Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Красный террор 2 страница

Читайте также:
  1. Contents 1 страница
  2. Contents 10 страница
  3. Contents 11 страница
  4. Contents 12 страница
  5. Contents 13 страница
  6. Contents 14 страница
  7. Contents 15 страница

Как в любой гражданской войне, здесь весьма трудно составить общую картину различных форм репрессий и типологию террора, совершавшегося тем или другим противоборствующим лагерем. Но анализ большевистского террора — а мы занимаемся именно его исследованием — позволяет наметить те группы, к которым террор начал применяться еще до начала гражданской войны. Это следующие группы:

—политики небольшевистских партий, начиная с анархистов и кончая монархистами;

—рабочие, борющиеся за свои элементарные права: зарплату, работу, минимум свободы и уважения;

—крестьяне, часто дезертиры, вовлеченные в одно из крестьянских восстаний или волнений в частях Красной Армии;

—казаки, подвергшиеся массовой депортации как социальная и этническая группа, враждебная Советской власти. Расказачивание предвосхитило массовые депортации 30-х и 40-х годов (раскулачивание и высылка целых этнических групп) и подчеркнуло последовательность и связь ленинских и сталинских методов репрессий;

—«социально чуждые элементы» и другие «враги народа», «подозреваемые», «заложники», ликвидируемые превентивно, особенно в случаях, когдабольшевикам приходилось спешно уходить из какой-либо местности под натиском белых.

Репрессии, затронувшие разные оппозиционные большевикам партии, относятся, без сомнения, к наиболее исследованным. Существуют многочисленные свидетельства, оставленные ведущими политиками этих партий, отсидевшими в тюрьмах, отправленными в изгнание, но в большинстве своем оставшимися в живых, в отличие от рядовых рабочих и крестьянских активистов, расстрелянных без суда или ставших жертвами массовых убийств во время чекистских карательных операций.

Одним из первых подобных действий была чекистская атака на московских анархистов 11 апреля 1918 года, во время которой несколько десятков человек были расстреляны на месте. Борьба с анархистами продолжалась и в по-


 

104 Государство против своего народа

следующие годы, хотя кое-кто из них вступил в ряды большевиков и даже, как Александр Гольдберг, Михаил Бренер и Тимофей Самсонов, занимал важные посты в ЧК. Дилемму большинства анархистов, которые были против как диктатуры большевиков, так и возврата к старым порядкам, иллюстрируют метания крупнейшего вождя анархистов Нестора Махно. Вместе с Красной Армией он воевал против белых, а когда белая угроза исчезла, ему, чтобы отстоять свои идеалы, пришлось повернуть оружие против Красной Армии. Тысячи безвестных анархистских бойцов были расстреляны «за бандитизм» во время репрессий против повстанческой армии Махно и его сторонников. Эти крестьяне и составляют большинство жертв среди анархистов, если судить по документу, разумеется, не полному, но единственно доступному, представленному русскими изгнанниками-анархистами в 1922 году в Берлине. Согласно этому документу, 138 анархистских активистов были расстреляны в течение 1919—1921 годов, 281 эмигрировал и 608 находились к 1 января 1922 года в советских тюрьмах и лагерях2.

До февраля 1919 года к партии левых эсеров (союзникам большевиков до июля 1918 года) относились сравнительно мягко. Их прославленный лидер Мария Спиридонова в декабре 1918 года председательствовала на допущенном большевиками съезде своей партии и выступила с решительным осуждением повседневного террора ЧК. 10 февраля 1919 года она, как и 210 других участников съезда, была арестована и приговорена революционным трибуналом к «помещению в санаторий ввиду своего истерического состояния». Здесь мы встречаемся с первым примером заключения противников Советской власти в психиатрические лечебницы. Спиридоновой удалось бежать, и она руководила партией левых эсеров, запрещенной большевиками, из подполья. Согласно чекистским источникам, 58 левоэсеровских организаций было ликвидировано в 1919 году и 45 — в 1920. В результате операций, проведенных за эти два года, 1875 левых эсеров лишились свободы, оказавшись заложниками. Действовали директивы Дзержинского, объявившего 18 марта 1919 года: «Отныне ВЧК не будет делать разницы между белогвардейцами типа Краснова и белогвардейцами из социалистического лагеря <... >. Арестованные эсеры и меньшевики будут рассматриваться как заложники, и их участь будет зависеть от политического поведения их партий»3.

