Глава 1. 4 страница

- Слава Мерлину! – непроизвольно выдохнул Драко и сжал зубы. Но Отасиль благородно пропустила мимо ушей его непрофессиональное высказывание.

- Так. Я пойду. Снимайте чары сами. До следующего воскресенья, коллега.

- Да-да. Всего вам хорошего, профессор. И… спасибо.

- Не за что, коллега Малфой, не за что…

… Гарри открыл глаза и слабо улыбнулся.

- Всё?

- Всё, - перед тем, как снимать чары, Драко успел аппарировать в кухню и как следует приложиться к початой бутылке огневиски. Поэтому ему удавалось говорить спокойным тоном. - Всё кончилось, Поттер. Ты молодец.

- И… как?

- Отлично. Лучше и быть не может.

- Н-да… - Гарри вновь улыбнулся, грустно и устало, - планируя играть с тобой в целителя, я не думал, что наши игры зайдут так далеко…

* * *

Почти два месяца спустя Драко принёс в дом на Спиннерс-энд небольшую, потемневшую от времени бронзовую фигурку лисы – это был портключ, заказанный много лет назад ещё его дедом. Авроратская медкомиссия была завершена, фальшивое заключение готово, трёхмесячнй отпуск оформлен. Поттеру пришло время отправляться в Ирландию.

-------------------------------

* - Praegnatus placidus – зелье «лёгкой беременности», упоминалось в приквеле.

** - одним из объективных признаков беременности является цианоз (синюшность) слизистой гениталий.

*** - primigravidus, distantia spinarum, distantia cristarum, conjugatа externa – акушерские термины.

**** - В древнейших летописях на санскрите упоминается великий король Йованасья, забеременевший с помощью “заколдованной воды” и благополучно разрешившийся от бремени хирургическим путем.

Глава 5.

* * *

Охотничий домик, доставшийся Драко в наследство от деда, располагался в Голуэй Блазерс – глухом малолюдном уголке на западном побережье Ирландии. Это продуваемое ветрами и вечно залитое дождём место давным-давно облюбовала магическая община страны – в деревне Дриох Нок (Волшебный холм) обитала почти четверть всех ведьм и колдунов, населяющих «Изумрудный остров». Домик, стоявший в огромном лесу неподалёку от деревни, в своё время был куплен Абраксасом для охоты на лис – помимо своего увлечения драконами, покойный мистер Малфой отдавал дань и этому, традиционно маггловскому занятию. Каждое лето он отправлялся сюда с компанией приятелей, и неделю окрестности оглашало ржание породистых скакунов, завывание охотничьих рожков и собачий лай: Абраксас держал свору селекционных гончих – биглей и фоксхаундов. Старик очень любил повторять древнюю ирландскую поговорку о трёх признаках приличной семьи – домашний священник, личный сад и охота раз в год – разумеется, заменив священника зельеваром. Его сын, увы, не поддержал начинаний Абраксаса – не то чтобы, впрочем, это касалось зельеваров, но Люциус Малфой всё-таки предпочитал охотиться совсем за другой дичью. После смерти отца он, продав лошадей и собак, распустил штат обслуги, оставив только экономку – крепкую плечистую ирландку по имени Блатнэйд Келли. Старая ведьма была почти одногодкой Абраксаса, но, в отличие от него, могла похвастаться хорошим здоровьем. Теперь она жила в лесу в одиночестве, следила за хозяйством, довольствовалась весьма умеренным жалованием и периодически присылала в Малфой-мэнор отчёты о состоянии дома, больше ничем не беспокоя хозяев. Когда Драко разбирался с наследством, он хотел продать домик, но Нарцисса убедила его не делать этого – расходы на содержание были минимальны, а разбрасываться недвижимостью после войны она почитала неприемлемым. Малфой был в Ирландии один-единственный раз – на третьем году брака с Тори, когда жену обуяло желание провести недельку среди древних кельтских лесов. Впервые мысль использовать домик в качестве убежища для Гарри пришла ему в голову совершенно случайно, но в дальнейшем, обсудив всё с Поттером, он решил, что лучшего места действительно не найти. Гарри побывал в Гринготтсе (у них с Драко не было общего счёта, и он категорически воспротивился предложению Малфоя оплатить всё самому), и вскоре в Голуэй Блазерс отправился старый чёрный филин с письмом, в которое был вложен банковский чек. Само письмо содержало сообщение для миссис Келли о том, что в домике несколько месяцев прогостит близкий друг мистера Драко Малфоя, приказание подготовить к его появлению гостевые комнаты и категорическое требование нигде об этом не болтать. Экономка немедленно ответила, что приложит все усилия к тому, чтобы «близкому другу хозяина» было удобно. И в то утро, когда пошла двадцать вторая неделя с момента столь удачного знакомства Избранного с магией румынских ведьм, Драко и Гарри вышли из дома на грязную булыжную мостовую Спиннерс-энд – портключ в Ирландию был изготовлен более шестидесяти лет назад и уже не срабатывал в закрытых помещениях.

