Глава 48. Машину я подогнал прямо к подъезду.

Машину я подогнал прямо к подъезду.

— Выходи строиться, — по-армейски сообщил я своим соседям по конспиративной квартире.

— Съезжаем?

— Съезжаем. Пора менять обстановку.

— Совсем съезжаем?

— Безвозвратно. Умные нелегалы в одной и той же квартире два раза подряд не появляются.

— Куда теперь?

— Никуда конкретно.

— Ну хотя бы район?

— Никакого конкретно.

— Да ладно вам. Что за глупые игры. Все равно же через час-два узнаем.

Обиделись. А между прочим, зря. Я их не интриговал и не обманывал. Я говорил чистую правду. Насчет того — что никуда конкретно.

— Готовность через четверть часа? — уже привычно спросил Александр Анатольевич.

— Через четверть.

— Только «винты»?

— Нет, на этот раз можно и компьютеры. У меня машина.

— Большая?

— Большая. Влезет все, что нужно. Еще и место останется.

Со сбором уложились в двадцать пять минут. Но эти не укладывающиеся в нормативы минуты я своим гражданским коллегам простил. Погони за нами не было. Можно было слегка расслабиться.

— Готовы?

— Готовы.

— Ну тогда на выход.

Вышли все разом, держа перед собой объемные спортивные сумки. В каждой — по компьютеру. А те, что не влезли, — оставили на подоконнике, предварительно выдернув из них диски. То-то хозяевам будет радость. Пока они во всем не разберутся.

Подъездную дверь пришлось открывать ногами, потому что руки были заняты.

— Ну и где обещанная машина?

— Да вот она.

— Где?

— Перед вашими носами.

«Перед носами» легковых машин не было.

— А это что?

— Это холодильник.

— Вот она эта наша машина и есть.

— В ней же мясо возят.

— Вы тоже не флора. Не фрукты-овощи.

— Мы, может, и нет, но кое-кто — точно фрукт, — попытался пошутить Александр Анатольевич.

Я молча открыл заднюю, похожую на ворота дверь.

— Бросайте сумки сюда.

— А сами?

— А сами, так и быть, в кабину. Выедем за город, там разберемся, кому какие авто по чину.

Я сел за руль, положив рядом мною же «нарисованные» права, путевки и накладные на несуществующий груз.

Выехав за город, я завернул в первый же встретившийся по пути лесок и заглушил двигатель.

— И что дальше?

— Дальше? Я за баранку. Вы — в кузов.

— А не замерзнем?

— А вы не раздевайтесь.

Я снова открыл рефрижераторную дверь.

У входа висели мороженые говяжьи туши.

— Нам навешиваться между ними? На крюки?

— Нет. Вам пробираться за них.

Я отодвинул одну из висящих туш, затем покрытую инеем полиэтиленовую пленку, затем открыл небольшой люк в сплошном монолите от пола до потолка мороженого мяса.

— Прошу!

За тушами было еще одно, гораздо большее, чем первое, помещение. С удобными креслами, откидным диванчиком, микрокухней, несколькими полками под аппаратуру и утепленными многими слоями пенопласта и пенопропилена стенами.

— Вот здесь вы и будете жить.

— А куда же в туалет ходить? — удивился Козловский-Баранников.

— А ходить, извините, вот в эти полиэтиленовые мешки. А потом выносить их на мороз. Благо он тут у вас под боком. А потом, когда все это застынет, — выбрасывать. Понятно?

— А какой-нибудь квартирки получше не нашлось? — спросил Александр Анатольевич. — Готов терпеть даже комнату в коммуналке.

— Вам квартирные удобства нужны или результаты нашей работы?

— А какая связь?

— Самая прямая. Вы утверждали, что на стационарной квартире со стационарным телефоном нас смогут легко вычислить. Так?

— Так.

— А если мы будем менять адреса каждый день, то вероятность быть пойманными за руку, набирающую очередной номер абонента, уменьшается? Верно?

— Ну, верно.

— А если мы меняем адреса каждый час?

— То вычислить нас будет практически невозможно! — докончил за меня фразу Козловский-Баранников.

— Ну вот видите.

— А где же в холодильнике телефонная линия? — удивился Александр Анатольевич.

