ISBN 5-224-03160-5 10 страница

Старшим сыном Мономаха был Мстислав, в крещении Фёдор, носивший также имя Харальд, в честь деда по матери (1076—15.04.1132). Он был князем киевским в 1125—1132 годах и вошел в историю с прозванием Великий. Мстислав был причислен Русской православной церковью к лику святых. Долгое время Мстислав, еще при жизни отца, был князем новгородским. Первой его женой была дочь шведского короля Инге Стейнкельсона Кристин (Христина), умершая 18 января 1121 года в Новгороде. Второй женой — дочь новгородского посадника Дмитрия Завидича. Семья Мстислава поддерживала тесные связи со Скандинавией. Три его дочери носили скандинавские имена: Мальмфрид (Малфрида), Ингибьерг (Ингеборга) и Рагнхейд (Рогнеда). Мальмфрид сначала вышла замуж за норвежского конунга Сигурда Магнусона (Сигурд Крестоносец), потомка Харальда Прекрасноволосого, затем за датского конунга Эрика Эмуне («Очень памятливый», король Дании Эрик II), внука уже упоминавшегося короля Свена Эстридсена. Ингибьерг была женой датского конунга св. Кнута Лаварда, младшего брата Эрика II. То есть оба брата были женаты на родных сестрах. Кнут являлся герцогом Шлезвига. Сын Ингибьерг и Кнута получил имя Вальдемар, Владимир, в честь своего прадеда по матери Владимира Мономаха. Он был королем Дании под именем Вальдемара I и женился тоже на русской княжне Софии. Так династия Рюриковичей оказалась тесно переплетенной с датской королевской династией. Благодаря этому имя Вальдемар встречалось у датских королей и в дальнейшем.

Вслед за старшим сыном Мстиславом у Мономаха родилось еще семь сыновей и три дочери.

Изяслав Владимирович, князь курский и муромский, погиб 6 сентября 1096 года во время княжеской усобицы.

Святослав Владимирович, князь смоленский и переяславский, скончался 16 марта 1114 года.

Ярополк Владимирович, князь переяславский, наследовал Мстиславу Великому на киевском великокняжеском столе, но правил недолго (ум. 18.02.1139).

Вячеслав Владимирович, бывший некоторое время князем Смоленска, Турова, Переяславля, занял киевский стол после смерти брата Ярополка, но удержался на нем меньше двух недель — его выгнал Всеволод Ольгович, сын Олега «Гориславича». Незадачливый князь умер в 1154 году.

Роман Владимирович был князем владимиро-волынским, на этом столе он и скончался 6 января 1119 года.

Андрей Владимирович, прозванием Добрый, самый младший сын Мономаха (11.08.1103—22.01.1142), наследовал брату Роману во Владимире-Волынском, а потом княжил в Переяславле. Переяславль Андрею отдал его старший брат Ярополк, бывший тогда киевским князем, когда же власть в Киеве сменилась и новый князь Всеволод Ольгович предложил Андрею Курск, младший из Мономашичей отказался от этого: «Лучше мне смерть с дружиной своей на земле отца и деда, нежели княжение в Курске». Тем самым он не признал прав Всеволода на Киев и тем более Переяславль.

Все шестеро Мономашичей или не оставили потомства совсем, или их роды пресеклись на детях и внуках. Чего нельзя сказать о еще одном сыне Мономаха — Юрии (Георгии) Долгоруком (1090 — 15.05.1157), считающемся основателем Москвы (о нем далее).

Дочери Мономаха: Мария Владимировна (ум. 19.01.1147) была женой Леона (Льва), выдававшего себя за сына византийского императора Романа IV Диогена (их сын Василько «Маричич» погиб в 1136 году); Евфимия Владимировна (ум. 4.04.1139) недолгое время была второй женой венгерского короля Кальмана; Агафья Владимировна вышла замуж за городенского князя Всеволодко Давыдовича. Интересно, что брак Кальмана и Евфимии Владимировны распался из-за того, что король обвинил жену в супружеской неверности и отослал обратно на Русь, где и родился у неё сын Борис. Он получил своё имя, вероятно, в честь святого Бориса Владимировича, культ которого активно поддерживал Владимир Мономах. Впоследствии Борис Коломанович безуспешно боролся за венгерский престол, опираясь на поддержку Византии, и погиб во время очередного венгерско-византийского столкновения в 1155 году.