Правые эсеры всегда воспринимались большевиками как соперники самые опасные. Никто не забыл об их широкой популярности осенью 1917 года, когда на выборах в Учредительное собрание они завоевали большинство мест. И после разгона Учредительного собрания эсеры сохранили свои места в Советах и Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете, откуда они были изгнаны вместе с меньшевиками в июне 1918 года. Часть эсеровских вождей совместно с конституционными демократами (кадетами) и меньшевиками приняли участие в формировании эфемерных правительств в Самаре и Омске, вскоре разогнанных адмиралом Колчаком. Социалистам-революционерам (эсерам) и меньшевикам, оказавшимся меж двух огней, между большевиками и белыми, пришлось испытать много трудностей при выработке логичной политики противостояния большевистскому режиму, который, столкнувшись с социалистической оппозицией, искусно маневрировал, переходя от методов успокоения и проникновения в круги оппозиционеров к жесточайшим репрессиям.

Так, разрешив в момент самых успешных действий наступающих войск Колчака (между 20 и 30 марта 1919 года) возобновление выхода эсеровской га-


 

«Грязная война» 105

зеты «Дело народа», ВЧК 31 марта провела широкую облаву на эсеров и меньшевиков, хотя в тот период партии эти не были официально запрещены. Более 1 900 умеренных социалистов были арестованы в Москве, Туле, Смоленске, Воронеже, Пензе, Самаре, Костроме4. А сколько было расстреляно во время подавления стачек, рабочих и крестьянских восстаний, в которых меньшевики и эсеры часто играли главные роли? Данных об этом у нас практически нет, так как лаже в тех случаях, когда общее число жертв известно (хотя бы приблизительно), никто не знает, каков был процент членов политических группировок, погибших во время подобных акций.

Вторая волна арестов последовала после статьи Ленина, появившейся в •Правде» 28 августа 1919 года. В этой статье Ленин в который раз бичевал эсеров и меньшевиков: «Меньшевики и эс-эры на деле — пособники помещиков и капиталистов». В последние четыре месяца 1919 года, по данным ВЧК, было арестовано 2380 эсеров и меньшевиков5. 23 мая 1920 года на митинге, прово-дившемся в Петрограде профсоюзом типографщиков в честь английской ра-бочей делегации, выступил человек, едко высмеявший чекистов и Советское правительство. Это был один из лидеров эсеров Виктор Чернов, бывший недолгое время председателем разогнанного большевиками Учредительного собрания; его активно разыскивала ЧК, и он выступал в парике и гриме. Сразу же после такого казуса чекисты рьяно взялись за дело. Все члены семьи Чернова были арестованы и объявлены заложниками, а еще остававшиеся на свободе эсеровские лидеры — брошены в тюрьму6. В течение лета 1920 года более двух тысяч эсеровских и меньшевистских активистов подверглись аресту и попали в заложники. Предназначенный для внутреннего пользования документ ВЧК, датированный 1 июля 1920 года, показывает, каким редким цинизмом отлича-

ются действия чекистов против социалистической оппозиции:

«Запрет этих партий приведет к тому, что они уйдут в подполье и их будет трудно держать под контролем. Предпочтительнее оставить их на полулегальном положении. Таким образом за ними легче будет вести наблюдение и по необходимости привлекать смутьянов, а также ренегатов и других возможных поставщиков полезной информации. <... > Против этих антисоветских партий необходимо использовать ситуацию происходящей в настоящее время войны для обвинения их членов в таких преступлениях, как «контрреволюционная деятельность», «государственная измена», «разложение тыла», «шпионаж в пользу интервенционистских держав» и тд.»7.

С особой тщательностью новая власть пыталась скрыть репрессии против рабочего класса, от имени которого большевики взяли власть. Начавшись в 1918 году, эти репрессии применялись все чаще и чаще в течение 1919—1920 годов, чтобы достичь кульминации в хорошо известных событиях в Кронштад те 1921 года. Ослабление веры в большевиков у рабочих Петрограда наблюдается уже в первые дни 1918 года. После провала всеобщей стачки 2 июля 1918 го да второй подъем рабочих волнений в бывшей столице обозначился в марте

1919 года, после того как большевиками были арестованы многие ведущие эсеры и, в том числе, Мария Спиридонова, только что с триумфом завершившая целую серию блестящих выступлений на важнейших заводах Петрограда. Эти аресты, проведенные в сгущающейся атмосфере нехватки продовольствия, вызвали волну протестов и забастовок. 10 марта общее собрание рабочих Пути-ловского завода (10 000 участников) одобрило воззвание, осуждающее боль-


 

106 Государство против своего народа

шевиков, чье правительство «представляет собой диктатуру Центрального Комитета партии коммунистов и правит с помощью ЧК и революционных трибуналов»8.

