Студопедия
Случайная страница | ТОМ-1 | ТОМ-2 | ТОМ-3
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатика
ИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханика
ОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторика
СоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансы
ХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника

Эффект Адамса 1 страница

Читайте также:
  1. Bed house 1 страница
  2. Bed house 10 страница
  3. Bed house 11 страница
  4. Bed house 12 страница
  5. Bed house 13 страница
  6. Bed house 14 страница
  7. Bed house 15 страница

 

 

 

Прошла неделя. Огромный город гудел как растревоженный улей. Поползли слухи о якобы приближающемся конце света, о таинственных инопланетянах или, хуже того, о массовом нашествии ужасных фантомов — призрачных воинственных химер.

Стефан Циммер был в эти дни нарасхват. Первый же репортаж с места событий принес ему громкую славу. Тираж «Континент Экспресс» вырос вдвое.

Верный данному слову, он всячески избегал лишних разговоров, давал сжатые интервью и высмеивал в своих статьях невежество тех, кто пытался поднять вопрос о фантомах на уровень серьезного обсуждения. Никому, даже Дорис, он не сказал о том, что видел в действительности. По возвращении домой он заставил себя забыть о всех диковинах и в дальнейшем руководствовался только указаниями полковника Рейдера.

«Объект Крейц» изучался всеми доступными способами, но издали. Через несколько дней после взрыва радиация стала спадать, но всё еще оставалась на таком уровне, что о приближении к эпицентру не могло быть и речи. К счастью, фронт заражения распространялся медленно. Горы способствовали локализации очага. Погода также благоприятствовала тому. Дожди в районе кальдеры очищали атмосферу от радиоактивной пыли, уменьшая тем самым опасность ее разноса атмосферными потоками. Постепенно стихли пожары. Но зато вздулись окрестные ручьи и реки. Стали отмечаться случаи повышенной радиоактивности воды. По этой причине в радиусе ста километров от «Объекта» выставили посты дозиметрического контроля. Все сведения поступали в оперативный штаб управления, созданный на базе подразделения майора Тэйлора. После передислокации в безопасное место и замены части контингента положение в войсках стабилизировалось. В немалой мере этому способствовало и то, что к исходу второго дня фантомы появляться перестали. Солдаты вернулись к несению службы. Официально было запротоколировано двадцать восемь случаев встреч с таинственными призраками, но доказательств тому не было. Напряжение и страх еще крепко держали людей в тисках неопределенности.

«Объект» будоражил умы, приковывал внимание. Постоянно клубящиеся над котловиной тучи, непрекращающиеся вспышки молний — всё это только способствовало игре воображения и скорей напоминало скрытую от глаз исполинскую кузницу, где всё время что-то гудело, клокотало или извергалось. Эффект усиливался ночью, когда небо над вершинами беспрерывно озарялось дрожащими сполохами так, будто за ними шла какая-то кипучая и спешная работа. Именно ощущение этого, вроде как осмысленного, но вместе с тем совершенно необъяснимого движения больше всего привлекало и одновременно отпугивало тех, кто мог наблюдать за «Объектом». Дозиметристов, например, никакими силами нельзя было заставить переступить границу зоны заражения, что периодически требовалось для ведения контрольных съемок и пробоотбора. Считалось, что фантомы только и ждут, чтобы люди первыми вторглись в их владения, ищут повода для того, чтобы начать повальное наступление, к которому они будто бы денно и нощно готовятся.

Оказавшись в безвыходном положении, правительство взяло ответственность за взрыв на себя, объяснив его случайным недоразумением, причины которого выясняются. Президент, выступая по телевидению, заявил, что не имеет оснований подозревать кого-то в нарушении мирных соглашений. Объявив возникновение радиоактивного очага делом исключительно внутренним, информацию по «Объекту», а в особенности результаты лабораторных исследований протонита, еще больше засекретили.

Хаусман со своими людьми как сквозь землю провалился.