Удельная Русь

К середине XII века Русь окончательно распалась на несколько самостоятельных княжений, в каждом из которых «сидели» представители тех или иных ветвей рода Рюриковичей. В первой половине ХII века на Руси возникло около 10 — 15 княжеств, которые, в свою очередь, по мере разветвления княжеского рода дробились на еще более мелкие. К тому же постоянная усобная борьба между отдельными династиями Рюриковичей не способствовала политической стабильности: многие княжества постоянно переходили из рук в руки. Тем не менее князья неоднократно предпринимали попытки установить строгую систему наследования столов. Этому должны были способствовать княжеские съезды, первый из которых состоялся в 1097 году в Любече. Однако съезды лишь ненадолго «успокаивали» ретивых Рюриковичей, и усобицы через некоторое время вспыхивали с новой силой.

Безусловно, главнейшим русским княжеством являлось Киевское. Наследование его велось по так называемой «лествичной» системе, но, по сути, уже в 1113 году она была нарушена.

К владениям киевских князей относились также Белгород, Вышгород и другие мелкие городки, куда киевские князья сажали своих родственников. Практически в унии с Киевом находилось Переяславское княжество. Там обычно княжили братья киевских князей. Переяславль считался владением Всеволодовичей, и Всеволодовичи же с 1113 года (с перерывами в 1139 — 1146 годах и после 1157 года) занимали киевский великокняжеский стол. В политическом отношении до середины ХII века от Киева зависела и Волынь (столица — основанный еще св. Владимиром город Владимир-Волынский). Затем — это самостоятельное княжество, которым владели представители одной из ветвей потомков Мстислава Великого — Изяславичи (потомки одного из его сыновей — киевского князя Изяслава Мстиславича).

Родовым владением Всеволодовичей являлась и Ростовская земля. Политическим центром ее был Ростов, но здесь находился и другой крупный город — Суздаль. В последнем располагалась резиденция князя. Во второй половине XII века центром княжества стал Владимир, и постепенно именно владимирское княжение стало первенствующим на Руси (окончательно это было подтверждено монгольскими ханами). Владимирская Русь находилась во владении потомков Юрия Долгорукого.

Смоленское княжество тоже принадлежало Всеволодовичам (лишь изредка смоленский стол занимали потомки Святослава Ярославича). Здесь возникла в середине ХII века своя династия, основателем которой был один из сыновей Мстислава Великого — Ростислав Мстиславич.

Потомкам другого сына Ярослава Мудрого — Святослава также принадлежали значительные владения. Святославичи разделились на две большие ветви: от Олега «Гориславича» пошли так называемые «Ольговичи», а от его младшего брата Ярослава — династия муромо-рязанских князей. Ольговичи были очень активны. Они боролись за киевский стол, и зачастую одерживали победы, но их родовым владением оставалось Черниговское княжество, довольно большое территориально и сильное в экономическом отношении. Чернигов был одним из крупнейших русских городов и играл значительную роль в жизни русских земель. В конце ХII века от Черниговского княжества откололось Новгород-Северское. Во владения новгород-северских князей попал и Курск.

Помимо вышеперечисленных, на Руси существовало еще 4 «династийных» и 2 «нединастийных» княжения. Ветвь одного из старших сыновей св. Владимира — Изяслава, «Изяславичи», еще с конца Х века княжила в Полоцкой земле, бывшей родовым владением Рогнеды и ее отца Рогволода. С 1101 года в Полотчине правили потомки правнука св. Владимира — Всеслава Вещего. Княжество постепенно дробилось, впоследствии из него выделились более мелкие княжения.

Род старшего сына Ярослава Мудрого и Ингигерд — Владимира довольствовался маленькими городками — Звенигородом, Перемышлем и Теребовлем. Но в 1141 году правнук Владимира Ярославича Владимирко Володаревич (имя Владимир было в этой династии родовым) сумел объединить мелкие уделы в единое целое, сделав столицей княжества город Галич. Так возникло Галичское княжество, самое южное из всех русских, его граница доходила до Черного моря. Впоследствии Галич перешел к потомкам Мстислава Великого.

