Глава 4. Двуногий.

Я поднялся в полный рост и, не скрываясь, потрусил к двуногим. Неодобрительно зарычавший Салтар двинулся вбок, отрезая им пути к отступлению, и в его желтых глазах я видел недоумение пополам с интересом.

Я знал, почему он не может понять, зачем я поступаю так. Я и сам не особо понимал. Эти существа пахли как добыча, а значит на них надо было охотится, но делать то, что делаю я, было бесчестно по отношению к добыче. Напуганное животное, переживающее мучительный страх за мгновение до смерти, имело не только невкусное мясо, но и оставляло в душе привкус чего-то мерзкого, будто ты съел болотную лягушку, а потом не можешь избавиться от запаха тины из пасти.

Альф воспитывали как бойцов, защитников, а не как охотников, но во всех нас изначально закладывалось уважение ко всем живым существам: да, мы были охотниками, мы убивали добычу, поедали ее, но и она поедала нас, когда наши души сливались с Духами предков. И хотя альфы были неизменно агрессивнее, чем беты или, тем более, омеги, даже мы не поступали с добычей бесчестно, и убивали ее сразу, чтобы она не испытала ужаса перед смертью. Большинство из нас, вспоминая Люциана, подумал я.

Поэтому то, что делал я, в открытую надвигаясь на двуногих, было чистейшей воды авантюрой, безумным способ и, возможно, надеждой, понять, что они... разумны? Это было интересно, я был впервые за много недель сыт, и волчонок, давно заснувший во мне, поднял свою черноволосую голову.

Двуногие пока не видели меня - серая шкура прекрасно сливалась с камнями берегов Рамна, и, несмотря на мощное, хоть и худое тело, я умел двигаться незаметно, так, что взгляд не цеплялся, не воспринимал единое волчье тело. Даже Салтар, со своей белой пышной шубой, выглядел как россыпь белоснежных камней или птиц, сидящих на берегу, пока нечто раздробленное не сливалось в огромный силуэт волка.

Я замедлился, перешел на шаг, когда до двуногих остался всего десяток метров. Они все еще стояли у Рамна, самка и чернокожий самец спиной ко мне, и я имел полное право кинуться на них и одним укусом раздробить голову, как клест раскалывает кедровый орех, а третий, светловолосый самец с голубыми пасмурными глазами, стоял лицом ко мне, говоря что-то другим, и не замечая ни меня, ни Салтара, стоящего сбоку, в двадцати метрах от них.

Я не мог общаться с Салтаром на таком расстоянии, но надеялся, что он понимает, что я хочу сделать, и не станет охотиться. Он в любом случае не имел право объявлять о начале охоты в присутствии своего вожака, но вполне мог напугать двуногих, а они, особенно светловолосый самец, стояли слишком близко от Рамна. Но Салтар покорно замер, низко опустив голову и глядя на них исподлобья, и я тоже остановился, поднимая хвост вверх.

Я не понял, что именно сделал светловолосый самец, как он передал своим соплеменникам информацию, но он неожиданно скользнул взглядом по берегу и застыл, расширившимися глазами глядя на Салтара, а затем резко обернулись другие самка и самец.

По нюху резанул отчетливый запах адреналина, жуткого страха, который испытывает неправильно загнанная добыча, и самка открыла рот и издала ужасно громкий, пронзительный звук, заглушивший рев реки. Даже я вздрогнул, а Салтар, на которого и смотрели двуногие, изумленно подпрыгнул, отрывая все четыре лапы от земли, а потом чуть присел на задние ноги, инстинктивно поджимая хвост. Я видел, как он изумленно пофыркивает и чуть заметно пятится, прижимая большие округлые уши к лобастой голове, и я его понимал: трудно остаться равнодушным, когда существо, похожее на знакомое с первого превращения тело, издает такие звуки.

Самка прекратила кричать, судорожно вцепилась в руку черного парня. Самцы откинули ее назад, за спины, и встали живой стеной на пути у Салтара: большой, высокий черный двуногий, макушкой он чуть возвышался бы над моей холкой - поистине впечатляющий рост, угрожающе сжимал кулаки, а более низкий, крепко сбитый, худощавый и светловолосый, стоял в напряженной позе, но, похоже, не испытывал того всепоглощающего страха, который овладел самкой.

Этим он меня и заинтересовал.

Самка всхлипывала, и, по-видимому, кричала, по лицу у нее катились слезы, будто она была омегой, только что потерявшим волчат, и такое поведение все больше подталкивало меня к мысли о том, что мои предположения об их разуме были ошибочны. Я видел не раз, как в ужасе бессмысленно бьется травоядное, когда его окружают юные еще волчата, и эти метания напоминали мне сейчас поведение самки. Чернокожий самец был похож на маралов, защищающих матерей с детенышами - столь же бессмысленна и наивна была его угрожающая поза - я мог бы перекусить его пополам двумя движениями челюстей.

