Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Сухопутный“ моряк

Читайте также:
  1. Предварительная работа к сюжетно-ролевой игре «Моряки»: чтение отрывков из книги Б. Житкова «Что я видел?»; чтение стихотворений о моряках; совместные игры со старшими детьми.
  2. Проходили века, но предвзятое отношение к женщинам продолжало жить в обществе моряков.

 

В комнате сидели трое: обер-лейтенант Шубин, его сын Алексей и Генрих Вильке. Говорили о предстоящей переброске Шубина-младшего через линию фронта, в тыл Красной Армии.

– Вам, молодой человек, не надо беспокоиться,– настойчиво внушал ему Вильке.– Русские на полуострове долго не задержатся. Наши «эдельвейсы» вот-вот будут на той стороне Кавказского хребта. Вы должны помогать великой Германии осуществить ее цели, как это много лет делает ваш отец, офицер рейха. Сначала вы пойдете туда, где родились и жили ваши родители. Туда, где сейчас живет мать. Вы идешь искаль мамка! – Гут легенд!– Вильке сказал это по-русски и удовлетворенно щелкнул пальцами.

– Вы морской командир,– продолжал он инструктаж, опять прибегнув к помощи Шубина-старшего,– оказались по обстоятельствам службы в родных краях. Там живет ваша мать, с которой вы многие годы не встречались, не помните ее с рождения и идете ее навестить.

– Повторяю: вы идете выполнять приказ командования флота и хотите попутно навестить мать. А вместе с тем, как мы говорили вчера, вы по паролю установите там нашего человека и выполните порученное задание. Назад возвращаться не потребуется. Вы будете ожидать нашего прихода там. Это будет вам первый экзамен. А дальше вас ждет море, юг, обеспеченная жизнь...

Шубин-старший, механически переводя слова шефа, наблюдал за сыном. Про себя думал: «Экзамен... легко сказать. Вот удастся ли его выдержать, этот экзамен? Не многих ожидает радужная перспектива, которую так живописует Генрих».

Алексей заметно нервничал, что не укрылось от взора Шубина-старшего.

– Я все понимаю, господин Вильке, переведи, отец. Все понимаю. Но я никогда не был в тех краях, совсем не помню мать. Может, ее там уже и нет совсем. А вдруг она со всеми эвакуировалась на восток? Что тогда?

– Мы это тоже предусмотрели. Тогда вы пойдете по другому маршруту. Разыщите человека по фамилии Витвицкий, инженера-дорожника. Вот адрес. Он поляк, давно живет в России, перед ним таиться не надо. У него остановитесь, найдете человека, о котором я говорил, и будете выполнять задание. Все ясно?

– Здесь-то ясно. А вот когда в руки энкаведэ попадешь, то вся ясность пропадет. Я вам рассказывал, как побывал в их лагерях.

Немец понял конец фразы и без перевода, пренебрежительно махнул рукой:

– А-а! То был пустяк! Маленький воришка, который не умел, как это говорят русские, спрятать конец в воду. Ну ладно,– начал раздражаться Вильке.– На самый крайний случай: вы – дезертир. Вчерашняя легенда. Не забыли? Вас будут судить. Может представиться удобный случай – попытайтесь бежать; дезертиров они не очень охраняют. А если осудят, так теперь они за это не в тюрьме держат, а отправляют на фронт, чтобы там осужденный искупил свой проступок. А это как раз то, что вам и надо. При удобной ситуации, особенно когда русские начнут отступать, перейдете фронт и возвратитесь к нам. Конечно, тогда вы задание не выполните и экзамен не выдержите. Но, повторяю, это на самый крайний, последний случай. Ясно, господин Шубин?

– Все ясно...

Такой разговор состоялся три дня назад. А сегодня Шубин-старший и Ятаров с наступлением темноты простились с ним на берегу пролива. За линию фронта пошел еще один агент абвера – 3юйд-113.

 

* * *

 

Старший лейтенант Карнов – начальник войскового поста – вот уже третий час настойчиво допытывался у сидящего перед ним молодого человека во флотской форме, кто он и с какой целью появился в прифронтовой полосе.