Родовым владением династии князей, идущей от еще одного сына Ярослава Мудрого — Изяслава Ярославича, точнее от сына последнего — Святополка II, был Туров. Это было очень «плохонькое» княжество, находившееся на древней земле дреговичей. Местность лесистая и болотистая, а городов очень мало. В середине ХII века один из потомков Святополка II — Юрий Ярославич стал князем Пинска. Таким образом, Туров и Пинск стали принадлежать одной династии.

Наконец, потомки одного из младших сыновей Ярослава Мудрого — Игоря довольствовались мелкими владениями на Волыни. Это были изгои рода Рюриковичей. В середине ХII века им удалось закрепиться в небольшом городке Городене (современный Гродно), и там недолго существовало маленькое Городенское княжество. Из Игоревичей особенно выделяется внук Ярослава Мудрого — Давыд (ум. 25.05.1112), сменивший на своем веку множество уделов, побывавший и в Тмутаракани, и на Волыни, и в Дорогобуже. Это был князь-авантюрист, чрезвычайно деятельный и не гнушавшийся ради достижения своих целей никакими средствами. Потомками Игоревичей считается польский род князей Любомирских.

Особое положение среди русских земель занимали Новгород и отделившийся от него в политическом отношении Псков. Они приглашали к себе князей, и потому эти княжества, называемые часто «феодальными республиками», не принадлежали какой-то одной династии. Это были крайние северные области Руси.

В состав русских земель входила также Тмутаракань, там находили пристанище князья-изгои, потомки сыновей Ярослава Мудрого — Владимира, Святослава, Вячеслава и Игоря. С конца ХI века политическое положение Тмутаракани неясно, вероятно, город перешел во владения Византийской империи. «Русским» городом считалось и Олешье, находившееся в устье Днепра, оно было оторвано от основной территории подобно Тмутаракани, и там тоже закреплялись князья-изгои, например, внук Ярослава Мудрого — Давыд Игоревич.

Что же происходило в сердце русских земель — в Киеве?После смерти Владимира Мономаха Киев остался в руках его потомков — династии Всеволодовичей. Наследником Мономаха был его старший сын Мстислав Великий (правил в 1125 — 1132 гг.). В период его княжения на Руси установился относительный покой. После смерти Мстислава Киевом управляли его братья Ярополк Владимирович (1132 — 1139) и Вячеслав Владимирович (1139). Но последний смог продержаться на Киевском столе всего восемь дней. Из Чернигова к городу подступил с войском князь Всеволод Ольгович (1139 — 1146), принадлежавший к другой княжеской ветви — Ольговичам. Он был сыном Олега Святославича и внуком Святослава Ярославича черниговского. В крещении Всеволод носил имя Кирилл и, по мнению академика Б. А. Рыбакова, послужил прообразом былинного богатыря Чурилы (форма от имени Кирилл) Пленковича. Захватив Киев, Всеволод II сумел на несколько лет установить в нём свою власть, мало считаясь с местным боярством. Киевляне не любили его. Хитрый, жадный и коварный, Всеволод больше заботился о пополнении своей казны и любовных утехах, чем о защите и славе Киева. Враждовал он даже со своими братьями, столь же строптивыми князьями. В. Н. Татищев приводит такую характеристику Всеволода: «...ростом был муж велик и вельми толст, власов мало на голове имел, брада широкая, очи немалые, нос долгий... Много наложниц имел и более в веселиях, нежели расправах упражнялся... И как умер, то едва кто по нем, кроме баб любимых заплакал, а более были рады”. Женой Всеволода была дочь Мстислава Великого, внучка Мономаха, Мария (ум. в 1179). Киевский князь скончался 1 августа 1146 года в Вышгороде.

Его преемником стал брат Игорь, но он совсем не пользовался доверием киевлян и был нелюбим киевским боярством. Всеволод незадолго до смерти буквально «навязал» младшего брата горожанам, заставив их принести клятву, что следующим князем будет Игорь. Сам Игорь присягнул киевлянам на вече. Но не успел он уехать в свой терем, как в городе вспыхнул мятеж. Игорь не выполнил одного из требований горожан — отстранить от власти соратников Всеволода — тиунов Радшу (не это ли предок Пушкиных?) и Тудора. Посадский люд бросился громить дворы богачей и княжеских приближённых. Напуганные киевские бояре отправили посольство к Изяславу Мстиславичу (сын Мстислава Великого и внук Мономаха) с прилашением на киевский стол. Когда Изяслав с войском подошёл к Киеву, горожане открыли ему ворота, а Игорь был разбит, четыре дня скрывался по каким-то болотам, но потом его отыскали, посадили в темницу, а позднее постригли в монахи. 13 августа 1146 года Изяслав Мстиславич стал киевским князем. Но на этом злоключения Игоря не кончились. 18 сентября 1147 года по приговору веча Игорь Ольгович был убит. Горожане выволокли его из церкви, но брат Изяслава Владимир вступился за князя-инока. Он пытался спрятать его на дворе своей матери. Однако разъярённые киевляне выломали ворота, отбили Игоря у его защитников и расправились с ним. Потом труп князя за верёвку, привязанную к ноге, вытащили со двора на торговую площадь. Впоследствии Игорь Ольгович был причислен Русской православной церковью к лику святых-мучеников.

