Люди и чудовища 2 страница

Сталкерша несколько раз щелкнула тумблером детектора, тот молчал. Если это и была аномалия (а не пси-излучение, или токсические вещества, почему-то не поглощенные фильтрами), то ее природа отличалась от привычных «воронок» или «разломов». Оставалось надеяться, что природа этой аномалии не опасна для жизни.

Не придумав ничего лучшего, Вика отправилась вслед сбежавших охотников за зеркалами. Солнце уже коснулось края горизонта, нужно было подыскать подходящее укрытие для ночлега. Она прошла почти целый квартал, прежде чем присмотрела подходящее местечко: заброшенную трансформаторную будку. Мысль о том, чтобы заночевать в пустых квартирах не вызывала у Валькирии энтузиазма, и более того будила в душе холодный червячок страха. А тут − крепкие стены, один вход, один выход. Красота.

До будки ее отделяли все два десятка шагов, когда солнце окончательно нырнуло за горизонт. И сразу же стало темно, будто задули свечу. Густая непроглядная тьма рухнула на город, словно тяжелое покрывало. Вика слышала, что такой резкий переход между днем и ночью бывает в приполярной зоне и в жарких пустынях, где воздух лишен влаги, которая могла бы преломлять свет и устраивать долгие закаты. Но здесь, на севере Украины…

Выругавшись сквозь зубы, сталкерша на ощупь полезла в рюкзак, выудила из него ПНВ, поразмыслила несколько секунд и, решив, что хуже уже не будет, стянула с головы противогаз и нацепила «ночник». Щелкнул тумблер, темнота наполнилась зеленоватой мутью, но осталась все такой же непроглядной. Девушка поднесла руку к лицу, но лишь приблизив пальцы почти к самим бинокулярам прибора, сумела различить размытый контур своей пятерни.

«Ладно, − попыталась успокоить себя Валькирия. − Просто прибор неисправен. Видать, я где-то его стукнула об землю или еще чего…»

Торопливо сунув «ночник» обратно в рюкзак, она сорвала с пояса фонарик. На этот раз вышло куда лучше, узкий луч света прорезал густой мрак, хотя и как-то странно, словно не воздух был вокруг, а мутная вода. Тем не менее этого света хватило, чтобы Вика испуганно отпрянула назад. Будка, которую она сочла надежным укрытием, разительно изменилась. Из четырех стен уцелели только две с половиной, и бетонные перекрытия угрожающе нависали над грудами битого кирпича, угрожая рухнуть вниз в любую секунду. Железная дверь валялась рядом, смятая будто фантик от конфеты.

Не веря своим глазам, сталкерша повела фонариком вокруг. И зажала рот ладонью, гася испуганный крик. Во тьме город изменился. Город стал другим. Днем, дома хоть и выглядели обветшалыми и были кое-где разрушены временем, имели вполне целый вид. Сейчас они громоздились вокруг раскрошенными скелетами бетонных блоков, рухнувших крыш и закопченных пламенем стен. Фонарные столбы были или оплавлены как свечки, или изломаны самым причудливым образом, напоминая ветки деревьев из фильма ужасов. Асфальт улицы избороздили глубокие трещины над которыми клубился мерцающий багровый туман, причем видно его было только в свете фонарика, а стоило отвести луч света, как зловещее свечение исчезало.

Откуда-то прилетел легкий ветерок, наполненный запахами болота и неисправной канализации. И руины ожили. Тишина, все это время висевшая над Лиманском, исчезла, то и дело нарушаемая различными звуками. Погнутые столбы скрипели, под землей что-то глухо рокотало, с закопченных стен то и дело отпадала штукатурка, а битые кирпичи временами сами скатывались с отвалов строительного мусора.

Город ожил, задышал, проснулся, словно гоголевский Вий поднял веки. И нащупал взглядом замершую от страха девушку.

