Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава 10. Женщины, как дети, любят говорить «нет»

Женщины, как дети, любят говорить «нет». Мужчины, как дети, принимают это всерьез.

Я. Ипохорская

Я успела вовремя. Корэнус радостно замахал мне рукой, чуть не уронив несколько книг, зажатых под мышкой. Удивленно посмотрел на мою отмытую физиономию со следами былых красот, но спрашивать ничего не стал. В порыве благодарности я отняла у него пару томов средней толщины, решив, что вполне справлюсь с такой ношей.

Кстати, лавируя по рынку, я еще успела и разжиться бутылкой уксуса всего за два медяка.

Дома К-2, довольно бурча, потащил книги в кабинет. А я пошла на кухню — греть суп и резать лук, чтобы попробовать замариновать мясо. Дрова есть, место для костра я на заднем дворе присмотрела… а вот где взять шампуры? Вопрос, однако. Кочерга явно в дело не годилась — тупая и толстая, да и такая имелась в единственном числе. Ладно, стану смотреть по сторонам, может быть, что подходящее и подвернется. В крайнем случае, можно пожарить мясо, нанизав его на зеленые ветки — по пути к рынку у обочины росла ива с густой порослью длинных прутьев от корней. А потом посмотрю, понравится ли Корэнусу шашлык? Если да и если у них такой способ приготовления мяса неизвестен, можно попробовать открыть небольшую закусочную «блюда кавказской кухни» — ну, над названием надо еще поработать, и тут же продавать шампуры и книжечку оригинальных рецептов. Подумаю.

Закрутившись с домашними делами, потихоньку успокаивалась. Чистила морковку, одновременно зубря предлоги и новые глаголы. Мне ужасно хотелось перейти к обсуждению высоких материй… но пока мой словарь был слишком скуден, если не сказать просто драматически убог. Разговор с Арвисом о богах показал, во что могут вылиться сейчас философские диспуты с моим участием.

Кстати, кроме шампуров на кухне не хватало очень нужной вещи — терки. Тоже стоит занести в список идей. Конечно, это не паровой двигатель или токарный станок, но такое и изготовить реальнее, и продавать можно почти в неограниченных количествах. Запоминаем. Что-то у меня все ноу-хау с кухонным уклоном… Надо было идти не реляционные базы данных и математическую статистику изучать, а в кулинарный техникум. Кто же знал?!

Попутно я обдумывала еще две мысли. Первая — о пропавшей помойке и закрытом портале. Все, что тут могу сделать, — побывать там позже и проверить, вдруг что-то изменится. Пока же приходилось смириться с тем, что простым путем домой мне не вернуться. А вторая беспокоившая меня мысль касалась предстоящей ночной встречи с Арвисом. Я так и не поняла, насколько реально то, что там с нами происходит? Решила, что если стукнусь о край стола и поставлю синяк, а утром он будет на мне — это можно будет объяснить самовнушением. Бывают же у людей стигматы? Мм-м, а если Арвис — покраснела — поцелует меня в шею и поставит засос? Останется след на коже или нет? И до какой степени так можно самонавнушаться? Или насамовнушаться? Вот если не хочу проверить это на себе, нечего мне в той мансарде в ночной рубашке делать! А что надеть? Вот извечный женский вопрос! Дома бы позаботилась на всякий случай о красивом нижнем белье, но поверх надела бы удобный спортивный костюм. Чтобы и спать комфортно, и не подкопаться было. Никаких подолов, которые комкаются или задираются!

Но тут в моем гардеробе ничего подобного не было. Представила себя в мужских трусах местного фасона и подаренной К-2 рубахе и вздрогнула — такое будет чересчур даже для Арвиса. Так что для меня важнее — хорошо выглядеть или быть в безопасности? Если вообще думаю об этом, значит, первое. Что не есть хорошо. Даже очень нехорошо! Ведь решила же — никаких романов! И не время, и нельзя… Но если не прийти, будет искать. С собаками, ага. На дне морском.