Допрашиваемый, назвавшийся Нилиным Алексеем Андреевичем, утверждал, что в этом районе он проездом, а в прифронтовую полосу следует с поручением своего командования: разыскать энскую морскую бригаду и отобрать из ее состава специалистов, служивших во флоте до списания на берег. В подтверждение допрашиваемый ссылался на изъятые у него при задержании командировочное предписание и приложенное к нему письменное задание. Внешне все было будто логично.

Но Карнова несколько смущало и настораживало поведение Нилина. Он все время суетился, требовал поскорее освободить его, заискивал, прятал глаза от прямого взгляда и никак не мог найти подходящего места своим рукам. Задержанный явно что-то не договаривал. Когда Карнов заявил, что показания в ближайшее время уточнит через командование части, командировавшей его сюда, Нилин стал еще больше волноваться и сетовать на то, что проверка затянется, так как его часть находится далеко отсюда, на южном побережье, поэтому-де из-за такого досадного недоразумения он сорвет выполнение задания. Карнов также обратил внимание и на такую, казалось бы, малозначительную деталь: обычно аккуратно и даже элегантно одетые флотские офицеры и младшие командиры, с которыми ему не раз приходилось встречаться, заметно отличались от сидящего напротив. Одежда ка незнакомце плохо отутюжена, на рукавах несколько мешковатой фланелевки сохранились следы складок от долгого хранения. Правда, это ни о чем не говорит: ведь война, может всякое быть. Части морской пехоты, сформированные из числа моряков, ранее служивших на боевых кораблях, действительно есть в составе отошедших сюда войск Красной Армии. Но проверить сомнения стоило, раз они возникли.

Профессиональное чутье подсказывало: с освобождением Нилина спешить не следует. Надо разобраться и проверить все до конца.

– Где же вы служили, Нилин, до прихода на материк?

– На лидере «Харьков». Я был старшиной Б4-2, затем служил в морской пехоте.

– А как вы оказались на берегу?

– Наш лидер при возвращении на базу из района, где мы поддерживали высадку десанта, был торпедирован. Оставшихся в живых, в том числе и меня, подобрали наши корабли и доставили на берег. С тех пор я и стал сухопутным моряком. Ну это временное дело. Вот разыщем наших флотских, укомплектуем новые корабли – и в море.

«Харьков» торпедирован?– засомневался Карнов.– Вранье! По-моему, он жив по сей день».

Последнее показание Нилина уже почти не оставляло сомнений в том, что отпускать моряка нельзя. «Очевидно, немцы считают этот корабль потопленным,– размышлял Карнов.– Действительно, они торпедировали его несколько раз, но не потопили».

Старший лейтенант отрывает от газеты, которой застелен стол, косую полоску, почти неуловимыми движениями пальцев крутит «козью ножку», всыпает в нее из начатой пачки толику махры и чиркает спичкой. Моряк нетерпеливо ерзает на табуретке:

– Скоро вы закончите эти формальности? У меня нет времени!

Карнов щурится от табачного дыма, в упор смотрит на задержанного:

– Что вы называете формальностями?

– Все эти ваши вопросы.

– Что ж, это необходимые формальности.

Кого ему напоминает сидящий перед ним? Не того ли самоуверенного рецидивиста из довоенного тридцать девятого года? Карнов служил тогда в милиции, был участковым в густо населенном районе города Мелекеса. Знал всех жителей своего участка наперечет. И вот однажды участковый обратил внимание на приехавшего к одинокой старушке племянника. По паспорту гостю 38, а на вид он явно моложе. Подозрительно! Вызвал милиционер к себе в гости, вот так же, как сейчас, беседовал с ним, а тот все возмущался, зачем, мол, эти формальности, грозился жаловаться на придирки участкового. А участковый добился задержания этого типа, и он оказался скрывающимся от уголовного розыска бандитом, а никаким не племянником, кстати.

– Итак, в порядке формальности,– продолжает Карнов.– Приходилось вам на. «Харькове» участвовать в боях?

– Много раз. Я уже говорил об этом. Это мы ведь били в январе по Рыбному, где сидели фрицы в обороне. Подошли под покровом темноты и весь поселок сожгли, от него ничего не осталось. Все горело: дома, нефтебаза. Исковыряли снарядами всю дорогу.

– Так точно били?

– А что? Подошли близко к берегу, прикрываясь темнотой.

– А откуда вам известно, что огнем лидера там было уничтожено? Вы же говорите, что подошли к берегу под покровом темноты.