И только светловолосый парень стоял напряженно, но не скованно, скользя по Салтару взглядом голубых глаз.

Я вскинул голову, будто бы пользовался верхним чутьем, провел носом полукруг, прижимая уши к голове, и, поймав утвердительный щелчок челюстей Салтара, от которого вздрогнули двуногие, двинулся по часовой стрелке вокруг них, направляясь в сторону Рамна. Салтар зеркально повторил мое движение и мы замкнули двуногих в движущийся периметр. Этот прием выглядел не так надежно, как если бы их окружила вся стая, но любой охотник, заваливший не одну добычу, знал, что вырваться из него практически невозможно.

- Там! - неожиданно отчетливо воскликнул черный великан, заметивший мое присутствие, и я на мгновение изумленно замер, ловя такой же пораженный взгляд Салтара, а затем скользнул дальше.

Удивлению моему не было предела: они определенно, совершенно точно были разумны, но тогда почему они отступали в центр проведенного нами круга, инстинктивно стараясь быть подальше от нас обоих? Почему сгрудились в стадо, как чернохвостые олени, почему не пытаются показать, что не имеют намерения с нами драться? Почему они пахли добычей, в конце концов? Все это было в высшей степени странно, и я подавил желание растерянно заскулить.

Я подошел к обрывистому неверному берегу, отгоняя двуногих от опасных вод Рамна, и, разглядывая их, не рассчитал, подошел слишком близко к реке.

Я только успел почувствовать, как скользят под лапами камни, мгновенно осыпаясь бушующим оползнем, и ужасающую пустоту под задними ногами. Я больно ударился грудью о землю, пытаясь удержаться, и почти услышал заливистый смех реки, когда на холке сомкнулась пасть Салтара.

"Держись!" - пробормотал он, упираясь лапами в неверные камни, и сильно потянул меня назад, на спасительную сушу.

Я нащупал повисшими в воздухе задними ногами почву, и выбрался, стремительным рывком отскакивая на полсотни метров от разочарованно взвывшей реки.

Мы некоторое время неподвижно стояли, наблюдая, как с плеском скатываются в темные воды камни, а, когда все закончилось и среди звуков остался только рев разочарованного Рамна, упустившего добычу, и наше тяжелое дыхание, я повернул к Салтару голову и поддел носом его под горло, доверчиво щеря клыки.

"Спасибо".

"Торчишь мне оленя", - отшутился он, отступая.

Я видел: ему было неловко, что, хоть и на секунду, но я опустил свою голову ниже его собственной, признавая его превосходство. И будь на месте Салтара любой другой альфа, мы бы уже яростно сражались за право быть вожаком. Но рядом был Салтар и я был ему благодарен.

Мне в голову пришла неожиданная мысль и я оглядел пустой берег. След от двуногих уходил на север, в лес, яркой полосой выделяясь на камнях.

"Убежали. Они разумны, Виктор", - принюхиваясь к следу, сказал Салтар.

Я присоединился к нему, не ответив, потому что это был не вопрос. След состоял из трех различных запахов и теперь я мог отличить их друг от друга: сладковатый душок трав, странная смесь горячего ветра, песка и солнца, и теплый запах цветов, хвои и древесины.

Я пошел по следу, уткнув нос в землю, и хотя это было совершенно необязательно, ведь я чуял его и так, было удивительно приятно принюхиваться к этим запахам. Меня влек последний: я никогда не встречал тех цветов, которыми пахло от одного из этих двуногих.

Салтар следовал за мной, отставая на пол-корпуса, и, когда он внезапно остановился, я сразу же повернул к нему морду.

"Что?"

"А как же те?" - он показал на оставшиеся на берегу Рамна тела.

Я остановился, задумавшись. Если бы эти существа были нашей добычей, я бы никогда не оставил столько мяса на съедение хищным птицам: тел было четыре, каждый самец весил около восьмидесяти килограммов и эта еда была необходима омегам. Но теперь, когда я понял, что они разумны, мы не могли их съесть, как не съедали тела павших соплеменников. Но они были не нашего вида и оттащить их в лес мне казалось тоже неправильным.

"Виктор, - вырвал меня из размышлений Салтар, делая пару шагов по следу. - Идем? Ну их".

"Нет. Отдадим их реке".

Он покорно потрусил к трупам, но я видел, что он недоволен. Я не беспокоился и не боялся потерять двуногих: они не могли идти быстро, след четко чувствовался на земле, а других волков поблизости не было. Они могли, конечно, зайти на территорию другой стаи, но путь, который я проложил в зарослях можжевельника выходил где-то посередине того узкого перешейка земли, который соединял территорию моей стаи с берегами великой реки. От того места и на запад и на восток по двадцать километров лесного хода до чужих территорий.