К ужину я сварила местный аналог риса — а может, то и был неизвестный мне сорт риса, просто зерна круглее, чем я привыкла, обжарила мясо с морковкой и луком и перемешала все, получив некий аналог плова. Эх, пряностей нет. Черный перец горошком я нашла на рынке. Дорогой, зараза. А вот ничего, похожего на куркуму, не видела. Но все равно вышло неплохо. Корэнус дважды попросил добавки, а потом впал в столь благодушное настроение, что я на радостях научила его играть в виселицу. К-2 счел, что это очень полезная развивающая игра. Между прочим, да. После того как довольный профессор повесил меня дважды, я наконец-то смогла запомнить, как по-аризентски пишутся шаровары.

 

Настала пора ложиться спать. Умылась, почистила зубы. Кстати, оказалось, что первая купленная мной щетка предназначалась для прочистки курительных трубок — в этом мире тоже водились курильщики, правда, что за зелье они палили, я пока не выяснила. Вздохнув, надела все ту же фланелевую рубаху. Только под нее на всякий случай поддела свое белье. А то вдруг решит, что голый зад — это провокация? Хотя стринги — провокация похуже. Но появляться в местных порт а х, которые топорщились на мне так, что можно было носить их под юбку вместо кринолина, абсолютно не улыбалось. Вот не уксус надо было на рынке покупать, а хоть какие-нибудь штаны и длинную рубашку по размеру! Тогда б сейчас голову не ломала.

Устроившись в кровати в обнимку с подушкой, стала вспоминать сегодняшнюю встречу с Арвисом. Как он испугался, когда решил, что я заболела и мне плохо. И как хорош был он сам — в стального цвета камзоле, белой рубашке, черных сапогах. Всего два цвета — черный и белый, и их оттенки. Даже кожаная сбруя, на которую крепился его меч — надо, кстати, узнать, как называется эта штука, а то еще оскорблю кого-нибудь ненароком, — была черной. Но как красиво!

Беспокоилась я зря. Не было ни стремительного погружения в сон, ни пробуждения в мансарде, ни Арвиса. А проснулась я в три ночи от шума за окном. Кто-то там скребся, чем-то скрежетал и тихо ругался. Жаль, неразборчиво, а то бы пополнила словарь. Что за дела? Встала и, стиснув в кулаке ручку сковороды, тихо подошла к занавешенному окну посмотреть — кто же там пыхтит? Осторожно выглянула в щелку между занавесками. Ага! Могла б и догадаться. В бледном лунном свете, уцепившись одной рукой за подоконник, висел Лириад. Во второй руке парень держал нож, которым пытался через щель доковыряться до задвижек окна. Мечты-мечты… я в первый же день вбила в переплет пару найденных в чулане кривых гвоздей, поворот шляпок которых фиксировал задвижки, не давая тем подниматься. У мамы на такой кривой гвоздь на даче закрывался туалет. Отлично работало!

Задумалась. Пусть усердствует дальше или открыть окно и съездить ему по кумполу сковородкой? Эх, жаль тюбика зубной пасты под рукой нет — а то б нарисовала на черном дне зубастую рожу пострашнее, да из-за занавески и выставила! Сам бы гробанулся вниз, вот на что угодно спорить готова!

Ладно, пусть старается. А я завтра спрошу все же у К-2, нормальное ли это тут явление — по чужим окнам без приглашения ночью лазить?

Забралась снова в кровать. Сковородку положила на стул рядом, ручкой к себе. На всякий пожарный. Упорный Лириад все возился… Такой вот у человека избыток энергии. Чем бы полезным его занять? Подумаю на досуге.

Но на самом деле мне было не весело. С одной стороны, я испытывала облегчение — позови меня сегодня Арвис, и кто знает, чем бы закончилось наше полуночное рандеву? Смогла бы я удержать себя в руках и в рамках? Кто знает. С другой — было жаль. Все же, наверное, он решил, что не стоит больше за мной бегать. Не зря же оттолкнул от себя в дверях. И когда отомкнул калитку, а я попросила дальше не провожать, не стал ни обнимать, ни целовать. Просто спокойно улыбнулся и закрыл за мной решетку.