«Ты моя», − отчетливо прозвучало в сознании. Прозвучало вроде бы без угрозы, сухо и буднично, будто приветствие коллеги, который не кум и не брат, а здоровается исключительно по долгу службы. Но Валькирии хватило и этого. Она побежала. Да что там, она помчалась стрелой, пулей, реактивным снарядом из ПЗРК. Луч фонарика метался впереди, вырывая из мрака жуткие картины, которые миг спустя уносились назад во тьму. Чахлые кусты тянули к ней плети колючей проволоки, фонари падали, норовя раздавить, дома ссыпали ей под ноги потоки мусора. А она все мчалась вперед, не думая, не рассуждая, не боясь свернуть себе шею. Потому что не было страха больше того, который она испытала на мертвой улице. Вернее это ей так казалось.

Что-то хрустнуло под ногами, асфальт провалился, и Вика с истошным воплем рухнула в какой-то подвал. С трудом удержала равновесие на остатках перекрытия, образовавших спуск вниз, чудом увернулась от остатков разломанных водопроводных труб, вдруг изогнувшихся так, чтобы нанизать непрошенную гостью на острые края. Не сумев затормозить, вынесла плечом входную дверь и ввалилась в соседнее помещение.

Здесь было еще темнее, хотя это казалось Валькирии попросту невозможным. И, тем не менее, свет фонарика теперь едва достигал двух шагов вперед, стал узким и жиденьким. Вика с трудом перевела дыхание, даже воздух здесь казался густым, словно кисель, и с трудом проталкивался в легкие. Сталкерша сделала пару натужных вдохов и замерла. Даже сейчас, когда она закрыла рот, были слышны звуки тяжелого дыхания. Кто-то был в этой комнате, кто-то живой и огромный. Что-то шевельнулось во тьме, она инстинктивно отмахнулась фонариком, в узком луче света мелькнул и испуганно отпрянул назад туго свитый из темноты жгут.

«Нет… Этого не может быть! Это бред! Это не на самом деле!»

Движение справа. Фонарик пронзает темноту, словно копье, отгоняя врага. Но тут возникает движение слева, и еще одно за спиной, и два впереди. Мрак бурлит, словно котел, надвигается стеной. Она в исступлении машет фонариком в разные стороны, кромсая клинком света атакующие щупальца. Рубит яростно, хладнокровно, отточенными движениями воина, который уже знает что проиграл, но не собирается признавать это.

Толчок под колено, удар по запястью. Фонарик падает на пол, тени зашвыривают его в угол, где он бессильно сверлит растрескавшуюся стену подвала. Трещит ткань комбеза, щупальца проникают в рукава, заползают в штанины, рвутся под одежду через ворот. Мерзкий, осклизлый холод, скользит по телу, обвивает руки и ноги, гладит шею, живот и ребра, сдавливает груди. Вика вопит, верещит истошно и отчаянно, вдруг осознав, что с ней случится в следующий миг.

Однажды, когда она вечером возвращалась с работы, в парке ее схватили трое парней. Парни были пьяные и сильные, а она одна, и все могло кончиться весьма печально, если бы не случайно проходивший неподалеку патруль милиции. Тогда она отделалась синяками, разорванной юбкой и бельем, а сейчас… Сейчас никто не придет. И не спасет. И ее изнасилуют какие-то сраные щупальца, будто чертову японскую школьницу в чертовом японском порномультике.

«Я же говорил, что ты будешь моей, − опять раздался тот же голос. − Как тебе мое гостеприимство, нравится?»

Вика узнала эти насмешливые нотки, этот полный превосходства тон. Так звучал ее внутренний голос. Только теперь он звучал не в ее голове, а из окружающей ее тьмы.

− Отпусти меня! − заорала она. − Опусти, тварь! Прекрати!

«Прекратить? − ядовитый смешок. − Тебе еще можно сказать повезло. Некоторых из твоих предшественников постигла куда более печальная участь. Когда от тебя отрывают кожу вместе с мясом, медленно, кусочек за кусочком, это несколько неприятно, не так ли?»

