Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Глава тридцатая. Немудрено, что мы назвали наш остров Островом Усилий

Читайте также:
  1. Глава тридцатая
  2. Глава тридцатая
  3. ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
  4. Глава Тридцатая
  5. Глава тридцатая
  6. ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

 

Немудрено, что мы назвали наш остров Островом Усилий. Две недели трудились мы над возведением хижины. Мод непременно хотела помогать мне, и я чуть не плакал, глядя на ее исцарапанные в кровь руки. Вместе с тем я не мог не гордиться ею. Было поистине что-то героическое в том, как эта изнеженная женщина переносила столь тяжкие лишения и невзгоды и напрягала все свои слабые силы, стараясь выполнять тяжелую работу. Она таскала камни, помогая мне строить хижину, и слушать не хотела, когда я молил ее предоставить это дело мне. Еле-еле удалось мне уговорить ее взять на себя более легкие обязанности – готовить пищу и собирать дрова и мох на зиму.

Стены хижины росли довольно быстро, и все шло как по маслу, пока передо мной не встал вопрос: из чего делать крышу? Без крыши и стены ни к чему! У нас, правда, были запасные весла, и они могли послужить стропилами, но чем их покрыть? Трава для этого не годилась, мох тоже, парус необходимо было сохранить для шлюпки, а брезент уже прохудился.

– Винтере пользовался шкурами моржей, – заметил я.

– А у нас есть котики, – подсказала Мод.

И на следующий день началась охота. Стрелять я не умел – пришлось учиться. Однако, изведя тридцать патронов на трех котиков, я решил, что наши боеприпасы иссякнут, прежде чем я постигну это искусство. К тому же я уже потратил восемь патронов на разжигание костра, прежде чем догадался сберегать огонь, прикрывая тлеющие угли сырым мхом. Теперь в ящике оставалось не больше сотни патронов.

– Придется бить зверя дубинкой, – заявил я, окончательно убедившись, что стрелок из меня не получится. Я слышал от охотников, что так делают.

– Как это можно! – запротестовала Мод. – Эти животные так красивы! Это же просто зверство. Стрелять еще куда ни шло...

– Нам нужна крыша, – сурово возразил я. – Зима уже на носу. Или мы, или они – другого выбора нет. Жаль, конечно, что у нас мало патронов, но я думаю, что от удара дубинкой они будут даже меньше страдать, чем от пуль. И уж, конечно, бить их я пойду один.

– Вот в том-то и дело, – взволнованно начала она и вдруг смутилась и замолчала.

– Конечно, – сказал я, – если вы предпочитаете...

– Ну, а чем я буду заниматься? – спросила она мягко, что, как я знал по опыту, означало настойчивость.

– Вы будете собирать дрова и варить обед, – не раздумывая долго, отвечал я.

Она покачала головой.

– Нет, вам нельзя идти одному, это слишком опасно. Знаю, знаю, – поспешно продолжала она, заметив, что я собираюсь возражать. – Я слабая женщина, пусть так. Но может статься, что именно моя маленькая помощь и спасет вас от беды.

– Помощь? Ведь их надо бить дубинкой, – напомнил я.

– Конечно, это будете делать вы. А я, верно, буду визжать и отворачиваться, как только...

– Как только появится опасность? – пошутил я.

– Это уж позвольте мне решать самой, когда отворачиваться, а когда нет, – с величественным видом отрезала она.

Разумеется, дело кончилось тем, что на следующее утро Мод отправилась со мной. Сев на весла, я привел шлюпку в соседнюю бухту. Вода вокруг нас кишела котиками, и на берегу их были тысячи; они ревели так, что нам приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

– Я знаю, что их бьют дубинками, – сказал я, стараясь приободриться и с сомнением поглядывая на огромного самца, приподнявшегося на ластах примерно в тридцати футах от берега и смотревшего прямо на меня. – Весь вопрос в том, как это делается?

– Давайте лучше наберем для крыши травы, – сказала Мод.

Она была напугана не меньше меня, да и немудрено было испугаться, увидав вблизи эти сверкающие клыки и пасти, похожие на собачьи.