Изяслав Мстиславич был одним из наиболее ярких Рюриковичей XII века. Он носил в крещении редкое в княжеской семье имя Пантелеймон. Его появление в именослове Рюриковичей имеет свою историю. Как известно, св. Пантелеймон является покровителем врачей, святым-целителем. С середины Х века в знаменитом немецком городе Кёльне существовал монастырь св. Пантелеймона, в синодике которого упоминается имя «регины” Гиды. Это жена Владимира Мономаха Гита (Гюда), которая после битвы при Гастингсе, где погиб её отец, некоторое время жила во Фландрии. Фландрия была диоцезом Кёльнской епархии. Среди произведений, связанных с монастырём в Кёльне, существует похвальное слово св. Пантелеймону, где среди чудес святого упоминается случай с неким русским королём Арольдусом, которого святой исцелил после ран на медвежьей охоте. В Арольдусе без труда можно увидеть Мстислава Великого, носившего, как мы знаем, и имя Харальд. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Мстислав назвал одного из своих сыновей в честь святого, которому был обязан жизнью и которого, очевидно, почитала его мать Гида.

Правление Изяслава было неспокойным, его право на киевский стол оспаривал Юрий Долгорукий, князь ростовский и суздальский, его родной дядя. Об этом примечательном человеке следует сказать особо.

Долгорукий основатель Москвы

Князь Георгий (Юрий) Владимирович Долгорукий (около 1090—1157), безусловно, принадлежит к числу наиболее известных и популярных деятелей древнерусской истории. Конечно, остался он в исторической памяти народа, прежде всего, как основатель столицы Русского государства, как князь, положивший начало династии владимиро-суздальских и московских правителей, устроитель Северо-Восточной Руси, ставшей ядром будущей Великороссии. Имя его прекрасно соответствует и широко распространенной трактовке московского герба — изображению Георгия Победоносца, поражающего копьем змея. Именно как создатель Москвы Юрий упоминается во всех учебниках истории, он был ключевым историческим образом в дни московских празднеств, включая и широко отмечавшееся 800-летие Москвы в 1947 году, когда Юрию был поставлен величественный памятник в центре столицы (правда, монумент был открыт через несколько лет). В связи с новым юбилеем города (вернее, первого упоминания Москвы в историческом источнике) интерес к личности и деяниям Юрия Долгорукого, князя, построившего в Москве первую крепость — кремль, заметно возрос. Его имя вновь замелькало на страницах прессы, в научных и не совсем научных исследованиях, был снят даже фильм «Юрий Долгорукий» (изобилующий, кстати, грубейшими историческими ошибками). Однако эта волна интереса повлекла за собой, как это часто бывает, не столько попытку анализа самой личности Юрия, сколько создание его мифологизированного образа, весьма далекого от исторической реальности.