− Прекрати! − штаны уже разлетелись в клочья, следом та же участь постигла трусики. С мерзким хлюпаньем первое щупальце проникло в лоно, рывками вдавливаясь все глубже. − Не хочу-у-у-у!!!

«Не хочешь? Ну что же… Ты у нас дорогой гость. VIP-клиент, можно сказать. Так что персонально для тебя могу изменить меру наказания».

Щупальца исчезают. Вика обессилено падает на колени. И встречается взглядом с Демократом. «Долговец» оборван и окровавлен, лежит на земле, а над ним склоняется «крестоносец» с молотком в руках. Хрусть! Хрусть! Молоток дробит фаланги пальцев. Брызжет кровь. Демократ заходится криком.

− Вика… Спаси… Спаси, прошу… А-а-а-а-а!

Паренек по прозвищу Игрок лежит на земле, и снорк деловито и методично вырывает у него внутренности из распоротого живота. Так же неспешно и со вкусом жрет.

− Спаси… − клокочет на губах кровавая пена. − Эй, подруга… как там тебя… спаси…

Медведь. Сирота. Страшила. Летчики «борта номер семь». Десятки лиц. Десятки смертей. И одна на всех мольба о помощи.

− Не-е-е-е-ет! − в ужасе взвыла Валькирия. − Не надо! Лучше щупальца!

«О, женщины, какие вы непостоянные. Но ладно, желание клиента − закон…»

Проклятые отростки бьются внутри, дрожат от возбуждения, изливают в нее потоки вязкой жидкости, о сути которой девушка предпочитает ничего не знать. Исчезают, чтобы через миг смениться новыми, все еще голодными и жадными. Нет сил кричать, горло давным-давно сорвано. Не осталось ничего, ни мыслей, ни ужаса. Только пронзающая все тело боль в разорванном влагалище и заднем проходе. Ей нет конца, ведь мрак бесконечен и жаждет без остатка насытиться телом жертвы.

В конце концов, она потеряла сознание. А когда пришла в себя, робкие лучики рассвета проникали сквозь дверной проем полуразрушенного подвала. Вика лежала на полу в позе зародыша, ее одежда была абсолютно целой, а когда девушка с содроганием сунула руку под белье, то крови на пальцах не обнаружила. Но боль все еще гуляла по телу, заставляя поджилки трястись, а коленки подкашиваться. С трудом поднявшись, сталкерша добрела до валяющегося в углу фонарика. Лампочка не горела. Она несколько раз пощелкала выключателем, прежде чем убедилась, что батарейки сели.

Пустынную тишину мертвых улиц нарушили звуки громкого и отчаянного плача.

* * *

Часть III. Голоса во тьме

Вика проревела почти до полудня. Наконец слезы иссякли, девушка медленно поднялась на ноги и, пошатываясь, выбралась из подвала. Она понимала, что это ее не спасет, и следующую ночь ей не пережить, но оставаться в этом кошмарном месте было выше ее сил.

Долгое время она просто брела по улице, без цели, без смысла. В конце концов, голос разума все-таки пробился сквозь пучины апатии и безнадеги и в приказном тоне заявил, что намерен выбраться из этого адского города. Беда была в том, что Валькирия совершенно не понимала где находится. Комм, еще вчера исправно регистрировавший ее местоположение, теперь наотрез отказывался это делать. Карта местности была, но ни одной иконки из привычных обозначений на ней не отображалось. Вика попыталась сориентироваться по местности, добрела до здания поликлиники, поискала его на карте, но ни одного подобного строения так не нашла.

Девушка устало опустилась на остатки скамейки возле входа в поликлинику. Оставался только один способ: дождаться, когда солнце начнет садиться, сориентироваться по сторонам света и идти на юг. На юге должен быть выход к мосту. О том, что ей в любом случае не хватит времени, чтобы добраться туда засветло, сталкерша старалась не думать.