Я не знал, на что способны эти двуногие, но мое тело ничем не отличалось от тел их самцов, а я смог бы пройти этот путь за два часа. И это при том, что я знал куда идти, и, конечно же, знал все тропы, которые были на моей территории. Чтобы преодолеть то же расстояние в волчьем теле, мне потребовалось бы от десяти до пятнадцати минут, и я не сомневался, что догоню двуногих.

Салтар не очень бережно подцепил зубами за ногу труп и потащил его к Рамну. Я последовал его примеру, не обращая внимания на его укоризненное пыхтение, и мы быстро предали тела воде.

"Надеюсь, их души сольются с нашими Духами, а не придут к нам неупокоенными ветрами с висящей на заднице рыбешкой".

Я был с ним согласен, хоть и не в такой формулировке.

"Идем", - бросил я, и, не оборачиваясь на реку, потрусил к лесу.

Салтар последовал за мной.

Мы шли по уже проложенному пути - как я и ожидал, спешащие убраться подальше двуногие, воспользовались им, не заметив клочков шерсти на поломанных ветвях. След был четкий и ясный, и я неспешно бежал, стараясь ни о чем не думать. Но мысли все же одолевали, и я, не выдержав, спросил у Салтара:

"Почему они нас боятся?"

"Ты угораешь?" - и, в уже не заглушающем звуки реве Рамна, я услышал, как он с лязгом щелкнул пастью.

"Они разумны. Неужели они не понимают, что нельзя есть тех, кто знает правила жизни и что мы не станем на них охотиться?"

"Одного мы съели", - с удовольствием ответил он.

Но мы друг друга поняли и через некоторое время Салтар предположил:

"Если мы никогда не видели таких, как они, то, может быть..."

И они никогда не видели таких как мы. Это было дико, но логично, и я промолчал.

След змеиной тропой вывел нас из можжевеловых кустов и побежал дальше на север, к городу.

"Нехорошо", - пробормотал бегущий слева Салтар.

Я согласно повел ушами, хотя и не был особо встревожен. Запах появился в воздухе, когда окончательно стемнело и я низко, почти неслышно, провыл. Мы разбежались со следа в разные стороны и шкура Салтара исчезла в густом подлеске. Впереди показался огонек и я осторожно припал на брюхо. Мы не разводили костров в открытом лесу, потому что в них не было нужды, но в двуногом теле в ночном лесу было холодно и я почти пожалел жалких созданий, подползая к ним поближе.

Я залег в раскидистом стланцевом кедраче, осторожно высунув наружу кончик носа и вглядываясь в двуногих. Они, видимо, остановились совсем недавно: костерок был небольшой, а они выглядели ужасно уставшими, грязными и напуганными. Самка сидела у самого огня, настороженно оглядываясь, будто не знала, что пламя не позволит ей ничего разглядеть за пределами освещенного круга. Черный самец обнимал ее за плечи и тоже оглядывался, а светловолосый сноровисто ломал ветки, повернувшись к костру спиной.

Они молчали и я приготовился ждать, не заметив, но услышав тяжелое сердце Салтара в стланике по другую сторону костра.

- Что это за твари? - неожиданно и хрипло спросила самка и это было, видимо, про нас.

Салтар возмущенно, но неслышно для ушей двуногого тела, засвистел носом, и я стукнул хвостом по земле, зная, что он почувствует мое недовольство.

- Похожи на волков, - ответил чернокожий, утыкаясь ей в макушку подбородком и крепче обнимая своими огромными руками.

Мы и были волками.

Самка рассмеялась, но смех прозвучал странно и неестественно:

- Черт бы тебя побрал, ты, идиот, ты видел когда-нибудь волков размером с бизона?!

Я не знал, кто такие бизоны.

- Они сожрали капитана и наверняка остальную команду, - тихо проговорил светловолосый звучным баритоном.

- Что!? - взвизгнула самка. - И ты молчал!?

- Меня они не тронули, - светловолосый с треском сломал палку и кинул обломки в разгорающийся костер. - Только наблюдали.

- Наблюдали!? Да они чуть не сожрали нас!

- Нет, - покачал головой светловолосый. - Они не охотились. Они... как тебе объяснить... Подожди!

Он поднял руки, прерывая возражения самки, и опустил голову, задумавшись. Я ждал, чувствуя странное напряжение.

- Изучали. Они изучали нас.

- На вкус, - злобно прошептала самка.

Я почувствовал к ней странную неприязнь. Она говорила о том, чего не знала, и говорила уверенно, словно многими боями доказала свое право решать путь остальных. Она не нравилась мне.