– А я всегда думал, что они боятся людей, – заметил я. – Впрочем, с чего я взял, что они не боятся? – добавил я, продолжая грести вдоль пляжа. – Быть может, стоит мне только смело выйти на берег, как они обратятся в бегство и покажут такую прыть, что я еще, пожалуй, и не догоню их.

И все ж я медлил.

– Мне рассказывали, как один человек забрел на гнездовье диких гусей, – сказала Мод. – Они заклевали его.

– Гуси?

– Да, гуси. Я слышала об этом от своего брата, когда была маленькой.

– Но я же знаю, что котиков бьют дубинками! – настаивал я.

– А я думаю, что из травы крыша получится ничуть не хуже, – сказала Мод.

Сама того не желая, она только подзадорила меня. Не мог же я показать себя трусом.

– Была не была! – воскликнул я и, табаня одним веслом, начал причаливать к берегу.

Выпрыгнув из шлюпки, я смело пошел на гривастого секача, окруженного своими многочисленными самками. Я прихватил с собой обыкновенную дубинку, какою гребцы добивают раненых котиков, вытащенных из воды охотниками. Она была всего в полтора фута длиной, и я в своем неведении даже не подозревал, что при набегах на лежбища применяются дубинки длиною в четыре-пять футов. Самки расползались при моем приближении; расстояние между мной и секачом все уменьшалось. Он сердито приподнялся на ластах. Я был от него уже футах в двенадцати и продолжал идти вперед, ожидая, что он вот-вот пустится от меня наутек...

Сделав еще несколько шагов, я испугался: а вдруг он не побежит? Ну что ж, тогда я стукну его дубинкой, – решил я. Со страху я даже позабыл, что моя цель – убить зверя, а не обратить его в бегство. Но в эту минуту он фыркнул, взревел и бросился на меня. Глаза его сверкали, пасть была широко разинута, и в ней зловеще белели клыки. Без ложного стыда должен признаться, что в бегство обратился не он, а я. Он преследовал меня неуклюже, но весьма проворно и был всего в двух шагах, когда я прыгнул в шлюпку. Я оттолкнулся от берега веслом, но он успел вцепиться в него зубами. Крепкое дерево хрустнуло и раскололось, как яичная скорлупа. Мы с Мод были ошеломлены. А секач нырнул под шлюпку и принялся с силой трясти ее, ухватившись зубами за киль.

– Боже мой! – вскричала Мод. – Лучше вернемся.

Я покачал головой.

– То, что делают другие, могу сделать и я, а я знаю наверное, что котиков бьют дубинками. Но секачей придется оставить в покое.

– Лучше бы вам их всех оставить в покое! – сказала Мод.

– Только не вздумайте говорить: «Пожалуйста, прошу вас!» – воскликнул я и, боюсь, довольно сердито.

Она промолчала, но я понял, что мой тон задел ее.

– Простите! – сказал или, вернее, прокричал я, чтобы покрыть стоявший над лежбищем рев. – Если вы будете настаивать, мы, конечно, вернемся, но, честно говоря, я бы этого не хотел.

– Только не вздумайте говорить: «Вот что значит брать с собою женщину!» – сказала она с обворожительной лукавой улыбкой, и я понял, что прощен.

Проплыв еще немного вдоль берега, чтобы собраться с духом, я снова причалил и вышел из шлюпки.

– Будьте осторожны! – крикнула мне вслед Мод.

Я кивнул ей и предпринял фланговую атаку на ближайший гарем. Все шло хорошо, пока я, подобравшись к одной из самок, лежавшей в стороне, не сделал попытку ударить ее по голове. Я промахнулся, а она зафыркала и проворно поползла прочь. Я подбежал ближе, замахнулся вторично, но угодил не в голову, а в плечо.

– Берегитесь! – услышал я отчаянный крик Мод.

Увлеченный охотой, я не глядел по сторонам и, обернувшись, увидел, что меня атакует сам владыка гарема. Преследуемый по пятам, я снова бросился к шлюпке. Но на этот раз Мод уже не предлагала мне отказаться от моей затеи.

– Я думаю, вам лучше не трогать гаремы, а заняться одинокими котиками, – сказала она. – Эти как-то безобиднее. Помнится, я даже где-то читала про это. У доктора Джордана как будто. Это молодые самцы, недостаточно возмужавшие, чтобы иметь свои гаремы. Джордан, кажется, называет их «холостяками». Нужно только найти, где у них лежбище, и тогда...