– Все горело, поэтому и дорога, и дома были видны.

– Уточните, пожалуйста, когда и как вас торпедировали?

Нилин, вздохнув, начал бойко повторять свои показания, избегая называть фамилии и детали этой ситуации.

– Итак, торпедировали вас 12 января 1942 года, говорите вы. Значит, с тех пор вы в морской пехоте?

– Да.

– И как же вам удалось сохранить флотскую форму?

– У нас ее все сохраняют, в бескозырках и в атаку ходят.

– А где же ваше армейское обмундирование?

– Никакого армейского обмундирования я не ношу, все время хожу в этом.

Старший лейтенант прошел по кабинету – к двери и обратно. Нет, он не нервничал, он не выходил из себя даже в беседах с самыми отпетыми негодяями, а таких он встречал по роду своей службы немало. Карнов решил еще раз удостовериться, что на одежде незнакомца следы от «чемоданного хранения». Так и есть: вот на рукаве и еще на спине следы складок – фланелевка не очень аккуратно была втиснута в чемодан, слежалась. Нет, господин хороший, в этом ты все время не ходишь, а надел совсем недавно, возможно, несколько часов назад.

Так, говорите, что воевали под Феодосией?

– Да.

– Если вы плавали до января 1942-го, то каким же путем оказались в ноябре прошлого года под Феодосией? Там бои-то в ноябре были.

– В ноябре я еще находился на лидере.

– И на лидере, и в морской пехоте одновременно?

– Да...

– Что «да»? Как вас прикажете понимать?

Нилин молчал...

– В какой армии воевали под Феодосией, не скажите?

– Почему не скажу? Скажу: в составе пятьдесят первой отдельной армии.

– Та-ак... В пятьдесят первой отдельной, значит. В морской пехоте, в двадцать второй дивизии?

– Да, да! В двадцать второй дивизии!– начал терять терпение Нилин.

– Так двадцать вторая дивизия – это же немецкая дивизия!– усмехнулся Карнов.

Нилин вскочил с табуретки.

– Что вы меня путаете, товарищ старший лейтенант? Почему ваши люди меня задержали? Вы будете отвечать за то, что мешаете мне выполнять задание!

На лице у старшего лейтенанта все та же усмешка:

– Спокойно, Нилин, садитесь! Я буду очень рад, если мне удалось помешать выполнить порученное вам задание. А об ответственности за мои действия не беспокойтесь, я отвечу, где понадобится.

Нилина раздражал этот дотошный энкавэдист. Служака! Даже папирос порядочных не имеет, смалит махорку.

– Уведите задержанного! – приказал Карнов.– Вам, Нилин, советую поразмыслить. У вас будет на это время. Я еще раз вас вызову, если раньше сами не попроситесь ко мне па беседу.

Нилина увели.

Карнов досадовал, что не удалось добиться от задержанного желаемых результатов. Нет, это не уголовник из города Мелекеса. Тут птичка другого полета.

 

* * *

 

Ятаров был у себя один. Устал чертовски. Пять дней потребовалось им с Остером, чтобы подготовить и перебросить через пролив на Тамань нового агента Вильке. Этот 3юйд-113 был из молодых, да ранний. Сколько бы ни репетировали они предполагаемые сцены допросов, Алексей Шубин ни разу не отвлекся, в роль сухопутного моряка вошел хорошо. Но только нее время нервничал, срывался:

– Да что вы меня, как несмышленного, натаскиваете! Все сделаю как надо.

Гауптман с его холодной рассудительностью не любил нервных, горячих, считал, что это народ ненадежный. Не будь Зюйд сыном Остера, Ятаров предложил бы отставить эту кандидатуру, несмотря на «гут легенду». Успел Ятаров приглядеться к новому агенту – озлоблен, твердо уверен, что добьется «места под солнцем» хотя бы для этого пришлось жечь, убивать, вешать. Сам говорил о том Ятарову. Нет, такой не явится с повинной к советским властям, такой натворит за линией фронта бед.

Но прошло время подготовки, и 3юйд-113 пошел на ту сторону. Ятаров знал о нем все или почти все. Он идет проверить, что уже сделал Посол и подключиться к его группе. После выполнения им задания и оккупации фашистскими войсками Тамани 3юйд-113 временно должен был остаться на месте и поинтересоваться людьми, которые не смирятся с «новым порядком». Немцы уже хорошо знали, что в оккупированных районах таких было много.