Драко, двумя пальцами держащий клетку с уныло обмякшей совой, украдкой поглядывал на Гарри. Поттер смотрел рассеянно, на лице его читалась чудовищная усталость – предыдущие сутки он почти целиком провёл у себя в Аврорате, передавая дела, обеспечивая сотрудников ценными указаниями и в сотый раз инструктируя своего заместителя. Изменение уровня гормонов всё же давало себя знать – он стал забывчив, и за завтраком произошла очередная неприятная сцена: Гарри, мирно жевавший овсянку, вдруг швырнул ложку и опрометью выскочил из-за стола. Типси, посчитавший, что не угодил «второму хозяину» стряпней, моментально со всей дури приложился лбом о первое, что под этот самый лоб попалось. Попался, увы, чайник с кипятком… А Поттер просто решил напомнить кому-то из авроров, что в Хранилище магических артефактов следует не менее двух раз в неделю обновлять охранные чары… Сейчас он тоже явно размышлял о работе, и это здорово раздражало Малфоя. Слабенький утренний ветерок шевелил волосы Гарри, играл полами его мантии. В руке Поттер сжимал небольшую матерчатую сумку – прощальный дар Грейнджер, которая позавчера навещала их и едва не довела Драко до бешенства своими нудными вопросами об исправности камина в охотничьем домике и способности де Гуайты в случае чего срочно прибыть в Ирландию. Сумку она зачаровала лично – теперь в неё вмещался весь необходимый Гарри гардероб, наборы зелий на первое время и куча всяких мелочей. Малфой вдруг со злостью подумал о том, как сидящие у камина друзья предавались воспоминаниям о точь-в-точь такой же сумке, которую Трио использовало в девяносто седьмом, о свадьбе Билла Уизли, о грейнджеровском Обливиэйте Долохову и Роулу… Последнее совершенно выбило его из колеи – на мгновение даже показалось, что он вновь слышит шипящие приказания Лорда. Слава Мерлину, «молодая миссис Уизли» заметила его перекосившееся лицо и быстренько перевела разговор на детей Гарри. С последними всё обстояло просто – поскольку младшие Поттеры учились в Хоге, с отцом они и так виделись только по выходным, да и то не всегда. Гарри уже побывал в школе и объяснил, что, увы, лечение будет настолько серьёзным, что некоторое время им придётся общаться исключительно с помощью сов. Дети, конечно, были расстроены, но, услышав, что это продлится всего месяца три, довольно быстро успокоились…

Поттер зябко передёрнул плечами, быстро огляделся вокруг, проверяя, не появился ли поблизости кто-то из магглов, и повернулся к Драко.
- Ну что – время?
- Да.

Малфой вложил ему в руку портключ и накрыл его ладонью, до боли втискивая её в ребристую поверхность бронзовой фигурки. В ушах засвистело, солнечный свет померк, и окружающие их обветшалые дома, словно пьяные великаны, закружились в неуклюжем танце. Перемещение оказалось довольно долгим, но не тяжёлым, и Драко мельком подумал о том, что старые мастера всё-таки знали своё дело.