– В вас, я вижу, пробудился охотничий инстинкт! – рассмеялся я.

Она мило вспыхнула.

– Я, так же как и вы, не люблю признавать себя побежденной, хотя мне и очень не по душе, что вы будете убивать этих красивых безобидных созданий.

– Красивых! – усмехнулся я. – Что-то я не заметил ничего красивого в этих чудовищах, которые гнались за мной, оскалив клыки.

– Все зависит от точки зрения, – рассмеялась она. – Вам не хватает перспективы. К наблюдаемому предмету не рекомендуется подходить слишком близко...

– Вот именно! – воскликнул я. – Что мне нужно – так это дубинку подлиннее. Кстати, можно воспользоваться сломанным веслом.

– Я припоминаю... – сказала она. – Капитан Ларсен рассказывал, как охотятся на лежбищах. Загоняют небольшую часть стада подальше от берега и там убивают.

– Ну, у меня нет особого желания загонять «небольшую часть стада», – возразил я.

– Есть еще «холостяки», – сказала она. – Они держатся особняком. Доктор Джордан говорит, что между гаремами остаются дорожки, и, пока «холостяки» не сходят с этих дорожек, повелители гаремов не трогают их.

– Вот как раз плывет один из них, – указал я на молодого «холостяка», подплывавшего к берегу. – Будем наблюдать за ним, и, если он выйдет из воды, я пойду следом.

Котик выбрался на берег в свободном пространстве между двумя гаремами, повелители которых грозно заворчали, но не тронули его, и стал медленно удаляться, пробираясь по «дорожке».

– Ну попытаемся! – бодро сказал я, выскакивая из шлюпки, но, признаюсь, сердце у меня ушло в пятки при мысли о том, что мне придется пройти сквозь все это громадное стадо.

– Не мешало бы закрепить шлюпку, – сказала Мод.

Она уже стояла на берегу рядом со мной, и я с изумлением посмотрел на нее.

Она решительно кивнула.

– Ну да, я пойду с вами. Втащите шлюпку повыше на берег и вооружите меня какой-нибудь дубинкой.

– Давайте лучше вернемся назад, – уныло проговорил я. – Обойдемся в конце концов и травой.

– Вы же знаете, что трава не годится, – последовал ответ. – Может быть, мне пойти вперед?

Я пожал плечами, но в глубине души был восхищен ее смелостью и горд за нее. Я дал ей сломанное весло, а сам взял другое. Не без страха двинулись мы вперед. Мод испуганно вскрикнула, когда какая-то любопытная самка потянулась носом к ее ноге, да и я не раз ускорял шаги по той же причине. Из обоих гаремов доносилось предостерегающее ворчание, но других признаков враждебности мы не замечали. Это лежбище еще не видало охотников, и поэтому котики здесь были не напуганы и довольно добродушны.

В гуще стада шум стоял неимоверный. От него голова шла кругом. Я приостановился и ободряюще улыбнулся Мод. Мне удалось быстрее преодолеть свою боязнь, она же все еще не могла побороть страха и, подойдя ко мне ближе, крикнула:

– Я боюсь, ужасно боюсь! А я не боялся. Мне еще было не по себе, однако мирное поведение котиков значительно умерило мою тревогу. Но Мод вся дрожала.

– Я боюсь и не боюсь, – лепетала она трясущимися губами. – Это мое жалкое тело боится, а не я.

– Ничего, ничего! – ободрял я ее, инстинктивно обняв за плечи в стремлении защитить.

Никогда не забуду, какой прилив мужества я тогда ощутил. Изначальные инстинкты заговорили во мне, и я почувствовал себя мужчиной, защитником слабых, борющимся самцом. Но драгоценнее всего было сознание, что я защищаю любимое существо. Мод опиралась на меня, нежная и хрупкая, как цветок, и дрожь ее утихала, а я чувствовал, как крепнут мои силы. Я готов был сразиться с самым свирепым самцом из стада, и если бы в ту минуту он набросился на меня, я встретил бы его бестрепетно и наверняка одолел бы.