Мелвину Хесли в эти дни, наверное, доставалось больше всех. С одной стороны, он продолжал вести дело по «Объекту Крейц», с другой же, хорошо зная материалы по делу Гарсии, консультировал следственную группу, которую теперь возглавлял представитель Центра Грэгори Гривс. Созданная ранее Рейдером экспертная комиссия продолжала работать, и Мелвину волей-неволей приходилось играть роль промежуточного звена между наукой и службой безопасности.

Повторные попытки достичь кратера раз за разом заканчивались неудачей. Мешала главным образом непогода. Из-за дождей горы стали неприступными. Дистанционные методы не давали результатов, зато в изобилии ставили все новые вопросы.

Что касается протонита, то он оказался самым удивительным веществом из числа тех, которые когда-либо встречались. Прежде всего выяснилось — протонит испаряется. Как только Блэкфорд взялся за образцы, он сразу почуял неладное. Протонитовые стяжения, до того впрессованные в породу, вдруг стали вываливаться из гнезд. Ему не составило труда выяснить, что это происходит из-за сокращения размеров шаров-протокреций. Когда Блэкфорд рассказал о своем открытии на оперативном совещании у Рейдера, участники экспедиции вспомнили о сферических пустотах в песчанике, несомненно оставленных заполнявшим их ранее протонитом, а доктор Ланке рассказал, что при погрузке образцов одна из протокреций выкатилась из ячейки и чуть не отдавила ему ногу.

Но то, что происходило с протонитом, пожалуй, только условно можно было назвать испарением. На самом деле структура его претерпевала изменения, конечным результатом которых было превращение протовещества в обычный газ — водород. По мнению забывшего про сон Блэкфорда, в этом не было ничего сверхнеожиданного. Именно атом водорода — простейшего из элементов — больше всего подходил для такого рода преобразований. Он тут же выдвинул предположение, что протоны, которые либо входили в состав новообразованного вещества, либо рождались на его поверхности, захватывали свободные электроны из ионизированного радиацией воздуха и таким образом превращались в нейтральный газообразный продукт. Вскоре было установлено, что скорость распада протонита со временем возрастает. За последние сутки потеря массы оказалась почти такой же, что и за все предыдущие, и в общей сумме составила около одного процента.

Сообщение Блэкфорда в какой-то мере проливало свет на некоторые странности «Объекта». Судя по всему, с поверхности кратера истекал вновь образованный водород. Он поджигался молниями и полностью выгорал по всей площади. Сперва синтез водорода шел медленно, потому пожары и не успели распространиться. По мнению Мелвина, впервые по-настоящему загорелось, когда они спускались с водораздела. Танцующие блики и прозрачное марево над протонитовой гладью тогда появлялись лишь эпизодически, что свидетельствовало о постепенном накоплении и последующем возгорании летучего газа. В остальные дни гигантский факел горел почти беспрерывно, иногда выбрасывая столбы пламени на высоту до трехсот метров, чем приводил в изумление работников службы аэрокосмического контроля. По этой же причине ночью над «Объектом» высвечивалось зарево, видимое, несмотря на облачность и туманы, за десятки километров. «Дьявольская кузница» в полном смысле оправдывала свое название. Кроме того, чашеобразный монстр служил идеальным отражателем и выписывал в прозрачных для ненастья спектрах такие вензеля, что у самых искушенных наблюдателей дух захватывало. Чего только стоило пылающее озеро! Ни один из известных науке принципов и близко не мог описать то, что происходило в его смертоносном чреве.

С уменьшением массы исследуемого протонита стала снижаться и его излучающая способность. Значение этого вывода трудно было переоценить. Сообщения от майора Тэйлора тоже обнадеживали. По мнению специалистов-ядерщиков, весь протонит, если сохранятся те же темпы роста распада, испарится через неделю, максимум — полторы. Останется лишь поле наведенной вторичной радиации, а для борьбы с ней человечество уже накопило печальный, но достаточно богатый опыт. Теперь многое, если не всё, зависело от погоды и поведения «Объекта» в будущем.

