Глава 31. Кхал'ак напряглась от крика Амани

Кхал'ак напряглась от крика Амани. Она ждала, прислушиваясь, что он повторится, или грубо оборвется, или за ним последуют грохот камней и другие вопли. Амани действительно закричал снова, но крик вылился в жалкое поскуливание. Либо он больше испугался, чем поранился, либо потерял сознание от боли.

Кхал'ак не планировала отправлять Амани или Гурубаши в бой. Она привезла с собой довольно тех и других, чтобы от ее Зандалари не требовалось готовить, убирать и переносить снаряжение самим. К сожалению, когда дело доходило до расставленных в округе западней на троллей, ее солдаты проявляли стоицизм. Они не кричали и не паниковали, а значит, не предупреждали своих товарищей об опасности.

А опасностей хватало, и она знала, что за это стоило поблагодарить темного охотника. Ямы с кольями и обрывы, оползни и град дротиков из небольших осадных орудий - все было расположено так, чтобы извлечь наибольшее преимущество из рельефа. Войска были вынуждены замедлить восхождение по тропе и толпиться на одном месте. В таких местах Зандалари приучились быть начеку, тем самым сокращая причиняемый ее войскам настоящий урон.

Физический урон, по крайней мере.

Из-за того что тролли быстро исцелялись, то, что не убивало их мгновенно, давало шанс восстановиться. Хотя Зандалари носили свои бинты как знак смелости и пренебрегали жалкими потугами противника остановить их, Кхал'ак уже видела оказанный на них психологический эффект. Они двигались осторожнее, что совсем не обязательно плохо для армии, но ее солдаты больше колебались, когда ей были нужны отвага и решительность.

В тех местах, где казалось правильнее преодолеть трудный подъем, чем толкаться в бутылочном горлышке, ее солдаты искусно взбирались по отвесным стенам. На вершине они находили признаки установки маленьких осадных орудий и следы, уводящие ко входу в сеть пещер. В пещерах могли быть ловушки, и они всегда были слишком тесны для крупных Зандалари и неизменно завалены на пятьдесят или сто футов вглубь по извилистому проходу.

Как бы это ни раздражало, лишь спустя несколько часов тролли, которые, взбираясь, оцарапали пальцы или занозили ногти обломками, почувствовали зуд в конечностях. Они начали опухать. Все места опоры были смазаны ядом, который не мог убить, но делал солдат беспомощными, насылая чудовищные галлюцинации. Таким образом, следы влаги или маслянистый налет были поводом для сомнений. Солдаты сосредотачивались на том, чтобы постоянно проверять, не отравлены ли они, что отвлекало их от настоящей задачи.

Вол'джин забирался в головы и расправлялся с ними изнутри.

Темный охотник также дразнил их. Кхал'ак перевернула маленький деревянный жетон, зажатый между ее пальцами. С одной стороны было выжжено тролльское число 33. С другой - то же самое на языке могу. Они находили жетоны рассыпанными на дне ям или на пятачках, откуда за ними совершенно точно наблюдали разведчики. Прошел слух, что один нашли даже в ее палатке, что означало, что темный охотник мог убить ее так же легко, как он расправился с воинами на острове Грома. Некоторые вычислили, что число обозначало количество тысячелетий, минувших со дня падения Короля Грома (с учетом пары нумерологических хитростей); или то, что Вол'джин был тридцать третьим темным охотником одной конкретной династии. Никто в точности не могу сказать - какой, и ей пришлось убить одного Амани, послужившего примером всем любителям разносить сплетни, но стоило пустить молву, ее было не остановить.

Ей больше всего нравилось предположение, что каждый защитник поклялся убить тридцать три воина перед смертью, что означало, что ее войску противостояло менее двадцати монахов. Хотя такие клятвы имели тактическую ценность только в песнях менестрелей, они и впрямь заставили ее насторожиться. "Уже включил меня в свои тридцать три, Вол'джин?"

Она слушала ветер в поисках ответа и ничего не услышала.

Подошел капитан Нир'зан и отсалютовал. "Повар из Амани сошел с расчищенного участка тропы, чтобы отлить. Подыскал себе местечко. Земля провалилась у него под ногами. Он упал на колени, пронзил себе бедра, живот и одну руку. Жить будет".

"Его уже сняли?"

"Нет".

"Мы можем устроить так, чтобы каждый промаршировал мимо него, когда мы выступим этим утром?"

Тролль-воин кивнул. "Как пожелаете, моя госпожа".

"Хорошо. Если ему хватит сил продержаться до того момента, когда все пройдут, освободите его".

"Да, госпожа".

Он не шевельнулся, так что она вздернула одну бровь. "Что еще?"

