Переяславская рада — свершение цели

Великие и полномочные послы Василий Бутурлин, Иван Алферьев и Ларион Лопухин выехали из Москвы 9 октября 1653 года. Каждого из них сопровождала по­четная свита. В свиту посольства входили более сорока стольников, стряпчих, дворян, подьячих и переводчи­ков. В составе посольства был также голова московских стрельцов Артамон Матвеев со стрельцами. С ними от­был из Москвы и посланник Богдана Хмельницкого Лаврин Капуста. Он договорился с Бутурлиным, что поедет вперед, чтобы на границе посольство встретили предста­вители гетманского правления и сопровождали «к вой­ску».

В начале октября в Москве обычно бывает дождливо и пасмурно. Но в это утро, вдруг разорвав набрякшие влагой тучи, выглянуло солнце и весело заиграло на крышах, в лужах, на лицах людей. И все посольские люди, кто на лошадях, кто на подводах, кто в каретах, признали это за добрый знак.

Согласно предписанию, двигалось посольство «спеш­но, не мешкая..., чтоб государеву делу мотчанья не было». Хотя в этот год осень выдалась дождливая и размокшие дороги стали труднопроходимы, но 15 октября были уже в Калуге, 27 — в Севске, 1 ноября — в Путивле. Посольство было настолько спешным, что поки­нуло Москву, не дожидаясь даже инструкций. И уже в дороге оно получило царский указ о том, как, «будучи у гетмана, наше дело делать». Царские грамоты догоняли посольство на всем пути. В грамоте, полученной 7 ноября вПутивле, царским послам предписывалось: «Как они, боярин Василий Васильевич с товарищи, приедут в Путивль, ведено послати от себя в Чигирин проведать под­линно, где ныне гетман Богдан Хмельницкий, в Чигирин пришел ли или где стоит в обозе. Да будет гетман в Чи­гирин пришел, велети гетману про себя объявить, что по­сланы они... о государевых великих делах к нему, гетма­ну, и ко всему Войску Запорожскому наскоро...»

3 декабря в Путивль приехал полковник кальницкий Иван Федоренко. Он передал Василию Бутурлину письмо от гетмана, в котором тот выражал радость по поводу решения Земского Собора и приезда послов, про­сил, их, пока он не вернется в Чигирин, ожидать его в Переяславе. «А в Чигирин итить не велено для того, — сообщал Бутурлину представитель гетмана, — что го­род малый и траву саранча поела, а где саранча и пе поела, и тут от засухи хлеб не родился, и хлебом и кор­мом в тех местах скудно». Переяслав же по тому вре­мени был вторым большим экономическим и админи­стративным центром после Киева, старым казацким пол­ковым центром на Левобережной Украине. Иван Федо­ренко и должен был проводить московских послов в этот город.

Хмельницкий находился в это время около Каменец-Подольского и держал в осаде польского короля, кото­рый «окопался под Жванцем за Каменец-Подольским, и в таборе великий голод и нужда, много немцев умира­ет...». Польское войско было отрезано от баз, не имело подвоза продуктов, терпело большие потери от ежеднев­ных нападений казаков. Почти семидесятитысячной ко­ролевской армии грозил полный разгром.

Во второй половине ноября Хмельницкий, тщательно подготовившись, решил дать полякам генеральный бой. Казаки начали штурм королевского лагеря. Но хан и ь, как и под Зборовом, предал Хмельницкого. Узнав о решении Земского Собора, Ислам-Гирей III поспешил договориться с Яном-Казимиром и заключил с ним 5 декабря 1653 года так называемый Жванецкий дого­вор. Король обязался уплатить хану контрибуцию в сумме 100 тысяч польских злотых и, кроме того, дал разрешение татарам на грабежи: на протяжении соро­ка дней они могли брать ясырь на Волыни с казаков и «русинов».

Стремясь удержать Хмельницкого от воссоединения с Россией, хан предложил ему также заключить мир с Польшей на условиях Зборовского трактата. Король вы­нужден был в сложившейся ситуации согласиться на это, хотя в будущем и не думал держать своего слова. За все «благодеяния» Хмельницкий должен был при­нять участие в совместном нападении на Российское го­сударство, которое хан и король планировали на весну 1654 года. Хмельницкий гневно отказался. Собрав раду полковников, он обсудил на ней создавшееся положе­ние. Было решено больше не задерживаться под Жван-цем и возвращаться на Украину.