Много чего нового открылось в эти дни. Плотные облака по-прежнему мешали следить за «Объектом» в оптическом диапазоне, для этих целей были использованы другие частоты, благо что кратер излучал все виды волн.

Еще на рассвете первого дня группой радиофизиков, занимающихся дешифрированием радиолокационных снимков, было обнаружено в стратосфере пятно в виде круглого диска, которое медленно кружило над кальдерой. Это открытие вызвало новую волну растерянности. Опять поползли слухи о летающих тарелках с инопланетянами, которые сотворили протонитовое озеро. К счастью, о Гарсии еще не знали…

За пятном внимательно следили, прощупывали локаторами и даже пытались к нему приблизиться. Но диск был словно заговоренный. Он будто предугадывал появление нашпигованных измерительной техникой «москитов» и всякий раз уходил от сближения. Это было совсем непонятно. Сперва грешили на пилотов, потом на службу наведения. Операторам удалось лишь выяснить, что тень окружена силовым полем, которое при полной прозрачности избирательно отражало некоторые виды волн. Почему и как это происходило, никто не знал.

На закате того же дня диск покинул «Объект», после чего в течение двух суток появлялся в разных частях Континента, подолгу зависал над крупными городами и немедленно исчезал при первых же попытках более тесного контакта с ним. Ужасающие помехи заполняли эфир в радиусе десятков километров от загадочного НЛО, что, в свою очередь, блокировало связь в зоне его нахождения.

Военные не на шутку забеспокоились и стали по-настоящему охотиться за странным нарушителем. Сверху был отдан приказ уничтожить его ракетами. Но тарелка-невидимка, будто догадавшись о замыслах землян, стала появляться всё реже, а потом и вовсе исчезла.

Но самым удивительным все-таки оставался протонит. Как вскоре выяснилось, он не поддавался обработке. По твердости это необычное вещество во много крат превосходило все известные на Земле материалы. Попытки раздробить его или изменить форму протокреций заканчивались неудачей. Шары пытались пилить, резать, плавить, травить адскими смесями кислот и самых разрушительных соединений — всё понапрасну. На зеркальной, идеально отполированной поверхности не оставалось ни малейших следов воздействия.

Под конец доведенный до отчаяния Блэкфорд надумал сунуть парочку стяжений под уникальный по мощности пресс, лишь недавно введенный в действие. Персонал лаборатории сверхвысоких давлений (естественно, и духом не ведая о протоните) собрался посмотреть, как их детище, способное имитировать условия земного ядра, махом сотрет в порошок детские шарики ударившегося в заумь профессора.

Величественный агрегат, еще хранивший запах краски и промасленного металла, скорей напоминал сказочного исполина и как бы насмехался над людьми, всерьез решившими использовать его на такое пустячное дело.

Но чуда не случилось. Вернее, оно произошло, но только в другом смысле. Дико взвыв, пресс несколько секунд трясся, словно в лихорадке, после чего беспомощно и как-то уж совсем по-человечьи вздохнул, дернулся многотонной массой и затих, отключенный почему-то поздно сработавшим реле перегрузки.

Когда главный поршень удалось вернуть в исходное положение, присутствующие в полном смысле слова ахнули. Среди крошева из обломков наикрепчайшего сплава и того, что осталось от баснословно дорогих алмазных наковален, как ни в чем не бывало поблескивали всё те же изящные и хрупкие с виду шарики, а рабочая камера гиганта оказалась искореженной до неузнаваемости. Збигнев Жифарский, шеф лаборатории, тут же побежал к начальству просить денег на ремонт, но вместо поддержки был с треском выдворен из кабинета директора, публично обвинен в головотяпстве и в итоге оштрафован на крупную сумму.

Проклиная на чем свет стоит коллегу Блэкфорда с его дьявольскими шарами, Жифарский тут же взял отпуск и, бросив всё как есть, укатил на юг поправлять здоровье. При этом он заявил, что никогда больше не свяжется ни с одним из теоретиков и ногой не ступит в лабораторию, пока Блэкфорд не погасит половину означенной суммы.