Наиболее дальновидные гитлеровские политики видели, что одними победами в танковых и воздушных боях Россию не сломить. Надо подорвать патриотический дух населения, а для этого нужна кропотливая и умелая работа агентуры.

Все эти истины Ятаров слышал не раз от своего шефа, да и сам вынужден был повторять их готовящимся к переброске.

А он устал... От ненавистного окружения, от постоянного чувства неудовлетворенности своей работой. Вот ведь и с Послом неудачно получилось. Отправили его в тыл Красной Армии. Опасная группа! Ятаров на следующий день должен был передать сообщение об этом. А передал несколько недель спустя, когда наладилась связь.

Зато сегодня все прошло по плану. Старик с ручной тележкой «случайно» нашел в дупле тополя записку. Через два-три дня радиограмма пойдет в эфир, на Большую землю.

До боли в сердце вспоминал Камил Ятаров свою жизнь до ухода в чужие края. Даже жениться не успел. Хотя мать уж было и невесту приискала. А тут война. Камил Фаизов не терял надежды побывать в родной Казани, а пришлось отправиться сюда. И вот уже сколько лет обретается в таком окружении. Увидела бы старая Фатима своего сына в этом мундире, глазам своим бы не поверила.

Абвер – разведка грубая, рассчитывающая на массовость, провокации, шантаж. Люди здесь жестоки и коварны даже при проверке своих официальных и неофициальных сотрудников. В мае Камилу настоятельно рекомендовали присутствовать при допросах, которые проводились офицерами разведки одного из батальонов карательного полка СС «Варяг*-. Этот полк был сформирован в начале войны, в основном из белоэмигрантов и предателей. Под их «опекой» и содержались захваченные в плен под Керчью, у Турецкого вала наши пограничники. Их батальон дрался там в окружении много дней уже после того, как части Красной Армии отступили через пролив.

Было известно, что они обороняли одну из высот – ключевую позицию перед входом в прибрежную долину. Батальон сражался геройски, до последнего патрона.

В плен к «варягам» попали раненые – те, кого подобрали на поле боя, и другие, которые были размещены у жителей окрестных поселков. Всех их поместили за колючей проволокой. Раздев донага, их полосовали плетьми, вырезали полосы на спине и груди, выкалывали глаза, выжигали звезды на лбу. Но никто не дрогнул, ни от кого палачи не добились ни единого слова. Даже о том, что командиром их батальона был майор Валькевич, «варяги» узнали от местных жителей, а не от пограничников.

Ятарову не забыть взгляда одного из мучеников. Молоденький младший лейтенант, почти мальчишка, а какая сила духа, какая железная выдержка! Его истязал?! особенно жестоко, потому что нашли в кармане его гимнастерки партбилет. Камил стоял совсем рядом с офицером-карателем, которому пленный плюнул в лицо и выкрикнул разбитыми губами:

– Звери вы в человеческом облике! Продажные шкуры! Никто из вас не спасется от возмездия, запомните это!

Каратель разрядил в свою жертву всю обойму парабеллума. А горящие гневом глаза младшего лейтенанта долго еще жгли Ятарова, являлись перед ним во сне.

Он там ничем не выдал своего волнения, знал, что за ним следят чьи-то глаза. Недаром же его заставили присутствовать при этих допросах и пытках. Проверка – это было очевидным. Впрочем, Ятаров посчитал естественным высказать свое особое мнение гауптману Вильке:

– Считаю излишней поголовную казнь этих пленных. Исключительно крепкие парни.

– Думаете, можно было бы использовать кое-кого у нас?

– При достаточной обработке – да. Трусы-то ведь и с нашим заданием останутся трусами.

Вильке внимательно посмотрел на своего помощника, и, возможно, именно тогда после этого дьявольского экзамена нервоз у него впервые возникла мысль допустить Ятарова к работе по подготовке и заброске агентуры за линию фронта.