"Гонец принес известия о сигналах с флота. Они возвращаются на берег у Цзоучин. С севера идет жестокий шторм. Сильный ветер, мороз, снегопад. Это также отложит наше выступление с острова Грома".

"Ладно. Это даст нам больше времени на захват Пандарии, после того как мы разрушим монастырь". Кхал'ак посмотрела вверх, на их цель на горе, затем обратно на свой лагерь. Палатки были расставлены не слишком плотно и половина из них угнездилась у подножия выступов, чтобы защититься от оползней и атак. Они не разжигали костры просто для того, чтобы противнику было труднее определить их численность.

Она на мгновение тронула пальцем свои губы, а потом кивнула. "Нам нужно поспешить - и поспешить здорово. Мы не выдержим бурю под открытым небом, а сейчас мы ближе к монастырю, чем к укрытиям внизу. Полтора дня на подъем, да?"

"С нашей нынешней скоростью. Мы доберемся одновременно с бурей".

"Вышлите да отряда наших лучших бойцов, но пусть они обменяются униформой с нашими Гурубаши. Я хочу, чтобы они были в авангарде и с флангов. Я хочу, чтобы к полуночи они зачистили все пещеры, которые встретятся нам на пути. Если шторм поторопится, нам будут нужны укрытия. Затем, когда остальные будут двигаться вперед, я хочу, чтобы они нашли потайные туннели для отступления из монастыря и пробрались наверх. Ловушки нас только замедляют. Мы должны быстрее преодолеть этот путь".

"И к ночи разводим костры, не таимся. Большие костры, по два на каждую палатку".

Ее подчиненный прищурился. "Госпожа, это исчерпает большую часть наших запасов дров".

"Большую часть? Спалите все". Она указала на монастырь. "Если наши солдаты захотят погреться, пусть разведут костер на месте Шадо-пан!"

...

Вол'джин не мог сдержать улыбки, когда день уступил место сумеркам, и длинные тени пролегли вниз, указывая на восток, в сторону лагеря Зандалари. Ловушки и атаки его отряда и близко не убили столько солдат Кхал'ак, сколько ему хотелось, но они подтолкнули ее к отчаянным решениям. Она разделила два отряда, растягивая свои силы, и провела несколько грубых атак. К тому времени, как они достигнут монастыря, они будут злы, раздражены и измотаны - эти три качества у солдат ни одному генералу не по нраву.

Учитывая, что Зандалари расположились на ночлег ровно в том месте, где это планировали защитники - если не считать двух рот с флангов, которые разместились на небольших пятачках повыше - Тажань Чжу пожелал собрать вместе Тридцать Три Воина. На самом деле явился только тридцать один. Брат Куо и Тиратан пожелали нести раннюю вахту, пока старый монах призвал своих подчиненных в святилище Белого Тигра.

Монахи встали перед ним в два ряда по десять и оставшиеся восемь позади. Чэнь и Вол'джин заняли места по двум задним углам прямоугольника. По бокам были накрыты столы с едой и выпивкой, которую быстро сварил Чэнь - хотя он утверждал, что это была его лучшая работа. Вол'джин в этом не сомневался. Он редко видел, чтобы его друг так уходил с головой в свою задачу, и его заявления были искренними, а вовсе не преувеличенными.

Старый монах развел лапами. "Все вы слишком молоды, чтобы помнить, как мы свергли могу. Несмотря на все шутки и байки, я тоже не настолько стар. И все же я был допущен к истории и воспоминаниям в сказаниях, которые передавались с тех пор, когда еще не был построен монастырь. Сказания о временах, когда противостояние могу было не только великой честью, но необходимостью".

"Вы теперь часть великой традиции. Так же, как наши братья и сестры. Многие хотели бы быть здесь, но наше дело требует их присутствия в других местах. Сестра Цзань-Ли, как вы будете счастливы узнать, еще не откололась от костей горы. Еще один из нас жив, чтобы сражаться с нашими древними хозяевами".

Вол'джин кивнул сам себе, весьма довольный этим. Он был уверен, что Цзань-Ли сможет передать Альянсу достаточно сведений, чтобы вынудить их действовать. Шпионы Орды передадут эту информацию своим командующим. Хотя ему было страшно подумать, как Гаррош распорядится информацией, хоть раз его воинственность придется к месту. Пусть Тридцать Три Воина погибнуть здесь, вторжение Зандалари сойдет в могилу вслед за ними.

