Отчаяние и прозрение замдиректора Светлова

Глеб сразу согласился встретиться, даже посетовал Владимиру Аркадьевичу, что редко виделись прежде. Однако в течение всей встречи за столиком уютного ресторанчика в самом тупичке заснеженной набережной Свешников упорно не понимал или не хотел понимать многочисленных намеков на россов и его собственное участие в их деле, которыми Светлов буквально напичкал их разговор, как хороший кекс изюмом. А когда настойчивый замдиректора по детским проектам сказал ему в открытую, что тот – тайный росс или, если ему так больше нравится, член тайного братства охранителей-полынников, адвокат громко и совершенно искренне расхохотался.

- Ты что, Володь, никак фэнтези почитываешь на досуге? В своем уме? Какие россы, какие еще, прости господи, полынники? Ты о чем, старик?

Такой отпор Светлова не смутил, и он уже без обиняков объявил Свешникову, что знает о них всё, и назвал несколько имен из числа тех, кто значились наиболее влиятельными россами в тетради Мельниченко. Но этим еще больше насмешил однокашника. Когда же адвокат всласть отсмеялся, то посоветовал Светлову выкинуть всю эту дурь из головы.

- Ни о каких россах, полынниках и прочей ерунде я не знаю, да и знать не хочу, старик, - признался он старому приятелю. – И тебе посоветую скорей выкинуть из головы эту чушь. Тебе, наверное, макушку солнцем напекло. Но лучше сходи к врачу. А как вылечишься - приходи, с удовольствием посидим с тобой еще.

И расплатившись по счету – Свешников слыл в городе весьма удачливым и потому высокооплачиваемым юристом – покинул ресторанчик, оставив Владимира Аркадьевича в полнейшем недоумении.

Что-то не срослось, и либо тут было какое-то недоразумение, либо Свешников ему больше не доверял, невзирая на старую дружбу.

Однако наш энергичный замдиректора не привык отступать перед трудностями. В течение месяца он обзвонил и встретился еще с добрым десятком людей, значившихся в тетради Мельниченко как активные и давние члены тайного ордена защитников России.

Увы, везде его ожидал один и тот же результат. Точнее, двоякий: либо его поднимали на смех и не велись на предполагаемый розыгрыш со стороны Светлова, либо советовали обратиться к врачу, а затем поскорее уходили, только еще не крутя пальцем у виска. И Владимир Аркадьевич уже все чаще задумывался, не пал ли он жертвой, если и не искусного розыгрыша со стороны коварного Мельниченко, – пропавшему педагогу «Просто Чуда» подобные шутки вообще-то не были свойственны! – либо собственного воображения. Специалист по детским проектам должен был сразу увидеть в содержимом старой темно-зеленой тетради пусть и более масштабный, но тоже проект, хотя бы даже и обустройства целой России. Должен был – но не увидел.

Потому что тетрадь Мельниченко не походила ни на один из известных Владимиру Аркадьевичу политических или экономических проектов и программ. Перед ним была структура и описание стратегии действий древнего, заповедного русского ордена таинников – так и никак иначе.

Оставалась последняя версия, не идущая хоть сколько-нибудь вразрез со здравым смыслом Владимира Аркадьевича. Содержимое старой тетради – давняя разработка обыкновенной ролевой игры, придуманная каким-то из популярных ныне клубов исторической реконструкции. Что было бы сейчас с Россией, если бы в ней, скажем, существовал орден таинников-россов? И не просто существовал, а тайно действовал, активно влияя на судьбу всей страны, защищая россиян от таких же тайных врагов и пытаясь изменить жизнь земляков к лучшему и светлому?

- Идея хороша, нет слов, - рассуждал сам с собой наедине Светлов, воротившись домой после еще одной встречи, спустя целых два месяца, со Свешниковым. – Но я еще мог бы представить нашего умника Глебушку тайным борцом с врагами России, даже - с черной магией. Но чтобы Глеб вместо деловых коктейлей и корпоративных вечеринок с сильными мира сего яростно махался мечами вместе с ролевиками? Штурмовал деревянные крепости орков и отплясывал по вечерам после боев с гоблинами ирландскую джигу? Да этого я не смогу вообразить даже в самом страшном и фантастическом сне. И Глеб скорее удавится, нежели натянет на себя стальные доспехи или возьмет в руки двуручный меч!

Их вторая встреча закончилась ссорой, и уже всерьез. Едва лишь Владимир Аркадьевич попытался завести разговор на темы тайных обществ и россов в частности, как Свешников медленно побледнел, потом моментально покраснел и стал стремительно надувать воздухом щеки. В точности как майский жук, только одетый в дорогущий, от кутюр, великолепно пошитый костюм стального цвета, белоснежную сорочку с узким, модным галстуком и щегольские итальянские туфли от Валентино. А потом он выдал Светлову по первое число!

