I. Происшествия Лещинского лагеря

КАРТОЧКА-ЗАДАНИЕ

на тему: «Верстка текста со сносками»

Задание. Заверстать сноски на полосе, соблюдая технические правила верстки. Формат издания 70х100/32, формат набора 5¹/₄х7³/₄ кв., кегль шрифта основного текста – 10 п.

I. Происшествия Лещинского лагеря

Общество соединенных славян перед Лещинским лагерем. — Планы его реорганизации. — Славяне открывают Южное общество. — Свидание Борисова 2-го и Горбачевского с С. Муравьевым-Апостолом и Бестужевым-Рюминым 30 августа 1825 г. — Муравьев предлагает соединение Славянского общества с Южным. Мнения славян об этом предложении.

В конце 1824 года тайное общество под названием Славянского союза или Соединенных славян состояло из малого числа членов, рассеянных по разным местам Южной России. Усилия славян укоренить свои мнения и распространить Общество оставались без желаемого успеха. Многие из них убеждались даже, что время ни мало не сближает их с целью; но сие убеждение, не ослабляя желаний, еще более других воспламеняло.

6 декабря 1824 года Борисов 2-й и Горбачевский после долгого совещания признали, что для единства в действиях к скорейшему достижению предназначенной цели необходимо ускорить ход Общества, дать новое образование оному — учредить порядок в делах и подвергнуть членов ответственности за их действия. Во исполнение сей мысли первый из них написал проект окончательного образования Общества.

Мы упомянем здесь вкратце о сем уставе, чтобы тем хоть несколько пояснить дела Общества, и показать, в каком положении оно находилось до маневров под Лещиным. Сим проектом управление Общества поручалось президенту и секретарю, выбранным на один год и подлежащим ответственности пред Обществом. Первый назначал время и место обыкновенных и чрезвычайных собраний, давал направление действиям Общества и старался привести в исполнение все намерения и планы, служащие к распространению оного. Последний способствовал взаимным сношениям между членами, равно отношениям их с президентом; кроме того ему вверялась общественная сумма, из коей по согласию президента выделялись деньги, назначаемые для всякого предприятия, признанного полезным Обществу.

В марте месяце 1825 года многие из славян собрались в местечке Черникове (в 25 верстах от Житомира) и, рассмотрев помянутое предложение, приняли его единогласно; каждый чувствовал необходимость лучшего и правильнейшего устройства. По общему желанию, Борисов принял должность президента на время с тем, чтобы, сделав полное собрание членов в лагере под Лещиным и приняв еще некоторые улучшения в предположенном образовании Общества, избрать там нового президента. Иванов, находившийся по должности в корпусной (квартире и имевший средства вступить в постоянные сношения со всеми членами, был назначен временным секретарем.

Составление общественной суммы должно было начаться с 1 сентября; сумма сия должна была беспрерывно увеличиваться взносами членов,— кроме сего секретарю дозволялось употреблять наличный капитал в торговых оборотах для приращения оного. Но непредвиденный случай разрушил все сии планы прежде, нежели они были приведены в исполнение. С давнего времени члены Славянского союза замечали, что офицеры бывшего Семеновского полка имеют какие-то тайные предприятия против правительства и думали, что они состоят в каком-либо тайном обществе. Борисов 2-й, узнав от Цветова и Высочина о близком знакомстве Сергея Муравьева с офицерами конных артиллерийских рот, препоручил Громницкому принять в Общество капитана Тютчева, служившего прежде в помянутом гвардейском полку, и поручить ему возобновить прежнее знакомство с Сергеем Муравьевым, стараясь узнать его мысли и намерения с тем, что ежели он заметит в нем что-либо клонящееся к цели Славянского общества, то немедленно уведомить о сем Борисова или которого-нибудь из членов. Не нужно говорить, что от Тютчева требовали скромности и осторожности; ему никто не препоручал принимать в члены С. Муравьева; просили только с ним сблизиться и узнать все, что можно о тайном обществе.

В 1825 году 3-й пехотный корпус (кроме 7-й дивизии) для смотра, назначенного покойным государем, был собран под местечком Лещиным, находящимся от Житомира в 15-ти верстах, влево от дороги из Житомира в Бердичев. Полки 8-й и 9-й пехотных дивизий ушли на сборное место еще в начале августа месяца; артиллерия же сих дивизий и 3-я гусарская дивизия с принадлежащею к ней конною артиллериею прибыли в лагерь к 1 сентября.

По проходе 8-й артиллерийской бригады через Житомир, Иванов уведомил Горбачевского, что Пензенского пехотного полка капитан Тютчев открыл какое-то тайное общество, к которому принадлежит Черниговского полка подполковник Сергей Муравьев-Апостол. На другой день Борисов 2-й увиделся с Тютчевым, который подтвердил сказанное Ивановым, присовокупляя, что сие тайное общество чрезвычайно сильно, и что в скором времени оно начнет переворот в России; из слов его видно было, что члены сего Общества составили уже для России Конституцию и на следующем году намеревались приступить к решительным мерам.