– Все в порядке, – проговорила Мод, с благодарностью подняв на меня глаза. – Пойдемте дальше!

И сознание, что она почерпнула силы во мне и полагается на меня, наполнило мое сердце ликованием. Сквозь все наслоения цивилизации во мне все отчетливее звучало что-то унаследованное от моих далеких и забытых предков, живших на заре человечества, бивших зверя и спавших под открытым небом. А ведь мне, пожалуй, следует благодарить за это Волка Ларсена, подумал я, пробираясь вместе с Мод по дорожке между гаремами.

Углубившись на четверть мили от берега, мы дошли до лежбища «холостяков» – молодых самцов с гладкой лоснящейся шерстью, – которые в одиночестве копили здесь силы в ожидании того дня, когда они с боем проложат себе дорогу в ряды счастливцев.

Теперь у меня все сразу пошло на лад. Можно было подумать, что я всю жизнь только тем и занимался, что бил котиков. Крича, угрожающе размахивая дубинкой и даже подталкивая ею более медлительных, я быстро отогнал в сторону десятка два «холостяков». Когда какой-либо из них пытался прорваться назад к морю, я преграждал ему путь. Мод принимала в этом самое деятельное участие и помогала мне, крича и размахивая сломанным веслом. Я заметил, однако, что наиболее тщедушным и неповоротливым она позволяла ускользнуть. Но я видел также, что, когда какой-нибудь особенно воинственно настроенный зверь делал попытку прорваться, глаза у нее вспыхивали и она ловко ударяла его дубинкой.

– А ведь это увлекает! – воскликнула она, останавливаясь в изнеможении, чтобы передохнуть. – Но я, кажется, должна присесть.

Пока она отдыхала, я отогнал маленькое стадо, в котором, по мягкосердечию Мод, осталось около двенадцати голов, шагов на сто дальше. Когда она присоединилась ко мне, я уже кончил бой и начал свежевать туши. Час спустя, нагруженные шкурами, мы гордо шествовали назад по дорожке между гаремами и дважды еще спускались к морю, сгибаясь под тяжестью своей ноши, после чего я решил, что на крышу нам теперь шкур хватит. Я поднял парус, вывел шлюпку из бухты, лег на другой галс и ввел судно в нашу бухточку.

– Точно в родной дом возвращаемся! – проговорила Мод, когда шлюпка врезалась в берег.

Ее слова взволновали меня – они прозвучали так естественно и вместе с тем интимно, – и я сказал:

– А мне уже кажется, что я никогда и не жил другой жизнью. Мир книг и книжников припоминается мне сейчас так смутно, словно это был сон, а на самом деле я всю жизнь только и делал, что охотился и совершал набеги на лежбища зверей. И словно вы тоже всегда участвовали в этой жизни. Вы... – я чуть не произнес: «моя жена, моя подруга», но вовремя спохватился и закончил: – отлично переносите трудности.

Но чуткое ухо Мод уловило фальшь в моем голосе. Она поняла, что я думал о чем-то другом, и бросила на меня быстрый взгляд.

– Это не то. Вы хотели сказать...

–...что американская миссис Мейнелл ведет жизнь дикарки, и притом довольно успешно, – непринужденно произнес я.

– О! – протянула она, но я мог бы поклясться, что вид у нее был разочарованный.

Слова эти – «моя жена, моя подруга» – звучали в моей душе весь день и еще много дней. Но никогда не звучали они так настойчиво, как в тот вечер, когда я, сидя у очага, наблюдал, как Мод снимает мох с углей, раздувает огонь и готовит ужин. Верно, крепка была моя связь с моим первобытным предком, если эти древние слова, прозвучавшие впервые в глубине веков, так захватили и взволновали меня. А они звучали во мне все громче и громче, и, засыпая, я повторял их про себя.

 


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 61 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Глава девятнадцатая | Глава двадцатая | Глава двадцать первая | Глава двадцать вторая | Глава двадцать третья | Глава двадцать четвертая | Глава двадцать пятая | Глава двадцать шестая | Глава двадцать седьмая | Глава двадцать восьмая |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
Глава двадцать девятая| Глава тридцать первая

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.012 сек.)