Внутреннее строение протовещества при исследовании его под микроскопом тоже не поддавалось диагностике. При больших увеличениях структура протонита больше всего походила на аморфную стекловатую массу витрофиров и некоторых других сходных с ними веществ с неразличимой основой. Просвечивание всевозможными лучами тоже не дало положительных результатов. Шары были абсолютно непрозрачными и надежно оберегали тайну своего рождения.

В биологических пробах Ланке следов чуждых форм жизни обнаружено не было. Более того, от радиации погибла даже обычная земная микрофауна, и пробы фактически оказались стерильными в отношении активной органики.

Блэкфорд готов был кусать локти от досады — орешек оказался не по зубам. Ланке же, напротив, был крайне доволен своими результатами. Он еще больше укрепился в ранее занятой позиции и теперь лишь сочувственно похохатывал, когда профессор попадал в очередную неприятность…

Сегодняшнее заседание было пятым со дня возвращения экспедиции Хесли. В кабинете Рейдера, кроме членов комиссии и Грэгори Гривса, присутствовали еще трое: командующий местным сектором ПВО генерал Гектор Прайзер, а также специально прибывшие из столицы начальник службы космического зондирования Карл Грубер и старший советник по вопросам ПРО Арнольд Робертсон.

На столе пачки диаграмм, схемы, чертежи, фотоснимки, годографы, словом, всё то, что должно присутствовать в качестве иллюстративного материала на любом научно-техническом совете. Мониторы теплились бесцветьем, готовые в любой момент воспроизвести ход той или иной мысли, сформулировать прогноз или проверить в режиме «вирт-версии» предлагаемые к обсуждению построения.

Как только стрелки часов сошлись на цифре двенадцать, Рейдер открыл совещание. Как всегда, он был краток и предельно точен.

— Итак, мы собрались в последний раз перед тем, как наши гости отправятся домой. — Он посмотрел в сторону Грубера и Робертсона, получил от них по утвердительному кивку, после чего продолжил: — Как вы знаете, президент ждет известий, следит за ходом расследования и постоянно напоминает о необходимости скорейшего завершения дела. Сегодня нам предстоит заняться подведением итогов и определиться с причинами возникновения «Объекта». Предлагаю начать с отчета экспертной комиссии. Господин профессор, расскажите, как обстоят дела и что надо сделать, чтобы ускорить работу по исследованию протонита?

Блэкфорд медленно встал, уперся жилистыми руками в полированную крышку стола и, следуя укоренившейся привычке смотреть мимо собеседников, лишенным интонаций голосом заговорил:

— Прежде я должен признать, что обнаруженное вещество оказалось намного сложней, чем следовало ожидать. После первых опытов мы подумали, что протонит представляет собой одну из разновидностей металлического водорода. И действительно, некоторые его свойства близки к свойствам металлов. Это внешний вид, цвет, блеск, электропроводность. Но на этом сходство кончается. Металлический водород, если он существует, должен по многим признакам отличаться от того, что мы имеем в действительности. Феноменальная прочность, непостижимая устойчивость к воздействию, чудовищный удельный вес и, наконец, абсолютно неразличимое внутреннее строение настолько тонкое, что даже электронный микроскоп бессилен помочь — всё это вкупе позволило вновь вернуться к гипотезе, которая возникла еще во время экспедиции. По нашему мнению, обнаруженное вещество находится в уплотненно-деформированном состоянии, скорей всего, в одном из подвидов протонно-нейтронной формы.

Блэкфорд скосил глаза на представителей Центра, выразительно пожал плечами и замолк.

— Хорошо, — раздался из глубины кабинета начальственный голос Робертсона. — Допустим, сейчас мы действительно не можем с ним разобраться. Но тогда скажите, можно ли сохранить образцы на будущее, законсервировать оставшийся протонит или хотя бы искусственно замедлить его распад?

