Рыцарский турнир

Развлечения, прерывавшие относительную статичность повседневной жизни Средневековья, всегда отличались определенной многозначностью. Рыцарская повседневность, предполагавшая эстетизацию военного быта, создавала свои практики репрезентации, отражавшие потребность заполнения относительно мирных периодов в жизни рыцаря милитаризованными формами развлечений. Их основу составляла игровая состязательность, являющаяся, по мнению Й. Хёйзинги, формирующим фактором культуры[243]. Наиболее ярким из таких развлечений можно считать турнир. Его формы, сложившиеся в Европе к тому времени, перенимались в рамках общей рецепции рыцарского этоса.

Турнир – «зеркало рыцарства и его культуры»[244] (Й. Флекенштайн) – представляет собой довольно многозначное явление. «Рыцарь не может блистать на войне, ежели он не подготовился к ней на турнирах»[245], - эти слова английского хрониста Роджера Хоудена отражают один из важнейших аспектов, а именно: турнир как тренировка перед войной. Помимо этого турниры выполняли коммуникационную и интегрирующую функции в рыцарской среде[246]. Они формировали и поддерживали определенный уровень межличностных отношений. На них участники могли проявлять не только боевые навыки, но и различные добродетели, соответствующие рыцарскому кодексу поведения.

Первые упоминания о турнирах в скандинавских источниках относятся к началу XIII в. Так, в «Саге о Сверрире» (10-е гг. XIII в.) Сверрир говорит своему противнику конунгу Магнусу:

Но если ты, Магнус конунг, непременно хочешь биться

со мной один на один, без участия других людей, то

возьми коня, а я возьму другого, и устроим турнир, как

это в обычае у могущественных людей[247].

Здесь под турниром подразумевается пока только поединок один на один. Большое значение приобретению навыков конного копейного поединка придает автор «Королевского зерцала» (ок. 1220-1230 гг.):

Если ты находишься в месте, где можно ездить верхом, и у тебя

самого есть конь, то садись верхом на коня в тяжелых доспехах и

учись сидеть на своем коне красиво и как можно крепче… Приучи

свою левую руку хорошо удерживать вожжи и щит, а правую –

хорошо наносить удар копьем всей силой груди[248].

К XIV в. турнир прочно вошел в повседневную практику скандинавской элиты. Как правило, подобные зрелища были приурочены к важным государственным праздникам и мероприятиям (свадьбы членов королевской семьи, церковные праздники государственного значения, коронации). Часто турнир завершал переговоры государей и магнатов. Так было, например, при заключении мира между Эриком Менведом Датским и королем Швеции Магнусом в 1278 г.:

Мужество, силу, уменье должны

шведы с датчанами там проявить.

Славу себе на турнире добыть[249].

Шведские хроники позволяют выявить некоторые конкретные виды турнирных рыцарских состязаний, распространившиеся в регионе Северной Европы в XIV – 1 пол. XV вв. «Хроника Эрика» так описывает празднества и турнир по случаю свадьбы Вальдемара, сына ярла Биргера:

Был там огромный для пиршества зал.

Шумно и долго в нем гости сидели

за угощением, пили и ели.

Дуст и бохорд были снова и снова,

игры искусством красного слова…[250]

Эти два вида состязаний (дуст и бохорд) наиболее часто упоминаются в наших источниках[251]. Дуст (джауст, джостр, от фр. joute, jouste, jouxte) – конный копейный поединок двух рыцарей («храбро они в поединках сражались / искры от шлемов летели, ломались / крепкие копья от сильных ударов»[252]). Индивидуальные верховые поединки проводились не только на копьях, но и отдельно на мечах[253]. Бохорд (бугурт, от фр. béhourd) – не поддается однозначной интерпретации. Относительно данного турнирного вида мнения исследователей расходятся: одни видят в нем синоним термина «турнир» вообще, другие – «состязания, проводившиеся в легких доспехах или вообще без них, в которых могли принимать участие не только знать, но и горожане»[254]. Однако, по всей видимости, в Скандинавии под бохордом понимались групповые схватки рыцарей (фр. mêlée).

Турниры были не только ареной состязаний рыцарей, но и предлагали способ повышения благосостояния. Вызывая противника на поединок, рыцари часто ставили дорогостоящее оружие, деньги, коней:

Дюсельвальд Магнус из Дании родом

сильным был рыцарем, смело к народу,

драться желая, он обратился:

кто из упландцев, что там находился,

хочет соперником рыцарю стать?

Он ставит лошадь любому под стать,

также сто марок с него в придачу

тому, кто верит в свою удачу[255].

Таким образом, в турнире совмещалась материальная и эстетико-эмоциональная стороны. Как один из наиболее значимых компонентов рыцарской культуры он прочно вошел в повседневную жизнь и сознание скандинавской знати.

Одежда и турнир, рассматриваемые нами как одни из важнейших элементов рыцарского быта и повседневности, являют собой показательный пример развития практик репрезентации европейского рыцарства на скандинавской почве. Именно в развлечениях, таких, как турнир, и «построениях» внешнего вида рыцарская культура и ментальность реализовывались в наиболее наглядном и понятном для общества виде. Это определило довольно быстрое укоренение в Скандинавии европейского костюма знати, следовавшего в дальнейшем общим тенденциям его развития. То же самое можно сказать и о моде на турниры, распространявшейся в странах Северной Европы по мере институциализации рыцарского сословия. Однако и здесь мы можем выделить существенные различия. Исконные скандинавские традиции и климатические особенности предопределили сохранение многих местных форм и стилей в рыцарской одежде. О турнире же этого сказать нельзя. Сами по себе военные игры были не новы. Новшеством была их особая турнирная формализация и эстетизация.

Дата добавления: 2015-09-03