За пределами понимания. Продолжение техники расслаивания

Психотерапия вначале была для меня чем-то вроде хобби, которое позволяло чрезвычайно интересно провести время и параллельно получить кое-какие познания в области природы человеческой. Ореол романтики, флер таинствен­ности и ощущение причастности к тому, что должно захва­тывать воображение простого смертного, наполняло ликую­щую душу дилетанта девственно экзальтированным востор­гом не без ноток превосходства над "непосвященными".

По прошествии времени мое хобби стало прино­сить доход, а на моей визитной карточке появилось новое словосочетание: "Врач-психотерапевт".

Однако от этого количество вопросов, на которые я бы хотел найти ответ, только возросло. Развеялись ореолы, а вместе с ними и амбициозные комплексы неофита. Чем больше знаешь — тем больше не знаешь. И когда мое знание достигло определенной черты и стало своеобразным, но довольно назойливым напо­минанием о моем собственном незнании, я вынужден был сделать шаг в сторону метапсихотерапии.

Тезис: понимание в психотерапии.

"Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?" — вот вопросы, способные озадачить всякого, кто хоть сколько-нибудь задумывается над тем, как мы общаемся. А задумывается над этим рано или поздно каждый здравомыслящий человек, ибо суть всякой разумной жизни — общение. Да и только ли разумной? Если хорошо задуматься, то мы заподо­зрим, что общение начинается еще на доклеточном уровне и даже в неорганическом мире. Ведь взаимодей­ствие рибонуклеиновых кислот, молекул, атомов — ничто иное, как постоянный обмен информацией, который осуществляется посредством определенных сигналов. И если хоть на миг прерывается этот обмен, наступает разрушение, дезорганизация, угасание, ги­бель. Жизнь — общение, смерть — разобщение.

И мир существует потому, что он существует в | общении. Ведь само слово общение родственно однокоренным понятиям, таким как сообщение и общность. А общность — это Целое, цельность, це­лостность.

С другой стороны, всякое общение возможно при условии понимания. Даже кодоны ДНК, прежде чем соединиться друг с другом, вынуждены "понять" друг друга. Отторжение трансплантата — следствие нарушения тканевого общения, результат клеточного и молекулярного "непонимания".

Человеческий интеллект вербализовал общение, создал модель мира посредством слов и тем самым — с одной стороны, разрешил ряд сложнейших про­блем,, а с другой... создал ряд не менее сложных и фундаментальных, одна из которых — проблема не­понимания.

Слово — приблизительно, оно — лишь копия предмета, и никогда не заменит сам предмет. Именно поэтому человек никогда не сможет сказать того, что чувствует или знает, или думает. В любом случае получается, что "мысль изреченная есть ложь". При таком положении дел уже не столь бессмысленным кажется разговор, подслушанный на улице:

— Я люблю тебя.

— Откуда ты это знаешь?

— Как это — знаю? Я просто люблю...

— А что значит — люблю?

И тем не менее, мы в большинстве своем обща­емся, живем, поддерживаем друг друга, но... до тех пор, пока сохраняется понимание, даже несмотря на всю приблизительность наших слов. Ибо существует более совершенный язык — язык безмолвный, не укрывающийся за фразами — это язык жестов, взгля­да, поведения и даже молчания. Он — основа нашего понимания. Благодаря ему мы видим друга и разли­чаем врага. Благодаря ему мы способны оценить искренность и распознать фальшь. Он срывает с нас маски и покровы. Он делает нас незащищенными и в то же время защищает нас. Он интуитивен и зыбок. Он бессознателен, и, значит, он — сама природа, ее безупречно точный знак.

Поэтому с помощью слов человек никогда не поймет другого человека. Наше знание всегда в этом случае будет приблизительным. Мы можем узнать человека больше или меньше, чем он сам о себе знает, но мы никогда не узнаем его так, как он сам о себе знает. В этом одна из причин психотерапевтических неудач.

Разобраться в проблемах пациента — вовсе не значит разобраться в его жалобах, то есть в его описании своих проблем. Помочь пациенту — не дать ему, а освободить его. Чтобы утешить или научить чему-нибудь, не обязательно быть психотерапевтом. Цель психотерапии — понимание. Чтобы уловить суть дела, нет смысла полностью доверять каждому слову пациента. Гораздо больше информации могут сообщить его жесты, поза, манеры, стиль поведения. Столь же бессмысленны длинные психотерапевти­ческие проповеди, потому что из этой мощной карте­чи лишь несколько дробинок попадают в цель. Но и попасть — еще не значит поразить.