Карета с Хмельницким, окруженная казацкой охра­ной, медленно двигалась по промерзлой декабрьской до­роге. Задумчиво смотрел гетман на припорошенную сне­гом землю, на заросшие бурьянами уже который год не­паханные поля, на которых почти не видно было людей. Сколько лет борьбы и тревог пришлось пережить ему и всей Украине. Что-то сулит будущее? Решение Земского Собора — это, конечно, огромная победа. Но положит ли оно конец войнам? Мысль об этом рождала тревогу.

А может, причиной душевной смуты было то, что ехал на похороны сына, который лежит в чигиринской церкви и дожидается его. Как там дома? Удалось ли Ганне хоть немного утешить невестку, которая, как ему сообщили, убитая горем, все ходит и ходит вокруг церк­ви, забывая о только что родившихся близнецах? Вол­новало и то, как восприняла она его приказ об отце — молдавском господаре Лупу. Когда он прибыл на Украи­ну после изгнания из Молдавии в октябре 1653 года, его приняли с сочувствием. Хмельницкий распорядился поселить Лупу со свитой в 50 человек в Умани. Но вскоре гетману донесли, что тот снова начал сноситься ей польской шляхтой и плести против него интриги. В гневе Хмельницкий выдал Лупу крымскому хану.

В Чигирине его ждет встреча с царскими послами. И он подумал, негоже завершать великое дело воссоединения, не посоветовавшись с Запорожским кошем. Заручившись поддержкой коша, начинал он войну с по­ляками и не может не посоветоваться с ним, принимая такое серьезное решение. Нужно будет по приезде в Чигирин сразу же написать письмо на Сечь.

И снова дорога. И снова вконец ограбленные хан­ской ордой села и города. Невозможно было смотреть на пустые хаты, на безжизненные дворища, в которых не­редко виднелись трупы людей.

Вдруг карета остановилась.

— Что случилось? — спросил он подскочившего к окну сотника.

Тот показал на казацкое войско, скачущее навстречу. Через минуту первые казаки были уже около кареты. Один из них соскочил с коня и подошел к карете. Хмельницкий узнал в нем своего давнего друга Ивана Сирко, которому поручил казацкое войско, оставшееся с татарами после Жванецкой битвы. Полковник низко поклонился и с волнением в голосе проговорил:

— Извини, батьку Хмелю, что осмелились потрево­жить тебя. С трудом мы оторвались от хана, который возвращается в Крым и хотел нас силой затянуть туда же. Татары страшно издеваются над Украиной. Хватают в ясырь наших людей, грабят. Узнали мы, что из-под Литвы в Крым возвращается более пятнадцати тысяч воинов ханской орды, отягощенных добычей, с сотнями пленников. Как смерч пронеслись они по Украине, пре­давая людей смерти, а жилища их — огню. Орда мимо Киева проходить будет. Дозволь, батьку Хмелю, по спра­ведливости поступить — освободить братьев и сестер наших из неволи.

Хмельницкий вышел из кареты, расправил затекшие ноги, пошевелил крепкими плечами и оглядел подъехав­ших казаков. Подойдя к полковнику, он одобрительно проговорил:

— Доброе дело задумал. Только мало вас. Потом приказал своему сотнику:

— Возьми сколько нужно казаков и поспеши в Чигирин. Там девять тысяч низового войска меня ожидает. Бери его и скачи нам на помощь. А я вот с этим да с охранной сотней пойду навстречу орде.

Хмельницкого словно подменили. Куда подевалась усталость, угнетенность. Он велел подать себе коня, вско­чил на него по-молодому, на рысях проехал вдоль казац­кого строя и, возглавив его, приказал казакам следовать за ним. Те, словно ожидали этого, с выкриками: «Ура! Слава нашему Хмелю!» — поскакали за гетманом.

Из летописи Самуила Велички: «Такие сведения по­лучивши, Хмельницкий двинулся прямо и спешно на Белогородку на Межигору и там где-то около Межигора, с ордой встретившись, вступил в бой, в котором при все­сильной помощи божественной всех татар тех разгромил и наголову поразил так крепко, что едва какой-то деся­ток их смог от того поражения спастись и хану об оном принести известие. Добычу татарскую всю позволил Хмельницкий казакам своим, в той войне трудившимся, подуванить, ясырь весь отбитый польский и литовский отпустил свободно в дома их...»