За окном все стихло. А я обнаружила, что плачу, тихонько хлюпая носом. Ну, вот зачем мне все это надо? Сначала расстроилась сегодня днем. И теперь опять сама себе не рада. Вот мало мне проблем, кроме как раздумывать — как относится ко мне явно богатый и знатный молодой человек, который в этом мире пока никак мне не пара. Кто я? Попаданка с кучей ненужных сведений в голове. Ага, буду вести в здешнем учебном заведении теоретический курс программирования на Ассемблере. На бумажках за отсутствием компьютеров. Ведь ясно, что для Арвиса я могу быть лишь забавой, экзотическим развлечением. А это никак не подходит мне самой. Так что выкидываю его из головы и занимаюсь тем, чем надо мне. Продолжаю осваиваться, а потом начинаю искать путь домой и пытаюсь встать на ноги. Свидимся еще — хорошо. Не свидимся — не судьба.

Промокнула глаза уголком пододеяльника, всхлипнула еще раз и уснула. Уже до утра.

* * *

Все же оказалось, что бродить по ночам по чужим крышам и скрестись у людей под окнами, мешая им спать, девиация и в этом мире. Профессор, которому я осторожно поведала о манере Лириада набиваться по ночам без приглашения в гости, устроил тому втык прямо на пороге. Я стояла за плечом К-2, потупив глазки, и старательно запоминала новые слова. Потом запишу и расспрошу профессора, что они значат. Не думаю, что это мат. Скорее, эвфемизмы, которые запомнить стоит.

Кроме занятий, я запланировала сегодня очередной поход на рынок. Надо бы все же поискать шампуры или решетку для костра и купить что-то пристойное вместо ночной рубашки. Какую-нибудь тунику и штаны к ней. Если тут такому количеству народа по ночам не спится, надо и самой быть готовой к неожиданным визитам. Хотя, конечно, денег на это все ужас как жалко!

К вечеру мы разобрались с тремя десятками переходных и непереходных глаголов, выучили названия дюжины пернатых и представителей местной фауны, и я насмешила профессора, сообщив по-аризентски, что Лириад и Сирус опять на заднем дворе, сидят, как два кота на заборе. А что, первая метафора… скоро, глядишь, стихи писать начну. Про кровь и любовь, а также розы, слезы и мимозы. Если они тут рифмуются, конечно.

Эвфемизмы таковыми и оказались. Запомнить-то я их запомнила, но что именно они обозначают, К-2 объяснять не захотел. Ладно, в процессе разберемся.

Во второй половине дня я наточила как следует один из кухонных ножей, взяла корзину и потащила профессора на рынок. Тот не очень хотел отрываться от свежего журнала, но желание узнать, что же еще я задумала, в итоге победило. Оставив К-2 на скамейке с журналом, который он таки ж поволок с собой, отправилась за покупками. Сначала прошлась по одежному ряду. Отдавать три серебряника за голубого цвета тунику из растительных волокон с вышитыми у полукруглого ворота цветочками было жалко… но это было лучшее из того, что нашлось на рынке. Льняные штаны на стягивающем их в поясе шнурке были серыми, глаз особо не тешили, зато стоили всего десять медяков и были мне относительно по размеру. Головные уборы разнообразием не блистали — различалась только степень лопоухости.

Скобяной ряд тоже особо не порадовал. Ни терок, ни шампуров. И сделать их на первый взгляд было тут не из чего. Я приценилась к инструментам — напильнику с мелкой насечкой и большому шилу квадратного сечения. По семь медяков. Показалось дорого. В результате десятиминутных препирательств с торговцем он отдал мне их за восемь оба. Кажется, ему понравилось мое сравнение напильника с крысиным хвостом, за разглядывание которого надо еще покупателям приплачивать.