Результат этой «работы»: под пристальным надзором нашей разведки Посол и его группа. И еще у майора Васина на столе только что поступившая информация командования: «В группу агента Посол тыл Красной Армии в районе мыса Пике три дня назад заброшен агент Зюйд-ИЗ, по документам Нилин, экипирован форму младшего командира ВМФ, легендой командировки отбора специалистов из состава ранее списанных на берег экипажей морских судов для укомплектования боевых единиц, вводимых командованием ВМФ в строй. Возраст около двадцати двух лет, блондин. Районе заброски проживает его мать, от которой он отстал в гражданскую войну двухлетним ребенком. Примите меры розыска, задержания. Исполнение донесите».

Рядом с этим сообщением – докладная записка старшего лейтенанта Карнова о задержании моряка по фамилии Нилин.

 

* * *

 

Шел июнь 1942 года. Немецко-фашистские войска ценой значительных потерь оккупировали Керченский полуостров и закрепились на морском побережье. Высвободившиеся части были направлены на обороняющийся Севастополь и другие направления.

Ставка гитлеровского командования торопила Манштейна быстрее покончить с русской армией в этом районе. Но скорые победы не приходили. Каждый метр советской земли давался ценой больших усилий и крови. Зато на оккупированной территории гитлеровские вояки показывали свое звериное нутро. Как грибы после дождя, вырастали в степи опутанные проволокой концентрационные лагеря с пулеметными вышками по углам. Белели свежей древесиной виселицы. Новоиспеченные коменданты и их прислужники вылавливали раненых красноармейцев, выслеживали, арестовывали, и без суда и следствия казнили советских граждан, именуя их партизанами. Партизан оккупанты боялись больше всего.

Вряд ли когда-нибудь керченские дороги видели стольких страдальцев, бредущих толпами под черным глазком автомата в неволю, в лагерь, на смерть. Охранникам-эссесовцам рьяно прислуживали подонки с белыми повязками на рукавах – полицаи из местных. Был среди них и бывший винодел Хасанов, муж Софьи Мещеряковой. Вильке держал этого пса поблизости для установления контактов с местным населением.

Гауптману Вильке, разместившемуся на северной окраине Керчи в одном из немногих уцелевших домов – бывшем здании детского сада, принесли телеграмму. Тальнов сообщал, что им установлено интенсивное движение к побережью эшелонов с русскими войсками и вооружением. Он указывал направление этого движения, перечисляя количество войск в прибрежных районах, появление в некоторых населенных пунктах нового оружия русских. И еще сообщал, что выполнение задания идет успешно, подготовлено несколько групп сопротивления, которые с началом наступления армии фюрера ка Кубань вместе со своим «активом» будут оказывать им помощь в освоении оккупированной территории. Он также подтвердил, что, следуя его, Вильке, указанию, он через несколько дней переместится ближе к побережью и примет меры по выводу из строя шоссейной и железнодорожной магистралей, а также мостов через водные рубежи. Встречу 3юйд-113 подготовил и ждет его.

Распорядившись в ответе одобрить его работу, Вильке потребовал от Посла немедленно сообщить время прибытия 3юйд-113 и направился с докладом к Альфреду Готту.

Размышляя об успехах Тальнова, он все же сомневался: так ли уж хорошо все там подготовлено? Надо обязательно проверять этих русских. Пусть из десятка заброшенных сохранится один: найдем и пошлем других.

Зюйд-113, по его мнению, очень удачная ставка. Ну хотя бы потому, что он сын Остера. Отец служит рейху больше двух десятков лет. Вот и сын пусть поработает на великую Германию. За Зюйдом надо послать прибывшего в его распоряжение Дупеля, старого агента, работу которого гауптман наблюдал лично еще до войны, на Урале. Потом будет видно, кто пойдет следующим. Может, и сам Шубин – если понадобится... А «надежный» агент германской разведки, отщепенец и сын отщепенца Алексей Шубин в эти минуты лежал на охапке сена под охраной красноармейца и размышлял, как бы спасти свою шкуру. Неведомо это было Вильке, как не знал он и о том, что «эшелоны с войсками и военными грузами» и другие данные Посла старательно готовились в штабе майора Васина его помощниками. Передавались они в адрес Вильке лейтенантом Румянцевым.

Александра Антоновича Румянцева еще до войны в клубе Осоавиахима, где он работал инструктором, по праву считали асом радиосвязи. Таким влюбленным в свою профессию он остался и в ведомстве Васина. И хотя носил лейтенантские кубики, был, по сути, штатским человеком. Военная форма на его длинной, нескладной и сутуловатой фигуре сидела далеко не щегольски. А если добавить очки, из-за коих ему пришлось выдержать настоящий бой с военкомом (просился добровольцем на фронт), то будет понятна и кличка, которой наградили его еще в школе,– Паганель.