Тажань Чжу сложил ладони. "Хотя меня не было там, когда могу пали, у меня есть основания считать правдивой историю о последнем императоре могу. Вместе со своим слугой-пандареном он поднялся на Пик Безмятежности прямо над нами. Он стоял там, раскинув руки, поворачиваясь снова и снова. Он обозревал Пандарию и был счастлив. Он сказал своему слуге: "Я хочу сделать нечто такое, чтобы каждый в Пандарии улыбнулся". А слуга ответил: "Тогда прыгай".

Монахи рассмеялись, и комната наполнилась радостным эхом. Вол'джин надеялся, что будет помнить этот смех, когда воцарятся вопли раненых и умирающих. Не было причин гадать, выживет ли кто-нибудь из них. Никто не уцелеет, но он решил, что, случись ему умирать последним, он рассмеется, и напомнит этой комнате о звуках хохота.

"Хотя история умалчивает о том, что случилось с этим слугой, сказано, что император, расстроенный и злой, объявил, что вершина этой горы считается отныне проклятой. Ни один могу не поднимался туда, позволив нам собираться здесь, чтобы готовиться и тренироваться перед их свержением. Здесь мы оставались невидимыми, ибо никто не пожелал нас искать".

Тажань Чжу мрачно поклонился Чэню и Вол'джину, прежде чем продолжить. "Несколько месяцев назад я, как и могу, и не думал искать кого-то, кто был нам нужен. Мастер Буйный Портер вначале притащил человека, а затем темного охотника. Хотя я и позволил им остаться, я не велел ему приводить никого больше. Я жалею об этом решении. В этой самой комнате я говорил с Мастером Буйным Портером об этом, о якорях и океанах, о путях Хоцзинь и Тушуй. Я спросил его, что более важно, и он ответил: ни то, ни другое - важней всего команда. Я много и глубоко об этом думал, и вот здесь и сейчас передо мной стоите вы, команда".

Он сложил лапы за спиной. "Все вы пришли сюда по разным причинам. Вы учились как один. Но именно эта беда, это благородное призвание делают вас едиными".

Тажань Чжу поднял один из деревянных жетонов. "Мастер Буйный Портер приготовил отвар, которым хочет поделиться с нами. В нашу честь он назвал его "Тридцать Три". Так нас и будут знать - Тридцать Три Воина. В то время как народ будет думать о нас и вспоминать нас с гордостью, я хочу, чтобы вы знали, что у меня не было бОльшего повода для гордости, чем быть среди вас".

Он глубоко поклонился и держал поклон долго, как требовали приличия. Монахи, Вол'джин и Чэнь ответили ему тем же. У Вол'джина встал ком в горле. Отчасти он находил занятным то, что кланяется существу, которое считал когда-то ниже себя, но сердце его переполнялось при мысли о том, что он вошел в одно число со всеми ними.

Они были Тридцатью Тремя Воинами - тем, как он всегда представлял себе Орду. Их сила исходила из их различий, объединенных общей целью. Их дух - тот дух, который Бвонсамди назвал бы достойным тролля - сплавлялся в горне общих стремлений. Да, Вол'джин все еще считал себя троллем, но это больше не определяло его, а было лишь важной его частью.

Монахи выпрямились, а потом построение распалось, и все направились к столу. Подавать еду и питье накануне битвы было правильным, а настойка Чэня была не слишком крепкой, чтобы избежать неприятностей. Монахи устроили богатый пир, и мысль о том, чтобы опустошить кладовую к приходу врага была для всех источником мрачного веселья.

Чэнь в сопровождении Ялии поднес Вол'джину дымящуюся кружку своего отвара. "Я и впрямь оставил свой шедевр напоследок".

Вол'джин поднял кружку, затем отпил. Его ноздри защекотали запахи ягод и специй. Отвар был скорее теплым, чем прохладным, богатым вкусами, но с резким оттенком крепкого сидра. Странные вкусы, одни мягкие и сладкие, другие острые и пронзительные, плясали на языке. Ему бы пришлось напрячься, чтобы определить хотя бы половину, но они так подходили друг другу, что он предпочел вовсе не раздумывать над этим.

Вол'джин вытер губы рукавом. "Это напомнило мне о первой ночи, которую я провел на островах Эха, когда мы вернули их себе. Теплый вечер, мягкий бриз, запах океана. Никакого страха, ведь я был там, где должен. Спасибо тебе, Чэнь".

"Это я должен благодарить тебя, Вол'джин".

"Почему же?"

"Потому что ты сказал, что мой лучший отвар произвел то впечатление, которое я замышлял".

"Тогда ты лучший из нас, поскольку ты укрепил наш дух. Это место, которое мы зовем домом. Здесь нет места страху". Вол'джин кивнул и выпил еще. "По крайней мере, пока не явятся Зандалари, волоча за собой свой страх, а мы подбросим им еще".

Дата добавления: 2015-08-21