Когда вибрирующая пустота под ногами обернулась плотно утоптанным жёлтым песком, а из цветных полос сложилось низкое, бугрящееся тучами небо и огромные ели с подбитыми серебристым лишайником раскидистыми лапами, Малфой первым делом посмотрел на Гарри. Лицо Поттера побледнело до восковой желтизны, глаза были мутными. Драко быстро обхватил его за талию. Гарри слабо улыбнулся.

- Тошнит. Чёрт, это отвратительно.
- Ничего, потерпи несколько минут. Сейчас примешь зелья, и я тебя уложу. Всё в порядке, Поттер, мы на месте.
- Вижу, - немного пришедший в себя Гарри внимательно оглядывался вокруг, - а ты давно здесь был последний раз?
- Давно.

Малфой тоже огляделся. Портключ сработал идеально – они стояли уже во дворе, за запертыми воротами. Небольшой двухэтажный домик с остроконечной крышей выглядел так же, как он и помнил, ступени крыльца и резные перила были натёрты до блеска, двор ухожен и чист – экономка не зря получала жалованье. В дальнем углу, у бревенчатого забора, копошился в тени огромной осины с десяток пёстрых куриц под предводительством здоровенного чёрного петуха. Громкое кудахтанье почти заглушало шелест трепещущих листьев. Секунду Гарри смотрел на птиц с каким-то странным умилением. Поймав взгляд Драко, он вновь улыбнулся – на этот раз виновато – и пояснил:

- У Молли были почти такие же. Когда я маленьким был в Норе, я их кормил иногда…
- Сомневаюсь, что пристанище Уизли содержалось в такой же чистоте… - не удержался Малфой.

Поттер промолчал. Бледность его осунувшегося лица вдруг резанула Малфоя острой жалостью, и он торопливо потянул Гарри за собой.
- Всё, Поттер, всё. Ещё насмотришься. Пошли.

Гарри кивнул, и они направились к дому. Песок тихонько поскрипывал под их шагами, сплошная стена елей за забором шуршала миллионами игл. Поттер на мгновение задержался у крыльца, рассматривая затейливый деревянный узор на высоких столбиках.
- А где твоя… миссис Келли?
- Здесь, юноша, здесь. И можно просто миссис Нэйди.

Драко вздрогнул. В проёме бесшумно открывшейся двери стояла улыбающаяся Блатнэйд.

Старуха тоже практически не изменилась – несмотря на почти столетний возраст, она, благодаря весьма высокому уровню магии, выглядела не старше шестидесяти. Конечно, волосы её теперь побелели совершенно (во время последнего визита Малфоя в них ещё сквозила рыжина), плечи ссутулились, а морщины на лице сплелись густой сетью, но блеск голубых глаз оставался таким же пронзительно-ярким, а в голосе не было и следа старческого дребезжания. Миссис Келли вновь широко улыбнулась и тяжело присела в старинном реверансе. Поттер поклонился в ответ, поднялся на крыльцо и протянул ей руку. Блатнэйд быстро вытерла пальцы о край передника, приняла его ладонь и сжала, задержав её чуть дольше, чем следовало. Потом окинула внимательным взглядом фигуру Гарри, остановила взгляд на очках, на украшенном шрамом лбу… и растерянно уставилась на Драко.
- Задери меня банши! Так это же мистер Гарри Поттер!

От волнения ирландский акцент стал гораздо сильнее, и это прозвучало почти абракадаброй, но Поттер, тем не менее, понял и усмехнулся.

- Гарри, миссис Нэйди, просто Гарри.
- Да, миссис Келли, это он и есть, - торопливо сказал Малфой, видя, что глаза Блатнэйд раскрываются всё шире и шире, а на морщинистых щеках проступают красноватые жилки старческого румянца, - но мы поговорим об этом позже. Сейчас мистер Поттер слишком устал. Комната готова?
- Конечно, мастер Драко, - быстро ответила старуха, - соблаговолите наверх подняться.