Каким же предстает теперь Юрий Долгорукий в современном общественном сознании? Без преувеличения можно сказать, усилиями любителей истории перед нами своего рода идеальный правитель, некий «великий муж» уровня Владимира Мономаха или даже Владимира Святого, мудрый и бесстрашный, гениальный полководец, прозорливый политик и даже, как это ни странно, ревнитель единства и собиратель русских земель. Повторяются расхожие штампы нашей историографии, только теперь они возводятся в превосходную степень, приближаясь к заоблачным высям и превращая неведомое нам лицо князя в ангелоподобный лик. К примеру, можно встретить утверждения, что Долгоруким князь прозван за то, что слишком далеко простирались по русской земле его интересы (только теперь это трактуется как необычайная «заботливость» Юрия о всей Руси), это якобы способствовало объединению русских земель, к чему стремился Юрий (кажется, такова основная идея художественного фильма), Киев Юрия почти как бы и не интересовал (в фильме об этом вообще ни слова), Юрий оказывается фактически последним великим князем киевским, потому что якобы столица Руси переместилась во Владимир уже в следующем поколении Рюриковичей, и в этом проявилась особая дальновидность Юрия, честолюбив он был в меру, так же, как и все другие князья, наконец, он был образцом благочестия в то тяжелое время, когда только-только распространялось на Руси христианство, да и к тому же из одиннадцати его сыновей пятеро — святые Русской православной церкви. Итак, создан очередной миф: Юрий Долгорукий встал в ряд великих русских князей где-то между Владимиром Мономахом и Александром Невским. Попытаемся более основательно разобраться в исторических фактах и посмотрим, соответствуют ли они созданному образу.

Во-первых, знаменитое прозвище — Долгорукий.

К сожалению, наша историография так и не может избавиться от идеологических влияний, и те прозвища князей, которые в советскую эпоху трактовались с отрицательным оттенком, теперь превращаются в положительные. Классическим примером такой метаморфозы является Иван Калита. Уже давно установлено, что означает само слово «калита», — это сумка, которую привешивали к поясу и в которой могли храниться деньги. Но ранее прозвание Калита объяснялось тем, что князь Иван Данилович был скуп, жаден на деньги, многие политические вопросы решал с помощью подкупа и к тому же получил в Орде право самостоятельного сбора ордынской дани. Теперь же о «собирателе русских земель» неудобно так говорить, и прозвание «Калита» стало трактоваться как свидетельство необыкновенного благочестия Ивана: он, оказывается, для того только и носил калиту, чтобы постоянно раздавать милостыню бедным. Этот пример показывает, как легко можно объяснить любое прозвище, исходя из сиюминутной идеологической конъюнктуры.

То же самое произошло и с Юрием. Ранее он считался «Долгоруким» за то, что постоянно пытался захватить Киев, распространить свою власть на другие, кроме Ростово-Суздальской, русские земли, теперь же оказывается, что это была забота о Руси, стремление обеспечить ее единство. Вообще, единство Руси как было, так и остается устойчивым рефреном всех околоисторических сочинений. Не успела Русь распасться на отдельные княжества, как тут же появились тенденции к объединению, безусловно, прогрессивные, а те князья, которые пытались сохранить свою самостоятельность или объединить земли вокруг своих владений, а не московских, объявляются противниками централизации и, следовательно, своего рода ренегатами, врагами Руси.

Но только ли потому, что князь «тянул свои руки» на юг Руси, а точнее, в ее подлинное сердце — златоглавый Киев, заслужил он свое прозвание? Действительно, начиная с конца 1140-х годов, он постоянно боролся за киевский великокняжеский престол, воюя с племянником Изяславом Мстиславичем. Но само по себе стремление Юрия стать киевским князем вполне естественно и отнюдь не удивительно. Вспомним, что на Руси бытовала лествичная система наследования. Трое братьев Юрия: Мстислав, Ярополк и Вячеслав Владимировичи последовательно занимали киевский стол в 1125—1139 годах, затем произошла узурпация власти Всеволодом Ольговичем, после смерти которого последовало недолгое правление его брата Игоря. Ольговичи принадлежали к тому же поколению Рюриковичей, что и Мономашичи. И те и другие приходились друг другу троюродными братьями и являлись правнуками Ярослава Мудрого. Причем Ольговичи по генеалогическому счету были даже старше Мономашичей, потому что их дед Святослав Ярославич был старшим братом деда Мономашичей — Всеволода Ярославича.

Тем не менее киевский стол в 1125—1146 годах находился в принципе в руках одного поколения, но затем произошло коренное нарушение лествицы. Киевский престол вернулся во владение Мономашичей, но князем стал представитель другого поколения Рюриковичей, уже праправнук Ярослава Мудрого Изяслав (в крещении Пантелеймон) Мстиславич, сын Мстислава Великого и соответственно племянник Юрия. Это было прямое нарушение прав, так как дядя, безусловно, всегда считался «старше» племянника. Имевший же место факт приглашения киевлянами князя принципиально не менял ситуации. Поэтому вполне естественно, что Юрий счел себя обойденным и не согласился с тем, что Киев занял его племянник (пусть даже и сын старшего брата).