− Так-так, кто тут нас? − раздался за спиной знакомый голос, а следом щелчок затвора. − Ну-ка, фраер, встал. Медленно. И чтоб я руки твои видел.

Вика медленно поднялась. Что ж, может так оно и лучше. Во всяком случае, она погибнет от руки человека.

− Молодца. Винтарь сними, положи на лавку. Славик, забери пушку.

Славик, тот самый бандит, который вчера остался для Вики безымянным, осторожно подошел, держа, сталкершу на мушке. Подобрал СВУ, отступил на шаг, задумчиво прищурился.

− Слышь, Колян… У меня для тебя две новости. С какой начинать?

Старший гопник сплюнул сквозь зубы.

− Тут сплошняком одно говно… Гони хорошую, что ли.

− Это телка.

− Да ну? − захрустело битое стекло под ботинками. Второй бандит обошел девушку с другого фланга. − Охренеть. Да еще ниче так, симпотная…

Валькирия заметила хищный блеск в глазах мужчины и судорожно сглотнула.

− Угу, − в голосе Славика скользнуло неподдельное сожаление. − А теперь плохая новость: она прошла крещение.

Колян вздрогнул, опустил взгляд, рассматривая ботинки девушки. Сначала Валькирия не поняла, на что он уставился, но потом до нее дошло. Солнце перевалило за зенит, но скамейка не отбрасывала тени. Как и все остальные предметы вокруг. И сама Валькирия тоже. Город принял ее, сделал частью себя. Из горла девушки вырвался вздох отчаяния.

− Че будем делать с ней? − Славик нервно облизнул губы, сверля взглядом застежку на Викином комбезе.

− Отведем к Батюшке, как и прочих, − твердо ответил старший. Подошел к Валькирии, двумя пальцами подцепил за подбородок. − Слушай меня внимательно, девка. Если хочешь пережить следующую ночь, пойдешь с нами. Горячку не пори и все будет ништяк. Волыну тоже вернем, когда до Убежища доберемся. И не ссы, − добавил он, усмехаясь. Усмешка вышла несколько грустной, − мы своих не трогаем.

Бандиты шагали не торопясь, видно это самое Убежище находилось не слишком далеко. Валькирия не очень-то глазела по сторонам, погруженная в свои мысли. Как ни странно, но теперь, когда жуткий кошмар грядущей ночи отодвинулся на неопределенный срок, в голове было пусто и тихо. Вялый мыслительный процесс, протекавший в мозгу сталкерши, сосредоточился только на одном вопросе: как быть с заданием? Логика подсказывала, что с надеждой отыскать человека Нода можно попрощаться, что он не пережил «первое свидание» с темной изнанкой Лиманска. Сердце же советовало продолжать поиски.

«Хотя, если разобраться, что мне до него? − мелькнула фоном другая мысль. − Жив, мертв, не все ли равно? Главное, уцелеть самой, найти способ вырваться из этого ада, так? Или нет?»

Колян и Славик не донимали ее расспросами, словно понимали, что творится сейчас на душе у девушки, да и сами почти не разговаривали, лишь иногда перебрасываясь парой фраз. Внешне оба бандита были спокойны, будто на прогулке в ларек за пивом, но от внимания Вики не укрылось, что ее проводники (или, вернее будет сказать, конвоиры?) постоянно держат руки на оружии.

− Я думала, город опасен только ночью, − заметила она после того, как Славик дернулся словно ужаленный, когда в недальних развалинах отвалился кусок штукатурки.

Уголовники переглянулись.

− К сожалению, нет, − изменившимся голосом ответил Колян. − Есть те, кто не лишен тени. Иногда, очень редко, это новоприбывшие вроде тебя, еще не встретившие свою первую ночь. Но чаще всего это проклятые. Они не выдержали мучений и продались тьме, став ее верными прислужниками. Теперь они бродят днем по улицам, выискивая тех, кого тьма не в силах достать ночью. Мой совет: увидишь такого, сразу стреляй.