Сие известие поразило всех славян. Борисов 2-й и Иванов хотели уведомить о сем отсутствующих членов и назначить время для предположенного в марте месяце совещания. Другие члены, соглашаясь на сию меру, вместе с тем требовали, чтобы немедленно были открыты отношения с Муравьевым, который, по словам Тютчева и Громницкого, ищет знакомства славян. И в самом деле, С. Муравьев и Бестужев-Рюмин 29 августа приезжали в деревню Млинищи* с намерением познакомиться с Горбачевским и Борисовым 2-м и, не застав их дома, запискою просили их к себе. Опасаясь потерять случай, благоприятный их желаниям, славяне положили, не дожидаясь общего собрания всех членов, препоручить Борисову и Горбачевскому открыть сношения с Сергеем Муравьевым и Бестужевым, но отнюдь не приступать к решительным мерам, не объявлять им ничего и ни на что не соглашаться без общего согласия всех членов Славянского общества.

30 августа Громницкий и Тютчев приехали к Борисову и Горбачевскому с предложением ехать в лагерь к Муравьеву; в этом случае они были некоторым образом посредниками между двумя Обществами. Свидание сие с помянутыми членами Южного было роковым ударом для Славянского союза. Муравьев принял Борисова и Горбачевского с особенным радушием, осыпал их ласками и лестными отзывами, которым едва могла противоустоять врожденная недоверчивость Борисова. Бестужев-Рюмин, бывший при сем свидании, говорил много и, в пылу разговора, излил всю свою душу. Нельзя довольно изобразить удивление славян, когда члены Южного общества начали говорить об их цели, намерениях и даже об именах всех их сочленов. Муравьеву и Бестужеву все было уже известно: самое образование Славянского общества, предположенное: совещание для отклонения затруднений сношениям и действиям по Обществу. Славяне догадались, что Тютчев, не будучи уполномочен, открыл Муравьеву все тайны их Общества по личной к нему доверенности, а может быть даже и неосторожности. Муравьев, говоря о силе своего Общества и невозможности, в которой находились славяне осуществить свои желания без содействия русского и известного ему польского тайного общества, предложил славянам немедленно соединиться с Южным обществом. Борисов 2-й, желая отклонить подробные объяснения, отвечал на все поверхностно и неудовлетворительно; между прочим, говорил, что правила Славянского общества запрещают ему входить в положительные сношения с кем бы то ни было, без особенного на то согласия других членов; что без согласия своих товарищей он не может ни принять, ни отвергнуть лестных предложений Муравьева, что сие требует времени и размышления. Наконец, после долгих рассуждений, которые имели целью с одной стороны — получить решительный ответ на предложение, а с другой — избежать оного и оставить сие дело не конченным, условились назначить общее собрание членов Славянского общества, на котором Муравьев и Бестужев обещали лично возобновить свои предложения.

Славяне, узнав от своих доверенных о предложении Муравьева, разделились в мнениях: некоторые из них чрезвычайно радовались сему случаю и предлагали немедля ни мало соединиться с Южным обществом, другие, напротив того, вознегодовали на Тютчева, и желая чтобы Славянский союз удержал свои формы, требовали его смерти, как примерного наказания за нескромность и нарушение правил Славянского общества, и тем пресечь все дальнейшие сношения с Муравьевым. Мнение Борисова 2-го было совершенно иное: он предлагал продолжить переговоры, не соглашаясь на предложения С. Муравьева и стараясь склонить его к цели Славянского общества. В случае же его отказа взять с него честное слово, что существование Славянского общества останется тайною для других членов Южного общества, и уверить его, что все славяне готовы принять участие в перевороте, когда он начнется, и будут способствовать оному всеми своими силами. Хотя многие разделяли последнее сие мнение, но никто, кроме Иванова, не поддерживал оное; умы всех были обворожены близким и как бы несомненным преобразованием России, и, по-видимому, каждый предоставлял обстоятельствам решить вопрос соединения. Однако ж после многих сообщений, рассуждений и даже сильных споров положили: собраться на квартире подпоручика Пестава и Борисова 2-го всем членам, находящимся в лагере, пригласить туда Муравьева и Бестужева, вступить с ними в переговоры и потом положить, должно ли Славянское общество оставаться на прежнем основании, или, соединясь с Южным, принять иной вид и характер?

Первое собрание «3 или 4 сентября» у Пестова и Борисова 2-го. — Речь Бестужева о Южном обществе. — Славяне знакомятся с извлечением из «Русской правды». — Встреча Горбачевского и Борисова 2-го с Муравьевым. — Второе собрание славян у Андреевича 2-го «между 5 и 7 сентября». Речь Бестужева об устройстве и связях Южного общества. — Возражения Борисова 2-го против полного слияния Обществ. — Согласие славян на соединение. — Заявление Бестужева об избрании посредника, о приеме членов, об отношении к чиновникам и полякам

3 или 4 сентября большая часть членов Славянского общества собрались в назначенном месте и в ожидании приезда членов Южного общества рассуждали снова о предложении соединить два Общества; но мысль безусловного соединения уже начинала преобладать над умами славян, которых желание действовать обращалось в непреодолимую страсть. Появление Бестужева прекратило сии прения.