Профессор в ответ отрицательно мотнул головой.

— Вряд ли. Мы испробовали всё, и никакого результата. Наверное, это так же безнадежно, как, скажем, уничтожить естественную радиацию или изменить ход времени. На мой взгляд, сперва надо найти создателей этого дива, а уже потом говорить о воздействии на протонит.

— Разумно, — согласился советник и обратился к Рейдеру: — Скажите, полковник, а как обстоят дела с поисками организаторов взрыва?

Рейдер оправил безукоризненно сидевшую форму и тоже встал.

— Пока ничем не могу порадовать, господин Робертсон. Несомненно одно — они затаились и по всей видимости выжидают, когда мы ослабим внимание. Я хорошо знаю Гарсию и уверен — он не станет рисковать, пока не пройдет горячка. Но круг сужается, а вместе с тем растут шансы выхода на группу. Недавно у нас появилось еще одно перспективное направление. Удалось кое-что узнать о вертолете, который обслуживал людей Хаусмана.

— Вы его обнаружили?— оживился Робертсон.

— Еще нет. Но в ближайшее время Гривс обещает выйти на экипаж, и тогда у нас появится еще одна нить.

— Значит, эта свора уже, можно сказать, у вас в руках?

— Мне трудно что-либо утверждать, — в глазах Рейдера промелькнула хитринка, и Мелвину подумалось, что шеф знает больше, чем говорит. — Главная работа впереди. Надо подождать. А пока продолжим обсуждение.

Следующим выступал доктор. Он рассказал о результатах исследования проб, потом подверг критическому анализу все варианты космического внедрения «Объекта», а напоследок почти слово в слово изложил то, о чем поведал Мелвину на аэродроме.

— Итак, вы считаете, что появление инопланетян исключено? — спросил генерал Прайзер, до этого листавший папку с материалами по «Объекту Крейц».

— Совершенно верно! — не задумываясь, ответил доктор.

— Мне по душе ваша уверенность. — Прайзер на секунду улыбнулся, после чего вновь стал серьезным. — Но раз мы затронули эту тему, давайте и определяться с правомочностью ее постановки как таковой. Откуда, по-вашему, мог взяться диск, и как бы вы объяснили причины его не поддающихся прогнозу перемещений?

— Я связываю это с каким-то атмосферным явлением из числа тех, что еще не попадали в поле нашего зрения.

— Не хотите ли вы сказать, что и все зарегистрированные ранее НЛО тоже являются отражением редких, но вполне земных процессов?

— Пожалуй, это единственное здравое объяснение феномену НЛО.

— А не кажется ли вам, что в последнее время мы слишком часто сталкиваемся с явлениями, которые не укладываются ни в какие рамки?

— Мне не хотелось бы об этом говорить.

— Почему?

— Я много чего не знаю. Но вместе с тем я готов трезво смотреть на «Объект» и на всё, что с ним связано.

— У вас есть соображения на этот счет?

— Я не берусь отрицать очевидного. То же относится и к вашему неуловимому диску. Но подумайте! Что такое радиотень? Мы часто спешим удивляться тому, что при первой проверке находит простое и понятное объяснение. Достаточно вспомнить, какие невероятные истории связывались в свое время с шаровыми молниями. Те же признаки: силовое поле, благодаря чему плазма удерживается в компактном состоянии, способность долго и недвижимо висеть на одном месте, двигаться и даже уклоняться от сближения с чем-либо. Разве не так?.. А что из этого?.. Возьмет ли кто сейчас на себя ответственность утверждать, что это движение носит организованный, осмысленный характер?

— Как знать. Может, вы и правы, — не стал спорить генерал и перевел разговор на другое: — А что вы можете сказать о так называемых фантомах?