Они прошли через маленький холл и комнату на первом этаже, сочетавшую в себе одновременно гостиную и столовую – большое темноватое помещение с гигантским камином и стенами, украшенными охотничьими трофеями покойного Абраксаса, многочисленными оленьими рогами и головами животных. Гарри с любопытством поглядел на рыжеватую рысью башку, в чьих остекленевших глазах дробились огоньки свечей, и поинтересовался:
- Ты говорил, что он охотился только на лис?
- Мистер Малфой-старший не брезговал никакой дичью, - отозвалась вместо Драко Блатнэйд, - где-то здесь даже голова берсеркера* должна быть…

Лицо Поттера застыло. Малфой поморщился и легонько подтолкнул его в спину.
- Гарри, идём. Тебе надо прилечь.

Поттер раздражённо дёрнул головой, но всё же поднялся следом за экономкой по скрипучей лестнице. В маленькой светлой спальне было тепло и очень уютно. Цветастые занавески скрывали унылые заоконные тучи, белоснежное бельё на кровати так и манило к себе, на маленьком столике расположился графин с каким-то напитком и сверкающий чистотой стакан. Драко придирчиво осмотрелся вокруг и кивнул миссис Келли.
- Превосходно. Можете идти, я спущусь чуть позже.

Старуха вышла. Едва дверь за ней захлопнулась, Гарри молча скинул мантию и повалился на пушистое покрывало. Теперь, когда миновала необходимость держать лицо перед незнакомой женщиной, он совершенно не скрывал того, насколько измучен. Малфой взмахнул палочкой, раздевая его до белья, и Поттер в тот же момент резко повернулся на бок и потянул на себя край покрывала – он стеснялся своего выступающего живота. Драко устало вздохнул.
- Да ляг ты нормально. Что за ребячество?

Покрасневший Гарри нырнул под одеяло. Малфой извлёк из брошенной в кресло сумки пару флаконов, призвал со столика стакан и отмерил необходимую порцию эликсиров.
- Пей. И спи.

Поттер покорно проглотил зелья. Глаза у него закатывались, как у щенка, которого гладят по голове.
- Драко… а ты чары охранные здесь давно обновлял? Как она здесь одна-то живёт… И надо бы заклятие Ненаходимости навесить…

Да, авроратскую выучку не вышибешь никакой беременностью. Малфой усмехнулся.

- Блатнэйд – сильная ведьма, Гарри. Дом защищён достаточно, впрочем, у тебя ещё будет время всё с ней обсудить. А теперь спи.
- Да.

… Драко спустился вниз и, засветив Люмос, обшарил взглядом стену с дедовыми трофеями. Вот – точно. Берсеркера убили в момент трансформации, его глаза, превосходно сохранённые консервирующими чарами, имели светло-голубой цвет, а морда представляла собой нечто среднее между медвежьей и человеческой. Малфой взмахнул палочкой, и чучело с грохотом рухнуло вниз – трансфигурировать его не стоило, лучше было просто уничтожить. Он отлевитировал голову в камин.
- Инсендио Максима!
По комнате поплыл гнуснейший запах палёной шерсти, и Драко, передёрнувшись, торопливо наложил чары, очищающие воздух.

- Всё в порядке, мастер Драко?

Он обернулся. Экономка стояла неподалёку, внимательно глядя на тёмно-коричневое пятно, оставшееся на стене в том месте, где раньше висело сгоревшее чучело.
- Да.
- Мистер Поттер…
- Мистер Поттер – аврор, - отрезал Малфой, - со всеми вытекающими. Немудрено, что ему могут не понравиться… некоторые вещи.
- Да, сударь, поняла я уже.
- Вот и отлично. Миссис Келли, нам с вами предстоит очень серьёзный разговор. Давайте присядем.
- Как угодно, сударь.

В отполированной дубовой столешнице слабо отражались огоньки витых свечей, вставленных в огромный медный шандал, заляпанный потёками белого воска. Драко откинулся на высокую резную спинку стула и переплёл пальцы.
- Итак, миссис Келли, дело вот в чём. Боюсь, что мои слова вас удивят и даже напугают, но прежде чем разъяснить вам ситуацию, из-за которой нам потребовалось пребывание здесь, я хотел бы…
- Су-ударь, - внезапно перебила его старуха, - я – женщина старая, умом не крепка. Но ежели вы о том, что друг ваш… в тягости, так это я поняла, ещё когда к нему прикоснулась.