- Погоди, - прошептал черный самец ей в волосы.

Он обращался с ней осторожно, словно она была его омегой, и я недоуменно повел ушами. Если я был прав, то почему они были такими разными?

- Ты думаешь они не тронут нас? - глубоким басом спросил черный.

Я не совсем понял, светловолосый был их альфой? Или их вел черный самец? Я почувствовал, что окончательно запутываюсь.

- А ты думаешь, что они главная наша проблема? - горько усмехнулся светловолосый.

- Ну да! Пара плотоядных чудовищ-людоедов! Что может быть безопаснее! - хохотнула самка.

Светловолосый посмотрел на нее через плечо, как мне показалось, неодобрительно.
- Прекрати, Неринга! - одернул самку черный самец. - Ольтар прав, мы черт знает где, не знаем куда идти, что есть и что вообще нам делать. Довесок в виде волков, которые нас не тронули и даже не пошли за нами, становится незначителен.

Самка злобно засопела, напоминая мне рассерженную олениху. Светловолосый сломал последнюю палку и встал, отряхивая руки.

- Ты ошибся только в одном, Айдас. Они пошли за нами.

Вот так. Салтар где-то в кустах тревожно засопел носом, но я надеялся, что он не станет их прерывать. Самка попыталась вскочить на ноги, но черный удержал ее, закрывая ей рот одной из своих огромных ладоней.

- Не дергайся и не подавай вида, - спокойно произнес он и поднял глаза на светловолосого. Ольтар? Это его имя? - Давно ты их заметил? Черт подери, брат, я доверяю твоему чутью и твоей интуиции, но будь добр, предупреждай, когда за нами еще раз будут следить гигантские звери!

Мы не были зверями и я недоуменно оскалился. Если этот Ольтар знал о нашем присутствии, то почему не показал этого? Я не понимал, почему двуногие говорят о нас так, будто мы не слышим их речь. У них так принято?

- Они просто наблюдают, - пожал плечами светловолосый. - Они сыты и поэтому любопытны. А мы не справимся с ними в любом случае. Так чего дергаться?

Он рассуждал разумно, этот двуногий, хотя ход его мыслей казался мне странным.

Я услышал, как трещит стланник сбоку от меня и повернул голову, ощериваясь на подползшего Салтара. Он поспешно лизнул меня в оскаленную пасть, извиняясь, и пробормотал, пока я не кинулся на него:

"Я понял, Виктор!"

"Что ты понял?" - проворчал я, решив не разбираться с ним сейчас.

"Они думают, что мы звери! Просто звери, понимаешь? Они так же, как и мы вначале, не знают, что у нас есть разум!" - он возбужденно оскалил зубы.

"Абсурд!" - прорычал я, изумленно переводя взгляд на двуногих.

Но я уже понял, что он прав.

- И что теперь нам делать? - испуганно прошептала самка, оглядываясь, но не замечая нас с Салтаром.

Светловолосый пожал плечами.

- Звери не любят огонь, - успокаивающе пробормотал черный самец. - Они посмотрят и уйдут, а когда вернутся, мы уже что-нибудь придумаем.

"Это забавно, да?" - восторженно проскулил Салтар и этот резкий звук далеко разнесся по ночному лесу.

Я оскалился и, уже не скрываясь, зарычал на испуганно прижавшего уши Салтара. Таиться больше не было смысла: двуногие резко вскочили на ноги и смотрели прямо на кусты, где мы, уже бездарно, прятались. Я ударил Салтара клыками, рванул за белоснежное ухо и он заскулил, открывая мне шею и побежденно повизгивая. И, хотя соблазн рвануть несдержанного болвана за глотку был велик, я не стал этого делать, выбираясь из кустов в освещенный огнем круг и прижатыми к голове ушами обещая Салтару все самое наихудшее, что мог ему сделать.

Двуногие замерли, неотрывно на меня глядя, и я тоже остановился, разглядывая их. Салтар остался в кустах, осознавая всю тяжесть своего положения.

Мы смотрели друг на друга, и я раздумывал, не перекинуться ли мне, когда с севера, из города, донесся далекий отголосок воя. Почти неслышимый, но заставляющий шерсть на загривке вставать дыбом, этот вой не звучал на моих землях очень и очень давно. Вой, обозначающий, что был преступлен извечный закон, закон, сущность которого закладывалась в нас Великими Духами: беречь, защищать и не причинять вреда омеге.

Древние инстинкты швырнули мое тело вперед, к дому, и последнее, что я заметил, прежде чем мы с Салтаром растворились в лесных тенях, был напряженный взгляд голубых глаз светловолосого.

Дата добавления: 2015-08-18