Один дядька в скобяном ряду меня заинтересовал. Руки черные, с черными же полукружьями коротких ногтей. Плечи — во! Глаза под густыми бровями казались умными. И среди того, чем он торговал, попадались вещи, которые можно бы было назвать эксклюзивными — очень красивые щипцы для колки сахара, каминные наборы, какие-то скобяные хреновины, фиг знает для чего предназначенные. Зачем нужна, например, вон та перекрученная петля размером в мою ладонь? Даже если спрошу и получу ответ — все равно не пойму. Эх!

А вот с пряностями вышло неплохо. Я прикупила еще семян разных тминов и эстрагонов, немного черного перца и корицы. Последняя замечательно подходит к любым блюдам из яблок. Любимой мной ванили я, увы, не нашла. Зато наткнулась на чеснок и взяла пару головок, решив, что он сгодится и курицу фаршировать, и для пикантных салатов.

Закончив с покупками, подошла к К-2 и попросила его навести справки о заинтересовавшем меня кузнеце. Как того зовут, какая у него репутация и где его искать. Можно бы было открыть свое небольшое производство кухонных приспособлений, начав с самого простого — тех самых терок и шампуров. Но мне нужен был представитель, которого не «кинут» и не выставят за дверь. Любопытный К-2 подходил на эту роль идеально.

Пока Корэнус разговаривал с кузнецом, вспомнила, что хотела купить свежей выпечки и яблок. Корзинка заметно потяжелела, и я присела на скамейку, где до меня сидел К-2. Надо ли говорить, что трех минут не прошло, как на другом краю возник Лириад? Уставился на меня зелеными глазами:

— Сиган анриэт, Иримэ! — улыбка от уха до уха.

Угу, и тебе день добрый, неуемный ты наш.

— Сиган анриэт, Лириад, — и замолчала. Если сейчас спросит, как спалось, корзиной стукну!

— Сиа лиу ориини… — сбился парень на полуслове, посмотрев на выражение моего лица. Жаль, что я недостаточно владею языком, чтобы в доступной литературной форме высказать, что думаю о тех, кто будит честных попаданок в час глухой ночной.

Кстати, есть тут некий непроясненный вопрос. Сны с участием Арвиса — это сны, хотя и очень реальные. Но, наверное, мое тело в это время спокойно лежит в кровати. А вот смогу ли я вовремя проснуться, если кто-то заберется в комнату или начнется пожар? Представив, что может натворить реальный инициативный гиперактивный Лириад с несопротивляющимся телом, пока призрачный Арвис выписывает вокруг меня вензеля где-то совсем в другом месте, икнула. Да вред один от этих снов!

Внезапно Лириад подмигнул мне и исчез с такой скоростью, будто ураганом сдуло. Ага, ясно, сюда идет К-2. Вид довольный. Присел на край скамьи, откуда унесло нахального шатена, и стал рассказывать. Оказалось, зовут кузнеца Борадис. Он — владелец большой мастерской в средней части города, получает заказы с парусных судов и из верфей на разнокалиберное железо, состоятелен. Имеет пару кузниц поменьше на ведущих из города дорогах. Ими управляют его сыновья. Деловая репутация у него хорошая — обязателен, слово держит. Торгует сам на этом небольшом рынке не от бедности — просто тут отовариваются студенты и преподаватели, с которыми можно парой слов перекинуться и, если повезет, узнать что-то новое. Я кивала.

Закончил рассказ К-2 тем, что сообщил, что пригласил сегодня вечером Борадиса к нам домой. Мол, что зря время терять? Каникулы не бесконечны, изъясняюсь я уже членораздельно, а подстраховать он меня готов. И ему, если честно, очень интересно послушать наш разговор.

Упс! А вот я готова совсем не была! Спасибо, что хоть вчера голову вымыла и выспалась ночью…

 

Вечером я аккуратно причесалась, загладив волосы и собрав в большой пучок на затылке. Оказалось, что в доме носить чепец желательно, но необязательно. Если не носишь — то как бы претендуешь на равенство с мужчинами. Со всеми приятными и неприятными вытекающими. Я претендовала.

Надела синее платье, закрытое под горло. Поверх — мою цепочку с топазом. Подумала, не показать ли кузнецу ключи — Мультилок должен бы был произвести благоприятное впечатление, — но решила, что пока не стоит. Все равно я не смогу объяснить, как именно устроен замок. Ибо не знаю.