− А лучше сваливай и побыстрее, − буркнул Славик. Вика ожидала, что старший одернет напарника, но тот лишь угрюмо кивнул.

− Да что здесь, мать его, произошло? − выпалила Валькирия.

И вновь быстрый обмен взглядами.

− Нам, короче, базарить на эту тему не резон, − проворчал молодой гопник.

− Никто не знает в точности, − все тем же странным тоном проговорил Колян. Сейчас его голос звучал совсем иначе, как-то… интеллигентнее что ли. − Просто однажды, после того как Стрелок освободил путь вглубь Зоны, тьма ворвалась в местную ночь, сделав ее смертельно опасной для людей, запертых в Лиманске как в клетке. И даже днем можно найти места, которые дышат злой темнотой. Вот как это, например.

Вика взглянула в указанном направлении и вздрогнула. Когда-то это было домом культуры, пожалуй. Монументальный фасад с колоннами, высокие окна с толстыми стеклами, что не сразу из пистолета прошибешь, мраморная крошка на стенах, гранитные ступени… Обычное здание, памятник ушедшей советской эпохе. Но от фундамента по земле тянулась густая черная тень, каких никогда не увидишь обычным днем. И там, куда она падала, улица менялась, превращаясь в подобие памятного ночного кошмара. Тяжелые и прочные дубовые двери ДК были приоткрыты, будто приглашая войти и отдохнуть в тихой прохладе высоких сводов, но сталкерша поняла, что лучше голой бросится в скопище «электр», чем сделает хоть шаг по направлению к створкам.

− Тут блокпост «крыс» когда-то был, − привычный хриплый голос Коляна развеял туман страха, охвативший Валькирию. − В те времена, когда мы с этими бакланами за территорию бодались. Крепко они здесь засели, никак не удавалось их выкурить, пока Жорик Мендель не догадался костры вокруг здания разжечь и в них химию с фабрики покидать. Не знаю уж че он туда бросил, но пищали и хрипели «крысюки» так, что некоторых из нас аж блевать потянуло. Н-да… А потом, когда тьма пришла, нам по второму разу этих сук убивать пришлось…

Славик опять что-то проворчал сквозь зубы, на этот раз неразборчиво. Вика не стала продолжать расспросы. А вскоре ей стало не до них, потому что перед девушкой появилось еще одно чудо этого города.

Сначала ей показалось, что впереди начался пожар, но ветер, дувший в лицо, не доносил запахов гари. Да и слабо верилось, что в застывшей безмолвности местного дня может что-то гореть. Сомнения подтвердились, стоило подойти ближе. Вика ахнула, да так и застыла, раскрыв рот, глядя на потрясающую диковинку. Перед девушкой возвышался двухметровый бетонный забор, а за ним здание, сверху до низу облицованное… зеркалами. Зеркалами было покрыто все: стены, крыша, входные двери, даже крыльцо и асфальт вокруг него. Свет солнца отражался в стеклах, и дом казался покрытым жидким золотом. Более завораживающего и прекрасного зрелища Валькирии видеть еще не доводилось.

− Добро пожаловать в Убежище, − усмехнулся Колян, беря сталкершу под локоть.

Они прошли мимо хмурых часовых, напряженно осматривающих окрестности, осторожно поднялись по зеркальным ступенькам и вошли. Здание оказалось большим и высоким, но одноэтажным, и раньше служило, очевидно, кинотеатром. Внутри все оказалось куда более обыденным, в привычном для любого сталкера обшарпанно-мрачном интерьере. Кругом деловито сновали люди, одна рожа криминальнее другой. Кто-то ремонтировал снарягу, кто-то разбирал трофеи (в основном всякие зеркала), кто-то готовил еду или просто резался в карты. Ни один обитатель Убежища не обращал внимания на троицу новоприбывших. Кроме одного человека, который сразу поднялся им навстречу из старенького кресла в потрепанной кожзамовской обивке, стоявшего там, где раньше размещалась рампа.