В воззвании были выдвинуты требования перехода всей власти к Советам, свободных выборов в Советы и заводские комитеты, отмены ограничений на ввоз рабочими продуктов питания из деревни в Петроград (разрешено было только полтора пуда (24 килограмма) муки в месяц на семью), освобождения всех политических заключенных из числа «настоящих революционных партий» и особенно Марии Спиридоновой. С целью обуздания все шире распространявшихся рабочих волнений 12 марта в Петроград прибыл сам Ленин. Однако, когда он попытался взять слово на захваченном бастующими рабочими заводе, его, как и Зиновьева, встретили свистом и криками: «Долой евреев и комиссаров!»9. Таящийся в темных глубинах и всегда готовый вырваться на поверхность народный антисемитизм тотчас же, как только большевики утратили кредит доверия, ассоциировал их с евреями.

1б марта войска Петроградской ЧК взяли штурмом Путиловский завод. Около 900 рабочих были арестованы немедленно. В последующие дни примерно 200 забастовщиков были бессудно расстреляны в Шлиссельбургской крепости в пятидесяти километрах от Петрограда. Согласно новому порядку, уволенные забастовщики могли быть вновь приняты на работу только после подписания ими заявления, в котором они признавались, что поддались на «подстрекательства контрреволюционных зачинщиков» и совершили преступление10. Отныне рабочие находились под неусыпным надзором. С весны 1919 года секретный отдел ЧК имел на всех важных заводах осведомителей из рабочей среды, которым было поручено поставлять регулярную информацию о настроениях на том или ином заводе.

Весна 1919 года отмечена жестоко подавленными забастовками во многих рабочих центрах России: в Туле, Сормове, Орле, Твери, Брянске, Иваново-Вознесенске, Астрахани11. Требования рабочих повсюду были почти одинаковы. Доведенные до голода нищенским жалованьем, которого едва хватало на оплату скудных (полфунта хлеба в день на человека) карточных рационов, забастовщики требовали уравнивания их пайков с солдатскими пайками Красной Армии. Но, главное, они выдвигали и политические требования: отмена привилегий для коммунистов, освобождение всех политических заключенных, свободные выборы в заводской комитет и в совет, прекращение набора в Красную Армию, свобода союзов, слова, печати и т. п.

Наиболее опасным для большевиков было то обстоятельство, что в эти движения часто оказывались вовлеченными расквартированные в рабочих городах части Красной Армии. В Орле, Брянске, Гомеле, Астрахани взбунтовавшиеся красноармейцы присоединялись к забастовщикам и с криками «Бей жидов! Долой большевистских комиссаров!» овладевали многими городскими кварталами, где предавались безудержному грабежу, пока подоспевшие отряды чекистов и верные режиму войска не отбивали (порой в результате многодневных боев) эти районы12.

Репрессивные меры против забастовщиков и бунтовщиков предпринимались самые разнообразные: от массовых локаутов с лишением продовольственных карточек («костлявая рука голода» была эффективным орудием большевистской власти) до массовых — сотнями человек — расстрелов.

Среди наиболее значительных эпизодов подобных репрессий в марте — апреле 1919 года следует назвать события в Туле и Астрахани. 3 апреля 1919 го-


 

«Грязная война» 107

да Дзержинский лично прибыл в Тулу, чтобы ликвидировать забастовку на оружейных заводах. Зимой 1918—1919 годов эти жизненно необходимые Красной Армии заводы, производившие 80% винтовок, уже становились ареной забастовок и кратковременных остановок работы («волынки»). Среди высококвалифицированных рабочих Тулы было немало меньшевиков и эсеров. Их арест в начале марта 1919 года, когда под стражу было взято несколько сот человек, вызвал волну протестов, достигшую пика 27 марта во время громадного «марша за свободу и против голода», собравшего тысячи рабочих и железнодорожников. 4 апреля Дзержинский распорядился арестовать еще 800 «зачинщиков» и очистить заводы, уже в течение нескольких недель занятые бастующими. Все рабочие были уволены. Сопротивление было задушено рукой голода. В течение многих недель карточки рабочих не отоваривались. Чтобы получить новые карточки на 250 граммов хлеба и вернуться на предприятия, рабочие должны были подписать прошение о приеме на работу, в котором указывалось, что всякая остановка работы приравнивается к дезертирству, влекущему за собой наказание вплоть до смертной казни. 10 апреля работа возобновилась. Накануне 26 «зачинщиков» были расстреляны13.