Попыталась узнать у К-2, должны ли мы, раз уж пригласили, кормить кузнеца? Наверняка аппетит у него под стать комплекции. Шашлык я собиралась жарить в любом случае, но в результате уверена не была — незнакомое мясо, непонятно какой концентрации уксус в маринаде, не хватает половины привычных пряностей, и жарить предстояло на ивовых прутьях, которые, по совету К-2, я ошкурила и хорошенько вымыла — чтобы не было горечи.

Ладно, в случае чего заедим блинами — эти пристойно печь я уже наловчилась.

Сообразив, что разводить костер в длинном платье — занятие, чреватое порчей оного, переоделась в то, что поплоше. Побежала на задний двор. К-2 с интересом смотрел, как я снимаю дерн, копаю прямоугольную яму, укладываю вокруг камни, утащенные с бордюра клумбы. Поинтересовался, чем мне нехороша печка?

— Киаре фиатил ниэти — нужен открытый огонь, — пропыхтела я, ворочая булыжник размером в две мои головы. И, закончив, понеслась дробной рысью на кухню — смотреть, как замариновалось мясо. Вроде бы пахнет правильно… Приготовила пять шампуров в большой миске и побежала разводить костер — мне же нужны угли, а им — время прогореть!

 

К тому моменту, как в нашу дверь постучал Борадис, белый свет был мне уже не мил. То есть сделала я все, что хотела, но устала, как ломовая лошадь. В такой обстановке принимать гостей мне еще не приходилось. Зато и взирала я на все происходящее равнофигственно, как контуженый удав. Любой исход встречи был уже хорош, лишь бы все меня оставили в покое.

Впрочем, кузнец пришел не за тем, чтобы критиковать наш быт.

И беспокоилась я напрасно — горячий шашлык с дымком и закуской из салата, сотворенного мной из вареной картошки, мяса, пары морковок, яиц, зеленого лука и похожих на маринованные огурцов, пошел на ура. Профессор и кузнец дружно причмокивали, я облегченно вздыхала.

После трапезы перебрались в кабинет. И тут началось самое интересное. Сначала по требованию К-2 Борадис поклялся держать в тайне все, что услышит. Потом договорились, что если из наших начинаний будет толк, то прибыль — то есть разницу между вложенными капиталами и расходами на материалы, труд и налоги — делим пополам. Я была готова сдвинуться до сорока процентов, но равные доли предложил сам кузнец, резонно решивший привязать меня к себе покрепче. В награду я показала ему свою вилку, французскую заколку для волос, необычную вязь цепочки и брелок с ключами.

Пятую часть из своей доли я собиралась выплачивать К-2 как переводчику, посреднику и консультанту.

Написали договор в трех экземплярах — каждому по одному. Идеи, что я отдавала для реализации Борадису, я не должна была больше передавать никому, но ограничения на сотрудничество с кем-либо еще не ставились. Борадис же, со своей стороны, обещал делать все возможное, чтобы довести до ума то, что я ему предложила, в самые разумные сроки. В договоре я именовалась Иримэ Мария Кузнецова.

Подписали. Я протянула ладонь для рукопожатия. На нее уставились. Я объяснила, что это — жест приветствия или делового соглашения, и пожала своей правой рукой левую. Мужчины закивали — мол, поняли. Через минуту я трясла кисть и думала, какой бес меня попутал — пожимать лапу кузнецу?

А потом настало время работы. Я предложила начать с небольшого — кухонных приспособлений. Вилок — но они должны быть красивыми, даже престижными, шампуров, сделанных из перекрученной заостренной тонкой полосы стали с кольцом на конце, терок — нарисовала, как это должно выглядеть, какие прорези и какого размера должны быть. И наконец чуда продвинутой технологии — мясорубки! Винтовая резьба тут была уже известна, хотя и не использовалась толком. Кстати, если начать выпускать для строителей саморезы, сбыт может быть о-го-го!