24 декабря 1653 года вечером гетман вернулся в Чигирин. Он тут же пишет письмо русским послам Бутур­лину и Алферьеву с просьбой поспешить в Переяслав для переговоров. А 26-го утром отправляет нарочного вме­сте с низовым Запорожским Войском с благодарствен­ным письмом на Сечь. «Отпускаем к вам Войско ваше низовое Запоржское, которое вы прошлым летом по же­ланию нашему в связи с военной необходимостью против неприятелей поляков выступить к нам прислали, и за прислание оного весьма вам благодарны и впредь убе­дительно просим».

Хмельницкий отмечал, что еще в прошлом году спра­шивал совета у кошевого атамана и всего низового За­порожского Войска по делу о воссоединении, но ответа до сего времени не получил. Он просил, чтобы на это письмо, посылаемое с нарочным, ответ был дан незамед­лительно.

Отправив письмо и войско на Запорожье, Хмельниц­кий в тот же день встретился с русскими послами Ро­дионом Стрешневым и Мартемьяном Бредихиным. Они прибыли на Украину еще в октябре 1653 года и все жда­ли, когда Хмельницкий вернется в Чигирин.

Принимали русских послов очень торжественно. Под­няв чашу за здоровье государя, гетман приказал стре­лять из пушек.

Переговоры вели Хмельницкий и войсковой писарь Иван Виговский. Обсуждались вопросы, касающиеся бу­дущего воссоединения и оказания Россией военной по­мощи Украине в борьбе с поляками. В этот день пере­говоры не окончились. 27 декабря 1653 года к русским послам пришел Виговский и передал, что гетман их принять не сможет, так как уехал «для своих потреб в Субботов».

Грустные были это «потребы»; гетман хоронил в де­ревянной Михайловской церкви сына Тимофея. Ильин­ская церковь, которую он возводил как семейную усы­пальницу тут же около своего двора, еще не была до­строена.

Вернулся Хмельницкий из Субботова 28 декабря грустный и отрешенный. На следующий день он снова встретился с послами, те не узнали гетмана. Молча встретил он Стрешнева и Бредихина вместе с сыном Юрием. Виговский принес гетману письмо к государю, скрепленное войсковой печатью. Хмельницкий взял его в обе руки и, поцеловав, вручил Стрешневу, Он передал благодарность государю за милость к нему и войску и просьбу — прислать ратных людей на помощь, «потому что чает он нового королевского прихода вскоре, ныне в великий пост или вскоре после светлого воскресенья».

После обеда гетман так и остался за столом. Про­щаясь с послами, глухо проговорил:

— Не удивляйтесь и не держите обиды, что не могу вас проводить сам. Большая печаль подкосила меня.

Поручив провести послов Юрию и Виговскому, он стал готовиться к отъезду в Переяслав.

Во всех украинских городах, через которые лежал путь русских послов во главе с Бутурлиным, к ним от­носились как к желанным гостям. За пять верст от Переяслава их встретил с сотниками, атаманами и с отря­дом из шестисот казаков переяславский войсковой пол­ковник Павел Тетеря «с знаменами, и с трубами, и с литаврами». Не доехав до послов, Тетеря и все сопро­вождавшие его спешились. Полковник обратился к Бу­турлину с приветствием:

— С радостью, — говорил он, — ваше благополуч­ное приемлем пришествие. От многого времени сердце наше горело в надежде, слухом услаждался, что грядете со исполнением царского обета — быти под высокою... царя восточною рукою православному и преславному войску Запорожскому.

Прослышав о прибытии посольства в Переяслав, «всенародное множество с женами и детьми с великой радостью» высыпало на улицы. Около самых ворот горо­да по обе стороны рядами стояли казаки, салютуя вы­стрелами из ружей.

Духовенство вышло встречать посольство «со кресты, и с образы, и с хоругвями, и со святою водою». Пере­яславский протопоп Григорий в своем приветственном слове выразил от имени всех удовлетворение по поводу воссоединения «воедино Малой и Великой России». По­сле встречи под торжественный звон колоколов напра­вились в Успенскую соборную церковь, где состоялся молебен.