Это был пожилой, весьма импозантный дядечка, одетый не в привычную в Зоне камуфляж или джинсу, а в потертый, но еще имеющий вид, темно-синий костюм. На голове у мужчины, прикрывая седые волосы, сидела старомодная шляпа. Довершали образ добродушного Олле Лукойе изрезанное морщинами лицо, нос картошкой и водянистые голубые глаза.

− Еще одна заблудшая душа, − неожиданно сильным звучным голосом произнес Олле Лукойе. − Я рад, что Господь сохранил тебя.

Вика скривилась и с трудом удержалась, чтобы не сообщить недоделанному попу, куда Господь может засунуть такое «сохранение».

− Здравствуй, Батюшка, − с заметным почтением поздоровался Колян. − Нашли вот сегодня возле второй поликлиники… слышь, как там тебя?

− Не утруждайся, − располагающе улыбнулся Батюшка, − я знаю кто ты. Пойдем, Валькирия, мне нужно с тобой поговорить.

Он развернулся и направился к неприметной двери в углу, что вела когда-то в комнату светотехников. Вика пожала плечами и направилась следом. Славик и Колян проводили девушку внимательными взглядами, но сталкерша этого не заметила. Пока что происходящее напоминало среднестатистический сценарий к фильму ужасов: проклятый город, горстка отверженных придурков и псих, мнящий себя настоятелем местной церкви, может быть даже имени себя-любимого. Для полноты картины не хватало только того чудака с железной пирамидой на башке, как в одном старом фильме.

Помещение оказалось личным кабинетом и спальней Батюшки и обставлено было скромно даже по меркам Зоны. Кровать с панцирной сеткой, затертый стул, колченогий стол и старая рассохшаяся книжная полка, вот и все, что составляло убранство покоев главы Убежища.

«Что ж, все по канонам жанра, − усмехнулся Вика. − Психопат, возомнивший себя воплощением Бога или чем-то в этом роде, должен стремиться либо к вопиющей роскоши, либо к нарочитой аскезе».

− Я ждал тебя, − тем временем произнес Батюшка, весьма неосмотрительно, на взгляд Валькирии, опираясь задом о столешницу. И видя, как скривилось лицо девушки, усмехнулся. − Нет-нет, ты неправильно поняла. Мне не являлось откровение и архангел Гавриил не возвестил мне о прибытия посланника небес… Хотя твое имя вполне подходящее для этого звания.

− Ближе к делу, − несколько резковато бросила девушка. Усталость накатывала волнами, утихшая было боль вновь тупой иглой сверлила тело.

− Ну да, − мужчина понимающе склонил голову. − Я ждал тебя, потому что мне известно кто ты и чем зарабатываешь на жизнь. Я знал, что однажды тебя пошлют, чтобы отыскать нас, и это случилось. Я прав?

− Конечно, − не моргнув глазом, ответила Вика. − Меня послали ученые, чтобы найти выход из местной аномалии.

Батюшка печально улыбнулся и покачал головой.

− Ты лжешь. Лжешь складно и уверенно. Но я тебя не виню, девочка. Это место… Оно полно тьмы, которая извращает наши души, сеет в них зло. Ты должна бороться с этим злом, бороться каждый час, каждый миг, иначе однажды превратишься в проклятого. Однако, как я понял, ты здесь вовсе не ради нашего спасения.

Вика смутилась. И задумалась. С одной стороны обитатели Убежища могли помочь, и глупо было упускать такую возможность. С другой стороны жестоко обманывать, давая людям ложную надежду. Да и стоило ли вообще говорить правду этому странному типу, возглавляющему группу не менее странных личностей? Особенно после того, что он сказал про тьму, разъедающую души.

− Ну… не совсем, − осторожно ответила она. − Я ищу только одного человека, вольного сталкера по кличке Клюква. Может быть, ты слышал о нем?

Батюшка вгляделся в фото на экране КПК, задумчиво нахмурился. Наконец, пожал плечами.