Напоследок я изобразила для Борадиса шарикоподшипник в разрезе, рассказав, что так снижается трение при прокручивании колес. Что такое трение — алпиэрт, — выясняли эмпирически в процессе разговора — я, кряхтя, возила толстый талмуд по крышке стола и терла друг о друга ладони. Еще договорились, что я научу его, как мариновать мясо для шашлыка и как правильно его жарить. А он передаст это невесткам. Чтобы те открыли небольшие харчевни у дороги рядом с кузнями мужей. Одурительный запах станет лучшей рекламой. И для новой еды, и для кухонных новинок.

Когда кузнец удалился от нас с кипой листков в руках и огнем в глазах, я, обессиленная, упала в кресло. А ведь я ему не рассказала о железных дорогах и смутно представляемых мной токарных станках… И — во! — я могу изобрести велосипед! Только из чего бы сделать шины? Вроде бы у первых конструкций их делали деревянными, окованными металлическим ободом. Но трясло их, невзирая на амортизирующие пружины под седлом, ужас как.

Пока убрала посуду, пока рассказала К-2 о железных дорогах, пока аккуратно записала те новые слова, что потребовались во время разговора, стемнело. Я влезла в новые серенькие портки, завязала тесемочки на пупке ровненьким бантиком. Потом надела тунику и поняла, почему цена была так высока. Материал практически не мялся, зато лег ровными складками, красиво обрисовывая плечи и грудь. Да эту штуку можно с собой взять домой и на улице носить с теми же черными брюками: до середины бедра длиной, свободный рукав три четверти, приспущенное плечо, ручная вышивка. Ладно, хватит о тряпках… вот вспомнить бы, как устроен токарный станок. У нас на первом курсе был непонятно зачем практикум в мастерских, но вынесла оттуда я немного — только собственноручно сделанный болт длиной в палец.

Устроившись на подушках, начала думать о выпуске тачек с колесами на подшипниках и о велосипедах. На том и заснула…

 

Честно говоря, попав в мансарду, я захлопала глазами. Как-то вся эта лирика у меня за день из головы повылетала. Не до того было. И этот полумрак с одинокой горящей свечой, и улыбающийся Арвис в белой расстегнутой рубахе и штанах по колено, который при моем появлении встал со стула, где сидел, чтобы меня обнять… как-то я уже смирилась, что этого не будет, да и ни к чему мне оно. Точку опоры нужно искать внутри себя — только тогда положение будет устойчивым. А тут выходило, что от меня ничего и не зависит. Захотел — позвал. Был занят или устал — забыл до следующего вечера. Так что в моей улыбке было больше вежливости, чем радости. Да и спать мне сейчас хотелось сильнее, чем целоваться непонятно с кем неизвестно зачем.

— Привет, Мариэ! Как ты интересно одета. Красиво, но рубашка мне нравилась больше.

— Привет, Арвис. Рубашка была вчера. А это я купила сегодня. Специально для ночных визитов.

— У тебя есть деньги?

Что за идиотский вопрос? А платье и чепец откуда взялись? В сиротском приюте для попаданок пожертвовали? Он же разговаривал с Нариали на базаре. Или она не выдала меня? Надо бы потом сходить к ней, пообщаться. Теперь я уже почти могу…

— Заработала, — я улыбнулась. Как раз сегодня вечером К-2 выдал мне плату за первый месяц.

Арвис склонил голову набок. Голубые глаза прищурились.

— Как?

Что за допрос? К чему ему знать? Или он думает, что я пошла к кому-то на содержание? Или, еще хуже, на улицу? Кстати, а такое у них есть?

— А какие есть идеи?

— Не знаю. Вот потому и спрашиваю.

Ага. Сердится. Может, это хороший повод смыться?

— Стригу собак на вашем кладбище, вяжу антиревматические пояса и продаю на базаре!

Арвис открыл рот, подыскивая слова. Те не находились. Я начала пятиться к двери — та была ближе, чем окно.

Он скачком догнал меня, схватил за плечи.

— Мариэ! Не уходи!