Расположенная в дельте Волги Астрахань приобрела весной 1919 года важное стратегическое значение: этот город стал последней преградой, препятствующей соединению войск Колчака, наступающего с северо-востока, и Деникина, идущего с юго-запада. Возможно, именно это обстоятельство объясняет ту чрезвычайную жестокость, с которой была подавлена в марте 1919 года стачка рабочих в этом городе. Она началась в первых числах марта по причинам как экономическим (снижение продовольственного рациона), так и политическим (арест социалистических активистов). 10 марта, когда красноармейцы 45-го пехотного полка отказались стрелять в рабочую демонстрацию, проходившую по центру города, стачка приняла другой характер. Присоединившись к забастовщикам, солдаты двинулись к зданию горкома партии, разгромили его и убили нескольких ответственных работников. СМ. Киров, председатель Временного военно-революционного комитета Астраханской губернии, приказал «уничтожать безжалостно белогвардейских гадов». Оставшиеся верными правительству части и отряды ЧК, заблокировав все подступы к городу, начали методическое вытеснение мятежников из занятых ими кварталов. Когда тюрьмы оказались наполненными до отказа, забастовщиков и солдат-бунтарей погрузили на баржи и с привязанными на шею камнями сотнями сбросили в Волгу. От двух до четырех тысяч пленных было расстреляно и утоплено в дни 12—14 марта. Начиная с 15 марта взялись за городскую буржуазию, ведь это «буржуи» стояли во главе заговора «белогвардейцев» и «вдохновляли» его, а рабочие и красноармейцы были всего лишь мелкой сошкой. За два дня дома богатых торговцев Астрахани были разграблены, а их владельцы арестованы и убиты. Точное количество убитых в Астрахани «буржуев» установить трудно, но оценки колеблются между 600 и 1000 человек. А в общей сложности за одну неделю было расстреляно и утоплено от 3 до 5 тысяч человек Что же касается числа коммунистов, убитых и сгоревших во время грандиозного пожара 18 марта, в день Парижской коммуны, то, по данным властей, погибло 47 человек. Астраханские убийства долгое время рассматривались в ряду других, более или менее жестоких эпизодов войны между белыми и красными, но теперь, в свете документов из ставших доступными архивов, они предстают как наиболее грандиозная расправа большевиков с рабочими, если не считать Кронштадта 1921 года14.


 

Государство против своего народа 108

В последние месяцы 1919 и в начале 1920 года отношения между большевистской властью и рабочим классом осложнились еще больше ввиду перевода на военное положение более чем двух тысяч предприятий. Главный защитник идеи милитаризации труда Лев Троцкий в марте 1920 года в докладе IX съезду РКП(б) «Очередные задачи хозяйственного строительства» развивал следующую концепцию. Троцкий объяснял, что человек по своей природе склонен лениться. При капитализме рабочий вынужден искать работу, чтобы прокормить себя. Это и есть капиталистический рынок, побуждающий работать. При социализме «на место рынка встает рациональное использование трудовых ресурсов». Задача государства — направить, взять на учет и организовать рабочих, которые должны по-солдатски подчиняться рабочему государству, защитнику интересов пролетариата. Таковы были основные положения и смысл политики милитаризации труда, вызвавшие критику со стороны некоторых представителей профсоюзов и большевистских руководителей. На деле эта политика означала запрещение забастовок, которые приравнивались к дезертирству из действующей армии в военное время, укрепление дисциплины и усиление роли дирекции и функций управления, полное подчинение профсоюзов и производственных комитетов, чья роль отныне ограничивалась вопросами производства, запрещение рабочим самовольно покидать свои рабочие места, установление наказаний за прогулы и опоздания, весьма частые в ту пору, когда рабочим приходилось тратить немало времени на долгие и чаще всего напрасные поиски пропитания.