— А телефонная линия есть на каждой улице. В любом квартальном распределителе. Помните такие высокие металлические «шкафы», в которых любят копаться монтеры с телефонными трубками? Или в любом колодце связи. Достаточно подцепить к ним все ту же «лапшу», и вы в релейных сетях ближайшей АТС.

— А ведь действительно, — хлопнул себя по лбу Александр Анатольевич. — Как это я сразу о «шкафах» не подумал?

— Потому что вы «сразу» о другом подумали. О теплом, со всеми удобствами туалете. И ванной.

— Точно. Был грешок.

— Ну что, поехали?

— Поехали. Куда деваться. У говядины, к которой нас приравняли, нет права собственного голоса.

— А вот здесь вы не правы. И право есть, и голос, и каналы его передачи. Вот здесь, обратите внимание, — кнопка срочного вызова. От нее сигнал идет ко мне в кабину. Это — динамик ретранслятора. Все, что я буду говорить в кабине, — вы будете слышать в салоне. Это микрофон обратной связи. Но сразу я по нему могу не ответить, только когда будет подходящее, без посторонних ушей и глаз место. Так что вы напрасно глотки не рвите. И не пугайтесь, если я не буду реагировать на ваши запросы. И, наконец, самое главное — лампочка тревоги. Если она загорится, вы должны, что бы в эту минуту ни делали, замереть, не двигаться, не разговаривать и желательно даже не дышать.

— Сколько не дышать?

— Пока лампочка не потухнет. Все понятно?

— Все.

— Ну тогда по коням?

— Скорее по... морозильным камерам.

Я вырулил на автостраду. По ней на Кольцевую дорогу. С нее на проспект. С которого свернул в малоприметный переулок. У первого же «шкафа» связи я затормозил.

Встал я очень расчетливо, чтобы длинным корпусом рефрижератора перекрыть подходы к телефонному распределителю. Открыв отмычкой «шкаф», подсоединился к ближним клеммам.

«Контакт?»

Я закрыл «шкаф», залез в кабину и приложил к уху наушник.

«Есть контакт!» Пошла связь!

Измученный долгим перегоном водитель рефрижератора, загнав машину в первый встретившийся на пути переулок, спал, навалившись головой на рулевую баранку. Он даже не нашел в себе сил расстелить на спальном месте постель. Он даже не успел снять с уха плейерный наушник. Так и дремал под тихое перекручивание давно кончившейся кассеты.

Такую кинематографически классическую картинку из нелегкой жизни водителей-дальнобойщиков наблюдали идущие мимо прохожие.

Вот только водитель был не водителем, наушник подсоединен не к плейеру, а о сне вообще разговор не шел.

— Я начинаю. Вторая, третья, четвертая, пятая, шестая машина — готовы...

— Программа пошла...

— Не могу открыть файл.

— Попробуй в другом режиме.

— Не могу открыть файл! Запрос — отказ.

Запрос — отказ.

Отказ.

Отказ.

Отказ.

Час. Второй. Третий.

Все, дальше тянуть нельзя. Три часа — критический срок.

Водитель просыпается, выбирается из кабины, зевает, почесывается, ходит вокруг машины, пинает скаты. А заодно отрубает связь.

Улица. Еще улица. Еще одна. Переулок. «Шкаф».

Остановка.

И снова завершивший дальнюю дорогу водитель засыпает на баранке, забыв в ухе наушник.

Запрос.

Запрос.

Запрос.

«Не могу открыть файл».

Отказ.

Отказ.

Отказ.

Час. Второй. Третий.

И новое перемещение.

— Эй! Ты чего это тут встал?

Гаишник. Этого только не хватало!

Нажать кнопку тревоги. Слегка потянуть кабель, чтобы провод соскочил с клемм. Теперь все недоказуемо. Просто болтающийся, скорее всего зацепившийся на дороге провод. И просто открытый «шкаф». Два разных, не связанных (именно не связанных — в самом прямом смысле слова) факта.

— Ты чего, не слышишь? — удар жезлом в кабину.

— А? Чего? Что случилось?

— Да уж случилось. Ты полдороги своим динозавром перегородил! Как людям ходить?