Ланке скривился от надоевшей ему темы и, сделав над собой усилие, сказал:

— Откровенно говоря, ничего!.. И если б не донесение господина Тэйлора… До этого я был готов поверить в сон, галлюцинации, гипноз… Но теперь…

Глядя на доктора, Мелвин и на этот раз понимал его как никто другой. Он сам был шокирован (и на это опять хватило сил), когда ознакомился с донесением Тэйлора. Тогда, на базе разведчиков, он тоже ничего не понял. Как и все остальные. В памяти вновь воскресли обрывки удручающих воспоминаний: обезумевший офицер, спасающийся бегством от ужасных видений, выразительный взгляд Тэйлора, его растерянность, желание что-то сказать, чем-то поделиться. И страх… дикий страх, пробивающийся из уголков глаз, загустевший в чертах лица. Да, Тэйлор уже тогда знал о фантомах. Знал, но не говорил. Правильным ли было его решение?.. А как бы он сам повел себя в такой ситуации? Что бы сказал? А главное, как?.. Ланке вот заговорил. И что? Блэкфорд тут же выдал диагноз. Так и с Тэйлором. Мелвин хорошо помнил, как сам терзался сомнениями. Он видел перед собой стену и приходил в отчаяние от невозможности пробить ее. Но вместе с тем он не мог не испытывать и досаду на Тэйлора. Расскажи тот обо всем раньше, возможно, не было бы неоправданного риска и бессмысленной траты сил…

— И все-таки, кто может более определенно высказаться по этому поводу? — спросил Робертсон, прерывая затянувшуюся паузу.

Эксперты молчали. Желающих выступить не находилось. Все понимали: поиски ответа находятся в прямой зависимости от того, насколько успешно будет продвигаться следствие.

Это понимал и Робертсон. Выждав для приличия время, он вернулся к обсуждаемой теме:

— Хотелось бы знать, какая работа проведена по линии института Физики Земли.

Джесси расчистила центр стола и, после того как объяснила преимущество ручного расклад-перерасклада перед компьютерной разверткой, принялась безошибочно извлекать из пачек листы с диаграммами, расстилать разноцветные карты, поясняя лаконичным рассказом их смысл.

— По данным аэрокосмических съемок, «Объект» выделяется во всех видах полей. Кратер прежде всего фиксируется контрастной гравиметрической аномалией. — Она положила рядом два листа, и на одном из них Мелвин увидел густо закрашенное фиолетовое пятно. — То же подтверждается и другими видами съемок. — Она продемонстрировала еще несколько карт. — Сравнительный анализ показал, что ни один из произведенных когда-либо ядерных или подобных им взрывов не давал таких характеристик. А теперь взгляните сюда, — Джесси разложила еще одну, внушительных размеров карту. — Это совмещенные данные инфракрасной и радиолокационной съемок. Как видите, «Объект» и здесь выделяется аномалией. Но рядом с ним уже обозначилась та самая радиотень, о которой сейчас так много говорят.

Мелвин придвинулся ближе и увидел на карте правильную кляксу кратера, а рядом кружок поменьше, как бы миниатюрную ее копию. Джесси расстелила поверху цветную кальку. Всё осталось как прежде, включая тона раскраски, только кружок сместился чуть вправо и вниз.

— А вот результат повторной экспозиции через полчаса, — добавила она и указала на отпечатанный в углу листа циферблат со стрелками.

— В это время мы подходили к перевалу, — автоматически отметил Мелвин.

— Совершенно верно, — ответила Джесси. — Тень двинулась в ту же сторону и, как теперь выяснилось, на протяжении всего маршрута висела у нас над головами.

Мелвин опять вспомнил, как там, на подступах к «Объекту», ему стало казаться, будто чьи-то глаза разглядывают его, изучают, фиксируют каждое движение.

— А что было потом? — спросил он, стараясь не выдавать беспокойства.

— Потом диск исчез. Позже он появлялся в разных местах, в том числе и в окрестностях Гартенберга.

— Когда это было?

— Где-то около восьми.