К недовольству рабочих, вызванному милитаризацией, прибавились все возрастающие трудности повседневной жизни. Вот характерное донесение ВЧК правительству от 6 декабря 1919 года: «В последнее время продовольственный кризис все более и более обостряется, рабочие массы все сильней сжимаются голодом. Рабочие обессиливают, теряют всякую физическую силу работать у станков и под влиянием тяжелых мук голода и холода прекращают работы. На этой почве на целом ряде московских металлообрабатывающих предприятий рабочие близки к открытому выступлению — стачка, массовое волнение, — если не будет решен в ближайший срок продовольственный вопрос»15.

В начале 1920 года зарплата рабочих в Петрограде составляла от 7000 до 12 000 рублей в месяц (на черном рынке фунт масла стоил 5000 рублей, фунт мяса — 3000, литр молока — 750!). Помимо этой явно недостаточной зарплаты, каждый трудящийся имел право на известное количество продуктов, в зависимости от категории, к которой он принадлежал. В Петрограде в конце 1919 года рабочий на военном предприятии получал полфунта хлеба в день, фунт сахара в месяц, полфунта жиров и четыре фунта воблы...

Формально граждане были разделены на пять категорий «едоков», начиная с трудящихся, занятых на физических работах, и солдат Красной Армии, кончая «нетрудовым элементом» — в эту категорию попадали интеллектуалы, особенно плохо снабжавшиеся. В реальности система была достаточно несправедливой и к тому же сложной. «Нетрудовые элементы», интеллигенты, «бывшие», относящиеся к наименее привилегированной категории, — снабжались в последнюю очередь и зачастую не получали ничего. Что же касается «трудящихся», в действительности они были разделены на множество категорий согласно иерархии жизненно важных секторов производства. В Петрограде зимой 1919—1920 годов насчитывалось тридцать три категории карточек, срок действия которых не превышал одного месяца! В централизованной сис-


 

«Грязная война» 109

теме снабжения, введенной большевиками, продовольствие играло решающую роль в поощрении и наказании той или иной категории граждан.

«Хлебный рацион должен быть снижен для тех, кто не работает в секторе транспорта, решающем на сегодняшний день, и увеличен для тех, кто в нем работает, — писал 1 февраля 1920 года Ленин Троцкому. — Пусть, если это необходимо, погибнут тысячи людей, но страна должна быть спасена»16.

Столкнувшись с такой политикой, все сохранившие связи с деревней рабочие (а таких было немало) старались использовать каждую возможность, чтобы выехать туда в поисках продуктов питания.

Призванная «обеспечить порядок» на предприятиях, милитаризация труда привела, вопреки замыслу, ко многим случаям «волынки», приостановкам работы, забастовкам и волнениям, безжалостно подавляемым. «Лучшее место для желтых забастовщиков, этих вреднейших паразитов, — писала «Правда» 12 февраля 1920 года, — концентрационный лагерь». Согласно официальным данным Народного комиссариата труда, 77% крупных и средних предприятий России были в первом полугодии 1920 года охвачены забастовками. Важно отметить, что больше всего волнений происходило в металлургии, на шахтах и железных дорогах, т. е. в тех секторах хозяйства, где милитаризация труда шла наиболее ускоренными темпами.

Донесения секретного отдела ВЧК партийному руководству дают яркую картину репрессий в отношении рабочих, сопротивляющихся милитаризации. Арестованные чаще всего осуждались революционными трибуналами за «саботаж» или «дезертирство». Так, например, в Симбирске двенадцать рабочих оружейного завода в апреле 1920 года были приговорены к заключению в исправительно-трудовых лагерях «за факты саботажа в форме итальянской забастовки, <... > ведение против советской власти пропаганды, опирающейся на религиозные суеверия и слабую политизацию масс, <... > ложное истолкование советской политики в области оплаты труда»17. Если перевести эти суконные фразы на человеческий язык, можно понять, что рабочих обвиняли в несанкционированных перерывах в работе, в протестах против работы по воскресным дням и выступлениях против привилегий для коммунистов и нищенской зарплаты...