Малфой замер. Он изумлённо смотрел в проницательные старческие глазки, чья яркая голубизна неожиданно напомнила ему мерцающий из-под крошечных очков взгляд Альбуса Дамблдора. Во рту вдруг пересохло, горло свело судорогой.

- Откуда…

- Вы, мастер Драко, семьёй моей никогда не интересовались? Ну конечно, зачем оно вам… Тётка моя была повитухой, пожалуй, лучшей на весь округ. Я, конечно, мало что от ней унаследовала, но кое-что всё ж могу. И ауру двойную не заметить – не могла просто… но, сударь, вы уж простите старуху за любопытство – как вам уговорить-то его удалось на такое?

- Наш дальнейший разговор пойдёт только после принесения вами Нерушимого Обета! – резко ответил Малфой. Его пальцы уже подрагивали на рукоятке палочки. Блатнэйд тяжело вздохнула.

- Как пожелаете, сударь. Только я вам вот что скажу. Я вашего отца ещё вот таким помню. А покойный мистер Малфой-старший мне был… не хозяином даже, другом и защитником. И ежели вы думаете, что я правнуку Абраксаса могу причинить какой-то вред… очень мне это обидно, мастер Драко.

В первый момент Малфой даже не понял – о каком правнуке идёт речь. Потом сердце его разбухло в груди горячим комком.
- Вы хотите сказать, что это.. мальчик?

- Нет, сударь. Этого я сказать не могу. Вот у магглов, говорят, есть всякие штучки, чтоб пол дитяти заранее вычислить, да целители на такое способны, а я так… немного знаю. Могу определить – есть оно там или нет, живое или мёртвое. Ну и, конечно, когда срок придёт – могу помочь. Но, по правде говоря – с мужчинами в положении никогда раньше дел не имела. Так что лучше вам, мастер Драко, колдомедика заранее найти.

Драко выдохнул. Изначально он планировал вызвать сюда Типси и сделать его свидетелем клятвы, но что-то в голосе старухи, в её взгляде и напрягшихся плечах, остановило его. Малфой пристально посмотрел в глаза Блатнэйд.

- Целительница у нас есть, миссис Келли, она будет прибывать сюда по воскресеньям, вместе со мной. Хорошо. Я верю вам – и без обета.
- Благодарю, сударь. Памятью отца своего клянусь, что всё это останется между нами.

Для ирландки эти слова значили много – очень много. Драко решительно кивнул.
- Договорились.

* * *

… Он появлялся в Голуэй Блазерс раз в неделю – как и хотел. Отасиль ради наблюдения за Гарри пришлось принять предложение одного из своих бывших студентов-ирландцев – он уже давно просил её согласиться на проведение в его частной клинике консультативных приёмов. Теперь каждое воскресенье де Гуайта прибывала камином в Дублин и, пробыв там два-три часа, отправлялась в охотничий домик – Малфой дал ей аппарационные координаты. После осмотра она возвращалась обратно и уже из Дублина добиралась домой. Такая конспирация вызывала множество затруднений, и Драко опасался, что рано или поздно репродуктологу это надоест, но Отасиль не проявляла никакой враждебности – видимо, интерес исследователя преобладал над трудностями двойных перемещений. О счёте за лечение Малфой даже не думал – и он, и Гарри были готовы заплатить любые деньги за возможность сохранить ситуацию в тайне.