Да что ж это такое? Опять целуемся? На кровати? Ну, никуда не годится! И не сбежать — он лежит с краю, да еще и колено на меня закинул. И — самое ужасное — мне это нравится!

— Мариэ! Ты такая сладкая… не отталкивай меня.

Ну и что я должна на это сказать? Сама прижалась губами к его губам, позволив себе на минуту забыть обо всем — о том, что не знаю его и кто он такой, о том, что я в чужом мире, где у меня ни кола, ни двора, — а потом так же сама отстранилась.

— Арвис. Послушай. Я тут чужая, и мне сложно. Я должна справиться и найти свое место в этом мире или же дорогу домой. Ты мне тут не помощник. Я вижу, что ты богат, наверняка знатен и, что не менее важно, обременен другими обязательствами. Сейчас не время, совсем не время… Оставь меня на два месяца. Если я справлюсь и если ты не забудешь меня к тому времени, тогда поговорим. А сейчас я тебе не пара, а ты не пара мне.

Ну, вот что я несу? В первый раз в жизни меня тянет к мужчине настолько, что я готова пойти до конца… и тут же даю задний ход. Хотя встретить любовь, чтобы она была и на всю жизнь и на одну ночь в одном флаконе, — самое тоскливое, что может произойти с романтической дурой. Не хочу я так. Точнее, не так я хочу. Или, еще точнее, хочу, но не так. Тьфу, совсем запуталась!

Причина моих терзаний, опираясь на локти, смотрел сверху вниз.

— Нет.

— Что нет? — испуганно пискнула я.

— Глаз с тебя не спущу. А пропадешь — буду искать, пока не найду. Насчет остального, — рука огладила мой бок и уютно устроилась на груди, — неволить не стану. Но, ни с кем, кроме меня, целоваться не позволю. Появится кто-то рядом — сразу пойму и найду.

Что он сделает потом, найдя, повисло в воздухе. Но вряд ли поздравит с Новым годом.

Епрст! Он что о себе возомнил? Он мне кто, хозяин?

— По какому праву?

— Ты — моя.

— Я твоя кто?

— Эриналэ, — глаза светились голубым. — А потом станешь матерью моих детей.

Кто-о?! Какая такая эриналэ? И, судя по тому, что слово я не поняла, аналога в моем мире для него нет. То есть это не невеста и не жена. Но и не любовница или наложница. Но тогда кто?

И смотрит так, будто я сейчас ему на шею от радости должна броситься.

Я не бросилась. А вместо этого очень осторожно спросила:

— А это кто?

Задавать второй вопрос — с какой радости он так уверен, что я соглашусь стать этой самой эриналэ и с энтузиазмом займусь производством маленьких арвисов, не стала. Наверняка тут наши точки зрения не совпадают. Но если в Москве максимум, что мне светило, — это аспирантура, кандидатская и карьера в какой-нибудь крупной корпорации, то тут у моих ног лежал целый мир. И дурой я буду, если сама себя запру между спальней и кухней. С тем, кто на голубом глазу станет мне сообщать, что того, этого и еще во-о-он того мне знать не положено.

Похоже, Арвис решил списать отсутствие бурного энтузиазма на мое незнание местных обычаев. Засмеялся.

— Вот дилемма! Ты не понимаешь, а я не имею права что-то рассказывать… Просто поверь мне, хорошо?

Я уставилась в голубые глаза, раздумывая о том, не стоит ли попробовать надеть завтра перед сном на голову кастрюлю? Может ли это служить экранировкой от призыва? Хотя, если не сработает, окажусь в мансарде с этой самой кастрюлей на голове… Вот тут-то он и задумается, нужна ли такая мать его детям, ага!

Вот верить или нет? Наверное, не стоит слепо доверять тому, чьи понятия о добре для меня расходятся с моими собственными. И тому, кто дважды нарушил слово. В первый раз он сказал, что не станет ко мне приставать — но полез с поцелуями, причем настаивал на своем и на продолжении. Второй раз был вчера — когда я ждала, а он обо мне и не вспомнил. И даже не потрудился сегодня объяснить, что произошло.