Самые высокие партийные руководители, в числе которых был Ленин, требовали показательной расправы над забастовщиками. 29 января 1920 года Ленин, обеспокоенный развитием рабочего движения на Урале, телеграфировал председателю Реввоенсовета 5-й армии Смирнову: «Мне донесли о явном саботаже среди железнодорожников <... >. Мне говорят, что рабочие Ижевска также участвуют в этом. Я удивлен Вашим примиренчеством и тем, что Вы не осуществили массовой расправы с саботажниками»18. Забастовок, вызванных милитаризацией в 1920 году, было много: в Екатеринбурге в марте 1920 года было арестовано и приговорено к исправительно-трудовым лагерям 80 рабочих; на Рязано-Уральской железной дороге в апреле 1920 года было осуждено 100 железнодорожников; на Московско-Курской дороге в мае 1920 года — 160 железнодорожников; на Брянском металлургическом заводе в июне 1920 года осуждено 152 рабочих. Можно множить и множить примеры забастовок, сурово подавленных в процессе милитаризации труда19.

Одно из самых заметных событий связано с забастовкой в июне 1920 года на заводах в Туле, уже прославившейся событиями апреля 1919 года. В воскресенье 6 июня значительная часть рабочих-металлургов отказалась выполнять распоряжение дирекции о сверхурочных работах. Работницы же вообще


 

110 Государство против своего народа

отказались работать и в это воскресенье, и в последующие, объяснив, что воскресенье—это единственный день, когда они могут отправиться в поисках продуктов по окрестным деревням. По вызову администрации для ареста забастовщиков прибыл значительный отряд чекистов. Было введено военное положение, и «тройке» из представителей партии и ЧК было поручено разоблачить «контрреволюционный заговор, затеянный польскими шпионами и черносотенцами в целях ослабления боевой мощи Красной Армии».

Забастовка ширилась, аресты множились, когда новые обстоятельства изменили привычный ход событий: сотни, а вскоре и тысячи работниц и простых домохозяек стали приходить в ЧК с требованием арестовать также и их. Движение разрасталось, теперь уже и рабочие требовали, чтобы арестовали их всех, делая совершенно абсурдным тезис о «польском и черносотенном заговоре». За четыре дня более десяти тысяч человек были заключены в тюрьму, вернее, размещены на обширной поляне на открытом воздухе под охраной чекистов. Не зная сначала, перед тем как доложить о происходящем Москве, местные партийные органы и ЧК сумели в конце концов убедить Центр в реальности широкого заговора. Комитет по ликвидации заговора в Туле допрашивал тысячи рабочих и работниц в надежде отыскать воображаемых виновников. Чтобы выйти на свободу, снова получить работу и новые продовольственные карточки, все арестованные должны были подписать следующую бумагу: «Я, нижеподписавшийся, гнусный вонючий пес, раскаиваюсь перед революционным трибуналом и Красной Армией в своих преступлениях и обещаю впредь добросовестно трудиться».

В отличие от других возмущений рабочих, беспорядки в Туле летом 1920 года закончились для их участников сравнительно малыми потерями: 28 человек были заключены в исправительно-трудовые лагеря и 200 человек высланы (20). В условиях острого дефицита квалифицированной рабочей силы большевистская власть не могла обойтись без лучших в стране оружейников. В вопросах репрессий, как и в вопросах снабжения, необходимо было внимательно относиться к решающим секторам хозяйства и учитывать высшие интересы режима.

Как бы ни был важен и агитационно, и стратегически «рабочий фронт», он все же составлял едва ли не самую малую часть той борьбы, которую приходилось вести власти на бесчисленных «внутренних фронтах» гражданской войны. Борьба против зеленых, т. е. крестьян, сражающихся в партизанских отрядах против реквизиции и насильственной мобилизации, требовала огромных усилий. Ставшие доступными в наши дни донесения особых отделов ЧК и командования частей ВОХР, боровшихся с взбунтовавшимися солдатами, дезертирами, крестьянскими повстанцами, раскрывают перед нами чудовищные злодеяния этой карательной «грязной войны», развернувшейся помимо боев между красными и белыми. Решительное противостояние между властью большевиков и крестьянством порождало политику террора, основанную на чрезвычайно пессимистическом взгляде на массу «темных и невежественных людей, неспособных даже увидеть, где лежат их собственные интересы» (Дзержинский). Эти озверевшие толпы можно было укротить только «железной метлой», как образно охарактеризовал Троцкий репрессии, примененные им для того, чтобы «вымести» с Украины «разбойничьи шайки» Нестора Махно и других крестьянских вожаков21.

Крестьянские восстания начались летом 1918 года. Они приобрели новый размах в 1919—1920 годах и достигли кульминации зимой 1920—1921 годов, временами вынуждая большевистский режим отступать.