Блатнэйд с Поттером очень быстро нашли общий язык. Когда старуха узнала подробности, она прониклась к Избранному горячей жалостью, выражавшейся в закармливании его гигантскими порциями колканнона или айриш стью***. Гарри терпеливо ел, лишь изредка позволяя себе потихоньку ополовинить тарелку с помощью Тергео. Впрочем, изыски ирландской кухни вроде жемчужного мха или содового хлеба неизменно вызывали у него приступы тошноты, и Малфою пришлось провести с миссис Келли долгую и нудную беседу о том, что можно и что нельзя включать в рацион мистера Поттера. Хуже обстояло дело с выходом из дому. Поначалу Гарри ещё мог выбираться в Дриох Нок – в его состоянии категорически запрещалось принимать Оборотное, но в деревушке частенько крутились туристы, и появление нового лица никого не удивляло. Поттеру было достаточно изменить чарами цвет волос, прикрыть чёлкой шрам и надеть очки с затемнёнными стёклами. Он оживлённо рассказывал Драко о забавных ситуациях, происходивших с ним в лавках – ирландские колдуны говорили на чудовищной смеси Гэелик** и английского, да и стремление их заменять «т» на «ш» и «а» на «у», не говоря уже о монотонности речи, тоже не улучшало понимания. Но с течением времени эти прогулки стали невозможны. Когда же живот Гарри достиг таких размеров, что его не скрывал даже широкий плащ, пришлось забыть и о походах в лес. С двадцать восьмой недели Поттер оказался заперт в доме наглухо – он выходил только во двор, благо за высоким забором, с наложенными защитными чарами, его никто не видел. Гарри всё больше и больше уходил в себя – даже визиты Драко не вызывали у него почти никаких эмоций. Сердце Малфоя разрывалось при виде отрешенного усталого лица, с которого теперь не сходила желтоватая бледность. Блатнэйд говорила Драко, что «мистер Поттер» проводит дни за чтением или тренировкой боевых заклятий, от которых трясутся стены, и что она опасается за состояние младенца – учитывая нестабильность магии Гарри, подобное напряжение сил могло дорого обойтись. Малфой рискнул поговорить с Поттером – и тот едва не убил его на месте. Задыхаясь от бешенства, он орал, что даже аврорам-женщинам не запрещают применять магию во время беременности, что скоро сойдёт с ума, что Малфой его достал… завершилось всё уже ставшим привычным стихийным выплеском, после которого Гарри проспал почти сутки, и Драко пришлось едва ли не впервые в жизни отправить Сметтвику Патронуса с предупреждением о своей болезни. А когда Поттер пришёл в себя, Малфой не услышал даже извинений.

Была ещё одна вещь, которая ела Драко изнутри – обострившаяся стыдливость Гарри. Прежде Поттер никогда не стеснялся его – с начала их связи он смело отвечал на любую, самую откровенную ласку, и нагота его абсолютно не пугала. Но изменения в теле вызвали у него сначала глухую неприязнь к самому себе, потом страх, стыд – и, наконец, откровенную ненависть. Поначалу он просто начал избегать прикосновений Малфоя – даже мимолётных. В те редкие ночи, когда Драко удавалось остаться в Голуэй Блазерс, Гарри, конечно, не гнал его из постели, но отодвигался к стене, стараясь не дотрагиваться до тела любовника даже кончиком пальца. Потом поттеровская пижама трансфигурировалась в длинную рубашку из плотной ткани с глухим воротом. Утром он никогда не вставал первым – ждал, пока Драко исчезнет в ванной. Мантии были велики ему минимум на два размера – их складки хоть немного скрадывали округлившийся живот. В очередной приезд Малфой обратил внимание, что из спальни исчезло зеркало, а миссис Келли рассказала, что Гарри шарахнул в него каким-то неизвестным ей заклятием, после которого стекло рассыпалось в пыль, а от металлической рамы остались только оплавленные обломки. Поттер же на эту тему говорить отказался категорически.

Сексуальные отношения между ними прекратились после одного случая. Это произошло через пару недель после того, как Гарри обосновался в охотничьем домике – Драко смог остаться в Голуэй Блазерс на ночь, и после прогулки по окрестностям и ужина они легли в постель. Поттер задумчиво смотрел в потолок, машинально поглаживая Драко по спине, а Малфой осторожно касался губами его сосков, лаская кончиком языка тёмно-розовые ареолы. Он провёл ладонью по животу, смуглому бедру, погладил член, Гарри закрыл глаза и развёл пошире колени… Немало времени понадобилось обоим, чтобы понять, что впервые ласки Драко оставляют Поттера равнодушным. Рука Малфоя застыла. Гарри дёрнулся и попытался встать. Драко навалился на него всем телом, придавливая к кровати, шепча на ухо всякую успокаивающую чушь, сполз пониже, вобрал в рот мягкую головку… Ничего. Ни малейшего эффекта. Через минуту Гарри высвободился, вскочил и ушёл в ванную. Драко выждал немного, тоже выбрался из постели и подошёл к запертой двери. Сквозь негромкий шум воды до него донеслось короткое, хриплое, спешно заглушённое рыдание… Малфой стиснул зубы и быстро вернулся в постель. Десять минут спустя Поттер вышел из ванной, нырнул под одеяло и отвернулся к стене. Драко схватил его за плечо и резко развернул к себе.