Действие терапевта важнее его слов. Перенесе­ние всегда возникает в недрах, где слова не имеют никакого значения. Гораздо сильнее воспринимают­ся опять-таки элементы "нерационального" языка — жесты, поза, манера, поведение, игра глаз или инто­наций. Чтобы обращаться к бессознательному, следует изъясняться языком бессознательного. Только тогда окажется возможным понимание и общение. Обще­ние же приведет к общности, общность — к целому, а целое — к исцелению. Это ли не совершенная цель, к которой следует стремиться всякому Целителю! Антитезис: за пределами понимания. Что касается совершенной цели, то она вряд ли может быть совершенной, потому что любое совер­шенство несовершенно и всякое несовершенство со­вершенно.

Ибо не существует ни совершенства, ни несовер­шенства.

Так как то, что существует — одновременно и не существует.

Ведь всякое существование — утверждая, одно­временно и отрицает себя.

Всякий смысл неизбежно теряет себя, как только обретается кем-нибудь.

Если я нахожу какую-то вещь, я автоматически лишаю ее самостоятельной значимости.

Она перестает быть собой, когда становится моей.

Если я в чем-то нахожу смысл, я теряю суть.

Тот, кто находит смысл жизни, теряет саму Жизнь.

Найти смысл — значит обрести бессмыслицу.

Ведь то, что есть — это то, что есть плюс своя противоположность.

Поэтому то, что мы имеем — это и то, чего мы не имеем. То, что мы умеем — это и то, чего мы не умеем.

"Быть или не быть" — вопрос, может, и имеющий смысл, но не имеющий значения. "Быть и не быть" — единственно доступная нам форма бытия.

Ибо бытие, не являющееся одновременно и не­бытием, не может быть бытием, то есть оно не способно реализоваться как бытие.

Реализоваться — значит проявить себя в реаль­ности.

Но что такое реальность!

Это — фикция сознания, предстающая как некая среднестатистическая величина, обладающая функ­цией достоверности.

Мы договорились, что зеленое — это зеленое, черное — это черное, хорошее — хорошее, плохое — плохое, подразумевая под этим договором действи­тельность.

Стало быть, реальность — это общепринятое описание и определенная договоренность.

Однако время конъюнктурно, и вчерашний до­говор сегодня теряет силу. Кодекс человеческих зна-чимостей постоянно модифицируется и, в конечном итоге, то, что мы называем реальностью, оказывается не более чем абстракцией.

Ум порождает химер, и реальность — одна из них.

Поэтому, когда мы говорим о той или иной реально существующей собственной проблеме, мы не говорим о себе, хотя нам кажется, что речь идет

именно о нас самих. Как раз в этот момент мы уходим от своей личности, абстрагируемся от нее и констру­ируем некую реальность для наших проекций.

Как только проблема начинает реально сущест­вовать, она перестает быть проблемой.

Справедливо и следующее: всякая проблема, под­дающаяся описанию, — уже не проблема.

Проблема лишь тогда проблема — когда она вне области знания,

А само знание, которое осознается как знание, есть вид незнания — то есть сознание (со-знание).

Co-знание можно разложить еще как сопричаст­ное знание или совместное знание, что определенным образом указывает на свойство коллективности этой категории психического функционирования. Стаю быть, и сознание представляет собой некий договор.

Синтез: метапсихотерапия — прыжок в свободу.

Довольно интенсивный опыт в психотерапии научил меня улавливать то, что обычно ускользает на традиционных сеансах — не личность, но сущность.

Я почти всегда игнорирую жалобы и так называе­мые проблемы, то есть я отбрасываю фикции, предпо­читая взаимодействовать с тем, что способно к накоп­лению опыта. Здесь человек рассматривается как некое состояние опыта, который может оцениваться как отрицательный или как положительный — в зависимости от позиции, на которой находится интерпретатор.

Поэтому неважно, с каким видом опыта мы имеем дело.

Дата добавления: 2015-08-18