Решила ответить шуткой:

— Знаешь, почему настоящие женщины никогда не выходят за настоящих мужчин?

Уставился. Ждет продолжения. Ну, продолжаю:

— Потому что настоящая женщина никогда с первого раза не соглашается. А настоящий мужчина никогда не повторяет предложение дважды.

Кажется, ему не смешно. Смотрит на меня. Я — на него.

— А что такое — выходят?

Гм-м… Ладно, объясним.

— Если мужчина в нашем мире любит женщину и серьезно к ней относится, он предлагает выйти за него. То есть жить вместе, вести общее хозяйство, хранить верность, рожать и воспитывать детей. Эти отношения регистрируются в специальном месте. После этого двое считаются мужем и женой. — Вздохнула. — Женщина может принять такое предложение или отказаться — это ее право. И еще. Женятся не обязательно навсегда. Если пара перестала с годами любить друг друга или не сошлась характерами, можно обратиться в то же место, где регистрировался брак, и его расторгнуть. Понятно?

— Странно как. Эриналэ — это навсегда.

Так. Непонятные отношения с непонятным человеком. Зато навсегда. Ой, а надо ли? Вот и корове выжигают клеймо на шкуре навсегда, а хорошо ли это? Посмотрела на него твердо.

— Через два месяца я тебе отвечу. Обещаю, ни с кем другим по доброй воле целоваться не стану.

Вот так. Либо через пару месяцев я вернусь домой, либо уже станет видно, могу ли я чего-то добиться здесь. А у Арвиса появится достаточно времени, чтобы обдумать свое предложение, в чем бы оно ни заключалось.

— А я не спрашиваю твоего согласия. Это — уже факт.

Что-о?! Это как? Так не бывает! Что, укусила, ткнула вилкой, поцеловались пару раз — и какая-то эриналэ? Расслабилась, а потом рывком подтянула коленки к животу и брыкнулась, как могла. Ширина, точнее ужина, кровати и неожиданность нападения сыграли в мою пользу. Арвис шлепнулся на задницу рядом со своей койкой. Я, понимая, что лишнего времени нет ни секунды, как из катапульты метнулась к подоконнику — до двери бы не допрыгнула.

— Как думаешь, в твоем сне я летаю или нет? Проверим?

Как сказал призрачный гонщик: «Нельзя жить в страхе!»

— Стой! Чего ты хочешь?

— Два месяца на раздумье и равноправия всегда. Я — не твоя собственность. Если мы будем вместе, то бок о бок, как волк с волчицей или орел с орлицей. Но я не корова и не овца, понимаешь? Меня в хлеву или овине не запрешь. А если хочешь запереть — лучше туда, — кивнула на темное окно.

— Как женщина может быть равноправной с мужчиной? — Арвис оперся руками о край кровати и, легко отжавшись, переместился с пола на свое лежбище.

— Вот и посмотришь заодно. Может, что-то новое увидишь, — вздернула подбородок я. — Да, с мечом мне за тобой не угнаться, я его скорее на ногу себе уроню — не учили меня такому. А ты наверняка не умеешь брать интегралы и определенно не можешь рожать.

Отвисшая челюсть была мне наградой за пламенную речь. Клара Цеткин мной бы гордилась. Или она была не феминисткой, а кем-то еще? Вот беда, не помню… и Википедии под рукой нет. Эх-х!

Так. А теперь боком, боком к двери. А то поймает и поцелует. И будут мозги, как у той лягушки. Не сказочной, а обыкновенной, болотной.

— Ну за что же мне такое? Девушка, одетая как мужчина! Я должен был понимать, что это — не только внешнее…

Я почувствовала, что обиделась. Дома меня никто и никогда не упрекал в недостатке женственности. А для этого женственность — синоним покладистости. Во всех смыслах. Переживет!

Вот поцеловать на прощанье или не надо?

Наверное, не стоит…


Дата добавления: 2015-08-21; просмотров: 66 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 12 | Глава 13 |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава 9| Глава 11

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.029 сек.)