К 1146 году из сыновей Мономаха в живых оставалось только двое: Вячеслав и Юрий. Вячеслав имел печальный опыт, будучи уже свергнутым с киевского стола, и теперь начал поддерживать племянника Изяслава. Юрий же оставался, таким образом, последним Мономашичем этого первого поколения, не занимавшим киевского стола, и, значит, не мог мириться с реальным старшинством племянника. Поэтому его права на Киев были весьма законными.

Может ли такая ситуация стать причиной появления прозвища Долгорукий? Думается, это маловероятно. Помимо Юрия, в роду Рюриковичей было еще два человека, носивших такое прозвище. Это родоначальник князей Вяземских, потомок Мстислава Великого Андрей Владимирович Долгая Рука, который лишь однажды в 1300 году упоминается летописями; и потомок святого Михаила Всеволодовича черниговского, князь Иван Андреевич Оболенский, по прозвищу Долгорукий, родоначальник князей Долгоруковых. Прозвище первого объяснить сложно, вероятно, оно могло быть связано с его военными делами. Второй якобы был прозван Долгоруким за свою мстительность. Уже эти объяснения показывают неоднозначность трактовки характеристики «Долгорукий». Но столь же вероятно, что прозвище Юрия могло отражать конкретные физические особенности. И может быть, не стоит искать скрытый смысл там, где его не было изначально.

Русь того времени, по сути, представляла собой конгломерат вполне самостоятельных в политическом отношении княжеств-государств, но тем не менее Киевское княжение оставалось главным. Процесс раздробления Руси начался еще при Владимире Святом, хотя княжения, которые он выделил своим сыновьям, были скорее «держаниями», нежели отдельными княжествами.

Но после смерти Ярослава Мудрого, когда княжеский род стал разрастаться все сильнее и сильнее, распад Руси оказался неизбежным. Раздробленность продолжалась вплоть до 1520—1521 годов, когда было ликвидировано последнее княжество в пределах династии Рюриковичей, и до 1591 года, когда исчез последний удел в пределах ее московской ветви. Следовательно, можно сказать, что Древнерусское государство по-настоящему единым при Рюриковичах было лишь очень непродолжительное время: в 980—1013/14, 1036—1054 и 1521—1598 годах.

Раздробленность Руси была абсолютно закономерным явлением, более того, подобного рода ситуации существовали и в других европейских странах. Ничего катастрофического в этом не было. Князья, прежде всего, ощущали себя владетелями своих земель, они всячески укрепляли их и способствовали их процветанию. Удельный период — это время бурного экономического роста, активного культурного и духовного развития отдельных княжеств, а значит, и в целом Руси. Высочайшие культурные достижения XII—XV веков — во многом результат самостоятельного существования русских княжеств. Поэтому раздробленность была не только закономерным, но и во многом положительным явлением русской истории.

Обычно считается, что именно из-за своей раздробленности Русь не смогла противостоять монгольскому завоеванию. Тем не менее, к примеру, в то же самое время было остановлено западное военное продвижение на северные русские земли. Дело, думается, не столько в отсутствии единства русских сил, сколько в несопоставимости военной и пассионарной мощи монголов и русских в период завоевания. Хорезм, Китай, Венгрия и другие государства были унитарными и отнюдь не беспомощными, однако и они были сметены монгольским смерчем достаточно быстро, несмотря на жестокое сопротивление. В ту эпоху в Евразии, вероятно, вообще не существовало государственной и военной силы, способной не только остановить, но и разгромить монгольские войска. Поэтому русские княжества лишь стоят в ряду других побежденных государств (хотя именно Русь способствовала пространственному ограничению военной активности монголов), и сложно сказать, было бы по-иному, если бы наше государство было единым.

Процесс объединения начал происходить в силу естественного стремления князей расширить границы своих владений, причем этот процесс характеризовался полицентризмом, то есть объединительные тенденции присутствовали в различных княжествах, а не только в Московском. Но это признаки более позднего времени, а в середине XII века, бесспорно, никаких объединительных тенденций не существовало да и не могло существовать. Когда Юрий Долгорукий рвался в Киев, он вовсе не хотел присоединить его к своим собственным владениям, он желал занять лидирующее положение среди других русских княжеств. А свои земли он не столько расширял, сколько укреплял от внешней опасности, чем и объясняется его бурная градостроительная деятельность.