- Поттер!

Зелёные глаза блеснули на него из-под покрасневших век.

- Мерлина ради, Малфой, не нужно. Я понимаю. Понимаю, что это пройдёт. Просто… мне так паршиво…

Драко притянул его к себе. Гарри ткнулся лицом в его волосы.

- Если ты… - прошептал он хрипло.

- Заткнись. Заткнись, Поттер. У меня есть руки, ясно?

- Что это, Малфой, откуда в тебе гриффиндорское великодушие?

Драко неожиданно вспомнил Блейза.

- Подцепил от тебя.

Гарри громко хмыкнул.

- Ну-ну… - и прижался губами к шее Малфоя.

Тогда он ещё позволял до себя дотрагиваться.

* * *

Но было ещё кое-что. То, что терзало Драко почти так же сильно, как и страдания любовника. То, о чём он не мог и не хотел ни с кем говорить. То, что навалилось внезапно и вызывало дикий страх – страх пред будущим.

… Как-то под утро Малфой проснулся от своего очередного кошмара и лежал в тишине, слушая постепенно успокаивающийся стук собственного сердца и негромкое дыхание Гарри. Поттер лежал на спине, огромный живот, обтянутый тканью рубашки, резко выступал под одеялом. Его лицо слегка разрумянилось от тепла, и он вновь стал похожим на себя прежнего. Стараясь не разбудить его, Драко осторожно провёл кончиками пальцев по щеке, шее, груди, стянул одеяло вниз и опустил ладонь на живот. Он придвинулся к спящему поближе и вдруг замер – застыл, поражённый до странности знакомым и в то же время абсолютно новым ощущением.

Под ладонью что-то копошилось, тихонько, словно лягушонок в кулаке. Драко, недоумевая, прижал руку плотнее – и тут унявшееся было сердце вдруг страшно стукнуло, и в виски ударила волна горячей крови – он понял, что это такое. Первые почувствованные им движения ребёнка в теле Гарри…

Слабые толчки отдавались в его груди, как давнишний удар гиппогриффьего копыта. Робкая просьба, почти мольба… Жалость нахлынула волной, затопила весь мир, разлилась терзающей, пронзительно-острой болью, несравнимой с Круцио. Почти не владея собой, Малфой нагнулся и прильнул губами к животу, целуя не только Гарри – целуя и того, кто был у него внутри.

В следующий момент магический смерч вышвырнул его из кровати и шарахнул спиной о дверцу платяного шкафа. В первую секунду Драко даже не понял, что произошло, но потом зрение сфокусировалось, и он увидел, как разъярённый Поттер шарит по ночному столику в поисках очков.

- Я п-ппросил, - он заикался от волнения, - просил тебя… меня не трогать…

- Гарри… - после удара о шкаф говорить было трудно, - я…

- Малфой. Прошу. Не нужно.

- Хорошо.

… Он сдержал слово и больше не говорил с Поттером о произошедшем. Но, вернувшись на Спиннерс-энд, неожиданно для себя отпер бюро, достал взятый у Отасиль буклет и испепелил его взмахом палочки. Драко ещё ничего не решил – по крайней мере, убеждал себя в этом. Но с тех пор иногда позволял себе наложить на Гарри чары, углубляющие сон, и лежал, мучаясь жалостью и нежностью, медленно водя ладонью по растянутой коже его живота, ловя неясный трепет внутри. И думал о том, что вряд ли окажется в силах выбросить из своей жизни вот это – слабое, робкое существо, чей будущий приход в мир был так нежеланен.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------

* - берсеркер - здесь в значении - оборотень (ирл.)
** -Гэелик - ирландский язык
*** - Колканнон, айриш стью - традиционные ирландские блюда.

Дата добавления: 2015-08-21