— Ой, командир, извини. Сморило что-то. Не заметил, как уснул.

— Сморило его. Сейчас проснешься. Права, путевку! За права, путевку и прочие сопроводительные документы я не опасался. Сам подписи и печати рисовал. С помощью школьной перьевой ручки, ластика и умения, преподанного еще в первой учебке. За «рисование» у меня всегда «отлично» было.

— Как же тебя сюда занесло, когда тебе совсем в другом конце города надо быть?

— Заплутал малость.

— Заплутал! Ну-ка, пошли посмотрим, что у тебя там, внутри?

— Так в накладной же написано — мясо.

— В накладной могут и дерьмо написать, а везти золото. Пошли, пошли.

— Там же пломба.

— Вот только не надо держать меня за дурака. А то я не знаю, как вы, водилы, с пломбами обходитесь. Или ты хочешь по всей форме — с задержанием, протоколами, препровождением в отделение? Я могу...

— Нет, я же понимаю. Служба... Еще раз нажать тревожную кнопку. Выйти из кабины. С грохотом открыть рефрижераторную дверь.

— Действительно, мясо.

— А это вам, — вытащил я заранее нарезанные и расфасованные в полиэтиленовые пакеты куски. Именно на такой случай.

— Да ладно, зачем? Да у меня и денег при себе нет.

— Не надо денег. Это от всего сердца. Я же понимаю, служба.

— Да, это верно, служба — не сахар...

Сегодня точно не сахар. Сегодня — мясо, подумал я.

— Ну ладно, будь. Но в следующий раз все-таки проезжую часть не перегораживай. Отдыхай на специально отведенных стоянках.

— Все, все, уже уезжаю.

— Можешь не спешить. Сонный водитель то же самое, что пьяный водитель. Отдохни часок-другой. Чтобы не создавать на улицах города аварийных ситуаций...

Ну ты подумай, опять заботливый блюститель попался. Если и дальше такой наплыв добряков пойдет, мне придется снова на рынок за мясной вырезкой ехать.

А теперь — от греха подальше.

И снова: улица, переулок, «шкаф», провод, запрос — отказ. Отказ. Отказ. Отказ. День. Второй. Третий.

— Эй, в кузове, как у вас дела?

— Как сажа. Никак не можем пробиться сквозь защиту.

— Почему не можете?

— Возможно, она у них слишком мудреная, возможно, мощности наших машин не хватает. А может, и то и другое, вместе взятое.

— Вы что, о двигателе внутреннего сгорания говорите? Какой мощности?

— Судя по всему, у них стационарная машина. Суперкомпьютер. А у нас — бытовые персоналки. Они в минуту перерабатывают информации больше, чем мы в час. Это все равно, что пытаться велосипедом перетянуть трактор. Мы просто не тянем.

— И что можно сделать?

— Теоретически?

— Хотя бы.

— Искать узкое место в их обороне. Или равный по возможностям компьютер.

— Хорошо, давайте найдем такой компьютер.

— Найти-то можно. Да пользоваться ими нельзя. Машин подобного класса в стране — единицы. И все в секретных, за семью замками, ведомствах. Но и это полбеды Беда — что они просчитываются на «раз». А в холодильник их, между говяжьими тушами, чтобы по городу туда-сюда развозить, не впихнешь. Так что остается обходиться тем, что есть. И надеяться на то, что даже в самой продуманной обороне встречаются плохо охраняемые лазейки...

— Я могу вам чем-то помочь?

— Только если еще компьютерами. Включая их параллельно, мы хоть как-то выигрываем в мощности и в быстродействии.

— Сколько?

— Что «сколько»?

— Сколько вам еще надо компьютеров?

— Штук пять. А еще лучше десяток.

— Хорошо, будут вам компьютеры.

И я отправился за оптовыми закупками. Из шестидесяти разных магазинов я на разных машинах и разными маршрутами привез шестьдесят самых наиновейших, которые только смог разыскать в розничной сети, компьютеров.

— Сколько?! — ахнули мои технические напарники.

— Пока шестьдесят. Но если понадобятся еще — привезу еще. Был бы результат.