− Сложно сказать. Люди приходят в Лиманск разными путями, и не все они проходят мимо нашего Убежища.

− А что, есть и другие?

− Есть. Вернее, были, но что с ними стало сейчас, я не знаю. Уже очень давно мы не заходим далеко в город, чтобы успеть вернуться до темноты.

− Откуда же вы берете припасы? − изумилась Валькирия.

− Находим. В развалинах домов, брошенных магазинах.

− Да они ведь тридцать лет как пусты!

Мужчина странно посмотрел на нее.

− Верно. Но мы все равно находим. Каждый раз и ровно столько, чтобы с трудом дотянуть до завтра. Она не дает нам умереть от голода, ведь она уготовила нам совсем другую смерть.

− Кто «она»?

− Тьма.

Под взглядом колючих глаз, из блеклых ставших вдруг льдисто-голубыми, Вика вздрогнула и поежилась. В человеке, который стоял перед ней сейчас, ничто не напоминало о добродушном Олле Лукойе, встретившем сталкершу в соседнем помещении. Перед ней был волк, голодный и готовый к прыжку.

− Тебе не место здесь, − глухо проронил «волк», с трудом опуская взгляд. − Опасность исходит от тебя, и беда идет за тобой следом. Ты должна уйти.

− Что? − девушка была поражена. − Ты выгоняешь меня? На улицу, в ночь? Но там же…

Она осеклась под наплывом воспоминаний.

− Если Бог будет милостив к тебе, ты переживешь и эту ночь, − отрезал Батюшка. − Ни слова больше. Уходи.

По тону мужчины сталкерша поняла, что он не шутит. И не собирается менять свое решение. Постаравшись сохранить невозмутимый вид, она резко развернулась и направилась к двери. Уже на выходе ее догнал окрик Батюшки:

− Запомни Валькирия: здесь все носят маски! Только притворившись не теми, кто мы есть, мы можем уберечь свое истинное «я» от тьмы! Тебе тоже придется научиться носить маску, если хочешь жить!

Вика вихрем неслась к выходу из Убежища, снося и переворачивая все, что не успевало убраться с ее пути. Вдогонку ей неслась отборная ругань, пару раз ей даже отвесили пинка, но девушка ничего не замечала. Все оскорбления казались пустыми и никчемными по сравнению с голодными объятьями мрака, ожидающего ее снаружи. Почти возле самого выхода ее схватили за локоть.

− У тебя есть час до заката, ты успеешь добраться до бывшего ДК, − прошептал Колян. Славик молча сунул ей в руки СВУ. − Когда проклятые возвращаются туда на ночь, оно становится относительно безопасным. Если выживешь, иди на север, где-то там есть убежище сталкеров под началом мужика по кличке Прут. Говорят, они знают про это место больше остальных. Удачи.

Валькирия не успела ответить. Славик распахнул двери и вытолкнул девушку наружу. Солнце уже клонилось к горизонту, и сердце суматошно заколотилось в груди, предчувствуя беду. С трудом подавив приступы паники, Вика зашагала вверх по улице.

В свете догорающего дня здание дома культуры выглядело еще более зловеще, а тень от него удлинилась и превратила почти половину улицы в филиал приближающейся преисподней. Осторожно, стараясь не наступить на расползающиеся по асфальту потоки темноты, Вика подошла к дому, поднялась по потрескавшимся ступеням и остановилась возле дверей. Внутри было темно хоть глаз выколи, свет закатного солнца не проникал в помещение, несмотря на окна. Но эта темнота была самой обычной, и, поколебавшись несколько минут, сталкерша все же шагнула за порог.

Ничего ужасного не произошло, и даже ПНВ сработал как положено, раскрасив темноту в зеленые тона. Пахло пылью, старым деревом и мышами. В помещении давным-давно никто не бывал, в обильном слое пыли, покрывающей пол, отпечатались следы только Викиных ботинок. Обыскав все здание сверху донизу, девушка окончательно убедилась в этом.

