Свен Биркертс

Знаменитая речь Иосифа Бродского, которую он произнес в декабре 1988 г. перед выпускниками Мичиганского университета в Анн-Арборе.

Поэтому рассматривайте то, что вы сейчас услышите, просто как советы

Верхушки нескольких айсбергов, если так можно сказать, а не горы Синай. Я не

Моисей, вы тоже не ветхозаветные евреи; эти немного беспорядочные наброски,

Нацарапанные в желтом блокноте где-то в Калифорнии, - не скрижали.

Проигнорируйте их, если угодно, подвергните их сомнению, если необходимо,

забудьте их, если иначе не можете: в них нет ничего обязательного. Если

Кое-что из них сейчас или в будущем вам пригодится, я буду рад. Если нет,

Мой гнев не настигнет вас.

И теперь и в дальнейшем, я думаю, имеет, смысл сосредоточиться на

Точности вашего языка. Старайтесь расширять свой словарь и обращаться с ним

Так, как вы обращаетесь с вашим банковским счетом. Уделяйте ему много

Внимания и старайтесь увеличить свои дивиденды. Цель здесь не в том, чтобы

Способствовать вашему красноречию в спальне или профессиональному успеху -

Хотя впоследствии возможно и это, - и не в том, чтобы превратить вас в

Светских умников. Цель в том, чтобы дать вам возможность выразить себя как

Можно полнее и точнее; одним словом, цель - ваше равновесие. Ибо накопление

Невыговоренного, невысказанного должным образом может привести к неврозу. С

Каждым днем в душе человека меняется многое, однако способ выражения часто

Остается одним и тем же. Способность изъясняться отстает от опыта. Это

Пагубно влияет на психику. Чувства, оттенки, мысли, восприятия, которые

Остаются неназванными, непроизнесенными и не довольствуются

Приблизительностью формулировок, скапливаются внутри индивидуума и могут

Привести к психологическому взрыву или срыву. Чтобы этого избежать, не

Обязательно превращаться в книжного червя. Надо просто приобрести словарь и

Читать его каждый день, а иногда - и книги стихов. Словари, однако, имеют,

Первостепенную важность. Их много вокруг; к некоторым прилагается лупа. Они

Достаточно дешевы, но даже самые дорогие среди них (снабженные лупой) стоят

Гораздо меньше, чем один визит к психиатру. Если вы все же соберетесь

Посетить психиатра, обращайтесь с симптомами словарного алкоголизма.

Свен Биркертс

Журнал «Paris Review», № 83, 1982 год

Я беседовал с Иосифом Бродским в декабре 1979 года в его нью-йоркской квартире в Гринич-Виллидже. Он был небрит и показался мне усталым и озабоченным. Как раз в эти дни он должен был прочесть верстку очередного издания своего сборника «Часть речи» и сказал, что уже пропустил все мыслимые сроки. Пол в кабинете был завален бумагами. Я предложил перенести интервью на более удобное время, но Бродский предпочел не откладывать.

Все стены и вообще все свободное пространство в его небольшой квартире занимали книги, открытки, фотографии. На нескольких я увидел молодого Бродского, Бродского вместе с Оденом, Спендером, Октавио Пасом, с друзьями. Над камином висели две фотографии в рамках, под стеклом: портрет Анны Ахматовой и Бродский с сыном, оставшимся в России.

Бродский налил себе и мне по чашке крепчайшего растворимого кофе и расположился в кресле у камина. В течение трех часов он просидел почти не меняя позы, положив ногу на ногу и слегка наклонив голову к плечу. Иногда он клал правую руку на грудь, но чаще держал в ней сигарету. В камине постепенно копились окурки. Он редко докуривал сигарету до конца и кидал окурок в камин не глядя.

Своим ответом на первый вопрос он остался недоволен и несколько раз предлагал заново начать запись. Но минут через пять он как будто перестал обращать внимание на включенный магнитофон — и даже на мое присутствие. Он увлекся, стал говорить все быстрее и оживленнее.

Голос у Бродского необычайно богатый, с отчетливым носовым призвуком. Надежда Мандельштам подробно описывает его во второй книге воспоминаний и заключает: «Это не человек, а духовой оркестр».

В середине беседы мы устроили перерыв. Бродский спросил, какое пиво я люблю, и вышел в ближайший магазин.

Когда он возвращался, я услышал, как во дворе его окликнул кто-то из соседей: «Как дела, Иосиф? Ты, по-моему, теряешь в весе!» Бродский отозвался: «Не знаю, может быть. Волосы теряю — это точно». И добавил: «И последний ум, кажется, тоже».

Когда мы все закончили, Бродский показался мне совсем другим, чем четыре часа назад. Усталое и озабоченное выражение пропало, он готов был говорить еще и еще. Но надо было возвращаться за письменный стол. «Я очень рад, что мы поработали», — сказал он мне на прощанье и проводил до дверей со своим обычным «Пока, целую!».

После приезда в Америку в середине 1970-х годов Иосиф Бродский стал преподавателем одновременно в нескольких колледжах. Примечательно, что сам поэт не имел диплома о высшем образовании, так как ушёл из школы в пятнадцатилетнем возрасте. Отсутствие диплома не смущало руководителей учебных учреждений. Директор женского университета Маунтин-Холиока, например, пригласил поэта работать преподавателем на факультет славистики. Когда администрация захотела узнать, где он получил свой докторат, директор университета ответил: «напишите Сибирский университет». Именно он предсказал, тогда еще мало известному поэту Бродскому, Нобелевскую премию.

К преподаванию поэт относился очень серьезно. Хотя ни о каких конспектах и планах лекций речи не шло. Бродский просто предоставлял листок с именами писателей и названиями произведений. Его курсы русской поэзии были антиканоничны. Он задавал читать произведения тех писателей, которые были близки ему. Кроме того он позволял себе на лекциях пить кофе, много курил. Однажды в классе выяснилось, что никто не читал Овидия. Это настолько огорчило Бродского, что он ушел из аудитории с еще не успевшей остыть кружкой кофе. Вечером он сел за машинку и написал «Список книг, которые должен прочесть каждый».

«ОТЕЦ КОМЕДИИ»

Так называли греческого комедиографа Аристофана. Первая его комедия была поставлена в 427 году до н. э. Автор пожелал скрыть своё имя и взял псевдоним. Даже со своими врагами Аристофан предпочитал бороться при помощи юмора. Когда могущественный демагог Клеон обвинил комедиографа в том, что тот незаконно присвоил себе звание афинского гражданина, Аристофан, защищая себя на суде, отвечал стихами Гомера.

Дата добавления: 2015-09-03