Гетман Богдан Хмельницкий приехал в Переяслав под конец дня 6 января 1654 года. Вместе с ним прибы­ли чигиринский полковник Карп Трушенко, войсковой обозный Федор Коробка, войсковые судьи Самойло Зарудный и Федор Лобода, войсковой есаул Михаил Лученко, а на следующий день — войсковой писарь Иван Виговский. Белоцерковский, Каневский, Киевский, Корсунский, Миргородский, Нежинский, Кальницшш, Полтавский, Прилукский, Черкасский, Черниговский, Переяславский полки представляли полковники Семен Половец, Федор Стародуб, Евтихий Пишко, Иван Гуляницкий, Григорий Лисницкий, Иван Золотаренко, Иван Федоренко, Мартин Пушкарь, Яков Воронченко, Яков Пархоменко, Степан Пободайло, Павел Тетеря. Прибыли представители киевских мещан, полковой и сотенной старшины, а также по пять-десять казаков из каждо­го полка. Не смогли приехать на раду Иван Богун, Ми­хаил Зеленский и Иосиф Глух: их полки защищали за­падную и южную границы Украины от польских и та­тарских набегов. Не было здесь и поволоцкого полков­ника Михаила Суличича, направленного с посольством в Трансильванию, и войскового есаула Демьяна Лисовца, пребывавшего в Молдавии.

Посоветовавшись со старшиной, Хмельницкий послал к Бутурлину переяславского полковника Павла Тетерю, чтобы договориться о предварительной неофициальной встрече. Условились встретиться в тот же день.

Из статейного списка русского посольства во главе с В. Бутурлиным, год 1654: «И того ж числа ввечеру при­ехал к боярину Василию Васильевичу на двор гетман Богдан Хмельницкий, а с ним приехали писарь Иван Виговский да переяславский полковник Павел Тетеря. И боярин Василий Васильевич с товарищи говорили гет­ману: присланы они от великого государя и великого князя Алексея Михайловича и всея Руси самодержца и многих государств государя и обладателя с его госуда­ревым, милостивым полным указом но его, гетманову, челобитью и всего войска Запорожского. И чтоб завтра, генваря в 8-й день, ему, гетману, государеву грамоту по­дать и государев милостивый указ сказать на съезжем дворе, а, подав бы государеву грамоту и сказав госуда­рев милостивый указ, того же дни идти в церковь и учи­нить ему, гетману, и полковникам, и иным начальным и всяким людям веру, как им быти под государевою высо­кою рукою. И гетман говорил, что великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всея Ру­си самодержцу они со всем войском Запорожским служити и прямити во всем душами своими рады, и головы свои за государское многолетное здоровье положить, и веру ему, государю, учинити генваря в 8-й день, и во всем по его, государеве, воле быти готовы».

Долго говорили. Когда Хмельницкому зачитали госу­дареву грамоту и указ, не все, в них изложенное, удов­летворило его. Завязался длительный спор. Лишь после взаимных уступок пришли к согласию. Было решено: чтобы сохранить престиж царской власти, документ оформить в виде челобитной на имя царя, принятие ко­торой гарантировалось. Но и тогда гетман предупредил, что окончательно утвердит условия воссоединения лишь после совета с полковниками, который оп назначил на завтра.

Рано утром 8 января 1654 года у гетмана состоялась Рада старшин. Она одобрила уточненные условия. И еще один вопрос был вынесен на всеобщее обсуждение. Хотя власть находилась в руках старшин и гетмана, но такого исторической важности дела, как воссоединение, они са­ми решить не могли. И старшина постановила созвать во второй половине этого же дня общевойсковую, на­родную Раду.

Уже когда начали расходиться, к гетманову дому прискакал казацкий гонец на взмыленной загнанной ло­шади. Он вручил Хмельницкому письмо с Запорожской Сечи. Полковники окружили гетмана. С волнением рас­крыл он письмо. И чем дольше он читал, тем радостнее становились усталые, наполненные заботой глаза, раз­глаживались суровые морщины на лице. Наконец он под­нял голову и воскликнул:

— Братья с Сечи одобряют наше дело! — И потом в полный голос торжествующе прочел: — «Замысел ваш — будь со всем народом малороссийским, по обе стороны Днепра живущим, под протекцией великодержавнейшего и пресветлейшего монарха российского, пра­вильным признаем и даем наш войсковой вам совет, чтобы того дела не оставляли и оное кончили к наилучшей пользе отчизны нашей Малороссийской и всего Войска Запорожского...»