«Либо Колян что-то напутал, либо те, кто приходят сюда, не оставляют следов».

От последней мысли стало не по себе, но обдумать как следует веселую перспективу встречи с настоящими призраками Валькирия не успела. Откуда-то издалека, словно вой сирены ГО, долетел низкий утробный крик, а пылинки, танцующие перед бинокулярами «ночника», вдруг замерли и исчезли. И хотя больше ничего не изменилось, Вика безошибочно почувствовала: на город опустилась ночь.

Сердце замерло в груди и ухнуло куда-то в левый ботинок, но шли минуты и ничего не происходило. «Ночник» продолжал исправно работать, более того, сталкерше показалось, что даже стало чуть светлее. Она потянулась к переключателю на левой стороне прибора, чтобы уменьшить чувствительность светофильтров, и в этот момент окна, за которыми еще миг назад плескалась непроглядная тьма, полыхнули ослепительным солнечным светом. Визгливо выругавшись, Вика сорвала с головы ПНВ, часто-часто заморгала. Пока перед глазами кружились цветные пятна, тишина вдруг взорвалась звуками стрельбы, свистом пуль, криками и топотом множества ног. Кто-то налетел на Валькирию, толкнул плечом, яростно выругался и побежал дальше. Девушка грохнулась на пол, окончательно перестав понимать, что вообще происходит. На нее снова кто-то наткнулся, обласкал матом, потом схватил за шиворот и поднял. Пахнуло луком.

− Какого хера ты здесь валандаешься? − рявкнули из-за мельтешения «мушек». − Все снайперы давно наверху, прикрывают командира! А ну пшла!

Пахнущий луком мужик грубо толкнул Вику в спину, наподдал под зад ногой. Едва успевая перебирать ногами и с трудом различая происходящее перед собой, сталкерша очутилась на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж. Мимо промчались трое парней с противопехотным пулеметом. Ни лиц, ни униформы Вика различить не смогла, но в глаза сразу бросился яркий шеврон на рукавах: золотой скорпион на черном фоне.

«Ренегаты, − ошалело подумала Валькирия. − Те самые ренегаты, о которых говорил Колян… Что за нахрен здесь творится?»

Не найдя ничего лучшего, она устремилась вверх по лестнице. На втором этаже, как и говорил луковый, располагался штаб «крыс» и огневые точки снайперов. Здесь тоже сновали люди, но куда реже, в основном несли раненых или патроны. Пылью больше не пахло. Пахло кровью и порохом.

− Ну и вляпалась же ты, подруга, − перед Викой возник высокий сухощавый мужик в камуфляже и черном берете со скорпионом. За его плечом маячил боец в экзоскелете. − На кой тебя сюда принесло?

− О-один знакомый сказал, что тут безопасно… − только и смогла выдавить девушка.

− Да он знатный шутник, этот твой знакомый, − криво усмехнулся «черный берет».

Зазвенело разбитое стекло, свистнуло, пуля с мяуканьем отскочила от экзоскелета бойца, стоявшего за спиной «берета». Телохранитель передернул плечами, выразительно посмотрел на командира.

− Я Шакал, командир ренегатов, − отрекомендовался тот, чуть поклонившись. Свет из разбитого окна высеребрил элегантно седеющие виски и бородку. − Мой тебе совет: забейся в угол и сиди тихо. Ты все равно ничего не сможешь изменить.

В последних словах ренегата прозвучала усталость, но Вика не успела понять, что она значит. Загрохотал пулемет «крыс», но ему ответили гранатой из РПГ. Здание содрогнулось, послышались крики раненых. Миг спустя рухнул замертво один из снайперов, затем еще один, очевидно штурмующие ДК бандиты подтянули своих стрелков. Валькирия последовала совету Шакала, спряталась в щель между массивным металлическим шкафом и углом комнаты.

Дата добавления: 2015-08-09