Наверное, в этом уютном ресторанчике на набережной, мокрой от тающего снега, никто и никогда не орал так громко и страшно. Владимир Аркадьевич никогда не видел своего однокашника в такой ярости, даже в тот далекий день их юности, когда они вдрызг проиграли студенческой футбольной сборной другого города с крупным до обидного счетом.

Какими только словами не назвал Светлова этот чопорный, по-джентльменски корректный адвокат! Некоторые из этих слов Владимир Аркадьевич вообще слышал впервые в жизни. Все-таки у этих адвокатов невероятно богатый словарный запас!

Потом Свешников умолк, медленно выпил стакан минеральной воды и медленно, отчетливо, как говорят школьные учителя – с чувством, с толком, с расстановкой – произнес:

- Послушай, старик. Если ты еще раз при мне заведешь разговоры на эту… тему…

Последнее слово он выдавил из себя с большим трудом. Адвокат Свешников явно сдерживался из последних сил.

- … можешь считать, что мы с тобой незнакомы. Уразумел, старичок?

Уже через пять секунд адвоката и след простыл. На столе осталась пара денежных купюр за кофе и сливки, а за столом – Владимир Аркадьевич, ошеломленный и расстроенный.

На следующее утро, провалявшись полночи наедине с собственными мыслями, полными лишь горечи и отчаяния, Светлов засунул темно-зеленую тетрадь подальше на антресоли и дал себе торжественное обещание никогда больше ее не доставать, а всех россов вместе с Мельниченко как можно скорее выкинуть из головы навсегда.

- Надо жить реальной жизнью, а не выдуманной мечтой, - сказал себе замдиректора по проектам как можно тверже. И начал новую жизнь.

Отныне он никому не звонил, никого не выспрашивал, не искал в событиях повседневности тайных смыслов или секретных знаков для посвященных. Заканчивался март, начинались весенние каникулы, повсюду таял снег, и по обочинам городских улиц текли веселые говорливые ручьи. Пришла весна, а с нею – та новая жизнь, которой теперь так хотел Владимир Аркадьевич. Иначе и впрямь можно прослыть сумасшедшим, по крайней мере, в глазах того десятка знакомых, имена и телефоны которых значились в старой тетради его пропавшего коллеги.

Новая жизнь Владимира Аркадьевича Светлова продлилась ровно до двадцать шестого марта. В тот день растаяли последние остатки снега, и улица, по которой Светлов шагал в родную школу, уже покрылась огромными пятнами высохшего асфальта. За два квартала до «Просто Чуда» замдиректора по ее детским проектам внезапно почувствовал сильнейшую головную боль. В глазах Светлова потемнело, сознание помутилось, тут же подкосились ноги, и он еле успел ухватиться рукой за ствол старой липы, росшей у павильона автобусной остановки.

Владимир Аркадьевич медленно сполз на скамейку, отчаянно хватая ртом воздух, и в изнеможении прислонился спиной к толстому пластику козырька, щедро нагретому весенними лучами. Солнечная улица, лежащая перед ним, внезапно подернулась рябью, словно озерная вода под октябрьским ветром. Ее дома и деревья побелели, и в щелях заборов, в карманах подворотен на миг вспыхнули, тускло засветились кучки черной, словно угольной, пыли с вкраплениями серебристых металлических крупинок. И Светлов сразу, каким-то шестым чувством понял: это в городе растаял последний снег.

Черный снег, выпавший в эту метельную и студеную зиму над Россией и лишивший ее лучших людей кого памяти, кого разума, а кого-то и самой жизни.

Заклятье истаяло и спало.

И Владимир Аркадьевич Светлов вспомнил.

Вспомнил все, что напрочь забыл однажды в три дня, попав под самый первый зачарованный, магический снегопад на том самом ледяном катке, где кто-то неизвестный сшиб его с ног, спасши тем самым его жизнь. Жизнь росса, прямого потомка и наследника дела древних таинников, в честь которых Светлов и был назван Владимиром. Россом, приумножающим славу своих предков и учителей.

Истинным хранителем России.

Но вслед за откровением, сошедшим на него в одночасье, Владимир Аркадьевич вспомнил и другое свое имя, которое тоже принадлежало ему, но дано было соратниками и друзьями в горниле общей борьбы и трудов. Имя, данное ему не по годам, но по знаниям, выучке и силе.

Владимир Аркадьевич с трудом поднял голову и увидел в металлическом кольце транспортной ограды павильона свое размытое, одутловатое лицо, искаженное геометрией тонкого стального обруча. С минуту или более того он с усилием вглядывался в собственное отражение. Потом губы его дернулись и тихо, сдавленно произнесли:

- Я Старик… Старик… это я…

А потом он лишился чувств.

Дата добавления: 2015-09-03