— Интересно! — пробурчал Мелвин и тут же на вопросительный взгляд Рейдера пояснил: — Примерно в это время Стефан Циммер видел фантомов на берегу реки.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил Карл Грубер.

— Да так, ничего. Просто я обратил внимание на совпадение перемещений этой странной тени с некоторыми столь же странными происшествиями. Кстати! — Он решил проверить одну из возникших догадок. — Когда к Тэйлору стали поступать первые сведения о фантомах?

— В семь вечера, — ответил Рейдер, на секунду заглянув в документ.

— А где в это время находился диск?

— Сейчас посмотрим, — сказала Джесси и, дотянувшись до одного из пронумерованных листов, наложила его на фотоплан.

— Подумать только! — воскликнула она, совместив границы планшетов. — Тень ложится на то место, где раньше была база Тэйлора.

— Постой, Мелвин, — отрываясь от карт, сказал Рейдер, — ты предполагаешь какую-то связь между фантомами и этой волновой заглушкой?

— Пока не знаю, — ушел от ответа Мелвин. — Просто у меня появились кое-какие мысли, и я решил их проверить.

— Однако весьма любопытное наблюдение, — заметил в свою очередь Блэкфорд. — Любопытное и, я бы сказал, многообещающее. В принципе, вполне может статься, что именно с этой радиотенью связаны кошмарные видения у Тэйлора и в Гартенберге. Что вы на это скажете, Питер?

Ланке встрепенулся и с воодушевлением поддержал его:

— Конечно, профессор! Такой поворот уже сам по себе интересен. К тому же он может содержать разгадку одной из самых непостижимых тайн.

— Каким образом? — спросил советник Робертсон, всё еще не понимая, куда клонят ученые.

— Здесь можно ожидать несколько равновероятных решений, — поразмыслив, сказал Блэкфорд. — Нельзя, например, исключать, что диск служил отражателем, а возможно, и генератором каких-то лучей, которые, в свою очередь, обладают свойством удерживать на некоторое время облик попавшего в фокус человека.

— Довольно странное свойство, если учитывать, что изображения выходили с откровенно карикатурным подтекстом, а своей вычурностью лишали очевидцев способности мыслить и говорить, — усмехнулся Прайзер, передавая папку с материалами Груберу.

— Действительно. Чем вы это можете объяснить? — в тон ему спросил Робертсон.

— Факт отражения не всегда отождествляется с точным копированием. Вспомните хотя бы эффект кривого зеркала. С его помощью можно воссоздать уродцев на любой вкус и даже похлеще фантомов.

— Но почему отражались только люди? Чем вызвана такая избирательность? Фантомы являлись в среду реальную, не призрачную.

— Вот с этим действительно сложнее, — вздохнул Блэкфорд. — И в самом деле — почему?..

— А может, биополе человека связано не только с ним лично и способно каким-то образом сохраняться вне его присутствия? — неуверенно проговорил Ланке и тут же поспешил добавить: — Естественно, при соответствующих обстоятельствах.

— Простите, а это как? — удивился Прайзер.

— Видите ли, любое закодированное определенным образом поле в принципе может быть перенесено куда угодно и воспроизведено в конечной точке так, как заложено программой. Живой пример тому — обычное телевидение.

— Что-то не улавливаю связи, — хмуро сказал Робертсон.

— Связь тут может быть только условной. Но мы, не имея достаточных оснований, не вправе исключать существование каких-то сообществ клеток или устойчивых, закономерным образом упорядоченных сгустков энергетических полей, которые функционируют самостоятельно и являются полными или частичными копиями живых, а то и вовсе умерших людей.

— Как вы сказали? Умерших?

— Если копия существует независимо от оригинала, то время ее, если можно так выразиться, жизни, может быть сколь угодно большим.

Ланке был невозмутим, как японская маска, и это окончательно сбило с толку советника.

— Но вы… Вы отдаете отчет своим словам? — спросил он дрогнувшим голосом.

—Вполне!

— А последствия подобных заявлений? Вы подумали о них?