Если рассматривать деятельность Юрия в общерусском масштабе, а не с точки зрения Ростово-Суздальской земли, следует признать ее в целом малозначимой. Остановимся на ней подробнее.

Первым княжением Юрия была Ростовская земля. В 1096 году князь Олег Святославич (кстати, его явно недоброжелательное прозвище Гориславич, упомянутое автором «Слова о полку Игореве», почему-то закрепилось за ним и в исторических трудах) совершил поход на эти земли и очень быстро захватил и Ростов, и Суздаль. Олег поставил здесь своих посадников и начал собирать дань. Но в 1097 году Любечский съезд князей признал Ростов и Суздаль владениями Всеволодовичей-Мономашичей (Олег принадлежал к старшей ветви — Святославичам).

Когда начал здесь княжить Юрий — неясно. В историографии почему-то утвердилась дата — 1096—1097 годы, но в источниках нет никаких сведений на этот счет. Юрий вообще впервые упоминается только в 1107 году в связи с женитьбой. Вероятно, тогда он уже был ростовским князем. В то время обычно князь мог послать своего сына на княжение в какую-то землю в возрасте примерно 14 лет, а чаще и еще более взрослым. В 1096 году Юрию было примерно 6 лет. Конечно, поставление на княжение 6 — 7-летнего ребенка выглядит совершенно нелепым, даже если учесть, что Юрия воспитывал и оберегал тогдашний ростовский тысяцкий Георгий Симонович. Да и сама Ростовская земля находилась на значительном отдалении от Переяславля, где княжил Мономах. Это была очень неспокойная окраина Руси, соседствовавшая с Волжской Булгарией. Впрочем, в письме к Олегу Святославичу, написанному после гибели своего сына Изяслава Владимировича (убит 6 сентября 1096 года в сражении с Олегом), Владимир Мономах говорит о «малом брате» Изяслава, сидящем недалеко от Олега. Но именно в это время Олег готовился к захвату и Суздаля, и Ростова. Поэтому, вероятно, Юрий мог начать княжить там только в более менее взрослом возрасте, и уж никак не ребенком. По всей видимости, начало ростовского княжения Юрия следует отнести ко времени незадолго до 1107 года.

Итак, пестуном Юрия был ростовский тысяцкий Георгий Симонович (умер после 1130 года). Он являлся и воеводой Юрия, и его ближайшим советником и помощником. Георгий происходил из знатной семьи, его дедом был некий «варяжский князь» Африкан, брат Якуна (Хакона) «слепого», служившего еще Ярославу Мудрому. Это, вероятно, была дружинная аристократия, которая в качестве наемников служила русским князьям, а потом осела на Руси. Потомки Георгия Симоновича вошли в состав русской знати: один из них — Протасий Фёдорович был московским боярином при Иване Калите, его потомки — Вельяминовы, в свою очередь, были московскими тысяцкими при Семёне Гордом, Иване Красном и Дмитрии Донском (последним московским тысяцким был Василий Васильевич Вельяминов, умерший 17 сентября 1373 года, по некоторым сведениям можно заключить, что его сестра была матерью Дмитрия Донского). Таким образом, род Симона Африкановича, служивший основателю Москвы, позже служил и первым московским князьям. Род Вельяминовых разросся и дал начало нескольким родам русского дворянства, из них наиболее известными были Аксаковы (давшие нескольких замечательных деятелей русской культуры), Исленьевы (по одной из линий это предки Софьи Андреевны Берс — графини Толстой), Протасовы (впоследствии даже получившие графский титул) и Воронцовы-Вельяминовы. К последнему роду принадлежал и знаменитый астроном, академик Российской академии педагогических наук, автор классического школьного учебника по астрономии, по которому обучалось не одно поколение советских школьников, Борис Александрович Воронцов-Вельяминов (1904—1994). Он много занимался историей своего рода, начиная с Симона Африкановича, и написал большую работу об этом, которую назвал весьма забавно: «От варягов к строителям коммунизма».

Но вернемся в начало ХII века. Несмотря на то что политическим центром княжества был Ростов, сам князь Юрий жил в Суздале. Вероятно, это было вызвано определенным настороженным отношением местной ростовской знати к Юрию, но, пока был жив Георгий Симонович, ему как тысяцкому удавалось удерживать обе стороны от конфликтов.

Дата добавления: 2015-08-09