— Но тут далее, — продолжал гетман, — братья правильно нас предупреждают о том, о чем и мы сами только что говорили. Слушайте: «Как будете писать пакт, то извольте, ваша гетманская милость, сами при­лежно проследить за тем, чтобы не было в нем чего лишнего и отчизне нашей вредного, а предковечным пра­вам и вольностям нашим противного и неполезного. Знаем наверняка, что великодержавнейший и пресветлейший монарх и самодержец российский, как царь пра­вославный, примет нас охотно и ласково, как отец чадо­любивый сынов своих...»

Хмельницкий поднял руку с письмом над собой как знамя.

— Это благословение и предостережение нам. А те­перь за дело!

И забили литаврщики в котлы-барабаны, и сходились все, и стар и млад, и казак и мещанин, на Переяслав­скую площадь на великую и долгожданную раду, «явную всему народу».

Из статейного списка русского посольства во главе с В. Бутурлиным, 1654 год: «И по тайной раде, которую гетман имел с полковниками своими... во второй час дни бито в барабан с час времени — на собрание всего на­рода слышати совет о деле, хотящем свершитися. И как собралось великое множество всяких чинов людей, учи­нили круг пространный для гетмана и для полковников, а потом и сам гетман вышел под бунчуком, а с ним судьи и есаулы, писарь и все полковники...»

Московские послы со своей свитой стояли поодаль, на отведенном для них месте. Всенародная Рада была для них неожиданностью. Очевидно, ее решено было со­звать на утреннем совещании у гетмана. И теперь пос­лы, слегка растерянные, смотрели, что будет дальше. Вся площадь была запружена людьми, мальчишки во­робьями облепили крыши прилегающих к ней домов.

Наперед вышел есаул и, подняв руку, потребовал ти­шины. Когда людской гул постепенно утих, в очищен­ный круг вошел гетман Богдан Хмельницкий. Был он в богатой одежде, в руке булава, усыпанная драгоценны­ми камнями, над головой его держали бунчук. Он мину­ту постоял молча, внимательно всматриваясь в лица лю­дей и унимая охватившее его волнение. Потом его правая рука с булавой взметнулась над головами людей и над площадью разнесся сильный звучный голос:

— Панове полковники, есаулы, сотники, все Войско Запорожское, и все православные христиане! Ведомо то вам, что уже шесть лет живем без государя в нашей земле в беспрестанных бранях и кровопролитии з гони­телями и врагами нашими, хотящими искоренити цер­ковь божию, дабы имя русское не помянулось в земле нашей, что уже вельми нам всем докучило, и видим, что нельзя нам жити боле без царя. Для того ныне собрали Раду, явную всему народу, чтобы избрать государя из четырех, которого вы хочете.

Речь Хмельницкого была четкой, говорил он не спе­ша, чтобы каждый мог понять и вдуматься в услышан­ное и решить для себя главное...

— Первый царь есть турецкий, который многажды через послов своих призывал нас под свою власть; вто­рой — хан крымский; третий — король польский, кото­рый, буде сами похочем, и теперь нас еще в прежнюю ласку приняти может; четвертый есть православный Ве­ликой России государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Руси самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными молениями нашими себе просим, — тут, которого хотите, избирайте.

Хмельницкий засунул булаву за широкий красный по­яс, и освободившаяся рука теперь, словно сабля, рубила воздух в такт его речи.

— Царь турский есть бусурман: всем вам ведомо, какую братья наши, православные христиане греки, бе­ду терпят и в каком суть от безбожных утеснений. Крымский хан тож бусурман; по нужде в дружбу его принявши, нестерпимые беды приняли. Какое пленение, какое нещадное пролитие крови християнской от поль­ских панов утеснения — никому вам сказывать не надо. А православный христианский великий государь, царь восточный, есть с нами единого исповедания. Тот вели­кий государь, шестилетних наших молений беспрестан­ных не презревши, теперь своих великих ближних лю­дей к нам с царскою милостию своею прислать изволил... Кроме как под его царской высокой рукой, благотишнейшего пристанища не обрящем. А буде кто с нами не согласен теперь, куда хочет вольная дорога!

И тогда раздались тысячи голосов:

— Волим под царя восточного!