— С того момента, как появился «Объект», я передумал, пожалуй, больше, чем за всю свою жизнь.

— А что скажете вы, профессор?

Судя по всему, Блэкфорд был согласен с Ланке и не скрывал этого.

— У меня нет причин оспаривать мнение доктора Ланке, — степенно ответил он и углубился в созерцание своей бороды.

Мелвин слушал и ушам не верил. То, о чем он сам боялся думать, считал в душе профанацией, стало наконец обретать форму, дополняться пусть неожиданными, но вполне объяснимыми деталями. Сам он, наверное, не смог бы так… Но Ланке… да и Блэкфорд тоже!.. Люди, которые несколько дней назад на клочки бы разорвали любого, кто осмелился бы сказать такое… Всё перевернулось, не иначе. И не только в его сознании…

— Та-а-к, уважаемые господа ученые! — тоном, не предвещающим ничего хорошего, протянул Робертсон. — Договорились, дальше некуда! Значит, по-вашему, фантомы и привидения в известном понимании суть одно и то же?

— Ну что вы, господин советник, — сказал Блэкфорд. — Это уже крайность. А она так же вредна для дела, как и отрицание фантомов.

— И всё же ваше заключение представляется мне не совсем корректным, — отчужденно проговорил Робертсон.

— Стоит ли удивляться. Тема фантомов еще так необычна. В том числе и для нас. К ней тоже надо привыкнуть. А для этого необходимо время.

— В таком случае я не настаиваю на обсуждении этого вопроса, — отрубил Робертсон, после чего обратился к Джесси. — Вы называете этот диск радиотенью. Объясните — почему? Это действительно материальное тело или что-то другое? И потом, как оно ведет себя в других диапазонах… скажем, в оптическом?

— Абсолютно прозрачно и зрительно не выделяется…

Зазвонил один из телефонов. Рейдер безошибочно угадал аппарат. Лицо его оживилось.

— Есть новости? — спросил Робертсон.

— Да. Установлены личности тех двоих, оставшихся в очаге взрыва.

— Вот как?! — прошелестело по кабинету.

— Один из них — Джосафат Катамосто. Лицо, наиболее приближенное к Гарсии. Именно они и еще Антуан Эрнадо составляли верхушку клана. Тогда этой троице удалось бежать. В дальнейшем Эрнадо выплыл под именем Растини, а Катамосто превратился в Сьена Агуарто. Да-да, не удивляйтесь! В того самого Сьена, о котором упоминали Хаусман и Растини.

— А кто же второй? — спросил Мелвин.

— По всему выходит, что с Агуарто был некий Аллардо Адамс. Именно он по всем признакам подходит на роль организатора эксперимента. Адамс — физик по образованию, тридцати пяти лет, одинокий. Работал в столице. Потом перебрался к нам. Первое время сотрудничал с доктором Войцеховичем, известным специалистом-волновиком. Держался обособленно. Никто толком не знает, чем он дышал и что, собственно, из себя представлял. Правда, ходили слухи, будто он перенес какую-то личную трагедию, и на этой почве у него разгорелся конфликт с Войцеховичем. В конце концов они расстались. Где он после этого обитал и чем занимался — пока неизвестно.


Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 63 | Нарушение авторских прав


Читайте в этой же книге: Г. Паргингерм, графство Брайтишир 4 страница | Г. Паргингерм, графство Брайтишир 5 страница | ШИФРОГРАММА | Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие. 1 страница | Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие. 2 страница | Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие. 3 страница | Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие. 4 страница | Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие. 5 страница | Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие. 6 страница | Сегодня в президентском дворце состоялось совещание правительственной комиссии по подведению итогов работы членов-представителей МЕДОЯДРАГС за первое полугодие. 7 страница |
<== предыдущая страница | следующая страница ==>
ОПЕРАТИВНОЕ ДОНЕСЕНИЕ| ЭФФЕКТ АДАМСА 2 страница

mybiblioteka.su - 2015-2024 год. (0.026 сек.)