 

«Грязная война» 111

Две причины непосредственно толкали крестьян к выступлениям: реквизиции и насильственная мобилизация в Красную Армию. Беспорядочные поиски сельскохозяйственных излишков в январе 1919 года, сопровождавшие первые реквизиционные операции лета 1918 года, были заменены централизованной системой планирования реквизиций. Каждая губерния, уезд, волость, каждая сельская община должны были поставить государству определенную, заранее установленную квоту, размер которой зависел от ожидаемого урожая. Эти квоты включали в себя не только зерно, но и два десятка других видов продукции: картофель, мед, яйца, масло, семена подсолнечника, мясо, сметану, молоко... Каждая сельская община несла коллективную ответственность за выполнение поставок. Только тогда, когда все нормы были выполнены, власти разрешали использовать оставшееся для приобретения промышленных товаров, причем в объеме, явно не удовлетворяющем спрос; к концу лета 1920 года спрос мог быть покрыт не более, чем на 15%. Оплата же сельскохозяйственных поставок была чисто символической — рубль стремительно падал в цене, потеряв к концу 1920 года 96% своей стоимости по отношению к золотому рублю. Трудно определить точно число крестьянских восстаний, но, если с 1918 по 1920 год размеры реквизиций выросли втрое, думается, что в такой же пропорции росло и число восстаний".

Вторая причина крестьянских волнений заключалась в отказе солдат, вернувшихся домой после трехлетнего пребывания в окопах империалистической войны, вступать в ряды Красной Армии. Уклонившиеся от мобилизации уходили в леса, составляя основной контингент отрядов зеленых. Число дезертиров в 1919—1920 годах оценивается в три с лишним миллиона. В 1919 году было задержано и арестовано различными подразделениями ЧК и специальных комиссий по борьбе с дезертирством около 500 000 человек; в 1920 году—от 700 до 800 тысяч. От полутора до двух миллионов дезертиров, в подавляющем большинстве крестьян, отлично знавших местность, смогли тем не менее избежать поимки23.

Столкнувшись с проблемой такого масштаба, правительство применяло, все более и более жестокие меры. Были не только расстреляны тысячи дезертиров, но и объявлены заложниками члены их семей. Система заложничества применялась с лета 1918 года и была, по существу, рутинной практикой большевиков. Об этом свидетельствует, например, Постановление Совета обороны о применении репрессий к лицам, саботирующим расчистку железнодорожных путей от 15 февраля 1919 года: «... в тех местностях, где расчистка снега производится не вполне удовлетворительно <... > взять заложников из крестьян с тем, что, если расчистка снега не будет произведена, они будут расстреляны»24. 12 мая 1920 года Ленин направляет всем губернским комиссиям по борьбе с дезертирством следующую инструкцию: «После истечения срока помилования, предоставленного дезертирам для сдачи властям, необходимо еще более усилить санкции в отношении этих неисправимых предателей трудящегося народа. С семьями дезертиров и со всеми, кто помогает дезертирам каким бы то ни было способом, следует обращаться как с заложниками и соответственно с ними поступать»25. Это распоряжение всего лишь легализировало повседневную практику. Но дезертиров меньше не стало, и в 1920—1921 годах, так же, как в 1919 году, они составляли главные силы зеленых, с которыми большевики вели на протяжении трех (а в некоторых регионах — четырех или пяти) лет беспощадную войну, проявляя невиданную жестокость.


Дата добавления: 2015-09-03; просмотров: 70 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: ЧЕРНАЯ КНИГА КОММУНИЗМА | М.: Издательство «Три века истории», 2001, 2-е издание, исправленное, 780 с, илл. | XX века | Депаразитация; Демилитаризация; Денационализация; Деколлективизация; Демонополизация; Деиндустриализация -- экологическая; Деанархизация. 1 страница | Депаразитация; Демилитаризация; Денационализация; Деколлективизация; Демонополизация; Деиндустриализация -- экологическая; Деанархизация. 2 страница | Депаразитация; Демилитаризация; Денационализация; Деколлективизация; Демонополизация; Деиндустриализация -- экологическая; Деанархизация. 3 страница | Депаразитация; Демилитаризация; Денационализация; Деколлективизация; Демонополизация; Деиндустриализация -- экологическая; Деанархизация. 4 страница | Парадоксы Октября | Красный террор 4 страница | От тамбовского восстания к Великому голоду 1 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Красный террор 1 страница| Красный террор 3 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.013 сек.)