Переяславский полковник Павел Тетеря, обходя круг, на все стороны спрашивал:

— Все ли тако соизволите?!

— Все! Все! — единодушно восклицали собрав­шиеся.

И тогда снова над толпою взмыл зычный голос гет­мана:

— Будет тако! Да укрепит господь бог нас под его царскою рукою!

— Боже, утверди и укрепи! — со всех сторон отве­чали гетману, добавляя: — Чтоб есмы вовеки все едины были!

Так было провозглашено воссоединение Украины с Россией. Свершилась великая цель, к которой стреми­лись два братских народа. Безоговорочное заявление Ра­ды 8 января 1654 года в Переяславе отразило действи­тельные думы и чаяния всего украинского народа, кото­рый упорной и долгой борьбой расчищал себе путь к это­му знаменательному историческому дню.

Сразу же после Рады Хмельницкий с войсковой стар­шиной прибыл на съезжий двор к боярину Бутурлину. Встретив гостей, воевода передал им царскую грамоту, подтверждавшую согласие русского правительства на воссоединение Украины с Россией, и произнес от имени и по поручению царя большую речь. Он кратко изложил историю отношений войска Запорожского с Русским го­сударством и еще раз подчеркнул готовность России принять Украину и защищать ее от врагов.

Из съезжего двора гетман, Бутурлин и все присут­ствующие отправились в Успенскую соборную церковь Переяслава для принесения присяги. Хмельницкий ехал в одной карете с боярином, и по дороге их радостно при­ветствовали горожане. Для приведения украинского на­рода к присяге в Переделав вместе с посольством при­были представители русского духовенства — архиманд­рит казанского Преображенского монастыря Прохор и протопоп Андриан со священниками и дьяконами. Вме­сте с переяславским протопопом Григорием и всем духо­венством они встретили Хмельницкого и Бутурлина на церковной паперти, в ризах и под священное пение, бла-гословя, проводили в празднично убранный храм. Горе­ли паникадила и множество свечей. Посреди храма стоял аналой, накрытый парчовым покрывалом, на котором стояло золотое распятие, лежали евангелие и золотой крест. Архимандрит Прохор уже готовился начать церемонию, как часть высшей казацкой старшины неожи­данно выдвинула требование, чтобы Бутурлин раньше присягнул от имени царя, что будут сохранены их пра­ва и вольности. Русские послы отказались, говоря, что этого «николи не бывало», чтобы самодержцы присягали своим подданным. После совещания между гетманом и старшиной было решено присягнуть, а «о своих делах учнут они, гетман и все войско Запорожское, бити челом великому государю». И тогда Бутурлин от имени госу­даря заверил, что будут подтверждены все права и воль­ности Украины.

Первыми присягнули гетман, войсковой писарь, обоз­ный, войсковые судьи, есаулы и полковники. Имена всех их вносились в особую «чиновную» книгу, «каковая от государя прислана».

После присяги Богдану Хмельницкому в присутствии старшины, казаков и мещан были переданы новое знамя Войска Запорожского, булава, как знак гетманского до­стоинства, русская одежда («ферезея») и шапка. Знаки гетманской власти вручались торжественно: Бутурлин объяснял символический смысл каждой из них. Старшине были переданы царские подарки.

На следующий день были приведены к присяге уча­стники народной Рады, жители Переяслава.

Гетман еще несколько дней побыл в Переяславе, встречался с послами, обсуждая с ними будущие неот­ложные дела. Он передал письмо государю и 13 ян­варя выехал в Чигирин. А на следующий день отправи­лись в обратный путь и представители России.

Из летописи Самовидца: «И там Рада была, где все полковники и сотники с товарищами, при них бывшими, согласились стать под высокодержавную его царского величества руку, не желая уже более никоим образом быть подданными королю польскому и прежних панов, равно как и принимать к себе татар. На чем на той-то Раде в том месяце генваре и присягу дал гетман Хмель­ницкий со всеми полковниками, сотниками и атаманами и всею старшиною войсковою... И сейчас по всем пол­кам разослали стольников в сопровождении казаков, чтобы так казаки со всем народом присягу дали на веч­ное подданство его царскому величеству, что по всей Украине весь народ с охотой и сделал. А боярин Васи­лий Васильевич Бутурлин повернул на Москву к его царскому величеству, и немалая радость межи народом стала».

Дата добавления: 2015-08-21