— Важные дела,— сказал он после обыкновенных приветствий,— помешали Муравьеву сдержать данное им обещание, но он поручил мне кончить наши общие дела. Я должен объявить вам о намерениях и цели Южного общества и предложить присоединение к оному Славянского.

Потом начал говорить он о силе своего Общества, об управлении оного Верховною думою; о готовности Москвы и Петербурга начать переворот; об участии в сих намерениях 2-й армии, гвардейского корпуса и многих полков 3-го и 4-го корпусов. Из его слов видно было, что конституция, заключающая в себе формы республиканского правления для России и получившая одобрение многих знаменитых публицистов — английских, французских и германских, принята была единодушно членами Южного общества*. Бестужев обещал немедленно доставить им копию с конституции, объяснить цели, меры и управление оного Общества, и при окончательном соединении даже наименовать главных членов; но объявил, что правила Общества запрещают ему открыть местопребывание Верховной думы и членов, составляющих оную.

* Бестужев, увидя на сем совещании Полтавского полка поручика Усовского, удивился, что в 9-й дивизии есть члены тайного общества: он обрадовался сему, но его радость, по замечанию других, была притворная. Причину увидим после. — Прим. Горбачевского.

Сии неудовлетворительные ответы поколебали большую часть славян: сомнение вкралось в сердца многих, требовали доказательств, делали возражения,— одним словом, с обеих сторон ожидали взаимной доверенности, но никто первый не хотел быть откровенным. Бестужев отложил дальнейшие объяснения до другого времени, надеясь, что время не охладит порыва, но еще более усилит его — и в этом он ошибся. На другой день поутру он дал Пестову извлечение из «Русской правды» и просил его сообщить оное всем славянам. В тот же день было сделано несколько списков с помянутого извлечения, и ввечеру уже всем славянам была известна будущая форма русского правления**. Ввечеру того же дня Горбачевский и Борисов 2-й виделись с Муравьевым, который, подтверждая все сказанное Бестужевым, просил их снова собраться и кончить скорее дело соединением двух Обществ.

** Некоторые славяне спрашивали у С. Муравьева: Неужели Верховная дума хочет принудить Россию веять для себя ту конституцию, которую она написала и извлечения из коей находятся у них в руках. Муравьев отвечал, что Верховная дума только предложит, но что народ может ее принять или отвергнуть. — Прим. Горбачевского.

По прошествии двух или трех дней после первого сообщения все славяне, исключая офицеров Черниговского полка *, собрались на квартире подпоручика Андреевича, в деревне Млинищах. Сие собрание было многочисленное. Бестужев приехал вместе с Тютчевым и начал разговор требованием неограниченной доверенности к Верховной думе,— во имя любви к отечеству просил славян соединиться с Южным обществом без дальнейших с его стороны объяснений. Громкий ропот и изъявление негодования служили ему ответом.

— Нам нужны доказательства! Мы требуем объяснения! — выкрикнуло несколько голосов. Бестужев начал объяснять чертежом управление Южного общества, говорил о различных управах (ventes), существующих в разных местах России **, об образе их сношения с Верховною думою, о силе своего Общества, наименовал членов оного: кн. Волконского, кн. Трубецкого, ген. Раевского, ген. Орлова, ген. Киселева, Юшневского, Пестеля, Давыдова, Тизенгаузена, Повало-Швейковского, Александра и Артамона Муравьевых, Фролова, Пыхачева, Враницкого, Габбе (Граббе?), Набокова и многих других штаб и обер-офицеров разных корпусов и дивизий и полков.

— Все они благородные люди,— сказал он в заключение,— забывая почести и богатство, поклялись освободить Россию от постыдного рабства и готовы умереть за благо своего отечества ***.

Видя, что его слова произвели сильное впечатление на умы славян, он присовокупил, что многочисленное польское общество, коего члены рассеяны не только в Царстве польском и присоединенных к России губерниях, но в Галиции и воеводстве Познанском, готовы разделить с русскими опасность переворота и содействовать оному всеми своими силами и способами; — что оно уже соединилось с Южным обществом, и что для сношения сих двух Обществ назначены с польской стороны князь Яблоновский, граф Мошинский и полковник Крыжановский, а с русской — Сергей Муравьев и он, Бестужев-Рюмин. Тут же он объявил, что открыты следы существования тайного общества между офицерами Литовского корпуса и что Повало-Швейковскому поручено войти в сношения с членами оного,— и в особенности действовать на сей корпус.

* Черниговского полка офицеры не могли быть на сем совещании по делам службы. — Прим. Горбачевского.

** Кая-то: в Каменке, в Ваоилькове, в Тульчине, в Москве, в Петербурге, в Киеве, в Вильне, в Варшаве и прочих. — Прим. Горбачевского.

*** Чтобы более убедить в силе своего Общества, Бестужев присовокупил, что полки 3-й гусарской дивизии, конные роты 5-я и 6-я, многие командиры пехотных полков 3-го и 4-го корпусов разделяют образ мыслей (Общества) и совершенно уже готовы принять участие в замышляемом перевороте. — Прим. Горбачевского.

Дата добавления: 2015-08-18