Ирония вчера и сегодня

Узнаваемость героев - главное условие общения автора и читателя в игровом пространстве иронии. О чем и сообщили журналисты обидевшимся банкирам на одной из встреч в гостиной «Общей газеты» в 2002 году: “новый русский” - историческая данность, закрепленная в анекдотах, а не просто сочиненная злопыхателями пародия на отечественных предпринимателей. Значит, со всеми оттенками этой пародии придется мириться. Другое дело, “какую степень загрязненности белья можно демонстрировать, не рискуя вызвать непреодолимое отвращение” к предпринимательству как таковому.

Очень свежо, злободневно, прозвучала в свое время пародия на составление “резюме”, нужных для приема на работу, рассылаемых в разные конторы. Служба гардеробщика в консерватории - “менеджмент в области учета и хранения материальных ценностей в сфере шоу-бизнеса”, уборщица - “менеджер по освобождению офиса от добровольно отчужденной собственности ” и т.п. (С. Коломийцева, МН).

Ироничное выступление несовместимо с холодной рассудочностью, тяжеловесностью стиля. Нежелательна повторяемость, узнаваемость отдельных слов, словесных штампов (напр. слова орудуют, характерного для памфлетов советской поры, но вряд ли уместного сегодня.) Главный эффект “смеховой стихии”- в неожиданности приемов.

Порой звучат нарекания, что публицистика ироничных рубрик, телепрограмм “задает нежелательные интонации общения”, “провоцирует ироническое отношение” к весьма серьезным проблемам, политическим шагам. Видимо, правомернее отметать пасквилянство, злобную клевету, но в целом, полезно приучать читателя к ироничным оценкам. Ежи Лец точно сказал: “Ирония должна восстанавливать то, что разрушил пафос”. Если начинает захлестывать злоба дня, когда мы что-то горячо восхваляем, или ругаем, ирония как раз и помогает увидеть реальные масштабы событий. При одном непременном условии: критикующий должен быть сам нравственен; “негатив - это оскорбленная любовь” (Ф. Искандер).

Вспомним несколько примеров подлинной иронии, появлявшейся на газетных страницах нашей страны в конце ХХ века. Известинец Э. Пархомовский был, пожалуй, наиболее ярким автором советского периода газетной сатиры, который, продолжив линию Ильфа и Петрова, исповедовал тонко-ироничную окраску “критических выступлений”. Вот, к примеру, образный ход одного из его фельетонных обозрений по следам читательских писем (о нарушенных обязательствах, бесчестности): «Герой» пытается примерить латы средневекового рыцаря, а “резонер” (музейный работник), суетится, помогает напяливать железный панцирь как портной примеряет пиджак (“в пройме не жмет?”), и вздыхает: “Кажется, латы не по вас...”. Латы не по нас. Понятия чести, порядочности не про нас... Это было сказано без гневных восклицаний и дежурных обличений. Другая “картинка нравов” Э. Пархомовского, тоже работа под сатирической маской, начиналась словами: “Как приятно кого-нибудь обхамить..”

Сатирическая маска двух известинских авторов - Пархомовского и Надеина, мифический «Устин Малапагин» был самостоятельным ироничным произведением уже сам по себе.. поколение его читателей мгновенно узнавало название трофейного фильма сороковых годов прошлого столетия “У стен Малапаги”. Огромный успех имела пародийная полоса “Литературной газеты” “Тринадцать стульев”, которую делал В. Веселовский, особенно пародии под маской Евг. Сазонова, напыщенного мэтра - романиста -“людоведа” и “душелюба”. Пародийные маски используются как постоянные, так и временные. Например: Как многолетний многоопытный неначальник могу с ответственностью заявить: быть неначальником в обществе, где так много людей рвутся в начальники, это большая удача. Когда попадают наверх, особенно на самый верх, или преступают закон, и потом всю жизнь боятся, или не преступают закон, а потом всю жизнь грызут себя за упущенный шанс (Драматург А. Гельман)

Сегодня сатирики-публицисты, вспоминая общую ситуацию, полагают, что ориентироваться в выборе сатирических объектов, в целом, в советское время было проще, чем сейчас: Перед тобой был огромный стабильный монстр с хорошо изученными пятнами на шкуре, с надписями и татуировками. Можно было о чем-то намекать - и все понимали, о чем именно идет речь. (А. Кнышев)

Напомним о некоторых классических приемах сатирической трансформации, распространенных в российской публицистике на рубеже веков, помогающих “вскрыть комическую природу факта”.

Дата добавления: 2015-08-05