Кресла из салона автомобиля выбросили. Откидной диван — сняли. На их место водрузили компьютеры. Рядами — друг над другом, друг рядом с другом и друг на друге. Так что повернуться было негде. Сидели на компьютерах. Ели на компьютерах. Спали на компьютерах.

— Ну что? Запускаем?

— Запускаем.

Шестьдесят компьютеров одновременно загудели своими внутренностями, загрузились, вышли на рабочий режим. Десяток экранов мониторов замигали картинками.

— Первый блок есть. Второй блок есть. Третий блок...

— Начинаю поиск. Поиск пошел.

Запрос — отказ.

Запрос — уточнение.

Уточнение.

Уточнение...

Согласие.

— Первый файл открыт.

— Второй файл открыт.

— Третий файл...

— Пошел по цепочке... Запрос — уточнение. Уточнение. Согласие.

— Так, здесь проскочили. Поехали дальше.

Я сидел в кабине, привычно уперевшись лбом в руки, лежащие на баранке. Я давил на руки так, что пальцы немели.

Ну же! Ну!

Отказ.

Отказ.

Запрос — уточнение. Отказ.

— Черт! Ничего не понимаю. Здесь какая-то совершенно незнакомая мне комбинация шифров. Что-то совершенно новое. Принципиально новое.

— А если так?

— Давайте попробуем.

Запрос — отказ.

Запрос — отказ.

Отказ.

Отказ.

Отказ.

— Безнадежно. Не хватает быстродействия. Мы не успеваем перебирать требуемый объем комбинаций цифр.

Они что, с ума сошли? Я не могу больше ходить по магазинам, скупая компьютеры, как алкоголик водку. Да их просто некуда больше впихивать. Свободных объемов в машине почти не осталось.

Вызов обратной связи.

— Начальник, у нас ничего не выходит. Не хватает мощности.

— Я слышал.

— И что вы предлагаете?

— Отдыхать. Вы работаете уже двадцать часов. Отрубайте аппаратуру и ложитесь спать. Я отъезжаю на стоянку.

— А дальше?

— А дальше вы проснетесь. И будете снова работать.

— Сколько?

— Столько — сколько нужно. Сколько нужно для получения положительного результата.

— Послушайте...

— Все, конец связи.

Я выдернул подвод к «шкафу» и завел мотор. Опять тупик. Больше полусотни компьютеров, и все равно тупик! Количество не переходит в качество.

Или для нового качества это слишком малое количество?

А где взять большее? Приобрести еще один реф, набить его аппаратурой и поставить рядом с этим? Два холодильника поперек улицы? А как мне их одному обслуживать? Привлечь еще водителя? А как ему объяснить эти странные, в пределах двух-трех улиц перемещения? И эти зависания вблизи «шкафов» и колодцев связи? Рано или поздно он начнет обо всем догадываться.

Вот положеньице!

А если все-таки попытаться проникнуть на суперкомпьютер? Кого требуется — подкупить. Кому надо — пригрозить. Просчитают противники? Ну и дьявол с ними. Компьютер не наш, значит, и шишки — не наши. Может, так?

Может, один стационарный компьютер лучше полутысячи персональных?

А если действительно их будет полтыщи? Или тысяча? Вне зависимости от того, в какую машину я их смогу собрать. Абстрактно. В принципе. Вообще.

Мы имели пять компьютеров и не могли почти ничего. Мы добавили шестьдесят, и на порядок возросли наши возможности. А если компьютеров будет еще больше? Например, в десять раз? Значит, ровно в те же десять раз вырастет их суммарная мощность? Так на мой не умудренный в вычислительной технике ум.

Сможет ли тысяча велосипедистов перетянуть один трактор? Вряд ли. Пупки развяжутся. У всей тысячи.

А если их будет больше? Например, вдвое? Или еще больше? Да если разом напрягутся? Да с «дубинушкой», как те поволжские бурлаки? Пожалуй, что и смогут! Почему бы и нет? Возможно, даже наверняка в реальности все это будет выглядеть не так просто. Не так примитивно чем больше — тем лучше. Но то, что не хуже, — это точно! Это даже с кашей, в которую масло льешь, не хуже.

Я включил лампочку тревоги и вылез из машины.

Кажется, я знал, что надо делать.

Дата добавления: 2015-08-21