У Васина «Паганель» отличился в первый же месяц службы.

Майору доложили о кратковременной работе неизвестной радиостанции. В квадрате, где ее засекли,– станица Кущевская, та самая, где находится районная контора управления шоссейных дорог и живет мастер Витвицкий. О нем в НКВД есть сведения: ведет вражескую пропаганду среди населения. Но предельно осторожен. Лейтенант Зеленин, занявшийся по поручению Васина этой историей, « вытянул пустой номер». Никто из окружения Витвицкого подозрительных высказываний от него не слышал. А ветврач Коровин исчез – убыл в неизвестном направлении, хотя должен был ехать в эвакуацию – сопровождать скот.

Мало что дало и изучение биографии Витвицкого. Поляк по национальности, он появился в этих краях в канун войны. Отзывы по работе у него только хорошие. Согласно документам, он и в Польше работал инженером-дорожником. Проверить этот период его жизни невозможно.

Когда на квартиру к мастеру ушосдора пришли под вечер четверо неизвестных и сообщили, что его отзывают в Краснодар, он выразил недоумение: с какой стати? И кто они такие, чтобы тут распоряжаться?

Один из пришедших, высокий в очках, показал мастеру приказ, согласно которому Витвицкому действительно надлежало срочно явиться в краевое управление.

– Вы проживаете здесь вдвоем с супругой? – уточнил неизвестный.– Вот прямо сейчас и поедете на этой машине.– Он показал в окно.– Только прежде укажите место, где находится радиостанция. Час тому назад здесь работал передатчик.

Витвицкий разыграл крайнее удивление и возмущение:

– Какая радиостанция?! Кто вы такие?

Говоривший предъявил удостоверение, после чего хозяин дома сразу сник.

– Ничего не знаю. Ищите сами, если не верите мне.

– Что ж, хуже себе делаете. Радиостанция не иголка, найдем.

В комнату вошла жена Витвицкого – сухонькая растерянная женщина. Румянцев только что видел ее в окно – она поспешно переходила улицу от находящейся напротив ветлечебницы. Но там же никого нет – ни скота, ни обслуги. Что там делала женщина?

– Я попрошу вас пройти со мной,– смутно догадываясь о чем-то, предложил Румянцев.– Товарищ младший лейтенант, остаетесь с остальными здесь.

– Есть!– Заозерный и двое рослых красноармейцев сели к столу, за которым, в углу, понуро ссутулился Витвицкий.

– Дело серьезное,– предупредил супругу Витвицкого на улице лейтенант.– Военное время, а у ветеринаров рация. Чья она? Если не откроете, вся вина падает на вашего мужа.

Расчет оказался верным. Насмерть перепуганная женщина провела Румянцева в заколоченную каморку ветврача: доска на дверях свободно снималась. Там, в крошечном подполье, стояла зеленая коробка.

Когда они возвратились, Витвицкий волком глянул на жену и послушно вышел к машине. «Вот тебе и Паганель!– восхищался Заозерный.– Да это же прирожденный чекист!»

А у прирожденного чекиста появились с этой поры новые обязанности. Он исполнял должность мастера-дорожника, довольно несложную, надо сказать: кто сейчас ремонтировал дороги? Большую часть времени он проводил у Васина, благо недалеко от Кущевской. А здесь дежурили другие, такие же загадочные для станичников, неразговорчивые «дорожные рабочие», как и сам «мастер».

Главной заботой лейтенанта был зеленый ящик в ветлечебнице. Надеясь вымолить себе снисхождение, Витвицкий, настоящая фамилия которого была Ян Штемпелевский, раскрыл полные данные для радиосвязи с Гауптманом Вильке, и, когда в районе Кущевской появились «заготовители фуража», отсюда пошла в штаб Вильке первая дезинформация.

 


Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 83 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Есаул Мещеряков | Отшельники | Абвер действует | Тени из прошлого | Незваные гости | Ликвидация банды | Рыжий доктор | Человек с родинкой | Агенты гауптмана Вильке | Дупель замкнулся |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Крестьянке надо помочь| Юйд-113 терпит неудачу

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.02 сек.)