На этапе становления советского историко-революционного кино

Евгений Владимирович Волков

КОЛЧАКОВЩИНА» В СОВЕТСКОМ ИГРОВОМ КИНО

Игровое историческое кино является транслятором, с одной стороны, достоверных научных знаний, с другой – обыденных представлений и мифов о прошлом. Экранные образы оказывают колоссальное влияние на мнение людей о деятелях и событиях прошлого. При этом они дают представление и о взглядах людей на свою историю, об их менталитете и идеологии.

Значительное влияние на создание экранных образов прошлого оказывают несколько решающих факторов. Во-первых, накопленные знания о тех или иных исторических событиях и явлениях. Во-вторых, официальная идеология, господствующая в обществе. В-третьих, субъективные взгляды творцов фильма на историю.

На этапе становления советского историко-революционного кино

Начальный период конструирования культурной памяти о Белом движении на советском экране пришелся на 1920-е – первую половину 1930-х гг., когда господствовало «немое» кино. Этот период отличался относительной свободой творчества, еще не утвердившихся строгих цензурных запретов.

Кинематографисты не могли обойти вниманием события, названные в советской риторике «колчаковщиной».

В 1924 г. впервые на экране артист Ибрагимов предстал в эпизодической роли адмирала А.В. Колчака в фильме В.К. Висковского «Красные партизаны».

Вскоре вышел фильм режиссера В.Р. Гардина «Золотой запас», рассказавший полуфантастическую историю о приключениях красных партизан, которым якобы удалось захватить не только «золотой» эшелон, но и взять в плен самого верховного правителя.

В одном из эпизодов фильма С.М. Эйзенштейна «Октябрь» (1927 г.), созданного к 10-й годовщине революции, вновь появилась фигура Колчака. В сцене, демонстрирующей новоиспеченного вождя А.Ф. Керенского в лучах славы, зрители увидели адмирала и генерала, отдающих ему честь. Генерал был явно похож на одного из основателей Добровольческой армии М.В. Алексеева, а адмирал – на будущего верховного правителя Колчака. Их появление рядом с Керенским имело, видимо, целью подчеркнуть единство врагов революции. Они сначала служат Временному правительству, а затем возглавляют белых на юге и востоке страны. Так создавался образ единой контрреволюции, не имевшей принципиальных различий и оттенков.

Советские зрители 1920-х гг. увидели фильм Я.А. Протазанова «Сорок первый» (1927 г.). Это была экранизация повести Б.А. Лавренева о любви красной партизанки Марютки (актриса А. Войцик) к колчаковскому офицеру Говорухе-Отроку (актер И. Коваль-Самборский).

Создатели картины представили его как красивого, мужественного и бесстрашного человека. Подобная трактовка врага являлась для того времени необычной. Кинокритик М.Ю. Блейман отмечал, что «режиссер отказался от штампа белого злодея» и показал поручика «безукоризненно героической фигурой». И после финальных кадров у зрителей может возникнуть недоуменный вопрос, зачем же Марютка убивает такого хорошего человека[1]. Во время обсуждения фильма в Обществе друзей советского кино один из участников кружка рабкоров осудил героиню, «променявшую большевизм на белогвардейца»[2].

В 1933 г. вышла основанная на приключенческой интриге одна из первых советских звуковых кинолент «Анненковщина» (режиссер Н. Берсенев).

Атаман Б.В. Анненков показан в ней как наркоман, не представлявший свою жизнь без опиума. Критики увидели в марше, написанным для фильма композитором Д. Астраданцевым, «гитлеровскую истерию». Картина не сохранилась, но, судя по отзывам критиков и воспоминаниям зрителей, она стала удачной попыткой показать сложные социальные процессы через психологические драмы и образы, созданные актерами[3].

Тогда же в прокат вышла приключенческая картина «Моя родина» (режиссеры А.Г. Зархи и И.Е. Хейфиц), повествующая о людях, живущих по обе стороны советско-китай­ской границы.

Перед зрителями на экране предстал образ белого офицера-эмигранта Алябьева (актер О. Жаков): нравственно опустившийся наркоман и садист, истерзанный тоской по родине, страшный в своей жестокости и одиночестве.

Фильм вышел на экраны в феврале 1933 г., но вскоре его прокат запретили. В одной из публикаций «Комсомольской правды» творение Зархи и Хейфица назвали «вредной картиной». Есть свидетельство о том, что подобный отзыв после просмотра фильма принадлежал И.В. Сталину. Возможно, не последнюю роль в запрете картины сыграл К.Е. Ворошилов[4].

Всего с 1919 по 1932 гг. на экраны страны вышло не менее 114-ти художественных фильмов, действие которых происходило во время Гражданской войны. Они составляли около 10 % от всех снятых в это время кинопроизведений. Многие из их авторов использовали революционные события как фон для драматических или комедийных сюжетов. Батальные сцены в них практически отсутствовали[5].

Большевистские власти стремились расширить зрительскую аудиторию и повысить прибыльность кинематографа. В 1927 г. Сталин в политическом отчете на XV съезде партии фактически повторил высказанную ранее идею Л.Д. Троцкого о борьбе с пьянством посредством развития кино. Вскоре, в 1928 г., провели Первое партийное совещание по кино, наметившее пути развития кинопроизводства[6].

Дата добавления: 2015-09-03