете Висконсин, имел по меньшей мере одно хорошее качество: он искренен. В противоположность своим европейским коллегам, которые утверждают, что являются большими любителями животных и больше самих животных мучаются из-за того, что причиняют страдания своим жертвам, Харлоу не скрывает своих истинных чувств. Он заявил “Pittsburg Press” 27 октября 1974 г.: «Меня заботит только одно – покажут ли обезьяны что-то такое, что я смогу опубликовать. Я не чувствую любви к ним. У меня их никогда не было. На самом деле, я не люблю животных. Я терпеть не могу кошек, ненавижу собак. Как можно любить обезьян?»

Любовь к животным сделала многих людей противниками вивисекции, а у вивисекторов часто имеет место скрытое неприятие животных. Многие прямо признавались мне, что не любят животных – подобно тому, как Харлоу сделал перед прессой. Среди них были два итальянских журналиста, которые писали статью во славу фармацевтической индустрии. «Какое мне дело до того, что происходит с животными», – признался один. И другой: «Мне все равно, что животные страдают. Почему они не должны страдать? Меня интересует только их вкус».

Мне кажется, ясно одно: для садиста, который также ненавидит животных, опыты на животных должны быть настоящей Божьей благодатью!

Дата добавления: 2015-08-21